Черный шторм

– Не выбрасывай меня из истории, когда будешь рассказывать родителям! – Конечно не стану. Я никогда не стал бы лгать моему лорду-отцу. – Ха! Тебе следует познакомиться с моим отцом – ему бы это понравилось. Мне следует как-нибудь привезти тебя в Винтерфелл, уверен, Север тебе подойдет. – И ты будешь радостно встречен в Штормовом Пределе. Брандону пришло в голову, что Станнис не полностью утратил речь, пусть даже с этим его ртом. У него было полно времени, чтобы это обдумать, и в темнице нечем было заняться, кроме как говорить со Станнисом и воображать его ответы. Наверное, он смешно бы прозвучал, если бы попытался заговорить, и именно поэтому он, скорее всего, не пытался, но Брандон все равно раздражался. Он чувствовал себя виноватым за раздражение, но проходили дни, и не было ни следов Джейме и кого-либо еще, кто мог сообщить им новости о войне и о тех, кто... Пострадал. То, что им не давали хоть какого-то утешения, казалось невыносимым. А потом, еще глубже, чем раздражение, поселилась мысль, что он не заслуживает, чтобы Станнис пытался с ним заговорить. Время от времени им давали воду, а иногда даже кормили. Когда тюремщики приносили факелы, Брандон мог видеть Станниса у противоположной стены, и мысль, мучавшая его, приносила почти физическую боль. Станнис исхудал, и с этими ранами на его лице, он выглядел словно призрак из старой сказки, как обезображенный скелет. Иногда Брандон мог оглядеть свое тело. Выглядело не лучше. Время не имело значения. Они много спали, или старались спать, их обоих мучили кошмары, но не важно, был это день или ночь, всегда было темно, и они были слишком далеко от людей, чтобы по звукам их действий выработать какое-то расписание, чтобы узнавать по ним время. Брандон мог говорить, пока его рот и горло не перехватывала агония от недостатка воды, но он не знал, говорил ли он минуты или часы. Как долго тело может продержаться без воды? Нарочно ли их мучители выжидают до самой последней возможной минуты? Ему так казалось. Было бы понятно, если бы воду давали раз в день, но иногда дни казались дольше обычного, если, конечно, именно день проходил между водопоями. Однажды Брандон попытался считать секунды и минуты, но потерял сознание, досчитав до трех часов. Когда он спросил тюремщиков, они ударили его. Он пытался говорить себе, что то, что они еще живы, значит, что по крайней мере Нед или Роберт продолжают сражаться. Но он хотел, очень хотел, как не хотел ничего никогда, чтобы Станнис попытался с ним поговорить. Он молился богам, которые не слышали его – слишком много лиг лежали между ним и богорощей, и он пытался молиться Семерым, просто на всякий случай, молиться о чем-то таком мелком и неважном, что это было почти жалко. Он даже просил его об этом вслух. Но Станнис не отвечал на эти просьбы. Только произносил "мм", и это значило "да", или "мм-мм", и это означало "нет", если вообще удостаивал его хоть какого-то звука. И ни один из них ничего не говорил, если второй плакал. Хотя Брандон был уверен, что плакал Станнис только во сне. А потом в один день Брандон начал сомневаться, что стоит ли вообще пытаться выжить, даже ради Станниса, когда он обмочил себя и не обратил на это внимания, потому что уже много недель он перестал об этом волноваться, как вдруг открылась дверь и ослепляющие белые латы члена Королевской Гвардии ударили по его глазам. Ругаясь, он повернулся к свету. – Джейме? – прошептал он. В комнату вошли люди, один за другим, четверо, пять, шесть, каждый из них нес факел, и в комнате стало светло, как днем. А в дверях стояла тень, которая наполнила сердце Брандона опасением. – Они проснулись, ваша милость. Ваша милость? Тень в дверях была мужской, и только двое мужчин в Семи Королевствах носили этот титул, хотя ни один из них не заслуживал такой чести. – Идем, Визерис, – сказал голос, преследующий его в кошмарах. – Посмотри на предателей своими глазами. К шоку Брандона, безумный король вошел в камеру, держа за руку своего младшего сына, на которого раньше никто не обращал внимания. Принц тут же закашлялся. – Этот запах... – задохнулся он. – Отец, что это? – Это вонь предательства, сын мой, – сказал Эйрис. сначала он посмотрел на Брандона, улыбаясь, его волосы и борода были встрепаны, глаза в свете факелов казались почти красными, он выглядел, как какой-то демон. Потом он отвернулся, не сказав ему ни слова, и потянул Визериса к Станнису. – Смотри, как даже наши родичи обернулись против нас. Сын моего собственного кузена. Станнис твердо смотрел на Эйриса в ответ. – Пицель, его борода прикрывает улыбку, что мы ему подарили. Займись. Забавно было бы посмотреть, как грандмейстер выполняет работу обычного брадобрея, если бы Пицель не взял у Джейме кинжал и не стал делать, что было сказано, без малейшего колебания. – Не верь людям, которые не улыбаются, Визерис. Они никогда не будут довольны, что бы ты им не дал. Понимаешь? Мальчик всхлипнул: – Отец, моей руке больно! – Ты понимаешь?! – Улыбки и довольство не одно и тоже, – прошипел Брандон и закашлялся, когда безумный король обернулся к нем. – Мальчишка с Севера заговорил, – сказал он. – А мы думали, что преподали тебе урок на примере моего кузена, что бывает с теми, кто говорит против меня. – И сказать, что улыбки и довольство не одно и то же, значит, говорить против тебя? – Нет, нет, совсем нет, – глаза Эйриса широко распахнулись, и в их глубине мелькнула опасность. Брандон немного дернулся в своих цепях. – Ты прав, да, хотя ни один из моих верных советников этого мне не сказал. Что скажешь на это, Варис? Тебя побил дикарь с разумом псины? Евнух с достоинством шагнул вперед, переступив через солому, из тени, где Брандон его раньше не замечал. – Когда я указывал вам на обратное, ваша милость, – сказал он, – я думал о другом человеке, который не улыбается, – он даже не позаботился скрыть свой взгляд в сторону Джейме. Эйрис фыркнул: – Ты так думаешь? А ты, Ланнистер, тоже думаешь, что твой отец предаст нас? Джейме выглядел совершенно напуганным тем, что ему приходится отвечать на этот вопрос, и Брандон подумал, что может ему еще повезло, что его бросили в темницу. По крайней мере, ему не приходится постоянно терпеть общество безумного короля. – Я... Я... До новостей о трагедии на Трезубце я не был уверен, но теперь я твердо убежден. Мой отец идет сюда не для того, чтобы нас спасти, ваша милость. Идет? Тайвин Ланнистер идет сюда, теперь? О какой трагедии говорит Джейме? – Лорд Тайвин собрал знамена еще до того, как пришли новости об этом ужасном происшествии, еще до того, как началась битва, – сказал Пицель, без своего обычного кряхтения. – Я знаю его много лет, ваша милость. Он не предаст нас. – Вы знаете его много лет, а я его сын, и я... – Молчать! В комнате воцарилась тишина, прерываемая перепуганным плачем Визериса. – Тайвин меня не предаст. Мой сын пойдет против предателей с армией лорда Тайвина. – Ваше величество... Визерис еще мал, чтобы... – Ребенок, которого несет моя жена, будет девочкой, невестой моему сыну, настоящей невестой, – продолжил он, будто никто ничего не сказал. Но Брандон услышал замечание о Визерисе, и когда он приложил его к разговору о трагедии, и сложил обе части, он был слишком шокирован, чтобы обрадоваться. Неужели Нед и Роберт убили Рэйгара? Но что это значит для Лианны? Или для Брандона и Станниса? Брандон видел шок в глазах Станниса, который пришел к тому же заключению. – Невеста, достойная дракона, не эта тварь, которую мне приволокли из пустыни, и не ясноглазая потаскуха с Севера. – Скажи это еще раз, и я размозжу твое лицо, – начал Брандон в ответ на оскорбление его сестры, но его снова прервал приступ кашля. Проклятая травма горла! И от недостатка воды она все не заживала. Если заживет когда-либо. Эйрис расхохотался как гиена. – Вот как слабы те, кому назначено служить, – ответил он на выкрик Брандона. – Мы не сможем им проиграть. Да, лев придет к нам на помощь, и олень и волк, и рыба, и сокол, все они падут и сгорят в огне и крови. Он повернулся к Станнису, потянулся вперед и схватил его за лицо, втыкая когти в его шрамы. – Отойди от него! – зашипел Брандон. – Измена, – сказал король. – Не этого я ждал от мальчиков Стеффона, влияние вашей матери, вот это что. Кто она была? Варис, жена Стеффона, кто она была? – Леди Кассана из Дома Эстермонтов, ваша милость. – И остался ли Дом Эстермонтов верен Железному Трону в эти дни? – Нет, ваша милость. – Я так и думал. Бедный Стеффон. Он был верным мне; попался в когти еще одной предательской шлюхе, совсем как мой сын. Почему еще она родила ему только сыновей, если не для того, чтобы навредить его наследию? Сыновей, вместо дочерей, которые могли стать невестами моего сына? Неважно, я уничтожу их всех. Он отпустил лицо Станниса и отошел от него, и теперь Брандон мог его видеть. В глазах Станниса был страх, он тяжело дышал. – Наследники Роберта Баратеона падут до моих, – продолжил Эйрис, восторженный на этот раз, он говорил несвязно. – Огонь и кровь, и падут все мои враги. И сгорят. Да. Олень падет, и остальные изменники вместе с ним. Раздался всхлип Визериса. – Отец... – вскрикнул он. Брандон видел, что хватка, которой Эйрис сжимал руку мальчика все усиливалась и усиливалась. – Тихо, Визерис. Пришло время тебе и твоей матери ехать на Драконий Камень. Рейнис и Эйгон тоже поедут, но я позабочусь, чтобы они не заняли Железный Трон, я не потерплю чтобы дорнийское отродье пачкало нашу кровь. Элия останется, в залог хорошего поведения ее народа, но я должен защитить своих наследников, как должен был сделать это Роберт Баратеон. Эйрис внезапно рассмеялся, тяжелым и ломаным смехом. – Полагаю, ты еще не слышал. Штормовой Предел пал под осадой Тиреллов, и лорд Мейс захватил олененка, которого там прятал Баратеон. Я приказал перерезать маленькому изменнику горло и швырнуть его в море, к его родителям, – король снова рассмеялся. – Лорд Тайвин поймет теперь, на чью сторону следует встать. Обе ваши семьи будут стерты с лица Вестероса. Станнис дернулся в цепях и посмотрел на Джейме, чтобы убедиться, как сделал это и Брандон, сердце его упало. Джейме опустил голову, избегая их взглядов, и этого было достаточно, чтобы понять, что Эйрис сказал правду. О боги... Брандон до этого дважды видел Ренли Баратеона, больше брат Роберта, чем Станниса, улыбчивый, смешливый, так напоминал ему Лианну. Лианну, которая скорее всего уже тоже мертва. Сколько ему было? Шесть? Семь? Ярость снова заклокотала в нем. Безумный король продолжал смеяться, волоча за собой своего рыдающего сына вон из клетки. Остальные быстро пошли за ним, только Джейме задержался на секунду, и Брандон увидел отчаянный взгляд на почти превратившемся в скелет лице Станниса (как смеет Эйрис придавать лицу его друга еще одно выражение, которое не должно там быть!) прежде чем дверь захлопнулась, и темница снова погрузилась во тьму. – Станни... – прошептал Брандон. Тишина окружила их, как темнота. Брандон задыхался от гнева, но ему не на кого и не на что было его излить. – Нед и Роберт победят, – сказал он вдруг, так громко и четко, как только мог. – Тайвина не напугает падение Штормового Предела, Джейме прав. Когда он придет сюда, Таргариены отправятся к Рейнам и Тарбекам. Он не проиграет. Станнис не отвечал, даже не шевельнул цепью. Снова победила тишина. И на этот раз, пусть он и знал, что Станнис не может говорить, его молчание подогрело гнев Брандона опасением. – Они не проиграют, Станнис. Я знаю своего брата, ты знаешь своего. Они не проиграют. Ответа так и не было. – Точно нет возможности, что кто-то выжил? – Нет. Кораблекрушения у Губительных Валов печально знамениты, этот берег правильно назвали. У Штормового Предела теперь новый лорд, храни его Семеро. Брандон, куда ты? – В Штормовой Предел. – Ты не можешь – надо сказать Кивану; твой лорд-отец должен дать разрешение, ты должен был вернуться в Винтерфелл... – Станнис мой друг, Герион. После спасения Тириона от этих разбойников я назвал его своим братом. Ему нужно, чтобы сейчас рядом с ним были друзья. – А у него есть еще друзья? – Не шути. Это только значит, что я еще больше ему нужен. Насколько видел Брандон, Штормовой Предел неверно был назван. До него оставались еще многие лиги, но ветер так крепко швырял дождь ему в лицо, что он почти опасался, что утонет на суше. Определенно, штормы не останавливались за замком. И все же, если какой замок и мог остановить шторм, то именно этот. Он был меньше Утеса Кастерли или Красного замка, даже меньше Винтерфелла, но его огромная барабанная башня была выше чего угодно на Севере, кроме Стены. И кстати, о стенах, эти стены могли заставить Винтерфелл устыдиться. Несмотря на обстоятельства, Брандон позволил себе легкую улыбку. Он видел в этих камнях Роберта и Станниса. – Я же говорил, что мы доберемся до заката, – сказал он гвардейцам рядом с ним. Он взял с собой только двух сопровождающих, северян, дорога по Золотому Тракту, а потом через мирный Простор была достаточно безопасна для троих, и это значило, что никто теперь не сможет сбежать и доложить о нем Кивану, если тот захочет выслать людей вернуть его назад. Штормовые Земли были не такие мирные, но все равно более безопасны, чем Север. Пока что они не встретили никаких проблем на пути к Штормовому Пределу. К моменту прибытия они промокли насквозь, и один из его гвардейцев даже начал дрожать. Здесь почему-то было холоднее, чем в Утесе Кастерли, хотя они были дальше на юге. У ворот замка располагались палаточные лагеря, не иначе как гости, прибывшие на похороны; внутри должно было быть уже тесно. Стражник на воротах заметил их и помчался предупредить кого надо, и Брандон проехал через ворота к огромной башне, не теряя ни секунды. – Нед! – прогремел в коридоре знакомый голос, когда он вошел. Роберт Баратеон вышел с другой стороны, широко улыбаясь, но улыбка пропала, когда он увидел гостя. – О, Брандон? Я подумал... Он обернулся. Старый мейстер шел за ним, задыхаясь и с трудом поспевая. – Как я сказал, милорд, боюсь, стражник сказал просто "лорд Старк". – О, – снова сказал Роберт, собираясь с мыслями. Трудно было оскорбиться, Роберту Баратеону не было и пятнадцати, хотя он был уже так же высок, как Брандон, и Брандон знал, что они с Недом были неразделимы. Само собой, что Роберт хотел, чтобы его друг был рядом в темные времена. Но Нед попросил бы соизволения своего отца, прежде чем ехать в Штормовой Предел, и даже если бы отец позволил, ему дольше было добираться сюда из Долины; горы были предательской дорогой для путешественников. – Конечно же, милорд, присутствие наследника Винтерфелла тоже благословение? – мягко напомнил мейстер. – Конечно! – сказал Роберт, повышая голос. – Добро пожаловать, лорд Старк. Брандон улыбнулся. – Все хорошо, Роберт... Лорд Роберт. Роберт дернулся, услышав титул, но они оба знали, что ему следовало привыкать. – Нед написал, что тоже приедет, – сказал он. – Хотя, само собой, он не успеет на похороны, но он успеет на поминки, это будет завтра, – он остановился. – Э-э, для нас честь... э-э, ваше присутствие. Трудно было видеть Роберта Баратеона таким огорченным, пусть Брандон совсем мало его знал. – Для меня честь присутствовать, – сказал он. – Как ваш брат? – Станнис? "Он в порядке", этого ответа ждал Брандон. Это был обычный ответ, даже когда он не был правдой. Но Роберт вздохнул и отвернулся. – Не очень хорошо, если честно, – он остановился. – Лучше, чем было, я имею в виду, но... Эти первые дни... Ну... Он придет в себя, я уверен. А Ренли еще слишком мал, чтобы понять, что происходит, он только сделал свои первые шаги на прошлой неделе. В голосе Роберта был намек на что-то важное. – А что случилось в первые дни? – спросил его Брандон. Повисла пауза, и Роберт пожал плечами, и Брандон решил не продолжать. Вместо этого Роберт выдавил улыбку и хлопнул Брандона по спине, ведя его из коридора. Брандон пошел за ним, и Роберт сменил тему. – Я слышал, вы со Станнисом уничтожили разбойников и спасли сына Тайвина Ланнистера! – воскликнул он. – Станнис немного мне рассказал, конечно, он не лучший рассказчик. Так сколько их было, пятнадцать? – Станнис не мог такое сказать, – прямо сказал Брандон. – Нет, но я бы так сказал. – Не сомневаюсь, – хохотнул Брандон. – Их было восемь, так что вышло четверо на одного, и у нас было лучшее оружие, но только одна лошадь, и Станннис все время держал Тириона. – Вы убили их всех? – Я убил четверых, ваш брат троих. Он спас мне жизнь, когда это сделал. – А вы его, как он сказал, я приношу благодарность от моего Дома, – неловко сказал Роберт, и продолжил. – Но он сказал, что убил двоих? – Еще один умер от ран позже. А еще один сбежал, но ему повезло, что он погиб, когда его ловили. Когда я уезжал, на кольях над стенами Утеса Кастерли торчало восемь голов. Роберт хлопнул Брандона по плечу (достаточно сильно, чтобы причинить боль, но Брандон знал, что он этого не хотел) и удовлетворенно вздохнул. – Я завидую! – объявил он. – На нас с Недом нападали горные племена, когда мы охотились в Долине, но с нами была группа из тридцати человек, и я едва успел кого-то ударить. Я так завидую! – Осмелюсь сказать, что вам еще представятся шансы, – рассмеялся Брандон. Он быстро посерьезнел. – Могу я увидеть Станниса? Как я сказал, он спас мне жизнь, и я назвал его своим другом. Знаю, возможно, для него это не имеет значения, но с ним никогда нельзя сказать. Возможно, это будет иметь огромное для него значение. Вздохнув, Роберт снова повернулся к старому мейстеру. Мужчина улыбнулся и кивнул, но почему-то от этого Роберт только еще больше помрачнел. – Он наверху, на крепостных стенах, – сказал он. – Он там с тех пор как я... Неважно.. Кто-то должен спустить его оттуда, пока ветер не усилился и не сдул его оттуда. Мы тоже не должны были быть там в тот день, но мы видали и похуже, когда были маленькими, и нам никогда и в голову не приходило, что... – он глубоко вздохнул. – Мейстер Крессен покажет тебе дорогу. Не принимай лично все, что он скажет, он не... – Мы живем вместе уже три года, – заверил его Брандон. – Я знаю, какой он. Расхохотавшись, Роберт двинулся прочь. – Тогда оставлю тебя. Уверен, тебе подберут подходящую комнату, а мне следует заняться своими знаменосцами. Теперь, когда мой отец... Теперь, когда я стал лордом Штормового Предела, я должен завести законного наследника, и они уже закидали меня дочерьми, словно шлюху – гнилыми помидорами. Брандон рассмеялся и позволил Роберту уйти, и мейстер повел его вверх по лестнице. – Признаюсь, милорд, – сказал мейстер, – мне не следовало бы приводить сюда наследника Винтерфелла и Севера в такую погоду. Но ради Станниса, я надеюсь, вы возьмете на себя этот риск. – Мы теперь почти братья, – ответил Брандон. – Я рискну и чем похуже, – выражение лица старика еще больше обеспокоило Брандона, словно было что-то еще, не только смерть лорда и леди Баратеонов. Слова Роберта, сказанные им несколько минут назад, все еще крутились в его голове. – Что-то случилось? – спросил он. Мейстер с виноватым видом отвернулся. – Станнис сам вам расскажет, если захочет. Что ж, это точно. Но если не захочет... Брандон не хотел давить на мальчишку, но если волновался Роберт, то и ему следует. Они поднимались вверх, ступень за ступенью, и к концу восхождения Брандон начал уже уставать, хоть и был молод и силен. Штормовой Предел был так же огромен внутри, как и снаружи, как оказалось. Его изумило, как еле слышны были ревущие за стенами ветры внутри замка, когда он добрался до верха. Станнис смотрел на море, пошатываясь под порывами ветра, такой тонкий и маленький под ревом бури, его сломанная рука висела на повязке, он не подавал виду, что заметил, что рядом с ним был кто-то еще. Мейстер оставил их, не сказав ни слова, и Брандон посмотрел на мальчика, ничего не говоря, думая, как именно начать разговор. Он не мог найти слов, чтобы описать выражение на лице Станниса. Ветер тряхнул и его, но он переживал и более сильные порывы ветра, во время зимы на Севере. Вот дождь, это доставляло хлопоты, дождь и молнии, огромные вилки которых расчеркнули небо, и он заговорил. – Потрясающе, – сказал он. Резкое движение подсказало ему, что теперь Станнис догадался, что он здесь. – Что ты тут делаешь, Старк? Ну, если он так собирается себя вести... Первой мыслью было ответить с негодованием, но Брандон сказал Роберту, что знает, каким может быть Станнис, поэтому решил не обращать внимания на не особенно дружелюбное приветствие, и откашлялся, чтобы его голос было лучше слышно посреди громыхания бури. – Я узнал, что случилось. Я приехал оказать уважение твоим родителям. – С чего бы тебе проявлять к ним уважение? Ты никогда не встречал моих родителей. "Все тот же Станнис", – произнес голосок в его голове. Брандон не смог сдержать улыбку. – Я знаю, что они заслуживали уважения. Но ты прав, правда в том, что я приехал, чтобы предложить мою помощь. Секунду Станнис смотрел на него так, словно он говорил на иностранном языке. – Я помню, как умерла моя мать, – продолжил Брандон. На этот раз Станнис с подозрением прищурился. – И какое это имеет отношение? – спросил он. Громкий грохот бури поглотил ответ Брандона, и он едва не упал, когда вздрогнул из-за него. – Тебе следует войти внутрь, – сказал Станнис, закатывая глаза. – Я войду, но только если ты пойдешь со мной. Ты погибнешь здесь, и это будет несправедливо по отношению к Роберту, потерять обоих родителей и брата всего за пару недель. – Роберту не будет дела. На этот раз была очередь Брандона удивляться. Он посмотрел, проверяя, действительно ли Станнис верит в то что сказал, но Станнис никогда не стал бы себе лгать, и поэтому он был меньше удивлен уверенности на его лице. – Это не правда. – Ты думаешь, что достаточно хорошо знаешь Роберта, чтобы это утверждать? – Я знаю, что он беспокоился о тебе, когда я говорил с ним в замке. Он пытался это скрыть, но у него не очень получалось. Станнис покачал головой: – Он беспокоится о моей безопасности, потому что я теперь его наследник, и стою в очереди за ним. Но если я умру, он лишь порадуется, что ему больше не надо будет обо мне беспокоиться. – Станни, не говори так... – Что? Брандон сморгнул попавший ему в глаза дождь. – Что "что"? – Как ты меня назвал? – Я... – Брандон оборвал себя, прежде чем смог закончить фразу. Станнис смотрел на море, когда говорил – обычно для него, Станнис обычно избегал смотреть в глаза, когда злился, только чуть-чуть поворачивал голову, когда говорил, и сразу отворачивался, как только заканчивал предложение. Но теперь он полностью развернулся к Брандону, и на его лице был огромный и уродливый синяк. Братское желание защитить охватило его. – Как это случилось? – спросил он, стараясь выглядеть спокойным. – Роберт ударил меня, – ответил Станнис, столь же спокойно. – Оказывается, я... – он замолчал. То, что он сделал это, хотя только что касался таким спокойным, заставило Брандона нахмуриться. – Ты...? Сжав руки в кулаки, Станнис отвернулся от него и снова посмотрел на море. – Оказывается, я не говорил и не двигался день или два. Роберт отчаялся, и у него на все вопросы всегда один ответ. Я ничего из этого не помню, но полагаю, что сработало. Теперь я и говорю, и двигаюсь. – Станнис... – Да? Брандон изумился тому, как резко произнес Станнис это слово, словно знал, что Брандону нечего сказать, что Станнис счел бы достойным высказывания. И ему не было что сказать, он произнес имя Станниса, даже не подумав. "ну так думай!" – велел он себе. Что он мог сказать? Он оглядел ровную поверхность стен огромной стены, дождь стекал с него на эти камни. – Говорят, мой предок помог построить этот замок. – Говорят, мой предок был идиотом, так что понятно, почему ему была нужна помощь. Брандон едва не свалился, тщетно пытаясь удержаться от смеха. – Серьезно? – спросил он, когда взял себя в руки. – Я думал, строить замок за замком назло богам – это из того, что перешло к тебе от Дюррана Богоборца. – Я не верю в богов, – сказал Станнис. – Но если бы они существовали, я восстал бы против них только из-за важной причины. – И любовь – недостаточно хорошая причина? – Нет, нисколько. – Тогда что же? Еще один удар молнии осветил горизонт. – Я пока не знаю. И снова, Станнис смотрел все в одну и ту же точку, и Брандону не нужно было спрашивать, куда именно он смотрит. Он положил руку на плечо Станниса и попытался проигнорировать внезапную ранимость в глазах мальчика. – Идем, – сказал он. – Войдем внутрь. – ... Хорошо. – Ты действительно подумал, что лорд Тайвин был королем? – А он им и был, пока Эйрис не сделал Джейме Королевским Гвардейцем. – Эйрис действительно безумен, как ты думаешь? – Безумие течет в крови Таргариенов, это все знают. – Но не так, не так об этом говорят. Его помешательство на огне и поджогах... Когда я в последний раз получил письмо от Джейме, он сказал... Ну, он явно сказал меньше, чем хотел, это понятно. – Ты беспокоишься? – Да, после того, что случилось в Харренхолле. Я слышал, что Рэйгар обещал стать величайшим королем, что когда-либо занимал Железный Трон, но если добавить то, что он сделал, к тому, как внезапно изменился его отец... Да, я обеспокоен. – И ты должен бы. Чем быстрее Лианна выйдет за моего брата, тем лучше. – Ты думаешь, это его остановит? Если бы он был королем, и если бы Лианна и Роберт были женаты? – Предпочитаю не думать о такой возможности, у меня и так достаточно кошмаров. А что ты собираешься делать с Эшарой Дейн? Если бы движение, громкие голоса и просто ощущение тревоги не разбудили Брандона, это сделал бы грохот захлопнувшейся двери. Он застонал и пошевелился, и мог увидеть лишь, как Станнис поднял голову у стены напротив него, и это было первым проявлением жизни от него с тех пор, как Эйрис рассказал ему о смерти его брата. Четыре золотых плаща вошли в комнату, а двое стояли у двери. Двое подошли к Брандону, еще двое – к Станнису. Брандон хотел запротестовать или пошутить – не очень остроумно, но хоть что-нибудь, что показало бы его сопротивление, но когда он открыл рот, из него не вырвалось ни звука, и он едва не задохнулся. – Нам стоит забыть о них и бежать, бежать из города, пока мы можем, – сказал один из золотых плащей, перепуганный собственным голосом, он оборачивался по сторонам, словно напуганная белка. Второй, который отстегивал кандалы Станниса, ответил: – Король приказал привести их на следующий этаж. Хочешь выступить против человека, который сжигает людей без причины, и дать ему причину? – Слышал когда-нибудь "Рейнов из Кастамере"? – спросил первый стражник. – Ланнистер уже в городе, у короля не осталось надежды. Я отсижусь где-нибудь в безопасности, пока не утихнет, у меня семья, которую надо кормить! – Менас, – сказал один из стражников, что отстегивал его от стены, но недостаточно споро, чтобы остановить его убегающего друга, Брандон слышал, как гремели по каменному полу доспехи. – Менас! – Может он прав, – сказал один с другой стороны. – Может мы должны... – Может ты должен заткнуться и делать как велено! Остальные стражники на секунду замерли, а потом продолжили свою работу. Боль пронзила руки Брандона, словно сотню раскаленных кинжалов воткнули ему в плечи, и он закричал. Станнис же немного дернулся и резче обычного вздохнул. Ноги Брандона едва передвигались после всего, что он пережил. Они не выдерживали его вес, и поэтому его наполовину вытащили, наполовину вынесли из его камеры, туда, где воздух был чище, достаточно чище, чтобы стало легче дышать. Он вдел перед собой Станниса, с него свисала трясущаяся рубаха, его отросшие волосы приклеились к его шее. Скорее всего, в них гнездились вши, как в волосах Брандона. К его удивлению, их не подняли вверх, но опустили вниз. Брандон понятия не имел, куда его несут, он думал, что наверх, чтобы наконец казнить их, но если это было не так, и Эйрис не собирался их встречать, то почему их не удили прямо в камере? Крики стали громче. Несомненно, лорд Тайвин был в городе, и он был на стороне Неда и Роберта. Хвала богам. Брандон никогда не ждал, даже в самой глубине сердца, что они со Станнисом переживут войну, но знать, что их братья победили, дало ему облегчение. Он только надеялся, что Лианна тоже будет спасена. Нет. Нет, не "только" это. Он смирился с неизбежной судьбой тогда, когда безумный король повязал кожаный шнур вокруг его шеи, но Станнис заговорил, протестуя, и когда это не помогло, перерубил своим мечом удавку, и тем подписал свой приговор. Это было несправедливо. Ничто здесь не было справедливым – он мог смириться со своей смертью, но видеть, как Станнис умирает с ним? Может, ему повезет, и его убьют первым. Это было трусостью, желать такое Станнису, но Станнис был сильным, смерть Брандона его не сломает. Ведь так? Он заметил, что запах в комнате, в которую их привели, был ужасен, ненормальный запах, который Брандон не мог узнать. Но он узнал пироманта, стоявшего на пороге, того самого человека, что воткнул иглу в лицо Станниса и зашил его рот, за то, что тот посмел говорить против короля, пока Барристан Селми держал Брандона, который пытался рвануться ему на помощь. Он узнал его, несмотря на то, что его голова кружилась от недостатка крови в ней, он все дергал шнур, который Станнис уже обрезал, и рвался в руках рыцаря, непонятно, беззвучно крича. Пиромант? Значило ли это, что... ? Это была огромная комната, заставленная горой кувшинов. Эйрис был там, он хохотал, глаза его были пустыми, широко распахнутыми; и там стоял Джейме Ланнистер, которой, казалось, почти плакал от страха. – Пожалуйста, ваша милость... – слабо говорил он. – Пожалуйста, не делайте этого... – Цепи! – закричал Эйрис, не обращая внимания на своего гвардейца. – Скорее, цепи, уже время! "Время на что?" – спросил себя Брандон. Что творилось в этом уже мертвом разуме? Его и Станниса подтащили к горе кувшинов, посадили на пол, спиной к ней. когда отошли золотые плащи, подошел человек, с цепями в руках, и привязал их к кувшинам, его и Станниса. Они не были особенно крепко привязаны, пусть Брандон был слаб, он все же мог сбить несколько кувшинов и освободить их со Станнисом, если случится возможность. Но все же Джейме многозначительно качал головой, словно мог прочитать его мысли, и все в комнате, кроме безумного короля и пироманта, казалось едва не пачкали себе штаны со страху. Пиромант... – Осторожнее, – хихикнув, сказал Эйрис. – Эти кувшины наполнены диким огнем. О милосердные боги... Даже Станнис поднял голову, когда услышал это объявление. Брандон почувствовал, как его руки начали дрожать, словно его смерть была всего в дюйме от него. И словно этого было недостаточно, он внезапно осознал, что слышит еще крики откуда-то в замке, женские крики, и они становились все ближе и ближе. Потом послышался звук шагов, и через некоторое время в все еще открытую дверь вошли еще два стражника, волочившие сопротивляющуюся женщину. – Отец! – рыдала она. – Отец, пожалуйста! Элия Мартелл? Брандон с трудом узнал ее, но это была жена Рэйгара. Она ахнула и отшатнулась, когда увидела их со Станнисом, словно встретила призраков. – Я не твой отец, – сказал Эйрис. – Из-за твоей слабости и неумелости умер мой сын; и из-за того, что твои братья не дали достаточно войск, этот город теперь обречен. Но он восстанет снова. Прикуйте ее вместе с этими. Элия рыдала, но она была недостаточно сильна, чтобы сопротивляться держащим ее мужчинам. Лязгнули цепи, и ее пристегнули к кувшинам недалеко от Брандона и Станниса. – Принц Доран предал меня, – заявил король. – Нет! Ваша милость, мой брат никогда бы... – Предал меня, как и все остальные, – продолжил он, словно и не слышал ее, и кто знает, возможно, он не слышал. – Потому что мелкие твари завидуют драконам, желают их силы. Львы, волки, олени, никто из них не переживет огня. И вот каким будет конец – жертва. Комнату накрыло тишиной. Он почувствовал, что сердце забилось быстрее, он задышал тяжелее, чтобы остановить боль, охватившую его. – Пламя и кровь. Скоро пламя уничтожит предателей в городе. А кровь... Эйрис кивнул пироманту, и мужчина шагнул к ним, улыбаясь. Джейме дернулся, словно хотел остановить его, но не смог заставить себя что-нибудь сделать. Раздери тебя Иные, Ланнистер! Твой отец показал, кому верен, почему ты не можешь сделать свой ход?! Ты забыл слова твоего дома? Но Брандон забыл о своем раздражении, когда пиромант достал кинжал и опустился рядом со Станнисом. – Нет! – зашипел Брандон. – Нет, что вы делаете, остановитесь! В ответ он получил только хихиканье. Станнис холодно смотрел на безумца, когда тот приподнял его слабую руку, но тщетно. Пиромант смотрел на запястье Станниса, не ему в глаза, и он поднес к нему кинжал. Брандон видел кости его друга сквозь его кожу. – Я убью тебя, – пообещал он. – Я клянусь всеми богами, старыми и новыми, я убью... Он не мог придумать, как, когда лезвие разрезало руку Станниса. Кровь полилась по белой коже, и пиромант обернулся к Брандону. Рыдания Элии стали громче. – Кровь, – сказал Эйрис. – Когда загорится кровь, загорится и кровь их родичей. Что, во имя седьмого пекла, это значило? – Я видел в своих снах! – продолжал Эйрис, теперь еще более радостный, еще более вдохновленный. – Кровь предателей зажжется драконьим огнем, и когда придет их смерть, их братья разделят ее с ними! Брандон почувствовал, как острая сталь пронзила его кожу, но несмотря на головокружение, он смог заговорить: – Стой, – выдохнул он. – Ты думаешь, что если пустить кровь нам со Станнисом, а потом убить нас диким огнем, то наши братья падут мертвыми, там где стоят, пусть даже они будут во многих лигах от нас? – Я это знаю! – закричал безумный король, и он рассмеялся. – И вдова тоже, и мой Десница, пусть Доран сгорит вместе с ними! Я вернусь! Идем, Ланнистер, у меня для тебя другое задание. Джейме смотрел в пустоту перед ним, но он повернулся и пошел вон из комнаты вслед за королем. Брандону не доставало сил защищать еще и Элию, хотя он знал, что Эшара любила ее. "Ох, Эшара, – подумал он. – Мне правда жаль. Кто ж знал, что дойдет до этого?". Жене Рэйгара нанесли ту же рану, вызвав еще более громкое ее рыдание, и затем пиромант пополз к королю, словно паук, и оставил их здесь. Кстати, о пауках, казалось, что Варис исчез. Что ж, он бы не прожил так долго, если бы был дураком. "Так вот как я умру. Истеку кровью на грязный пол темницы, у горы дикого огня, что обретет меня в пепел, неспособноым спасти своего друга от этой ужасной судьбы". Раздались еще крики. Что-то упало. Брандон подумал, как он хочет еще раз, в последний раз увидеть небо. "Мне так жаль". – Станни? – прошептал он. Он подвинулся насколько мог осторожно, чтобы не опрокинуть кувшины, дикий огонь был непредсказуем, и он не хотел вызвать внезапный взрыв, не поговорив еще раз с мальчишкой, который был ему почти младшим братом. В свою очередь, Станнис попытался придвинуться к нему, но он был слишком слаб, и его голова упала на плечо Брандона. Но это было хорошо. Несмотря ни на что, Брандон улыбнулся. – Признаюсь, ты всегда был лучшим тактиком. Что ты думаешь о плане Эйриса убить Неда и Роберта, взорвав нас здесь, вдалеке от них? Резкий выдох Станниса мог считаться сухим фырканьем, ближайшим к тому, что считалось у Станниса смехом. – Ты прав. Надежды больше нет. Станнис повторил свой жест. А потом его плечи дрогнули. И еще раз. И Брандон испугался, что может быть, Станнис... Испугался. – Все хорошо, – сказал он. Элия не могла его слышать из-за своего плача, но он хотел сказать Станнису, что мог. – Нед и Роберт добрались. С Тайвином на его стороне, они могут сделать что угодно, и я уверен, они найдут Лианну. Роберт женится на ней, и они начнут династию, которой будет гордиться Вестерос. А мы с тобой будем вместе, Станнис. Еще одно движение, на этот раз слабее. Брандон посмотрел вниз, и увидел, как кровь течет из его раненого запястья, и еще больше крови из раны Станниса, она текла, смешиваясь с его. Это было правильно, но все же Брандона затошнило. Он закрыл глаза. – Твои родители гордились бы тобой, – сказал он, и понадеялся, что смог бы сказать то же о своих. – У тебя не будет больше кошмаров. Он почувствовал, что Станнис замер, потерял сознание, или умер. Он надеялся, что он его слышал. Хоть какое-то утешение, которое он мог ему дать. Без Станниса он умер бы перед Железным Троном, не зная, чем закончится эта война. На случай, если Станнис его слышит, он сказал: – Роберт... Он тоже был бы тобой горд, – потому что он знал, чего хотел Станнис. Он всегда хотел признания своего настоящего брата, и никогда его не получал. Но он его заслуживал. Может быть теперь он его получит, или же Роберт будет самым большим дураком, что рождался в Вестеросе. Брандон был слишком слаб, чтобы снова сказать, как ему жаль, или сказать еще что-то, хотя Станнис заслуживал извинений. Станнис был бы хорошим человеком. Куда лучше, чем был бы Брандон, подумал он. Плач Элии становился все тише и тише, а крики отдалялись все дальше и дальше. Словно на зло воплям Эйриса об огне, свет факелов становился все тусклее и тусклее, и он провалился в темноту. Прежде чем он успел понять, умер ли он уже, он услышал голос Неда. Но как такое могло быть? Нед не был мертв, если только кровавое заклятье безумного короля не сработало. Ха, как же. Нет... Нет, был еще голос Джейме. Кровь продолжала капать на пол. – Станни? Я знаю этот взгляд, что еще случилось? – Еще раз назовешь меня так, Старк... – Мою сестру похитили, Баратеон. Только не говори мне, что есть еще плохие новости, пожалуйста. – Пришло еще одно известие. Леди Эшара Дейн беременна. – Нет. – Ты зовешь леди лгуньей? – Нет, я не это имел в виду. Я имел в виду, это невозможно, она не могла... Я не могу думать об этом и о том, что сделал этот мерзавец Рэйгар. Когда Лианна будет спасена, я придумаю, что сделать... – Сделать что, Брандон? Крики и вопли удовольствия были слышны по всему Харренхоллу, где люди пили, смеялись и сражались до разгара ночи. Но Брандон думал лишь об одном удовольствии. – М-м! М-м! М-м! Каждый раз, когда он входил в нее, Эшара издавала тонкий стон наслаждения. Ее прекрасные глаза были зажмурены, голова откинута назад, и ее тонкая светлая шея купалась в лунном свете. Брандон склонился, чтобы поцеловать и прикусить кожу на нежной ключице, и собрался приподнять ее, чтобы поцеловать и ее грудь, когда внезапно почувствовал, что близок к завершению. Он решительно обхватил ее бедра, проникая в нее со всей силы еще несколько секунд, прежде чем достиг пика и наполнил ее своим семенем. Ее стоны превратились в крики удовольствия, и она крепко сжала обернутые вокруг него ноги, когда тоже кончила, в третий раз, гордо отметил про себя Брандон. Но конечно, не все были довольны его достижением. – Что ты делаешь, Старк? Собираясь с дыханием, Брандон откинулся от Эшары и упал на траву, потянувшись за мечом, прежде чем понял, с кем говорит. – Станни? Черт, сколько ты стоишь тут и смотришь? Эшара прикрылась руками, она не была напугана, скорее удивлена, и не могла стереть с лица улыбку. Станнис нахмурился. – Я не смотрел, Старк, и прекрати меня так звать. Меня послал за тобой твой брат, все видели, как ты ушел с леди Эшарой, и сир Эртур сейчас наверняка в бешенстве. – Сир Эртур... Вот дерьмо! – Брандон уронил меч и схватился за брюки. Эшара рассмеялась, протягивая руку к платью, прикрывая одной рукой грудь. Ей не о чем было беспокоиться – Станнис твердо смотрел в другую сторону. – Не бойтесь, милорд, я уберегу вас от гнева моего брата. Брандон на секунду прекратил паниковать и широко ей улыбнулся, затем снова принялся одеваться. – О, моя прекрасная дева, – нежно произнес он. – Хотя, уже не девица. – Ты помолвлен, Старк, – сказал Станнис. Брандон вздохнул. Он не то чтобы радовался, что покрыл позором свою помолвку, он просто не понимал, какая разница. Он не собирался прилюдно путаться с женщинами в Винтерфелле, когда женится, и дети Кейтлин будут его наследниками, даже если у него родится пара-тройка бастардов. – Помолвлен, – признался он, – но не женат. Я буду воздерживаться от измен и блуда, когда женюсь, – гордо сказал он, произнося слова, как торжественную клятву, хотя что-то ему подсказывало, что Станнис ему не поверит. – Я тебе не верю, – прямо сказал Станнис. Брандон лишь закатил глаза. – Да ладно, Станнис. Скоро взойдет солнце, и Меч Зари сможет расчленить меня на турнире. Повеселимся. Ты уверен, что не хочешь биться в схватке? - Чтобы Роберт смог меня прилюдно поколотить? Нет уж. Все это бездарная трата времени. И не думай, что я озабочусь, если сир Эртур оторвет тебе ноги за бесчестье его сестры, ты только сам будешь в этом виноват. – Ты заставил своего брата так ужесточить законы Штормовых Земель, что там теперь даже птицы боятся предаваться блуду, и при этом собираешься позволить Дейну за просто так калечить сына грандлорда? – Я не сказал, что так это и оставлю, – пробормотал Станнис. – Я просто не буду слишком расстроен. Встав, Брандон потянулся к Станнису и похлопал его по плечу: – А, вот он, Баратеон, которого я знаю и люблю. Станнис смахнул с плеча его руку при слове "люблю". Эшара рассмеялась, глядя на них, но потом внезапно затихла, и ее улыбка померкла. - Мой брат не будет сердиться, – сказала она, и добавила, – если только я не забеременею? Брандона охватило чувство вины, когда он понял, как действительно она обеспокоенна, под этой маской беззаботности. – Не волнуйся, – сказал он. – Девы не зачинают в их первый раз, – он улыбнулся ей, склонился и поцеловал ее в губы. – Увидимся завтра, миледи. – Лорд Старк, – с улыбкой ответила Эшара, протягивая ему руку для поцелуя. Они со Станнисом оставили ее одеваться, как раз когда первые лучи солнца начали заниматься на горизонте. Харренхолл был куда южнее их дома, и в лучах солнца он казался зловещее, чем ночью. Брандон не смог долго им любоваться, потому что Станнис начал его донимать. – Ты уверен, что то, что ты сказал ей, правда? – спросил он. – По мне, так старушечьи сказки. – Нет, это правда, – ответил Брандон. По крайней мере, он был уверен. – Я еще ни одну деву не наградил младенцем. Да ни одну женщину вообще, по крайней мере, насколько я знаю, а я уверен, они бы сказали. – Ты думаешь, леди Кейтлин это одобрит? – А ты думаешь, Кейтлин нужно знать? На это замечание он получил еще один сердитый взгляд. – Ты не так уж и скрытен, – сказал Станнис. – Она узнает рано или поздно, если она не дура, а тебе не нужна дура в жены. Твои дети будут лордами Винтерфелла, будет не хорошо, если они унаследуют глупость с обеих сторон. – Ты не собираешься это бросать, да? Я буду слышать о связи с Эшарой до самого дня моей смерти? – Если сир Эртур прибьет тебя этим утром, это точно окажется правдой. Брандон не смог сдержать смех. Он снова положил руку на плечо Станниса, и на этот раз Станнис не стал от нее отмахиваться. На секунду ему почти снова захотелось заверить его, что ничего плохого от развлечения с Эшарой не случится, но послышался шорох и чьи-то бегущие шаги. Брандон обернулся, опустив руку, когда услышал знакомые смеющиеся голоса. На тропинке позади них появились две фигуры: высокий широкоплечий мужчина и юная темноволосая девушка, они бежали, мужчина был впереди. – Лианна! – позвал Брандон. Его сестра остановилась, повернулась в удивлении, и улыбнулась, увидев его. – Брандон! – поприветствовала она его в ответ. – Старк, – сказал Роберт. Потом, с меньшей радостью. – Станнис. – Роберт. Леди Лианна. – Рад, что ты нашел его, Станнис. Нед уже начал волноваться из-за двух пропавших родичей. "Что?" – подумал Брандон. – Он не совсем "пропал", – ответил Станнис. – И полагаю, то же касается... – он замолчал, словно не зная, как назвать Лианну, и просто кивнул в ее сторону. – Что ты имеешь в виду, "пропавших"? – спросил Брандон. Лианна рассмеялась, немного слишком громко. – Я вышла подышать свежим воздухом, братец. Нед слишком много беспокоится. – Воздухом? В такой час? – О, а куда ходил ты, Брандон? На свидание с... – она фальшиво ахнула. – Эшарой Дейн! Как тебе не стыдно, Брандон, ты же видел, что она нравится Неду. Это тоже кольнуло совесть Брандона, но он сомневался, что Нед будет слишком расстраиваться. И во имя богов, его лучшим другом был Роберт Баратеон, наверняка, раньше такое уже бывало. – Не могу вас винить за то, что решили отдышаться, миледи, – прогудел Роберт. – Эти горячие ветры прогрели весь Харренхолл. Вам следовало поискать общества моего брата, он холоден как лед. Лианна хихикнула, скорее над заметным опьянением Роберта, чем над Станнисом, хотя Брандон был уверен, Станнис так не подумает. Брандон был более оптимистично настроен по поводу этой помолвки, чем Нед – когда они с семьей только встретились с братьями Баратеонами, Роберт прокричал, что наконец-то встретил самого прекрасного волка Севера, и Лианна притворилась, что решила, что он говорит о Неде, и вызвала его на дуэль за честь ее брата. Роберт был в восторге. Судя по тому, как он смотрел на нее, у него никогда не будет серьезных интрижек во время брака с ней, ну, может, переспит с парой шлюх, но такое случается с любым благородным лордом. Он не думал, что Роберт когда-нибудь по-настоящему опозорит ее, он действительно желал ей счастья. Станнис ни к чему оптимистично не относился, конечно же. Бесчестье есть бесчестье, скажет он, и заявит, что Лианна заслуживала лучшего. Потом он подвергнет порицанию характер Лианны, постановит, что они друг друга заслуживают – и это будет его способом дать свое благословение. Брандон улыбнулся, подумав об этом. – Кузены? Раздался стук каблуков, и трое мужчин опустились на колени перед приближающимся человеком. Лианна присела в реверансе, хотя Брандон заметил, как она сначала отошла на несколько шагов назад. Из темноты вышел Рэйгар Таргариен, за ним шли двое мужчин в развевающихся белых плащах. К облегчению Брандона, среди них не было Эртура Дейна – слева от принца стоял Барристан Селми, а справа – Левин Мартелл. У Брандона мало было времени, чтобы разглядеть принца, прежде чем он опустил голову в поклоне, но он заметил за секунду до того, как его колено опустилось на землю, какими черными в темноте были знаменитые фиолетовые глаза Рэйгара. – Принц Рэйгар, – поприветствовал Роберт, с трудом стараясь унять пьяную неровность тона. – Мой принц, – эхом отозвались остальные. Странно мелодичный голос рассмеялся, и Рэйгар сказал: – Моим родичам нет нужды склоняться передо мной, как и детям прославленного лорда Рикарда. Ну же, встаньте. Станнис невозмутимо поднялся первым, и сразу за ним, после короткого колебания – Брандон. В первый раз он вблизи видел будущего короля. Роберт немного покачивался, и Брандон видел, как Станнис начал скрипеть зубами от стыда за него, но он знал, что Рэйгар не оскорбился бы этим. Он был достойным и мудрым человеком. – Надеюсь, у вас все хорошо этим утром, – сказал Рэйгар. – Очень хорошо, ваша милость, – ответила Лианна, что-то странное послышалось в голосе, и Брандон списал это на благоговение. Он увидел, как Рэйгар улыбнулся ей, и не мог не отметить, что было что-то в его взгляде, что Брандону не понравилось. Не голая похоть, и не что-то столь же не пристойное, но что-то, чего не должно было быть, и на секунду он заволновался. – Я рад. Будут ли мои кузены и лорд Старк сражаться на турнире? – Уверен, я одержу победу в схватке, ваша милость, – прогремел Роберт. – А Брандон примет участие в турнире на копьях. – С нетерпением жду, лорд Старк. А вы, кузен? – обернулся он к Станнису. – Я не участвую в турнирах, ваша милость, – ответил Станнис. Явно удивленный, Рэйгар приподнял брови, и Брандону оставалось только надеяться на лучшее. – Нет? Могу я спросить, почему? Прошу вас, не обижайтесь, это просто любопытство. Любому другому Станнис сказал бы, что турниры – пустая и бесполезная трата времени, но он говорил с наследником Железного Трона, который часто побеждал на турнирах, и Брандон надеялся, что Станнис сумеет найти в себе хоть немного такта. – Я не вижу в этом смысла, ваша милость, – сказал Станнис. Он мог сказать и похуже, решил Брандон. К счастью, Рэйгар рассмеялся. – С этим трудно спорить, – сказал он. Брандон задумался, имел ли он в виду, что тоже не видел в турнирах смысла, что несколько не вписывалось в сложившийся для него образ Рэйгара. – Тогда встретимся снова, когда солнце встанет, – сказал он. – Возможно, мы с лордом Старком встретимся на поле. Прошу вас, не сдерживайте себя из-за меня, если такое случится. – Вы можете пожалеть об этих словах, ваша милость, – пошутил Роберт. – Я видел, как он ездит верхом. – Конечно же нет, – сказал Рэйгар. – Принцу следует познать вкус поражения, хотя бы раз, иначе я сделаюсь чересчур высокомерен. – Вашу милость никто и никогда так не назовет, – сказал сир Барристан. Брандон заметил, что сир Левин не стал ему поддакивать. И кажется, что Рэйгар это тоже заметил, потому что он оглянулся на Левина, прежде чем снова заговорить, посмеиваясь: – Что ж, хорошо, раз вы так говорите. Я рад, что мы встретились, лорд Старк, лорд Баратеон, леди Лианна, – он обратился "лорд Баратеон" к обоим братьям Баратеонам. – Ваша милость, – ответили они друг за другом. Еще раз кивнув им, Рэйгар прошел мимо них по той дорожке, через которую пришли Роберт и Лианна, Королевские Гвардейцы шли за ним. Ни один из четверых, казалось, не знал, что сказать об этой неожиданной встрече, но только казалось, потому что как только Рэйгар и его телохранители отошли достаточно далеко, прозвучало одно замечание. – С ним что-то... Не так, – сказал Станнис. – Почему? – рассмеялся Роберт. – Потому что он любит турниры? Брось это, Станннис. Эй, Старк, пойдет и попытаемся вздремнуть, прежде чем отправимся разбивать чужие головы. Брандон хохотнул, хотя он не полностью не согласился с наблюдением Станниса. Да, Станнис часто подозревал... Ну, всех и вся, на самом деле, но Брандон ему доверял. Они были почти как братья. И он заметил, как Лианна глянула на Станниса, и Станнис этого не заметил, это был какой-то обеспокоенный взгляд, но Брандон не мог сказать, о чем она беспокоилась. Что-то в этой ситуации вызвало в нем нехорошие предчувствия. – А пока мы идем, – сказал Роберт, внезапно вырывая Брандона из его мыслей, – можешь рассказать мне об Эшаре Дейн! – и он сделал неприличный жест. И это тоже вызвало нехорошее предчувствие, но совсем другого рода. – О, боги, Ланнистер, только не говори мне, что это... – Ваш брат, лорд Старк, и Станнис Баратеон. Скорее, если мы поторопимся, мы успеем их спасти. – Брандон. Брандон, ты слышишь меня? Поговори со мной! Ланнистер, к чему это они привязаны, что это все? – Дикий огонь. Эйрис собирался взорвать весь город этими кувшинами. – Лицо Станниса... Что этот безумец с ними делал? – Старк, мы должны торопиться! Возможно, уже слишком поздно, но мы должны попытаться. И принцессу Элию, ради мира с Дорном. Старк! – О боги, Брандон...