Гарри Поттеру было паршиво.
В который раз он сбежал из дома подальше от тетки с дядей в старый, но достаточно ухоженный парк со скамейками, удачно спрятанными среди кустов так, что его никто не мог видеть. Его, конечно, неоднократно предупреждали не делать этого, говорили про защиту крови, про то, что он должен жить, несмотря ни на что.
Зачем, в конце концов? Зачем жить, если вместо него умирают другие. Не просто умирают, жертвуют собой. Отец, мама, Сириус… Чуть не погиб мистер Уизли… Да что там, даже Снейп, который имел право его ненавидеть — полное право, как не мог не признать Гарри — даже Снейп пытался прикрыть его от превратившегося Рема, когда они так облажались с крысой. Да и без жертвенности — Седрик, Дадли, которого чуть не погубили дементоры. Пророчество? Да какое, псу под хвост, пророчество, какая у него сила победить?
Тот, кто сможет победить Волдеморта — так он уже побеждал пятнадцать лет назад, с чего Дамблдор взял, что он сможет победить его окончательно, может, старая стрекоза имела в виду ту победу. Дамблдор же сам говорил, что все пророчества туманны и запутанны, и часто их понимаешь правильно, только когда они уже свершились.
Один из них должен погибнуть от руки другого, иначе не жить оставшемуся спокойно… Вот Темный Лорд убьет его и будет жить спокойно. Дамблдор считает, что раз пророчество подлинное — никто не может в него вмешаться и уничтожить Волдеморта, только он, Гарри. Но если он умрет, пророчество свершится. И директор сможет расправиться с Лордом после его, Гарри, смерти.
Вот оно, верное решение! И никто больше не умрет за него…
Гарри решительно вскочил со скамейки.
— Не думаю, что это будет правильно.
Гарри дернулся от неожиданности и обернулся. Оказывается, он задумался настолько, что не заметил, как на
его скамейке разместилась незнакомка. Теперь она выжидающе смотрела на него.
Гарри поймал себя на мысли, что девушка ему
действительно не знакома. Литтл Уингинг был по-настоящему маленьким. Здесь можно было не знать имен или не быть знакомыми лично, но лица друг друга горожане знали. А девушку он видел впервые.
Медленно Гарри опустился обратно.
— Кто ты такая?
Незнакомка была лет на пять-семь старше него самого, возраста Перси или Чарли. Длинные светлые волосы были собраны в небрежный узел и платиновым оттенком неприятно напоминали Малфоев. А если учесть поставленную осанку и светло-серые холодные, словно льдинки, глаза, впечатление было пугающим.
Небрежным движением девушка вдруг вытащила из кармана пачку сигарет, подмигнула и протянула предлагающим жестом. Гарри машинально покачал головой. Незнакомка пожала плечами, подобрала на скамейку ноги, предварительно скинув лёгкие туфли, и закурила. Гарри чуть усмехнулся: джинсы на лодыжках девушки были вытерты от частой носки. Образ Малфоев стремительно рассеялся.
— Маргарет, можно Мэг. Я тебе не понравилась? — без каких-либо предисловий спросила она.
Гарри отогнал рукой дым от лица, девушка, спохватившись, обогнула скамейку и пересела так, чтобы дым относило в сторону.
— Курить вредно, — машинально произнес Гарри, судорожно думая, как ответить на вопрос. Обижать незнакомку почему-то не хотелось.
— Ага, пить противно, умирать здоровым жалко, — нетерпеливо кивнула незнакомка и вопросительно уставилась на Гарри. Тот только взъерошил непослушные волосы.
— Ты мне напомнила одних…
знакомых.
— Неприятных?
— Вроде того.
— Чем?
Гарри задумался. По-хорошему, надо было вообще не начинать разговор. Вот только… Если бы девушка его не окликнула, возможно, он бы уже сделал очередную глупость, из-за которой наверняка бы пострадали другие. Снова.
— Что ты имела в виду, когда сказала, что это будет неправильно?
Мэг окинула Гарри оценивающим взглядом и замерла, словно раздумывая. Гарри был знаком этот взгляд — примерно так на него смотрели взрослые, решая, сколько правды ему можно сказать. Девушка вздохнула.
— У тебя был такой вид, словно ты собрался повеситься на ближайшем дереве, — осторожно произнесла она.
Гарри разочарованно хмыкнул. Всё-таки мимо, чуда не случилось. Он вспомнил решимость, которую чувствовал, когда Мэг его остановила. Хотел бы просто покончить со всем, здесь и сейчас — думается, это выглядело бы по-другому.
Мэг словно почувствовала его сомнения и торопливо продолжила.
— Знаешь, не как истеричный подросток, который думает, что сильно страдает или хочет заставить страдать остальных. А как человек, который четко все решил для себя, который осознал, что он реально является проблемой для близких людей, и который считает, что только так можно эту проблему решить.
Гарри недоверчиво взглянул на собеседницу. Это было уже действительно близко. Как она поняла?
— Что у тебя случилось? — волна сочувствия словно накатила на Гарри вместе с вопросом. Настоящего, ощутимого сочувствия, когда не опекают Золотого мальчика, а просто сострадают ему, самому Гарри.
Как же ему это нужно…
В конце концов, есть Obliviate.
И Гарри начал рассказывать, сначала медленно и неуверенно, потом, видя, что девушка будто не считает его сумасшедшим и даже не перебивает, все более быстро и откровенно, словно прорвало плотину — но он и не хотел останавливать этот поток. Про то, как Сириус погиб из-за него, про то, что крестный жил им, а он перестал так безоговорочно любить его из-за дурацкой шутки, которая случилась сто лет назад. Про то, что из него пытаются сделать победителя и штабелями готовы лечь, лишь бы он жил и расправился с Лордом, а он чувствует себя самозванцем, что он не герой и никогда им не был, что все эти жертвы напрасны, что вся эта вера напрасна. Про то, что Дамблдор считает его просто функцией, единственный смысл которой — победить, а он так хотел быть просто таким, как все, таким же беззаботным и счастливым, но он никогда ни для кого не был просто ребенком. Только если для мамы, отца… и Сириуса.
Часы на городской башне пробили два часа. Гарри дернулся, словно очнувшись. Он явно наговорил лишнего. Кажется, у магглов это называется «синдромом попутчика».
Мэг сидела рядом, почему-то обнимая его одной рукой за плечи и задумчиво щелкая зажигалкой.
— Ты считаешь меня сумасшедшим? — осторожно спросил Гарри, приготовившись к испуганным ложным успокоениям и нащупывая палочку. «Нет», которое было бы правдой, человек после таких излияний не скажет точно.
— С продуктивным бредом и шизофренией? — протянула та в ответ, и, словно почувствовав угрозу
Obliviate, продолжила: — Да если бы… мне так жаль. Все хотят видеть героя, мало кто хочет быть им. Моя хата с краю, для борьбы со злом есть министерство, авроры, маленький мальчик…
Гарри впервые оценил справедливость выражения про отвалившуюся челюсть. Хотя… а чего еще он хотел? Чтобы странная незнакомка рядом с ним действительно оказалась простым человеком, не-ведьмой? Прав, ох, прав был Грюм, говоря про постоянную бдительность. Пора бы уже привыкнуть, что любая случайность рядом с ним совсем не случайна.
— Ты не маггла?
Мэг с какой-то грустью покачала головой.
— Нет. Но, Гарри, — только сейчас Гарри понял, что он-то девушке не представился, — Гарри, я ни в коем случае не хочу тебе зла…
— Все так говорят, все, — Гарри почувствовал, как внутри поднимается злость. В кои-то веки он допустил, что может хоть немного довериться…
— Все. Наверное, — согласно кивнула Мэг. — Но ты никогда не думал, что так говорят потому, что это правда, что это действительно так? Гарри, послушай, я не требую от тебя доверия. И понимаю, что наше знакомство вот так к нему не располагает. Но я правда хочу тебе только добра…
— Почему?
Мэг молчала долго. Наконец, когда Гарри решил, что она уже не ответит, девушка прошептала:
— Потому что ты действительно очень дорог Сириусу…
На несколько секунд Гарри словно перекрыли возможность дышать. Да сколько ж можно ковырять самое больное?
— Был дорог!..
— И остаешься…
— Но его больше нет, понимаешь, нет!!! И не надо мне нести эту душеспасительную чушь про то, что наши мертвые всегда с нами, пока мы их любим и пока они в нашем сердце. Это их не вернет!
Девушка молчала, как-то странно сгорбившись. Только сейчас до Гарри дошло, что именно Мэг только что сказала.
— Ты знала его?
— Можно сказать и так, — Мэг усмехнулась в ответ и полезла под скамейку за туфлями, словно завершая разговор.
— Подожди-подожди, — схватил девушку за рукав Гарри, — но откуда?
Мэг мельком взглянула на часы и неожиданно хитро улыбнулась.
— Давай так. Ты сейчас вернешься домой. Тебе пора под защиту, — девушка подтверждающе кивнула в ответ на изумленный взгляд, — а как-нибудь потом мы еще встретимся — и я отвечу.
— Еще встретимся?
— Конечно. Теперь я точно не покину Англию так просто. Ну, пока, — Мэг махнула рукой и не оборачиваясь направилась к дорожке к выходу.
Гарри еле дождался, пока девушка исчезнет, и бросился домой. Повторять ошибок он не собирался.
***
Гермиона!
Гарри украсил имя парой завитушек и задумался. Гермиона — хороший, надежный друг, но какая-то уж совсем излишне правильная. Он так и слышал уверенный голос подруги: «как в твоем положении ты мог вообще заговорить с первой встречной?». Будет как с метлой — все вроде разумно, но как-то в итоге не так, как надо. Еще немного подумав, Гарри жирно перечеркнул имя.
Рон!
Скажет то же, что и Гермиона, а если еще упомянуть, что Мэг чем-то напоминает Малфоя…
Профессор Дамблдор!
Еще не дописав имя, Гарри почувствовал, как внутри закипает какая-то бессильная злость. Дамблдор все знал. Не мог не знать. Мог все предотвратить. И его вина в гибели Сириуса была не меньшей, чем самого Гарри. Рассказать ему про Мэг вдруг — Гарри сам не мог понять, почему — показалось сродни предательству. В конце концов, она чуть ли не единственная, кто его не просто выслушал, но и вроде как понял. Не манипулируя, пусть даже из лучших побуждений, не считая себя опытнее и умнее.
Гарри задумался и с сомнением вывел следующее имя.
Тонкс!
Аврорша была милой и умной, но не была другом или учителем. Последняя мысль развеяла все сомнения. Гарри оборвал исчерканную верхушку листа и твердо вывел:
Рем! Мне очень нужно посоветоваться.
***
— Мне пришлось знакомиться с Гарри.
Мужчина обернулся к прислонившейся к косяку девушке.
— Нехорошо. Я бы предпочел еще посмотреть со стороны. По-другому было никак?
— У меня сложилось впечатление, что он собирался сделать какую-нибудь очень гриффиндорскую глупость.
— Ясно… Запихнули ребенка к магглам переживать все самому… И как он тебе?
Мэг пожала плечами.
— Порывистый. Неглупый. И привык взваливать на себя ответственность за ошибки других.
— А что со шрамом?
Мэг только фыркнула в ответ.
— Как ты себе это представляешь? «Гарри, мы, конечно, не знакомы, но разреши посмотреть твой шрам?»
— Да хоть как. Ты же сама все прекрасно понимаешь. Нам нужна ясность.
