Срывая маски

      — Что-то вас как-то занесло не туда, — язычок пламени отражался в темных прорезях маски каким-то болезненным отблеском.       Сириус сделал еще глоток. Небольшой. Пока хватит.       Рем молчал. Мэг резко выдохнула дым, щелчком отправила сигарету в пламя камина, неуверенно оглянулась на мужчину в маске. Тот только дернул шеей, словно воротник неожиданно стал слишком жестким.       — Наверное, — девушка прикусила губу, подбирая слова, — мне не стоило… это не мое дело. Я сожалею…       Вот только жалости ему не хватало. «Никогда настоящий Блэк не позволит себя жалеть», — где-то в голове зазвучал голос, который Сириус так старался забыть. Не позволит, да. Тогда уж вспомнить и остальные уроки — чем тебе хуже, тем прямее должна быть спина и выше — подбородок.       Сириус медленно выпрямился.       — Не стоит того, — голос не предал, получился достаточно небрежным. — Значит, Люциус позволил тебе пользоваться семейной библиотекой? Неужели настолько доверяет?       — Как книги могут быть связаны с доверием? — удивилась Мэг.       — Ты даже представить себе не можешь, сколько семейных секретов может хранить фамильная библиотека настоящего древнего рода, — высокомерия в голосе получилось ровно столько, чтобы слова не звучали оскорбительно, но жалеть всякое желание пропало. Спасибо, maman, за уроки.       Мэг на секунду задумалась.       — Я смотрела книги по конкретным темам. И потом… мне кажется, что Люциус специально демонстрировал определенное доверие, чтобы заручиться поддержкой. Долоховы тоже не простой род.       — О да, это он умеет. Такие, как он, не то, что на двух — на пяти стульях усидят. Мне интересно другое — тебе-то это зачем вдруг понадобилось? Деньги? Связи?       — Сириус… — донесся предостерегающий голос Рема.       — Нет, это закономерный вопрос, я отвечу. Во-первых, как ни банально, да, деньги, Люциус очень помог, когда мне было больше не к кому обратиться. Но, если совсем честно, это был скорее повод. Мне очень хотелось познакомиться. Знаете, — Мэг задумчиво смотрела на огонь, — когда погибла мама… это было так страшно. Я уже понимала, что такое смерть, но казалось, что это так невообразимо далеко, потому что мама молодая, все хорошо, жить и жить еще. Мы же все боимся смерти, кто бы что ни говорил. И оно как-то предполагается, что по закону жизни родители умрут раньше детей, поэтому, пока родители живы, смерть — она где-то далеко. А тут такое… и ты осознаешь, что ты следующий, что те, кто должен был умереть до тебя — уже умерли, что это может быть вопрос лет или десятилетий — но ты следующий. Про это не думаешь, но это сидит где-то внутри и не отпускает, словно бездна смотрит на тебя. А потом я встретилась с Люциусом, и вот это вот осознание, что поколение перед тобой — оно еще живет и планирует жить дальше, вот это осознание отодвигает от края, ты уже не следующий и еще не скоро им станешь…       В комнате повисло молчание. Сириус вспомнил, как узнал о смерти матери — от Рема, случайно, когда после спасения из Хогвартса собирался в Гватемалу и бросил ироничное: «надо хоть пару строк матушке черкнуть, что позор семьи продолжает оставаться позором» и получил в ответ осторожное «так ты не в курсе, Бродяга?» Боли тогда не было, было скорее ошеломление, мать всегда казалась какой-то жизненной константой, далекой, но существующей, и вдруг вот… тогда ему, только что чудом избежавшему смерти, было не до того, и только через год, когда Дамблдор спросил, не может ли Сириус предоставить дом на площади Гриммо под нужды Ордена, когда прозвучало это странное «единственный наследник», когда он переступил порог, который и не думал больше в жизни переступать, когда распахнулась портьера, закрывавшая портрет матери — вот тогда он ощутил этот могильный холод и осознал, что он — следующий, рано или поздно. Это быстро прошло, портрет матери обладал невиданной жизненной силой, с ним можно было даже разругаться, казалось, леди Блэк все еще живет в особняке, просто старается не пересекаться с разочаровавшим ее отпрыском — и от этого, как ни странно, становилось легче…       — Почему тогда вы участвуете в нашей войне? — голос Рема вырвал Сириуса из воспоминаний. Не его одного, судя по тому, как громко прозвучал этот вопрос в полной тишине.       — То есть вопрос с моей семьей мы закрываем? — немного резко уточнила Мэг. Рем медленно кивнул.       — Мэг, давайте честно, честность — самая прямая дорога. Есть моменты, которые мне не совсем понятны, если…       — Если я смогу ответить на все вопросы, вы сможете мне доверять? — усмехнулась девушка.       — Не совсем, — пожал плечами Рем, — скажем так, я перестану вам не доверять.       Сириусу оставалось только в очередной раз поразиться мастерству формулировок Лунатика, не столько даже самим словам — в этом Сириус был не хуже, сколько умению произнести их не высокомерно, располагающе.       — Это исчерпывающее описание ситуации, — качнулась в свете огня маска. — Недоверие действительно будет очень мешать. Мы попробуем ответить на все вопросы. Кроме одного. Мое имя — вопрос безопасности, и даже если я захочу, я не смогу его произнести.       — Почему? Фиделиус не позволит? — фыркнул Сириус. К его огромному удивлению, мужчина энергично кивнул.       — Вот даже как? — особого удивления в голосе Рема не было, словно он ждал чего-то подобного. — Тогда почему вы здесь, если это так опасно?       — Просто все пошло не так, как ожидалось. Я не хотела, чтобы он появлялся в Британии, — ответила Мэг. — У нас обоих, — теперь она говорила уверенно, словно получив разрешение, — есть счеты к Волдеморту. Из-за него мы оба лишились семьи и нормальной жизни.       — Твоя мать была как-то связана с Пожирателями?       — Нет, там было другое. Я говорю о ее… — Мэг замялась. Сириус только болезненно поморщился, вспомнив, что получасом ранее сам ткнул ее в то, как она открещивается от родства. Он даже не думал, что случайные слова о родительских ошибках заденут настолько, что захочется не думая сделать больно в ответ. — Об Антонине, — поджав губы, закончила Мэг.       — Долохов сам сделал свой выбор, — Рем, как всегда, попытался сгладить острый угол.       Мэг только нетерпеливо дернула плечом.       — И, тем не менее, если бы не причастность к тому, что делал Волдеморт, его бы не арестовали.       Рем примирительно кивнул и повернулся к мужчине в маске.       — А у тебя?       — Мне довелось испытать достаточно из арсенала пыток Пожирателей.       — За что?       Сириус успел заметить, как в напряжении застыла девушка. Ее компаньона вопрос смутил меньше, он только слегка усмехнулся.       — Как всегда в таких случаях. За расхождение во взглядах.       — И ты хочешь, — слово «отомстить» почему-то показалось Сириусу неправильным, — хочешь, чтобы Пожиратели получили по заслугам?       — Нет. Я не хочу мстить. Я хочу исправить то, что можно исправить.       — Исправить? Но в том, что произошло и происходит, нет твоей вины. Или есть? — настороженно произнес Рем.       — Ремус, в происходящем есть вина каждого. Абсолютно каждого. Что допустили, что не предотвратили, что начали бороться, когда отступать стало некуда, — спокойно ответил мужчина. Мэг продолжала стоять неподвижно, неестественно выпрямившись. — Хорошо, скажу по-другому, я хочу, чтобы повторение того, что случилось со мной, было невозможным. То, что происходит, не должно происходить. Наше поколение хлебнуло по полной, так хоть бы детям жить спокойно.       Мэг не сводила с Рема цепкого взгляда, словно от его решения зависело что-то очень важное. Леон наоборот был абсолютно спокоен. Рем медленно кивнул.       — И вы решили вмешаться примерно в то время, когда Сириус бежал из Азкабана?       — Почему ты решил, что именно тогда? — удивление Мэг было искренним. Сириус вспомнил сомнения Рема.       — Рем считает, что наша встреча на берегу никак не могла быть случайной, — пояснил он.       — Не совсем так, — ответил за нее мужчина. — Никто не думал, что из Азкабана можно вот так сбежать. Дело в другом.       — Я планировала оценить, можно ли попасть в Азкабан, чтобы вытащить Сириуса оттуда, — сообщила Мэг будничным тоном.       — Оттуда? — до этих слов Мэг Сириус думал, что удивить его невозможно. Вспомнилось, что Рем что-то подобное предполагал. — Зачем?       Из угла донесся сдавленный смешок.       — Зачем? Вот уж не думал, что тебе там нравилось.       — Нет, на самом деле, — нахмурился Рем. — Зачем помогать бежать? И почему именно тогда?       — Я всегда считала, что надо было делать это раньше, но он, — кивнула Мэг в сторону маски, — считал, что это слишком рискованно.       — Потому что я увидел в Ежедневном Пророке фотографию с крысой. Не сказать, что я в них разбираюсь, но эта была без пальца на лапе. Учитывая, что Петтигрю превращался в крысу, и что от него остался только палец, нельзя было исключать, что это он. И тогда он мог представлять огромную опасность для Гарри Поттера…       — Ты знал, что мы — анимаги? — выдохнул Сириус. — Откуда?       — Знал. Не могу сказать — Фиделиус не позволяет.       Манера отвечать коротко и словно по пунктам на секунду показалась знакомой.       — То есть, увидев фотографию живого Питера, вы пришли к выводу, что Сириус невиновен? — вернулся к главному вопросу Рем.       Маска в углу качнулась с тяжелым вздохом.       — Сомнений в его невиновности не было и до этого. Для меня это было очевидно.       — Вот как? — голос Рема был обманчиво спокойным, но только не для Сириуса. Лунатик так и не простил себе, что тогда поверил вместе со всеми, что ни на секунду не усомнился.       — Из-за дружбы с Поттером он отказался от всего — от семьи, от положения в обществе, от уровня жизни. Такую дружбу не предают.       — Тогда почему вы допустили, чтобы он столько времени… — Рем бессильно развел руками.       — Скажи мне, — вместо ответа Леон повернулся к Сириусу, — а почему ты сам не сбежал раньше?       — А зачем? — слова вырвались прежде, чем Сириус успел понять, что именно он говорит. Как им теперь объяснить?       Объяснять не пришлось. Словно почувствовав неловкость момента, Леон быстро продолжил:       — А вот когда выяснилось, что Петтигрю жив, и не просто жив, а может угрожать Гарри… только Сириус мог бы его выследить и поймать. А значит, попробовать вызволить его из Азкабана было рискованно, но необходимо. Мы, конечно, и подумать не могли, что Сириус в Азкабане тоже увидит эту фотографию. Вот Мэг и присматривалась, как можно было бы организовать его побег. Газету он увидел чуть позже, чем мы, поэтому к его побегу Мэг уже была там.       — Если бы я знал, я бы тоже мог выследить и поймать Питера. С гораздо меньшим риском для себя. За Сириусом же дементоры охотились…       — Ну и что, — резко перебил Рема Сириус, чувствуя, в какую сторону сворачивает разговор. Не помогло.       — Я пришел к выводу, что Сириус почему-то тебе не доверял. Иначе ты бы знал, что он не виноват, и он бы не оказался в Азкабане. Либо что ты все знал и допустил его обвинение. В любом случае, получалось, что тебе доверять опасно… — развел руками Леон.       Сириус бросил короткий взгляд на Рема.       И это тоже моя ошибка. Но пытаться доказать это Лунатику бесполезно. Надо срочно о чем-то другом. О чем?       — Откуда у тебя фестрал? Они же плохо приручаются?