Ремус Люпин не торопясь осматривал небольшой переулок. Судя по адресу на молочно-белой визитке, он был почти на месте.
Ремус ещё раз внимательно рассмотрел прямоугольник плотной бумаги в руке. По светлому фону местами проступали более темные пятна, складывающиеся в такое знакомое подобие лица. Каждый месяц это лицо улыбалось, глядя на его мучения, улыбкой, чем-то напоминавшей Джоконду да Винчи. Хотя… как знать, может, великий мастер и вдохновлялся ликом луны.
По гладкой поверхности в изящный узор сплетались буквы.
«Усы, лапы и хвост». Для непосвященных — безвкусное сочетание изящного фона и такого приземленного смысла. Для тех, кто знал, все было абсолютно логично.
В свое время, года четыре назад, один знакомый сунул ему в ладонь визитку со словами, что там хоть поесть нормально дадут. Сначала Ремусу было неудобно, потом, после наведенных справок, подозрительно, потом с ним случилось приглашение на работу в Хогвартс… И только теперь он оказался здесь.
Хотя, справедливости ради, сегодня его привлек не бесплатный ужин.
Внутри заведение оказалось совсем не таким, как он себе представлял. Почти ползала было свободно от столов, в глаза бросилось несколько высоких стоек, в углу — странного вида гитара и какая-то куча ударных, словно составленых в определенную установку.
— Представьтесь, пожалуйста.
Ремус не заметил, как к нему подошёл молодой — лет двадцати-двадцати пяти — человек с обаятельной белозубой улыбкой. И, в отличие от посетителей, без привычных отметин от когтей на лице — ну, почти. Ремус вспомнил его — один из оборотней, закончивших Дурмстранг.
Услышав имя посетителя, молодой человек только улыбнулся ещё шире и указал на самый дальний стол.
— Вы же не поесть пришли, не так ли? Маргарет предупредила, что у вас обязательно должны возникнуть
определенные вопросы и что вы можете интересоваться нами. Иштван Фаркаш, к вашим услугам, — на столе к этому времени появились чашки, чай и блюдо с маленькими пирожками.
Имя показалось Ремусу знакомым. Долго вспоминать не пришлось — в глаза бросились глубокие шрамы на правой руке по линии пульса. Совершенно особенные шрамы. Молодой человек проследил за взглядом Ремуса.
— От судьбы не уйдешь, — тонко улыбнулся он, — моя фамилия на венгерском значит «волк».
— За чей счёт банкет? — с интересом уточнил Ремус, оглядев зал. — Откуда столько денег?
— За наш — за мой, за Мэг, за ребят. Нам в свое время повезло — мы нашли дело по душе, которое может приносить достаточный доход, чтобы на хлеб с маслом хватало не только нам, — Иштван кивнул в сторону сцены с музыкальными инструментами.
— Вот как? И с какой целью?
— Ну… Я могу вам рассказать, какой шок мы испытали, когда увидели, как существует большинство наших собратьев в магической Британии. И нам захотелось как-то помочь, — молодой человек не отводил цепкого взгляда, словно оценивая реакцию собеседника. — Это будет правда. Но не вся.
Ремус молча ждал продолжения.
— Об остальном мы предпочитаем не говорить вслух, но говорят, что вы очень щепетильны в вопросах оказанного доверия, и на вашу порядочность можно рассчитывать, — молодой человек помолчал и продолжил: — Вы знаете, что здесь существует единственное условие, которое ставят любому посетителю: чтобы здесь всегда было не меньше нескольких человек. Семи-восьми, если точнее. Это не просто так. В случае острой необходимости такого количества достаточно для Мэг, чтобы восстановить силы или полностью зарядить накопитель. Только не подумайте, ничего такого насильственного. Ее воспитали так, что она никогда не пойдет путем Антонина или Арины Долоховых, это для нее абсолютно неприемлемо.
— Каким путем? И откуда ты знаешь? — Ремус даже не рассчитывал, что к главным вопросам удастся подойти так быстро.
— Откуда знаю? Мы стали друзьями ещё в школе. Не удивляйтесь, не сразу, — видимо, от молодого оборотня не укрылось недоверие Ремуса, — конечно, сначала приходилось пересиливать себя, чтобы даже просто общаться, в ней чувствовалась враждебная нам сущность, но Мэг была единственным человеком, который мог сварить Аконитовое зелье. И она варила. Ну, а что такое благодарность, вы знаете.
Ремус кивнул. Конечно, он знал. Вспомнился год работы в Хогвартсе, когда Снейп так же варил зелье для него самого. После этого прежнее отношение, прежнее неприятие исчезло, уступив место чему-то другому, чему-то сродни уважения. Может, конечно, это было заложено в самом составе зелья — привязать оборотня к зельевару, но Ремус сильно в этом сомневался. Просто… тот, кто хоть раз терял рассудок в полнолуние
так, не мог не быть благодарным за его спасение.
— В нашей компании почти не было секретов, мы почти все обсуждали вместе. Из того, что рассказывала Мэг… Знаете, у магглов есть такое понятие — эмоциональный вампир. Они даже не представляют, насколько эти слова иногда соответствуют действительности. Ее мать сначала довольствовалась фоном, потом открыла для себя, что эмоции можно провоцировать…
— Точно, — перебил Ремус, — я помню её. Она действительно умела задеть, оскорбить, провоцировала окружающих…
— Да. И упивалась завистью, злостью, беспомощностью. Антонин — тот пошел ещё дальше, он не просто Пожиратель смерти, он именно что Упивающийся. И черпает силу из страданий жертв. Человек, на которого в итоге свалилось воспитание Мэг, ни в коем случае не хотел для нее ничего подобного. Но просто отказаться от способностей невозможно, это как сама магия, если пытаться игнорировать — будет прорываться стихийно. И он придумал гениальное решение, — молодой оборотень кивнул в сторону пустой площадки с инструментами. — Он неплохо играет сам и научил ее играть так, что, если ей нужно, люди плачут и радуются вместе с музыкой, знаете, когда сердце переполняется, и кажется, что твои чувства льются через край. Их не надо отбирать, это то, что люди с радостью отдают сами, и готовы, если надо отдавать ещё и ещё, от них не убывает. Даже наоборот… И это здорово, — глаза Иштвана загорелись, — когда стоишь рядом, и эта волна от зрителей тебя накрывает, это такая энергетика…
— Ты тоже занимаешься музыкой?
— Все мы, как дружили в Дурмстранге, так и остались ансамблем. Этим действительно оказалось возможно неплохо зарабатывать. Не прям так много, как можно было бы — мы не можем позволить себе рваться к популярности. Если мы окажемся слишком на виду — будет очень сложно скрыть оборотничество от магглов.
— Значит, эти траты всё-таки для вас ощутимы, — Ремус махнул рукой на соседние столы.
— Текущие траты — нормально, — хмыкнул оборотень, — вполне. С оплатой аренды было бы сложнее, ее мы вряд ли бы потянули. Но, к счастью, — тут он хитро усмехнулся, — хозяин здания предоставляет нам его абсолютно безвозмездно.
— Он тоже так сочувствует незавидной доле оборотней? — Ремус изумлённо поднял брови. Иштван отмахнулся.
— Вот уж в чем сомневаюсь. Здание выкупил Люциус Малфой. Через иностранных маклеров. Он, конечно, выдвинул условие, что ни при каких обстоятельствах его имя не должно звучать в связи с оборотнями. Хотя… Если вдруг Пожиратели всё-таки об этом что-то узнают, он сможет сказать, что купил для внебрачной дочки, зачем — не интересовался, так как отцовский долг исполнил, и больше его ничего не волновало. Если Волдеморт будет побежден — вот тут его имя вполне может прозвучать, если будет нужно набирать очки для оправдания — с тем смыслом, что разве мог он поддерживать идеи Волдеморта, если даже оборотням вот так добровольно помогал, — тут оборотень рассмеялся и развел руками.
— Да, похоже на Малфоя, — протянул Ремус.
— Вот только осуждения не надо, — голос молодого оборотня стал очень серьезным. — Он помог нам, ну хорошо, Мэг, но получается, что и нам вместе с ней, два раза — со зданием и изначально с инструментами, и оба раза очень своевременно — это раз, и когда нам больше не на кого было рассчитывать — это два. Чем бы он там ни руководствовался, нам есть за что быть благодарными.
Ремус медленно кивнул. Уж кто-кто, а он
действительно хорошо знал, что такое благодарность.
***
Нарцисса чувствовала, что что-то изменилось, что-то идёт не так.
Эльф с сообщением от Люциуса, что тот ждёт ее в кабинете на файв-о-клок, исчез несколько минут назад, а леди Малфой так и сидела, уставившись в одну точку. На душе было тревожно, и ещё тревожнее было от того, что обычно предчувствия ее не обманывали.
Наконец Нарцисса медленно встала, коротко глянула в большое, в рост, зеркало, провела рукой по волосам и решительным шагом направилась в кабинет мужа.
Ей всегда нравилось идти именно этим коридором. Портреты на стенах — предки Люциуса и Драко, представители рода, уходившего корнями вглубь веков — приветственно кивали нынешней леди. Когда они оставались позади — появлялось чувство, что за спиной они оживают и стоят в молчаливой поддержке. Чувство, заставлявшее держать спину прямее, а голову — выше.
Дверь в кабинет открылась бесшумно. Люциус как обычно уже сидел за чайным столиком в ожидании жены. Быстрый взгляд на мужа не успокоил, наоборот, подтвердил опасения — тот сидел как-то особенно ровно. Словно замерев перед лицом опасности.
Нарцисса опустилась на стул, не дожидаясь, что муж встанет и подвинет его. Люциус медленно кивнул. Досконально зная все тонкости этикета, оба они могли позволить себе отойти от него только в одном случае — чтобы дать понять, насколько дорого время.
— Ты что-то уже знаешь?
— Нет, — Нарцисса еле заметно качнула головой, — это только предчувствие. Откуда бы?
Люциус только пожал плечами.
— Я надеялся, что, возможно, Белла что-нибудь тебе сообщит.
Ощущение неизбежных неприятностей стократно усилилось при упоминании мужем имени сестры. Значит, всё-таки Тёмный Лорд…
— Что нужно Лорду?
Люциус с избыточной аккуратностью помешивал чай, долго, слишком долго раздумывая над ответом. Наконец он поднял глаза на жену.
— Лорд хочет видеть Драко.
Нарцисса даже не обратила внимания, что ей удалось полностью совладать с собой. Отец мог бы гордиться подобной выдержкой дочери, но сейчас это было совсем не важно.
— Зачем?
—
Мне он не объяснил. У меня ощущение, что Лорд винит
меня в провале Грейбека. Поэтому я и надеялся, что твоя сестра поставит тебя в известность.
— Нет, — Нарцисса прокрутила в памяти последние дни, — ничего такого. Я бы не хотела, чтобы Драко оказался ближе к Тёмному Лорду, чем он есть сейчас.
— К сожалению, это не обсуждается. Ты как-то упоминала, что у тебя есть
определенные договоренности о том, что при необходимости Драко можно будет отправить в Восточную Европу. Они в силе? — Люциус дождался согласного кивка. — Тогда я очень тебя прошу, воспользуйся ими.
— Всё настолько плохо? — то, что муж перейдет сразу к крайним мерам, Нарциссу удивило, но в их необходимости, раз таковую видит Люциус, она не сомневалась ни секунды — интуиция мужа подводила очень редко, и паникером он не был.
— Я буду настаивать, чтобы ты отбыла из Британии вместе с Драко.
Вот теперь Люциусу удалось ее поразить. Что что-то будет опасным
настолько, Нарцисса не ожидала. Но тогда… Люциусу стоило опасаться не меньше. И не только нынешней угрозы.
— Если мы исчезнем одни, ярость Лорд сорвёт на тебе. Так что уезжать — только всем вместе…
— Не думаю, что это возможно. Мне от Лорда не скрыться. Говорят, боль в метке хуже, чем его
Круциатус, и не каждый может выдержать хотя бы несколько часов. Тогда останется только отпилить руку, — тут Люциус невесело усмехнулся, — сама понимаешь, мне бы этого не хотелось. И потом, присутствуя лично, ситуацию проще контролировать.
Нарцисса надолго задумалась. Люциус продолжал машинально помешивать остывший чай.
— Я останусь, — твердо произнесла наконец Нарцисса. — Только так Лорда можно будет убедить, что ты его не предал. Что касается Драко…
— Я поговорю с Маргарет.
— Не стоит. Лорд может увидеть воспоминания. Я сама с ней поговорю.
***
Драко Малфой отошёл от отцовского кабинета, стараясь быть как можно тише. Темный Лорд мог потребовать предстать перед ним только с одной целью. От накатывающего чувства приближающейся опасности подкашивались ноги.
Драко еле добрался до первой попавшейся комнаты — это оказалась комната прабабки — захлопнул дверь и привалился спиной к стене. Слезы, злые и беспомощные, потекли сами. В груди расползался холодный липкий страх. И, сколько он себя помнил, впервые ему
так хотелось просто жить.
А приглашение Лорда — это билет в один конец. И самым ужасным было то, что эту проблему даже отцу решить не под силу. Бегство не станет выходом — Люциус как-то обмолвился, что Каркарова Лорд найдет обязательно, и все возможности у него для этого есть. Значит, найдет и Драко. К тому же, за маму было страшно.
Драко не знал, сколько он просидел так на полу заброшенной комнаты. Судя по всему — долго, слезы успели высохнуть, теперь кожу на щеках стягивало солёной коркой. Решение пришло не сразу, и, чем больше Драко думал, тем больше убеждался, что только так и надо поступить. Отец, правда, будет
разочарован. И пусть.
