Срывая маски

      — А что не так с Историей?       — Ну… История вообще всегда была очень тонкой штукой. Тот, кто излагает историю, может управлять умами. Зависит от того, как именно ее изложить.       — То есть нам о чём-то врут? — удивлённо уточнила Гермиона.       — Ну не то, чтобы… Скорее, смещают акценты. Смотрите, что вы лучше всего помните из курса Истории?       — То, что у гоблинов была куча восстаний и всё им спокойно не жилось, а нам теперь даты зубрить, — фыркнул Рон. Регулус повернулся к нему.       — И почему они восставали, если не секрет? — вкрадчиво поинтересовался он.       — Потому что оказались существами, которых волшебники веками угнетали, так же, как и домовых эльфов, и… — возмутилась было Гермиона, но Регулус не дал ей продолжить.       — То есть волшебники в данном случае плохие?       — Ну… Не все, их угнетали в основном древние чистокровные семейства… — Гермиона запнулась. — Подождите, вы хотите сказать, что чистокровных специально очерняют? Но ведь история их восстаний — это правда…       — Допустим, — медленно кивнул Регулус. — Что вы знаете о Девонширской резне?       Гермиона нахмурились, пытаясь вспомнить.       — Не напрягайте память, мисс Грейнджер. Этого нет в учебниках. В эту ночь гоблины вырезали четыре чистокровных семейства, собравшихся в замке Эйвери по случаю помолвки их наследника. Четыре семейства, полностью, включая детей одного, двух и пяти лет. Выжили только младшие сыновья двух семей, которые не были наследниками и потому в это время искали счастья на службе в королевской армии. А теперь скажите, так ли однозначны теперь отношения магов и гоблинов?       — Но почему об этом не пишут в учебниках?       — А вы как думаете? — голос из-по маски звучал обманчиво мягко.       — Но не может же быть, чтобы историю искажали специально, — возразила Гермиона.       — Не может? — Регулус скептически хмыкнул. — Хорошо. Что вы можете сказать о кострах, на которых сжигали магов?       — Что именно? — Гермиона явно удивилась вопросу .       — Я помню, нам перед третьим годом задавали, я ещё эссе не дописал, потому что тетя Мардж приехала, я поэтому так хорошо и запомнил, — перебил ее Гарри. — В учебнике написано, что маги использовали Пламезамораживающее, а потом делали вид, что страдают. Венделине Странной вообще это было в удовольствие…       — Вы правда так считаете? — с какой-то досадой уточнил Регулус.       — А что, было не так? — осторожно спросила Гермиона. Регулус вздохнул и медленно обвел взглядом присутствующих.       Сириус огляделся вслед за ним.       Мэг так и сидела рядом и слушала с огромным интересом, подавшись вперед и уже не замечая, что почти прижимается к нему плечом. Рем смотрел на Регулуса, чуть подняв брови — как бы старательно он в свое время ни учился, История Магии никогда не была его коньком. Гарри с друзьями стояли только что не открыв рты. Дамблдор, казалось, улыбался каким-то своим мыслям.       Регулус оттолкнулся от каминной полки и сделал пару шагов, махнув полой мантии.       — Венделина Странная, — он набрал побольше воздуха, словно готовясь к долгой речи, — Венделина Странная была в свое время красивой девушкой. Очень красивой. С длинными рыжими волосами. Сами знаете, как тогда относились к рыжим и красивым. Ей вслед часто шептали «ведьма», но она была очень благовоспитанной и не давала ни одного повода, чтобы люди могли причинить ей хоть какой-то вред, кроме пересудов за спиной. Когда пришла пора выдавать девушку замуж, родители сосватали ее достаточно влиятельному человеку, хоть и простолюдину — местному палачу. Вроде как молодые люди даже полюбили друг друга. А дальше… Палач участвовал в казни мятежного мелкого вассала, родственникам которого показалось, что он недостаточно уважительно отнёсся к приговоренному, но кто будет ссориться с палачом? — Регулус тяжело вздохнул. — Оскорблённая родня решила отыграться на бедной девушке, ей подкинули «неопровержимые доказательства» ее ведьмовской сущности. И Венделину арестовали и потащили на казнь. На городской площади под улюлюканье толпы ее жених, ее любимый стегал ее, привязанную к столбу, плетью, а горожане радостно вели отсчёт. Девушка рыдала, просила о пощаде, умоляла вспомнить про их любовь, но палач был непоколебим, — Регулус замолчал и обвел взглядом присутствующих. Все слушали завороженно, словно боясь пошевелиться. — По его приказу притащили хвороста и дров, ведьму возвели на костер. А она как умалишенная повторяла его имя… Потом тот же самый палач сжигал ее в разных обличьях ещё восемь раз, и каждый раз она искала хоть искру сочувствия в его глазах — и не находила…       — Откуда вы это знаете? — хрипло спросила Джинни. Остальные словно очнулись. Громко вздохнул Рон. Словно стараясь согреться, обхватила себя за плечи Гермиона.       — Я читал не только школьный учебник… Воспоминания самой Венделины и ее современников. Они, кстати, опубликованы — но мало кому интересны. Потом — Венделина сама это признавала — у нее словно помутился рассудок, появилась навязчивая идея. Она обошла больше тридцати городов, и в каждом давала понять, что она ведьма — с предсказуемым результатом. Каждый раз ее пытались сжечь на костре, и каждый раз она надеялась увидеть, хотя бы увидеть, что хоть один человек сочувствует ей. И ни разу, ни разу ни один… — Регулус печально махнул рукой.       — Но в учебнике писали, что ей это нравилось… Почему нам об этом не рассказывают? — прищурились Гермиона.       — Действительно, почему? — ядовито бросил Регулус. — Зачем обходить стороной то, что у магов, у чистокровных магов были причины для войн с гоблинами? Почему никто не знает, что Венделина просто искала у людей человечности — и так и не нашла, зачем подводить к тому, что магглы не просто не причиняли ей страданий, а даже доставляли определенное удовольствие?       — Вы хотите… — Гермиона задумалась. — Вы хотите сказать, что учебник специально написан так, чтобы создать мнение о хороших магглах и плохих чистокровных? Но зачем, если всё это легко проверяется?       — Конечно, проверяется. И, — Регулус театрально щёлкнул пальцами, — тут на сцену выходит профессор Биннс. Скажите, вот только прям честно, положа руку на сердце, будете ли вы искать дополнительную литературу по той скукотени, что он преподает, или потратите время на что-то более интересное — Руны, Арифметику, Чары, в конце концов?       Гермиона собиралась было возразить, но, услышав последние слова, только пожала плечами.       — Но зачем?..       Регулус грустно усмехнулся.       — Я начну издалека. После победы над Гриндевальдом настала эпоха своеобразного разворота в сторону магглорожденных. Им стало полностью доступно образование и, соответственно, доступ в магическое общество на равных с чистокровными. И доступ к власти. Знаете, кстати, за что сняли с должности Армандо Диппета? Причем со скандалом, только замаскированным под собственное желание?       — Интересно, откуда вы это знаете? — с прохладной улыбкой качнул головой Дамблдор.       — Прапрадед поделился, — с такой же улыбкой ответил Регулус.       — И за что же? — уточнил Рем.       — Ремус, как вы думаете, почему никто из маглорожденных не догадался использовать в борьбе с Пожирателями ну, например, огнестрельное оружие?       — А действительно, почему? — выпалил Сириус. Ему такая мысль в голову только пришла.       — Пытались, — Регулус мотнул головой, с неодобрением поджав губы. — Поверь, неоднократно пытались. Но Диппет оказался слишком предусмотрительным — на радость одним и на беду другим. Когда он понял, что маггловский мир неотвратимо врывается в мир волшебный, он переколдовал Распределительную Шляпу. Вернее, как я представляю, Шляпа — всё-таки самостоятельно мыслящая, и Диппет ее скорее уговорил. Теперь каждый, кто надевает Шляпу, получает от нее заклинание — вроде прививки. И я, и вы, и они, — кивнул он Гермионе в ответ на незаданный вопрос. — Теперь любой человек, который знает о магическом мире и знает про вас, что имеет дело с волшебниками, не может использовать против вас маггловские технологии новее девятнадцатого века как оружие. Так, по крайней мере по мнению самого Диппета, он защищал магов от магглов. И теперь скосить Пожирателей пулеметом не получится.       — С ума сойти, — присвистнул Рон. — То есть я могу выйти против армии…       — Не так просто, мистер Уизли, — усмехнулся Регулус. — Армия не знает о магах, для солдат вы будете обычным человеком, и пули будут действовать точно так же, как на обычных людей. Но вот в магическом мире теперь оружие магглов не использовать.       — А причем тут История?       — Министерским всегда было тяжело договариваться со старинными чистокровными семьями. С магглорожденными, не имеющими ни понимания этих вековых хитросплетений, ни большей части законов волшебного мироустройства — проще. И министерские качнули наше общество в сторону магглов. Посудите сами, в Хогвартсе преподается Маггловедение — для большей интеграции средней руки семей в сторону магглов. И совершенно не преподается ни Магический Этикет, ни что-то подобное, чтобы наоборот магглорожденные вливались в магическое сообщество. То есть по логике министерства, чистокровные должны адаптироваться, а магглы просто приходят со своим багажом, базовых правил не знают, вести себя не умеют — конечно, такими Министерству управлять проще. История Магии могла бы стать противовесом, дать понять магглорожденным, что это другой мир, со своими законами, со своими причинно-следственными связями, проникнуться к нему уважением, помочь войти в этот мир, в конце концов, но нет… Ее тоже подрихтовали под магглов и сделали максимально скучной, чтобы никто случайно не очаровался и не стал копать глубже.       — Но вот вы же все равно столько знаете…       — И не только я. Любая чистокровная семья с более или менее длинной родословной и уважением к своим корням. Воспитанные в этих семьях прекрасно видели, как и куда поворачивают наш мир. И как резко и непродуманно это делают. Знаете, не только наша, вся мировая история подтверждает: если реформы несвоевременные или излишне резкие, наступит Реакция.       — Какая реакция? — озадаченно уточнил Рон. Регулус поморщился.       — Мистер Уизли, не «какая реакция». Это историческое понятие, когда наиболее консервативная часть общества пытается откатить реформы назад.       — И поэтому старинные чистокровные семьи сплотились вокруг Волдеморта?       Регулус надолго замолчал. Наконец, он вздохнул и с горечью ответил:       — Вроде того. Большинство начинало с надежд на то, что в их понимании называлось справедливым мироустройством. Никто и предположить не мог, что Темный Лорд скатится к банальному террору. Никто не собирался пытать или убивать. Ну, — после секундной заминки добавил он, — почти никто. Окно Овертона сдвигалось постепенно.       — Но это не оправдывает Пожирателей! — возмущённо воскликнула Джинни. — И не все чистокровные пошли за Волдемортом.       — Конечно. Конечно, не оправдывает. И конечно, не все. Но знаете, что самое интересное? — Регулус усмехнулся и ещё раз щёлкнул пальцами. В семействе Блэков, подумалось Сириусу, таким плебейских жестам не учили.       Дамблдор чуть подался вперёд.       — Что же?       — Что сейчас, профессор, после победы — а я очень хочу в нее верить — после победы над Темным Лордом пройдет всего несколько лет, — в голосе Регулуса зазвучали обвинительные нотки, — и Министерство будет говорить о ней и о ее героях сухо и кратко, потому что поначалу люди будут помнить, что эта победа случилась не благодаря Министерству, а вопреки его ошибкам. Потом министерские настоящих героев подвинут и присосутся к этой победе. Кого всё коснулось по краю — быстро забудут, так же, как забыли благодарность мистеру Поттеру после пары статей Риты Скиттер. Кто боролся на стороне Ордена, кого война с Лордом зацепила по-настоящему — те не будут орать про то, как всё было, на каждом углу. Война — это совсем не то, что захочется лишний раз вспоминать. А проигравшие попрячутся по углам — всех не переловите — и потихоньку начнут давить капиталом на описание нынешних событий в прессе. И если школьникам об этих временах будут рассказывать так же, как сейчас про все остальное, так, как выгодно Министерству... чтобы никто лишний раз не поинтересовался, а что же там было, чтобы всё поскорее забылось — будет вам лет через двадцать-тридцать новый Лорд.       Дамблдор медленно сложил руки домиком. Очки-половинки загадочно поблескивали.       — Думаю, вы правы, мистер Блэк, — раздельно произнес он.       — Толку-то, — махнул рукой Регулус.       — Именно поэтому, — продолжил Дамблдор, словно не услышав последних слов, — я думаю кое-что изменить.