Срывая маски

      — Amor animam sanat!       И камень в кулоне раскололся со странным то ли стоном, то ли плачем. Лицо Волдеморта на секунду вытянулось в недоумении, и тут словно что-то толкнуло его в грудь. Он сделал шаг назад, с трудом удерживая равновесие, хватая воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба.       — Не может быть, — пролепетал он.       — Давай змею, пока он не опомнился — прошипел Рег за спиной Сириуса. Мэг вышла вперёд, пересекая границу тьмы и света.       — Amor animam sanat!       Нагини закрутило, словно огромная невидимая рука пыталась связать змею в узел. Скользкая туша забилась в конвульсиях, молотя хвостом и разгоняя Пожирателей. Кому-то, как злорадно отметил Сириус, неплохо досталось по спине — Пожиратель охнул и на четвереньках отполз подальше, добрался до ступени и прислонился к ней спиной, пытаясь отдышаться.       А змея теперь вздымалась и опадала, словно что-то изнутри искало выход — и наконец нашло — грудная клетка лопнула, обдавая стоящих рядом Пожирателей брызгами темной крови. Волдеморта снова толкнуло в грудь, заставляя чуть отступить и начать вспоминать, как дышать. Пожиратели в ужасе замерли.       Рем и Тонкс вышли из тени рядом со Снейпом.       — Amor animam sanat! — произнесли они одновременно. Словно всю жизнь знали, когда и что говорить, словно всю жизнь так стояли рядом, плечом к плечу.       С воплем полыхнул пламенем и тут же рассыпался пеплом блокнот в руках Тонкс. Раскололась на несколько частей диадема, металл на глазах покрылся тёмным налётом, словно плесенью.       И опять — уже два толчка в грудь Волдеморта, отбрасывающие назад. Правда, теперь у Волдеморта хватило сил прошипеть между судорожными вдохами:       — Северус-с, как же…       Договорить Волдеморту не дало движение сбоку. Нарцисса Малфой обогнула мужа и быстро обошла уставившихся на неё Пожирателей. Теперь она стояла перед Волдемортом недалеко от Мэг, прямая и прекрасная — жена, защищающая своего мужа, мать, защищающая своего сына.       — Amor animam sanat!       Раздался страшный вой, чаша в вытянутых руках Нарциссы стала терять очертания, поплыла волнами вниз, точно размягченный воск. И Волдеморт снова согнулся от удара, отступил, пытаясь отдышаться, и неверяще повернулся к Малфою. Тот бросился вперёд, срывая маску, отталкивая Нарциссу за спину.       Сириус почувствовал лёгкий толчок в плечо.       — Твоя очередь.       Сириус сделал несколько шагов и встал рядом с Мэг, чуть касаясь локтем её руки. Он считал, что придётся специально думать о чём-то, но это оказалось не так — мысли хлынули неудержимым потоком.       Волны на холодном побережье и крепкая хватка, горячий суп на всеми забытом постоялом дворе, хрупкая фигура, охраняющая от дементоров… Волна силы в замке Малфоев… Разговоры перед фамильным гобеленом, кольцо объятий и легкие пальцы, скользящие по волосам… Сочувствие — когда оно нужно, понимание — когда оно нужно, теплые ладони — когда они нужны… «И ты не сможешь это починить, никто не сможет» — а она смогла, смогла ведь… Бледное до синевы лицо, испугавшее настолько, что заставило переступить через всё — и правильно, что заставило… Приступ не понятно чего — вернее, понятно, но не признавать же — принесший его к Нарциссе, когда Лестрейндж отдавал Чашу… Да в конце концов, верно сказал Гарри — рядом с любимым человеком должно быть ощущение, что всё будет хорошо…       — Amor animam sanat!       Тяжёлый медальон в руках раскрылся с противным скрипом и вдруг, дернувшись и словно тяжело вздохнув, разломился по креплению. Металл стал сизым, такого же оттенка, как чуть раньше диадема.       И снова Волдеморт согнулся, как от удара, и судорожно вздохнул. Сириус быстро взглянул на него — лицо самопровозглашенного Лорда стало почти человеческим. Возможно, оно было бы даже красивым, если бы не обезображивалось дикой яростью и ненавистью.       Сириус почувствовал, как сильнее прижимается к нему Мэг, словно испугавшись чего-то, и не думая, словно так и должно быть, крепко обнял за плечи. И тут же рассмеялся про себя — Мэг просто пропускала вперёд Лили. Правда, прижиматься она не перестала.       А лицо Волдеморта теперь было искажено не яростью — каким-то первобытным ужасом. Зрачками, расширившимися так, что радужки не было видно, он не отрываясь смотрел на Лили. На ту, что один раз своей любовью уже смогла его победить. Пожиратели теперь цепенели не от ужаса — от понимания, что их повелитель не то, что не всесилен, но и способен вот так ошибаться.       — Не может быть… — беспомощный голос Волдеморта слился со словами заклинания.       — Amor animam sanat! — от Лили заклинание прозвучало как приговор.       Разломилось напополам кольцо, куда-то в сторону Арки покатился камень — покатился и исчез за завесой. Снова дернулся Волдеморт, даже не Волдеморт — Том Реддл, изрядно постаревший и сгорбившийся. Теперь он стоял на фоне колышущейся завесы и казался каким-то особенно ничтожным рядом со старинным сооружением.       — Ты живая, грязнокровка, — прошипел он, глядя на Лили, — живая… Только теперь твоя любовь не спасет твоего щенка, потому что умрёте вы все. Все! — Волдеморт махнул рукой, отдавая приказ Пожирателям. Те не шелохнулись. — Трусы! Что ж, смотрите! Avada Kedavra!       Первый зелёный луч полетел в Лили, но на его пути вдруг оказался Гарри — реакция Ловца не подвела и на этот раз.       — Expelliarmus!       Зелёный луч соединился в воздухе с красным, став насыщенно-золотым. Сириус слышал об этом, но видел впервые. Он видел, как вибрируют палочки, соединённые этим золотым потоком света, слышал словно издалека пение феникса. Луч утолщался местами, будто на нем образовывались сгустки, которые как бусины, нанизанные на этот луч, перекатывались по золотой дуге.       Лили подошла сзади, положила руку Гарри на плечо. На второе плечо опустилась ладонь Сохатого — оказывается, он уже давно стоял рядом. И бусины задрожали и после секундной паузы, словно подумав и приняв решение, покатились к палочке Волдеморта. В ужасе, стараясь не допустить их касания палочки, Волдеморт на подгибающихся ногах сделал шаг назад. Затем ещё и ещё один.       На последнем шаге нога Волдеморта коснулась ветхой завесы — и провалилась в никуда, словно своим весом увлекая того за собой. Очень медленно Волдеморт падал за завесу, в бешеном отчаянии скаля синеватые зубы, протягивая скрюченные пальцы, так и не выпустив палочку. А золотые бусины словно толкали его дальше в Арку, куда-то туда. Завеса на миг отступила, пропуская жертву, и вернулась на место.       Все — и Пожиратели, и те, кто с ними боролся — застыли, словно боясь пошевелиться.       Даже в склепе не бывает такой тишины…       И тем громче показался прорезавший эту тишину безумный женский вопль.       — Мой Лорд!       И одновременно с ним резкий голос Кингсли Шеклболта:       — Аврорат Министерства Магии! Всем оставаться на местах!       Беллатрикс Лестрейндж неслась к Арке, расталкивая Пожирателей, протягивая к завесе руки. Маску она не надевала — и сейчас было видно бескровное лицо с безумными темными глазами. Ни на миг не останавливаясь, Белла рванулась сквозь завесу. На секунду показалось, что ветхая ткань не выдержит — но она пропустила женщину и снова закрыла проём, чуть тревожно подрагивая.       Сириус только сейчас с благодарностью ощутил, что Мэг не просто прижимается к нему, а крепко обнимает, словно закрывая собой от потустороннего холода Арки. И что он сам вцепился в неё, как утопающий. Правда, подумалось Сириусу, это в их истории уже было. Он огляделся.       Пожиратели стояли с потерянным видом, не понимая, что делать. Впрочем, не все — прямо перед Сириусом тот, которому попало хвостом змеи по спине, на четвереньках, еле слышно всхлипывая, полз в сторону Арки. С другой стороны зала к нему спешил Рабастан Лестрейндж — тоже уже сбросивший маску, держащий наготове кольцо-печатку.       — У него портключ! Silencio! — донеслось со стороны авроров. Бледно-жёлтый луч настиг Лестрейнджа, чуть качнул, но так и не остановил его. Рабастан с размаху опустился на колени рядом с Пожирателем на четвереньках, прижал печатку к тыльной стороне ладони и с немой мольбой уставился на Сириуса и Мэг.       — Красный ручей! — заорал Сириус, и скорее почувствовал, чем услышал, как одновременно Мэг говорит то же самое.       Братья Лестрейнджи исчезли.       — Великолепно… — раздался насмешливый голос рядом. — Это была хорошая сделка.       — Ты не уходишь? — резко развернулась Мэг. Долохов криво усмехнулся.       — Давно я не доводил дементоров… Даже интересно на них посмотреть. Уйти я всегда успею. В крайнем случае, — ухмылка стала ещё более кривой, словно второй стороной лица Долохов не мог улыбнуться вообще, — любящая племянница передаст любимому дядюшке зеркало.       — Передам, если пришлешь своего жуткого ворона, — согласилась Мэг. Долохов удовлетворённо кивнул и неспешно направился к аврорам, демонстративно подняв руки.       Авроры резво связывали Пожирателей заклинаниями. Кингсли остановился около Люциуса и Нарциссы.       — Скажи что-нибудь, — глухо попросила Мэг.       — Кингсли, Нарцисса уничтожила один из хоркруксов. Это такой…       — Я знаю, что это, — оборвал Шеклболт. — Не брать их пока?       Сириус отрицательно покачал головой.       — Скрываться не советую, — буркнул Кингсли Малфою. — Мы ещё разберемся.       — Конечно, — величественно кивнул Люциус, одергивая белоснежные манжеты, и неторопливо уселся на ближайшую скамью.       Постепенно авроры увели Пожирателей. Стало тише.       — Он ведь не умер, — раздался голос Гарри рядом.       — Нет, — покачал головой Рег.       — Но тогда… Получается, что мы не победили… Что победа всё равно временная…       — Гарри, — Рег привычно вздохнул, — помнишь, мы говорили об этом. Любое убийство разрушает душу. А ты сделал именно то, что нужно — победил, не убивая.       — Но он же может выбраться… Сириус же выбрался…       — Кстати, теперь мне можно знать, как именно? — оказывается, Нарцисса подошла незаметно. — Это же тоже Зазеркалье, да?       — Волдеморт не выберется, — вместо Рега уверенно ответила Мэг. — Да, Арка — один из немногих незеркальных проходов в Зазеркалье. И в ней действуют его законы. Самостоятельно пройти зеркалами могут только вампиры или те, в ком есть что-то от них, а такое бывает крайне редко. С проводником — и простые маги. Но нужно, всегда нужно соблюдать три условия, иначе Зазеркалье оставит себе: идти с благими намерениями, любить и быть кем-то любимым. Я объясняла это Рабастану, мы говорили об этом с Антонином. Добро и любовь Зазеркалью чужды, их оно как бы выталкивает. Эти три условия были выполнены у Сириуса — поэтому он смог выйти. Братья Лестрейнджи любят и дорожат друг другом — поэтому, пока Рабастан шёл делать что-то хорошее, Зазеркалье разрешало ему пройти насквозь. Потому, кстати, боится ходить зеркалами Антонин — он не уверен, что идёт с благими намерениями и что достоин любви…       — Значит, Волдеморт там крепко застрял, — хохотнул рядом Джеймс. — Или любовь Беллы его спасёт?       — Ну, во-первых, чтобы выйти, надо самому научиться любить. И, во-вторых, Белла не любит Лорда. Она любит образ себя при Лорде, — покачал головой Рег. — А если вдруг у них как-то необъяснимым образом получится измениться — выйдут уже совсем другие люди…       — Давайте уже пойдем отсюда, — жалобно попросила Тонкс. — А то я как посмотрю на эту Арку — вспоминаю, как туда падал Сириус…       — Теперь мы знаем, что это не неотвратимо, — успокаивающе чуть обнял её Рем.       На плечо Гарри вдруг опустился призрачный феникс.       — Если не сложно, по возвращении жду вас в моем кабинете, — голосом Дамблдора сообщил он.