Пятый всадник

Люди выдумали, что осень — это маленькая смерть. Но Смерти, в общем-то, всё равно на время года, чего нельзя сказать о других всадниках. У Чумы глаза загорались азартом, доходящим до одержимости, когда промозглые ветра поселяли в лёгких людей новые респираторные штаммы, Голод довольно хмыкал, предчувствуя, что к середине зимы конатся запасы — ведь лето было не таким уж и плодородным. Войне тоже по душе были алые краски осени. Загрязнение осень не любил. У него прибавлялось работы, но это были самые обычные хлопоты — выбросы выхлопных газов, слив химических отходов, разбросанный мусор. Такого добра полно было в любое время года. Осенью уже не хотелось устроить аварию танкера посреди моря или вывести из строя очистные сооружения на каком-нибудь заводе — тлетворное влияние загрязнения распространялось всё медлительнее из-за холодов. Летом всё буквально горело в руках Загрязнения, а осенью его заставала меланхолия. Он развлекался тем, что разносил палые, гнилостно преющие листья по улицам и площадям. На деревьях пёстрая гамма жёлтых и оранжевых оттенков смотрелась почти что празднично, но стоило листве сорваться с ветвей и испачкаться в земле, она становилась не более, чем грязью. Оказывалась в руках Загрязнения. В парке люди проходили мимо, не замечая подростка в растянутой дырявой кофте, который, стоя на коленях, собирал самый уродливый осенний букет. Мятые листья, из которых ушли последние краски, в глинистых комьях, с оборванными краями, ложились кое-как, без какого-либо порядка, неряшливо и хаотично. И Загрязнение порой замирал, любуясь своим творением. Поднял ещё один лист с земли и краем глаза уловил шевеление в почве. Царапнул землю в том месте — под ногтями осталась чёрная каёмка. Под слоем листвы скрывались сонные жуки, чей век уже почти подошёл к концу. Ощущая приближение холодов, они нашли здесь последнее убежище Загрязнение подцепил одного из них, сжал между двух пальцев, рассматривая. Жук вяло шевелил лапками, почти не сопротивляясь. Одно неосторожное движение — и панцирь треснул. Загрязнение отбросил уже мёртвого жука, но пальцы остались испачканы липким. Остальных он трогать не стал. Прикрыл их своим «букетом». Если уж им суждено встретить смерть в стылой земле, пускай перед этим они погрузятся в сон с уютом. Загрязнение и сам ощущал себя таким же жуком, сонным от осенних дождей и бесконечного ожидания.