***
— Наверное тебя об этом не спрашивали, но я хочу узнать о том, что ты больше всего хочешь развивать кроме силы. На этом скрытом участке в казарме стояли лишь два человека: Иоко Яманака и сильный телосложением мужчина с серо-зелёными волосами. Они спокойно находились без масок, ведь под этим барьером никто не сможет что-либо выведать о тренировке. — Скорее всего, фуиндзюцу. И медицинское дзюцу, правда не так сильно, как первое, — вспоминая свой план, быстро и без лишних обдумываний слов выпалила девочка. — Чудесно. Тогда я смогу тебе помочь с первым. Возможно, ты не знала, но в свои года я отличался среди АНБУ своим великим мастерством фуиндзюцу. Его тёмные синие глаза с удивлением разглядывали девочку, стоящую перед ним. Она является будто чем-то нереальным — масштабной иллюзией, которую нелегко развеять. Ведь кто бы мог подумать, что в эти тихие времена найдётся человек, что сможет побить рекорды каждого поступившего до этого в АНБУ человека по наименьшему возрасту. И при этом соображать не хуже взрослого человека, или даже равняться интеллектом к нему. Она будто уже изведала весь мир и просто проживает жизнь заново ради своих личных целей — это первое впечатление, которое сложилось у каждого, кто говорил с настоящей ей. Да, здесь больше нет мотивов так сильно скрывать свою настоящую сущность. Правда иногда приходится прикрываться под энциклопедиями и книгами, ведь не всё, что она знает, можно лицезреть в её возрасте. — Простите, но вы можете повторить как вас зовут? — она по-птичьи наклонила голову и посмотрела в лицо сегодняшнего наставника, даже не стараясь снова вспомнить имя. — Суигавара Бонзо. Позывной «Мышь». — Спасибо. Не успели те взяться за печати, как девочка резко прервала урок: она кое-что вспомнила. И это кое-что было воспоминание почти что трёхлетней давности. Нежно-оранжевая коробочка три сантиметра на семь. И Сэйери Хьюга — покойная мать Хинаты Хьюга, что вручила её на шестилетие девочки. Снова дождь. Этот дождь был мучительным. Он провождал чудесную женщину в загробный мир, если он вообще существует. В гробу с мягкой улыбкой на лице лежало синее и до невозможности холодное тело Сэйери Хьюга, которая скончалась спустя месяц после родов. После рождения малютки Ханаби — второй дочери клана Хьюга. Внутреннее кровотечение. Женщина не знала, что её всё время мучало. Она думала, что это у всех девушек после родов так, поэтому никому ничего не рассказывала и лишь молча терпела. А вскоре и смерть. И не скажешь, что под этим лицом кроется гора страданий на протяжении целого месяца, а под тонкой кожей ужасные смертельные раны. Для Иоко это было больно. И всем остальным ещё больнее. Знакомым, соклановцам, дочери и, в конце-концом, самого Хиаши трепала нестерпимая боль где-то в душе. Что бы кто не говорил, но он любил эту женщину. Она была его жёлтым лучом в серой и скучной жизни жертвы традиций и моральных устоев клана Хьюга. С ней он был собой и не мог скрыть ту добру сущность. И эта добрая сущность отныне будет полностью запечатана где-то глубоко внутри — в его душе. На самом дне. Ведь он больше не видит никого, с кем сможет, как с ней — сидеть под чудесной цветущей сакурой, пить саке и говорить о своём прекрасном и о прекрасном будущем на тот момент ещё единственной дочери. Только подумаешь… Великий шиноби, глава сильнейшего клана, убийца, как-никак, но так скорбит по жене! Будто он не отбирал ни у кого жён или же мужей! Он за ними не скорбел. А здесь чуть слёзы не проливает. Но он держится. Хината держала на руках маленькую Ханаби, что тянулась к гробу своими ручками. Она искренне не понимала то, что происходит. Она всего лишь младенец, что сейчас, улыбаясь, смотрела на мёртвое тело матери, которое никогда не вспомнит в жизни. Она будет её знать лишь по фотографиям и рассказам, а сама никогда не напитается материнской любви. Благо, сейчас она этого не осознаёт. С глаз старшей дочери лились слёзы, но при этом она не рыдала. Они беспрерывно падали на Ханаби и разбивались об её гладкую кожу. Эта коробочка имела нечто, что всегда вдохновляло развивать меткость Иоко. Внутри неё были красивые боевые иглы с вырезанными очень тонкими надписями, которые не вооружённым глазом никогда не прочитаешь. Они воодушевляли и придавали сил при любой неудачи. —А ещё можете, как я только добью фуин к уровню чуунина, пожалуйста, научить меня метко метать оружие? А именно… — девочка полезла в сумочку, что была повязана на её ноге и укреплена бинтами, дабы точно не съехать. От туда она достала три иглы из подаренных пятнадцати и, поочерёдно их разместив между пальцами от указательного к мизинцу, продемонстрировала оружие и улыбнулась. — Если что, это мне не продали, а подарили на будущее, так что получила я их полностью легально. Бонзо задумался. В принципе, ничего удивительного: девочка просто хочет подчеркнуть свою невинность. Но что-то его заинтересовало, а если точнее, то не давало спокойствие. С этим что-то ему предстоит разобраться в будущем. — С этим тебе к Итачи, он больше всех в АНБУ меток. Если бы не скорая резня в клане, то девочка точно бы без лишних раздумий со всем обращалась к Итачи. Да и выпендрится перед давним знакомым Яманака горела желанием. Но эта недавняя смерть Шисуи… Она не даёт девочке покоя. Вскоре она утратит Фумайо, того былого друга Саске, а если привяжется к ещё одному Учихе! Уж это девочка знатно умеет, зная всю свою наивность на попытках отдалиться от его младшего брата. Да, можно же просто как-то лишний раз пересечься, немного поговорить о былом, вместе потренироваться. «Нет, Иоко!» — мысленно хлопнула та себя по щекам до палящих красных следов, что отдавали бы пульсирующей болью, будь бы настоящими. — Ну, если честно, то вы мне больше нравитесь… Просто, эмм… Знаете, Итачи-сан всегда такой угрюмый! Аж мурашки по коже. Да и я вчера мимолётом видела вашу тренировку. Не стоит скромничать, — отвертелась младшая и немного смущённо заложила руки назад, прежде пряча иглы обратно в своё место. — Есть такое. Ну тогда давай об этом в будущем? Ты же хочешь для начала фуин развить. Этим мы и займёмся.***
Итачи немного устало шагал с раздевалки по коридорам штаба в своей обычной повседневной одежде. Он неспеша держал курс домой, решив не перемещаться техникой мерцания, а прежде пройтись пешком по Конохагакуре и закупить по утренней просьбе родителей нужные продукты, список которых благополучно потерял на миссии. Мысли были забиты чем угодно, но только не списком, как бы хотелось. А всё было об оборотах жизненного потока и о том, куда его заведёт судьба. Он чудесно понимает, что сейчас происходит в клане и знает, что Хокаге и старейшины точно постараются устранить проблему, правда только имеет возможность лишь строить догадки на счёт того, как именно. То, что в это будет увлечён сам Итачи, было ясно и без рассуждений. И это как-то пугало… Нет, скорее не пугало, а просто волновало. Пугало его будущее его младшего брата — Саске. Наивного мальчишки, что по уши влюблён в с виду в обычную и не примечательную девочку, а сама на самом деле отныне является самым младшим человеком в АНБУ. Это всё точно имеет связь. То, что Иоко Яманака резко объявилась в АНБУ, то, что она так много знает о Саске и самом Итачи, прикрываясь тем, что младший рассказал и то, что… А вот и выше упомянута персона. Она тоже была уставшей. И если Итачи этого не показывал, то вот Иоко всем своим видом выдавала своё состояние. — Иоко, как дела? — посчитав нужным хоть немного поинтересоваться девочкой, тот остановился когда та была в двух метрах от него. — Аа, да так себе, как видишь. Почти всю чакру потратила на тренировках, — она тоже перестала идти и непринуждённо ответила на вопрос мальчика, разведя руки в стороны. — Понятно. Это же чему тебя тренировали? — Та вот фуин учила… И, если честно, это как-то тяжело. Нас подобному в академии вообще ещё не учили… — будто чем-то осенило, Иоко спохватилась и резко продолжила: — А, ну ладно, я пойду в комнату, а то как-то реально очень устала! — и, наперекор всему сказанному, побежала, не дожидаясь ответа Учихи. Решив не придавать значение такой двузначности, он провёл девочку взглядом и пошёл дальше, снова оставаясь наедине с мыслями. Если так подумать, раньше у него и вовсе не было времени обсудить с самим собой всё случившееся с здравым разумом: то работа, то новые события и лишь на ночь мысли пьяно всплывали в голове у сонного Итачи. А сейчас он, хоть и немного уставший, имел возможность как следует осмыслить все прошлые шаги бешеной судьбы.🌙🌙🌙
— Здравствуй, свобода! — выкрикнув это, как только вышла с резиденции Хокаге под хенге, она даже не постыдилась чужих взглядом с читаемым «ну что за дурочка». По вечерним, или даже ночным улицам Конохагакуре сейчас прогуливалась красивая девушка с довольно неприличными формами. Некоторых АНБУ на службе это вдоволь смешило, когда они узнавали в ней их новенькую — малышку Иоко. А та, сразу находя их позиции благодаря знаний с практики, когда ей вручали карту, насмешливо им подмигивала, махала рукой и шла дальше. Музой на создание именно этого хенге была будущая пятая Хокаге — Цунаде Сенджу. Правда блага ради пришлось придумать немного другую одежду и немного уменьшить размеры, а также нахомудить с причёской и сделать другой цвет глаз. Так сказать, бракованная Цунада. Одеяние было простым и одновременно красивым, ведь упустить шанс покрасоваться, хоть и не собой, радости ради Иоко не могла: что-то типа фиолетового хаори, закрыто и перевязано поясом, восседало поверх белой майки с глубоким вырезом, а ноги по колено закрыты малость широкими чёрными шортами. Распущенные волосы цвета блонда, правда, по лопатки, спереди двумя прядями обрамляли белоснежное лицо, а в миндалевидных немного узких глазах играла фиолетово-розовая радужка. Такая чудесная женщина в столь пьянящее время не могла обойтись без внимания: к ней без перерыва липли алкоголики и трезвые, местные красавцы и уроды, шиноби и несколько слабаки. Но та культурно их отшивала, чему двое наблюдающих АНБУ были удивлены. В восемь лет знать как не обидеть и при этом послать куда подальше! Ну это сильно и немного странно… И хоть уже поздно, но Ичираку ещё было готово во всей красе принимать гостей. Здание больше всего напоминало прилавок, пусть и имело места под крышей и по надобности готовы выдвинуть столы и стулья на улицу, если день выдастся удачным посетителями. Туда блондинка и зашла, приветствуя улыбчивого Теучи и его дочь — милашку Аяме, которой только тринадцать лет, но та уже имела все навыки, дабы помогать отцу на работе. — Здравствуйте, мне лапшу с свининой. Впервые за столько времени она выбралась на улицу не для так называемой стажировки либо же наблюдения, а просто для себя отдохнуть от терзающих тренировок. И она может себя заверить: пусть и в одиночку, но время, проведённое на свободе, не пойдёт даром.