До конца света осталось...

— Мой друг, выглядишь уставшим, — Фасцинус снял с переносицы пенсне, отложив его в сторону, и посмотрел на зашедшего в кабинет Тминуса, опустившегося на свободный стул. Тот откинулся на его спинку, запрокинув назад голову, и тяжело вздохнул.       Они во многом были похожи, поэтому неудивительно, что часть смертных отождествляла их. Божества-защитники, божества-оградители — самой судьбой им было велено стать либо близкими друзьями, либо непримиримыми соперниками. Однако оба они выбрали первый вариант и стали друг для друга островком спокойствия, куда всегда можно было вернуться и отдохнуть. — У Яниса снова обострение, — тяжко протянул Тминус. — Я уже не знаю, что сделать, чтобы ему помочь.       Фасцинус свёл рыжеватые брови на переносице, нахмурившись, с сочувствием посмотрев на измученного друга. Даже его собственные печати были бессильны и не могли полностью подавить и усмирить губительную часть натуры двуликого бога — и это притом, что Фасцинус считался лучшим специалистом в магии подобного толка! А по итогу он мог лишь бессильно качать головой, всматриваясь в скорбную отрешённую маску на чужом лице.       Страдания друга откликались и в самом Фасцинусе. Связь между ним и Тминусом всё-таки была крепче просто дружеской, пусть даже они предпочитали делать вид, что не замечают этого. Недаром смертные часто сопоставляли их и рассматривали как единое целое — Фасцинус, не обременённый никакими другими отношениями, чувствовал это особенно остро и отчётливо. Наверно, именно потому он так переживал. Именно потому стремился изо всех сил помочь своему другу и облегчить его участь.       Тминус всегда мог на него рассчитывать. Фасцинус был для него надёжным крепким плечом, вернейшим другом, которому он мог доверять даже больше, чем самому себе. Оба они носили маски равнодушных и малоэмоциональных божеств, строго следующих своим обязанностям и правилам, но оставаясь наедине друг с другом, они могли открыть друг другу души. И Тминус мог показать, как он на самом деле устал, а Фасцинус мог проявить себя как сострадательный и беспокоящийся друг. Маски отбрасывались, и они словно возвращались домой после долгого отсутствия. — Смертные снова будят кровожадного зверя внутри Яниса, — всё также обессилено растёкшись по стулу, уныло протянул Тминус. — Сил моих нет наблюдать за его страданиями.       Фасцинус задумчиво постучал кончиками пальцев по столу, размышляя, что можно сделать. Вариантов было не так-то много, однако одна идея смутно зарождалась в его голове. Временное средство, как и любое другое, впрочем, но всё же лучше, чем ничего, и Фасцинус кивнул своим мыслям. Встал из-за стола, обогнув его, и остановился напротив Тминуса, хлопнув его по плечу, сжав его в жесте поддержки. — Не то чтобы я мог сделать для тебя слишком много, — произнёс он, видя, как друг приоткрыл глаз, глядя на него, — но я попытаюсь как-то помочь.       Тминус устало негромко посмеялся, благодарно сжав руку друга на своём плече. Тот улыбнулся ему в ответ, с приязнью и теплом, пусть и сдобренными лёгким беспокойством и сожалением, сверху-вниз окинув Тминуса взглядом. Но для чего ещё нужны были друзья, как не для того, чтобы сбрасывать рядом с ними все маски и обращаться за помощью и утешением?