До конца света осталось...

      Это так странно. Хведрунг не может объяснить даже себе, что это за чувство, и почему оно возникает. Но рядом с Ригом становится спокойней, и на маске безумца появляются трещины. Сводящий с ума хаос словно затихает, отступает вглубь сознания, и оно проясняется, а дышать становится легче. Он, на самом деле, не так и плох, как кажется на первый взгляд.       С Ригом спокойно, с Ригом хорошо. С Ригом так, как больше ни с кем. И казалось бы, почему? Ведь Риг — такой же как все, истинный сын своего отца, холодный камень без эмоций. Но и его маска трещит рядом с Хведрунгом, а внутри происходит то, что он не может ни обуздать, ни объяснить. Словно закипающее пламя — и Риг не так безэмоционален, как все считают.       Они оба теряются. Хведрунг оттого, что боится снова получить удар в спину; Риг же оттого, что новое, доселе неизведанное чувство ощущается странно. И он откровенно не знает, как должен демонстрировать его, ещё и кому — безумцу Хведрунгу, который может трактовать его совершенно неожиданно.       Всё начинается как вражда, но и эта маска быстро идёт трещина за трещиной. Риг видит дальше и глубже, а Хведрунг просто слишком устал. После всего, что происходит в нём и с ним... он просто устал. И тогда Риг остановился и подставил своё плечо.       Да, так всё и началось: странно и внезапно, но кажется, у них и не могло быть по-другому. И теперь они стояли рядом друг с другом, и чувствовали себя растерянными детьми. Куда и подевался весь возраст и всё могущество, в самом-то деле, когда они смотрели друг другу в глаза и не знали, что сделать и сказать в первую очередь. И как объяснить даже самим себе, что происходит внутри каждый раз, когда они встречают друг друга.       Хведрунгу хочется плакать и истерично смеяться, а Риг как всегда решительно делает шаг вперёд, беря всё в свои руки. Он неловок и удивительно осторожен, иногда прохладен и грубоват, но странным образом Хведрунг чувствует, что это не со зла. Не для того, чтобы задеть его и причинить боль, но потому, что у него совсем нет опыта. Так же, как и у Хведрунга, на самом деле.       И они делают шаги друг другу навстречу. Неловко и нескладно пытаются выразить всё то, что внутри, и впервые отдать, а не забрать безвозмездно. И неуверенность медленно расходится трещинами и разлетается осколками, стоит согревающим объятиям коснуться горячей кожи друг друга.