До конца света осталось...

      Он с самого начала знал, что это плохая идея. Заключать клятву побратимства с обманщиком и нарушителем клятв. Иггу был нужен этот кровавый пакт, чтобы сковать, удержать разрушительный дух и удержать его от того вреда, который он мог причинить аэсирам. Впрочем, было ещё кое-что, что заставило Игга пойти на такой шаг.       Он был эгоистом и не делал ничего без собственной выгоды. Хведрунг знал об этом, видел, ведь сам был похожим. Связь с главой пантеона могла принести свои дивиденды, но в конце концов обернулась лишь проблемами. Разочарованием и унижениями, и внутренней пустотой от мерзкого ощущения обманутости. Ведь все обещания Игга пусты, а клятвы не стоят для него ничего…       Хведрунг был нужен ему как зверь, которого следовало посадить на цепь. Но это была не первая и не главная причина. Ведь когда Игг наполнил Пустоту смыслом, пролил кровь и сотворил мир, и наделил аэсиров и ваниров их силами, он утратил самое главное, без чего баланс не существовал. Была лишь Жизнь, наглая, стремительная, всепоглощающая, но не было Смерти, что уравновешивала бы её и ограничивала. Игг, конечно, знал, что должен делать, чтобы исправить свою ошибку.       Недаром он отдал жизнь за знания и мудрость, умер и воскрес. Алчный Игг, желающий знать и понимать всё, что происходит и произойдёт. И Хведрунга он нашёл не просто так и выбрал именно его из множества других духов хаоса. Ведь в нём течёт разрушение, и его энергия способна заполнить пустоту собственными обломками, из которых выйдет новое творение.       Они были похожи в этом. Они были словно единое целое. Продолжения друг друга, стремящиеся к вечности — неудивительно, что Игг возжелал именно Хведрунга. Пришёл к нему и предложил… нет, потребовал связать себя нерушимыми узами. И Хведрунг оказался не в силах отказать тому, кто сильнее и выше его. А потом…       Ему следовало догадаться, что этим всё и закончится. Ведь союз был нужен, на самом деле, с единственной целью. И Хведрунг, чья природа не была завершена до конца, был единственным, кто мог претворить задуманное в жизнь, даже если не хотел этого. Едва свет клятвы погас, а кровь впиталась в землю, Игг набросился на него, подминая под себя, взял силой и оплодотворил, как женщину. А после вынудил выносить и родить ребёнка, проклятого одним родителем и ненужного второму.       Это было жестоко, но в этом был весь Игг. Безжалостный в достижении своих целей, он никогда не брезговал пользоваться никакими, даже самыми низкими методами. И этот ребёнок, рождённый побратимом, был тому подтверждением, ведь оба родителя бросили его умирать. Хведрунг — потому что не собирался любить и заботиться о ребёнке насилия. Игг — потому что знал, какая судьба была уготована этой девочке. Только ради неё он и затеял всё это.       Малышку нашла Смерть и взяла на свои холодные руки. Воспитала и вырастила, а когда пришло время — девочка сама стала Смертью, заполнив пустующую нишу. Баланс был восстановлен, и цикл теперь функционировал правильно — чаяния Игга не были напрасны, и всё случилось именно так, как он задумывал.       Хведрунг в глубине души даже восхищался его хладнокровным цинизмом и безжалостной решимостью, с которыми Игг действовал всегда и со всеми. Ведь вокруг него были лишь инструменты, какими он творил мир и управлял им, удобные средства, у каждого из которых была своя роль. Он же был мастером и кукловодом, и поражала и пугала та лёгкость и мастерство, с которыми он действовал. Оставаться равнодушным было очень сложно, это правда, и в глубине души Хведрунг признавал это.       На самом деле ненавидя Игга всей своей душой.