Клуб «Ненужных людей»

✦

— Поднимайся, — в голову прилетает что-то мягкое, но не подушка. — Встава-а-а-ай! — Если ты не прекратишь, мне придётся тебя убить, — хрипит парень, зарывая лицо как можно глубже в подушку.       Братоубийство в его планы сегодня не входило, но и открывать глаза так рано он тоже не собирался. — Ну Минхо! Ну время уже полвторого!       «Бля».       Феликс — настоящий жаворонок. Спать ложился по первому зевку, а вставал с первыми лучами Солнца, хотя, бывало, этот лучик и главное светило опережал. А вот брат его другой — недопонятая сова, чьи желания жить ночью и спать в светлое время суток не укладываются в рамки чужой жизни. — Ликс, отвали, серьёзно. — Я есть хочу, — канючит младший не своим басом, а милым детским голоском. Он, если нужно, и слезу из себя выдавит. — Ты не маленький, — глухо бурчит Минхо и отрывается от подушки, чтобы просто воздуха глотнуть. — Иди и поешь. — Ну Хо! Я хочу твои блинчики!       Эти утренние спектакли не редкость. Феликсу с утра взбредёт что-то в голову, и пока он своего не добьётся — не отстанет, а Минхо приходится соглашаться, потому что аргументов против у него не находится. — Если дашь мне ещё поспать, я отведу тебя поесть жареной курицы в ту рамённую. — О, — парень падает рядом с братом и наваливается на спину, обнимая при этом со всей-всей силы, а затем шепчет в затылок. — Я согласен. Тебе десяти минут хватит? — Бля, Ликс! — Минхо от объятий не отказывается, хватается за висящую кисть младшего и под свою щёку подкладывает. — Час. — Полчаса и я тогда тебя тоже чем-нибудь угощу, — кожа на шее греется тихим смехом, когда светлая голова смиренно падает на подушку рядом с другой.       Из дома братья выползают только через два с небольшим часа. Один слишком долго варился в ванной, а второй застрял перед зеркалом, пробуя чуть иначе подвести глаза. Оба сегодня в белых футболках и шортах пепельно-серого цвета, только у Феликса ещё белая бандана на голове двумя узлами повязана, а у Минхо массивная цепь на шее.       На районе, где они прожили всю жизнь, эту парочку любили и ненавидели в равной степени. Точнее, любили все активного, шумного и пьяного Ли Феликса, а боялись и сторонились холодного, молчаливого и трезвого Ли Минхо. Брат за брата — это не пустой звук для этих двоих. Вот и сейчас, только выйдя из подъезда, парни натыкаются на группку гномов в тряпках Луи Винтон и Адибас, и уже готовятся колючки выпустить в случае чего. — Эй, веснуха, давно не видели тебя, — свистит один из парней и приветливо машет Феликсу. Тот, искоса глянув на старшего, тоже невпопад трясёт рукой в ответ. — С нами позависать не хочешь? — Не хочет, — тут же встревает Минхо, и холодом своим кривую ухмылку стирает с лиц, уставившихся на него. Старший знает всех собравшихся на лавочке, а ещё он знает, что все они только мелкие болтуны — драться точно не полезут, не дотянутся. — А тебя не спрашивали, — путаясь в буквах и, видимо, эмоциях, отвечает их главный — тот, что на два сантиметра выше всех остальных. — А тебя не планировали, — кидает в ответ Минхо, даже бровью не дёрнув.       Он уже устал этих орков от брата отгонять, надоело и заебало. Радует, что последние месяцы младший за голову взялся, и держится подальше от спиртного и от неприятностей в компании этих фантастических тварей. — Э-э, — тянет самый толстый и кучерявый, противно шмыгая носом. — Пошли, Ликс, — Минхо хватает брата за запястье и несильно тянет за собой, оставляя за спиной ещё парочку «э-э-э», «ты чё?» и гнусавое «у-у-у бля». — Не обязательно быть таким грубым, — сам себе под нос бурчит Феликс, когда они уже завернули за угол и вышли на центральную улицу. В нос тут же ударила вонь выхлопных газов, людского пота и душных дешёвых духов. — Не обязательно быть милым с каждым куском дерьма, — тоже довольно тихо отвечает брат, но громкости было более чем достаточно, чтобы до Феликса не только дошло, но и в голове застряло. — Будешь со всеми добрым от тебя самого ничего не останется в итоге. — Это ты… — Это я про всех, — обрывает парень, и чуть крепче сжимает тонкое запястье. — Прости, — Феликс роняет голову, и теперь шаг его замедляется. — Да ты-то за что извиняешься? — За себя и… Папу…       Это было глупо со стороны Феликса, чуть ли не каждый день извиняться перед братом за то, в чём он собственно не виноват. Если уж и винить кого, то маму, которая выбрала себе в качестве второго мужа такого агрессора, склонного к злоупотреблению алкоголем и наркотиками по праздникам. Но Минхо пусть и злится на отца Феликса, всё равно благодарен маме за такого классного брата. А ещё старшего злость пробирает на собственного отца, который ушёл слишком рано, неправильно рано. Но всё, что ни делается, к лучшему? — Заткнись, — Минхо пихает брата в бок, и тут же ловит его за локоть. Перестарался. Трагедии не случилось, младший не упал, но за то, что сам себе наступил на кроссовок он брату высказал.       Они так и продолжали затыкать друг друга, колоть шутками и виснуть поочерёдно на шее, пока не дошли до заветного местечка, где Ли старший сам год назад подрабатывал официантом. — Мне большую порцию крыльев и чай персиковый, — Феликс пристроился сзади брата, и устроил подбородок на плече, а затем улыбнулся длинноволосому парню за кассой. — Привет, Бомгю. — Привет, — парень вежливо поклонился, спокойным голосом повторил весь заказ и протянул чеки. — Всё будет готово через пятнадцать минут.       Феликс уже вприпрыжку упорхнул к высокому столику у окна, оставляя брата позади. Жизнь из него действительно била ключом, спокойствие этому светловолосому парню было чуждо. — Поедим и сразу туда? — парень растёкся на столе покручивая пальчиками бутылочку с острым тайским соусом. — Или прогуляемся до озера и поедем? — Как хочешь. — Я вообще не хочу туда ходить больше, если честно, — Феликс лениво растягивал слова, и всё своё внимание обращал лишь на крутящуюся бутылку. — Я уже завязал и давно, заметь, не срывался, так какой смысл туда мотаться? — Вот продержишься столько же, тогда и поговорим. — Ну Минхо! Так не честно! — вернулся этот привычный бас, которым Феликс защищался. Ростом и мышцами природа обделила, зато грубым голосом наградила. — Разговор закрыт. — Изверг! — не унимался младший, и кинул в брата смятые впопыхах салфетки. Тот их ловко поймал и угрожающе выставил перед лицом. — Мне тебя этим накормить? — Минхо и забавляла реакция брата и жутко бесила. Да, от алкоголя он отвязался, да и родители вроде тоже за трезвость проголосовали с недавних пор, но было ощущение некоего пиздеца, который грянет громом среди ясного неба. — И как, кстати, ты любимого своего оставишь? — А что мне этот Хван? Пошёл он на хуй, — Феликс снова упал головой на стол. — Он на меня вообще теперь не смотрит. — Может не стоило ему грубить в первый же день? И во второй, и… Всегда? — Да кто грубил-то? — сведённые широкие брови и надутые щёки выдавали всю обиду младшего. — Он первый начал, а я ответил. — Он просто пошутил, а ты через секунду послал его на три буквы, Ликс, — Минхо улыбку не прятал, та сцена была действительно забавной.       Младшему часто прилетали оскорбления и шутки в разы грубее, чем придумал Принц, но именно на этого длинноногого так остро отреагировал брат. Этим же вечером он признался Минхо, что тот ему понравился с первого взгляда, а со второго Хван его обидел, и он просто не мог отреагировать иначе. С той самой встречи не было ещё ни дня, чтобы они не грызлись.       Феликс всё ещё страдает от своей глупой влюблённости, а Хёнджин по сей день шутит про грязь на лице. — Что за херня, Мин? Я твой брат, а не он! — Феликс почти перешёл на писк. — Или ты его защищаешь, потому что он к тебе неровно дышит? — Ты — моё всё, Феликс, — ещё шире растянул губы старший. — И какая мне разница как он там дышит? — на столе возникла огромная порция жареных крылышек, обильно политых сырным соусом, а следом и глубокая миска рамёна с острой говядиной для Минхо. Бомгю ещё раз поклонился гостям, пожелал сладким голосом «приятного аппетита» и удалился, подмигнув напоследок младшему. — Так вот… Какая к чёрту разница, Ликс? И тебе бы тоже забить на него и внимания не обращать. — Но… — Лучше бы к Чанбину пригляделся, раз гормоны бесятся, — Минхо протягивает палочки, и с какой-то тоской губы поджимает. Слепой бы только не заметил, как о брате печётся Со, но Феликс зрячий, а значит просто идиот, раз вся забота Чанбина, которая в чём-то даже перевешивает заботу самого Минхо, пролетает мимо. — Бинни мой друг, — Феликс недолго сверлит своими тёмными карамельными глазами кристально-серые, а потом отвлекается на заветный завтрак. — А Хван, значит, враг, — Минхо тоже палочки опускает, и цепляет варёные грибы.       Слово, конечно, сильное, возможно неоправданное, но и Феликс привык всё делить на «хорошо и плохо», либо на «чёрное и белое». Минхо говорил правду — ему на Принца плевать, он лишь изредка на парня взгляд поднимал, когда тот совсем рамки разумного переходил в отношении брата, но, снова спасибо Чанбину, который Феликса не только частенько обнимает и к сердцу прижимает, но и словесно защищает. — А Сони тогда кто? — Что? — Ой, не прикидывайся, — младший невинно хлопает глазами, и, пользуясь оцепенением брата, вытягивает кусочки говядины. — Я же видел, как ты на него смотрел. — Ликс, на одних взглядах жизнь не строится. — Ты ему руку протянул, — ещё одна стрела в сторону старшего. — Это ты как объяснишь?       «Страх — это болезнь, а у любой болезни есть свои видимые признаки».       Минхо не врач и даже близко к этому званию не стоит, но почему-то отчаянно хотелось помочь, душа требовала отцепиться уже от младшего брата, и позаботиться о ком-то другом. Минхо хотел вылечить ещё одну душу. У него, кстати, неплохо это получалось, главное, чтобы «пациент» от помощи не отказывался. Феликс, например, нехотя, но принял.       С раннего детства парня можно сказать приучали к алкоголю. Ему давали пробовать вина и соджу на семейных застольях, ему разрешали пить вместе со взрослыми наравне уже с четырнадцати, а тот и рад был, круто же открыть для себя запретное.       Один Минхо ахуевал от ямы, в которую толкают сына собственные родители.       Мама Минхо действительно изменилась после ухода отца. Для неё это был сильный удар. Минхо было только три года, он не понимал ещё толком кто есть мама, и почему она плачет ночами по какому-то папе. В четыре он тоже мало, что понимал, а вот в пять он понял, что уже не один ребёнок в семье, и с ним больше никто возиться не будет — есть другая забота, капризная и орущая по ночам.       В десять Минхо смотрел на пятилетнего братишку и понять не мог, почему он такой необычный, и дело было не только в характере, но и во внешности. Тогда-то мама и достала альбом, усадила сына за стол, и рассказала о его родном отце. Мальчик не плакал, потому что не понимал всей утраты, зато плакал он через год и все последующие вплоть до своего совершеннолетия. Отец Феликса любил выпивать, но по выходным и праздникам, как он сам утверждал. Праздники в доме семейства Ли были чуть ли не каждый день, и, когда отец отмечал день космонавта или день стакана, то становился не шутником-весельчаком, а сущим дьяволом. Бил он чем придётся, куда придётся и не только неродного старшего, но и кровь свою — младшего. Мама жалела мальчиков, но ведь не просто же так их наказывали, значит заслужили, ведь в глазах женщины глава семейства был всё тем же справедливым, трудолюбивым, прямо-таки золотым человеком с добрыми глазами.       Ну пил, ну бил, ну перегибал иногда палку, и что? В остальном-то всё было хорошо. Деньги приносит, сыновей воспитывает, отвалится где ручка, так он сразу её починит. Мечта, а не мужчина, да ещё и такой красивый, грех от такого уходить из-за парочки скандалов.       А скандалы начинались спонтанно и могли длиться долго. Когда отец выпивал, мама пила вместе с ним. Стоило ей отказаться, тут же на всю квартиру гремели битые стаканы и разбросанные вещи. А в конце таких «праздников» вся злость доставалась мелким. Жену свою он никогда и пальцем не тронул.       Такими ночами Минхо «лечил» перепуганного брата, и продолжает это делать по сей день, когда Феликсу уже не десять, а двадцать. Будет младшему тридцать и сорок, брат всё равно не перестанет залечивать его так, как умеет и оберегать от неприятностей.       Брат за брата. — Хотел помочь, — с укором глянул парень на младшего, у которого не только весь рот вымазан жёлтым соусом, но и нос с подбородком. А затем его взгляд направился к окну и, блять, очень вовремя — на противоположной стороне улице замаячила серая шевелюра, которую узнаешь из тысячи. Чанбин чуть прихрамывал или Минхо показалось? Но разбитые руки он точно увидел; такие «красные фонари» сложно не разглядеть. — Слушай, так а с Чанбином… — Не меняй тему, — канючил Феликс. — Помочь ты хотел, потому что он тебе понравился, да?       Семейству Ли очень «повезло» не только вместе спиваться, но и кое в чём другом — оба сына были геями. Сюрприз. Мама, может и догадывалась о причинах, почему никто из сыновей в дом ещё ни разу девушку не приводил, а вот если бы узнал отец, то точно бы прибил одного и второго по очереди. Но то, что старший не по девочкам, не значит, что он в каждом втором, у кого есть член, видит любовь всей жизни, как младший, например — влюбчивая и ранимая натура.       Минхо на новенького не смотрел, как на парня, ему правда хотелось только помочь, как человеку, потому что уж очень он напомнил ему Феликса в тот день, когда сорвался и убежал. Если крики и драки вынуждают бежать без оглядки с туманными глазами, значит ему это знакомо, а это пиздецки удручало, и вызывало жалость. Да, именно, Ли старший просто жалел потухшего парня с ярко-синими волосами, вот и протянул тогда руку не из-за дурости своей, а из простого сочувствия или сострадания. — Я сейчас поменяю тему на кое-кого другого, — глаза старшего сверкнули в сторону кассы и обратно на брата. — Ты и с ним флиртуешь? — Нет, — заметно сжался Феликс. — Так, прогулялись разок. — И? — Отстань, — парень откинул палочки, и тарелку с недоеденным отодвинул. — Он хороший, но… — Но не мудак, в которых ты влюбляешься, да? — у Минхо тоже аппетит пропал, глаза его загорелись полакомиться кое-чем другим. — Да отвали, Хо. Всё-то ты лучше всех знаешь! — А в чём я хоть раз оказался не прав? — брат говорил мягко, даже улыбаться не забывал, а вот младший с каждой секундой сердился всё сильнее, потому что Минхо реально прав во многом.       Не общаться с хуевой компанией — верный совет, перестать бухать, как чёрт, точнее, как отец, — правильное и очень своевременное наставление, не влюбляться, блять, в Хёнджина, который если и может что-то дать, то только боль и разочарование в конечном итоге — точно в цель. Минхо говорил мало, но если говорил, то всегда по делу.       Бил не в бровь, а в глаз. — Отвали. — Неприятно, да, когда лезут в душу? — старший склонил голову явно забавляясь надутыми щеками. — Захлопнись. — Ликс, у меня две палочки, а у тебя два глаза, — для убедительности парень покрутил в руке металические палки с прилипшими на концах размокшими нори. — Смекаешь, к чему я? — младший отрицательно качает головой. — Ещё раз скажешь мне отстать или захлопнуться, пострадаешь. — Ой, да… Блять… — Вот и отлично. Доедать будешь? — Нет. — Тогда жопу отрывай и на выход.       Если Ли младший каждый день привык невпопад кидаться своими извинениями, которые зачастую были ни к месту, то Ли старший изо дня в день благодарил всех и всё за то, что у него есть брат. Один бы он в этом гнилом мире не выжил, сам бы руки, наверное опустил, да и спился, потому что рос именно в такой среде, где для разговоров обязательно нужен алкоголь; где слово Рождество отождествлялось с ящиками рисового вина и обязательными пьяными разборками под утро.       Родители пили, соседи бухали, одноклассники хвастались вылазками на тусовки, где были не только пивные башни, но и наркотики. В таких условиях сложно остаться человеком, и не поддаться всеобщему восхвалению спирта, но Минхо смог и всё благодаря Феликсу. — Ты мне пудинг обещал, — после долгого молчания, Минхо мягко пихает брата в бок, и тот снова в ногах путается, теряя равновесие. — Ничего я не обещал, — шипит Феликс, хотя видно, что улыбку еле сдерживает от своего недо-падения. — Ты сказал, что угостишь. — Но я ж не сказал чем и когда именно, так что ты не прав, — брат хлопнул в ладоши от этой маленькой победы, и тут же споткнулся о выбоину в плитке. Мгновенная карма. — Блять!       В таком приподнятом настроении братья неторопливо брели по улице, пока не дошли до станции метро. — Может не поедем сегодня, а?       После вида побитого Чанбина, Минхо захотелось увидеть и убедиться своими глазами, что у новенького на лице ситуация лучше. Если Грей всё же воплотил в реальность задумку избить того мужика, то Сони должно быть сейчас крайне хуёво.       Такой же трюк однажды Бин провернул и с отцом Феликса. Минхо не соглашался на эту авантюру, но и против не голосовал. Грей подкараулили Ли старшего на улице недалеко от дома, благо жили они рядом, и отметелил в стельку пьяного главу семейства. Парни думали, что хоть черепно-мозговая на отца благоприятно подействует, и он бросит бухать и праздновать всё подряд, но сотрясение тогда получил сам Чанбин от непонятно откуда взявшейся компании ещё нескольких нетрезвых мужиков. Дружки или собутыльники задавили буквально количеством, а не качеством.       Отец пить не бросил, но стал чуть спокойнее после недельных синяков и парочки шрамов, которые до сих пор красуются на лбу. Стыд и страх после случившегося стали верными спутниками Феликса. Он винил себя в случившемся, просыпался ночью в холодном поту от диких кошмаров, и перестал выходить из комнаты. Вообще перестал ходить. Тупо лежал, уткнувшись лицом в стену и ждал, пока Минхо его стащит с пригретого местечка на собрание, откуда он тоже додумался сбегать каждый раз, как кто-нибудь повышал голос.       Это были непростые времена для обоих братьев, но пока Феликс старался, а Минхо ему помогал — не всё казалось потерянным. — Размечтался, — фыркнул старший и повернулся спиной к младшему.       Была у них маленькая традиция — Феликс всегда забирался на спину к брату, когда предстояло спуститься в метро, а тот с огромным энтузиазмом подхватывал того под колени, и бежал вниз иногда пропуская ступени. Это была обычная детская придурь, которая выросла в привычку. Сколько бы лет ни было Феликсу, он всегда будет тем маленьким запуганным малышом, готовым последние конфеты отдать, лишь бы брат его на спине прокатил. Находясь рядом с большим и сильным Минхо, Феликс всегда останется младшим, которого будут оберегать.       В метро они молчали. Один заткнул уши наушниками, а второй тупо пялился в одну точку, раздумывая, как и когда сообщить брату приятную новость. На улице, по дороге до заброшенного завода, Минхо тоже слов нужных найти не мог. Его как-то озадачил побитый Грей, и ноги сами бежали вперёд поскорее увидеть новенького, желательно целым и невредимым.       Феликс остался на крыльце, чтобы привычно выкурить сигарету, а старший ждать не стал и зашёл первым.       Встретили его Принц во всей красе и помятый, и явно не выспавшийся Крис. — Привет, котик, — засияло Его Высочество и тут же потухло, потому что ответом ему была тишина.       Минхо лишь Крису молча кивнул в знак приветствия и уселся на место, но не своё, а рядом. Привычный стул дожидался теперь другой задницы. — А Феликс… — Курит, — тихо ответил парень не отрывая глаз от трещин в полу. — Нам бы начать уже, а вас только трое — недовольно проворчал Крис. — Кто-нибудь знает, где остальные?       Принц выглядел таким же озадаченным. Надо же, даже улыбку свою идиотскую спрятал, и с надеждой в глазах обернулся на звук открывающейся двери, но, увы, надежда сменилась горьким разочарованием, когда показалась фигура Феликса, а не его Сердца Океана. — А где все? — пробасил младший Ли, обнимая сидящего Криса со спины.       Хвана, если честно, он бы тоже хотел обнять, потому что выглядел он сегодня необычно, а именно грустно и даже разбито. Таким его только Феликс и увидел, двое других просто подметили эту резкую перемену в настроении и тут же забыли. — Может введёшь наконец-то хоть одно полезное правило, и будешь брать номера телефонов? — Принц прямо-таки испепелял главного взглядом, но тот из-за полусонного или полуобморочного состояния либо не замечал, либо намеренно игнорировал этот выпад.       Минхо же внимание обратил. Слишком уж Хван прикипел к новенькому и, зная о прошлом Хёнджина, не хотелось, чтобы их общение переросло в подобие дружбы.       Принц если не убьёт парня в прямом смысле, то точно погубит в переносном. — Ну, кто-то хочет начать? — А может ты и начнёшь? — снова ядовитый голос длинноволосого резал слух. — Выглядишь хуево, Крис… Бухаешь или нюхаешь? — Принц, — выдохнул старший и воздух, вышедший из лёгких был заряжен усталостью и досадой. — Хёнджин. — Ладно, Хёнджин… — ещё один шумный выдох. — Не обязательно язвить и тем более в мою сторону. Если я тебе дорогу где-то перешёл, то напомни когда? — Остроумная шутка, — надул губы парень и недовольно фыркнул, сложив руки на груди. — Если бы встретился мне на дороге, то явно не сидел бы тут и не умничал.       Крис очередную колкость пропустил мимо ушей. Зато Феликс этот осколок зачем-то поймал. — Как ты заебал. Это смешно по твоему? — А я похож на клоуна, чтобы шутить? — Хван всё больше мрачнел с каждым словом. — А, Крис? — Как дома дела, Феликс? — парень развернулся к блондину и устало улыбнулся.       Пока Феликс чем-то делился, Минхо прислушивался к другим звукам. Он хотел услышать грохот двери, и затылком почувствовать неуверенное «извините за опоздание», но слышал лишь цоканья и противные ворчания Принца. Кулаки сами собой сжались, и непонятно, что на Минхо повлияло сильнее — колючий Хван, который сегодня бесил по-особенному или отсутствие Грея и Сони.       «Кажется, случилась всё-таки непоправимая хуйня». — Животные не разговаривают, — первое, что услышал Минхо вернувшись в реальность, и сразу же уставился своими ледяным глазами на говорившего.       С одной стороны, парня забавляло, что сегодня, впервые, они сидят здесь любовным треугольником: Феликс, который слюни роняет на Принца; Принц, который старается заполучить внимание старшего Ли и сам Минхо, которому похуй на всех, кроме любимого веснушчатого недоразумения. — Ахуевший, — рявкнул Феликс, тоже заметно подкипая, как и брат. — Ты допустил несколько ошибок в слове «ахуенный», — парировал Хван, и снова уколол Минхо своим пиздецки колючим взглядом.       Он выпрашивает внимания — это очевидно, но Минхо так просто сдаваться не собирался, поэтому взгляд отвёл от этой истерички и посмотрел в сторону брата, мысленно умоляя того не играть в эту игру, где заведомо проиграли все. — Ты допустил ошибку, появившись на свет, — шипит Феликс, всё больше хмурясь. — Ну, хоть в чём-то наши мнения сходятся, — улыбнулся парень, уже во всю развалившись на стуле. — Так… На чём мы остановились…       Крис, который всё это время держался за голову, воткнув локти в колени, оторвал глаза от пола и уставился на Хвана. На лице эмоций не было — спокойствие и только спокойствие, зато внутри всё кипело и бурлило, желая вылиться наружу. — Кот, сказать ничего не хочешь? — Нет, — тихо ответил парень, покусывая язык от такой же злости, которая шипела в голове, подначивая не сказать что-нибудь, а, блять, прокричать много чего по теме и без. — А меня когда спросишь? — засмеялся Хван. — Ты что нам расскажешь, Хёнджин? — старший намеренно сделал акцент на имени, что заметно понравилось парню. Улыбка растянулась до ушей. — О, я пил вчера и сегодня тоже собираюсь в барчик. Кто-нибудь желает присоединиться? — Блять, — это всё, что вырвалось из Криса.       Это же слово возникло в голове у обоих блондинов.       «Как же ты заебал, блять». — Удачи тебе спиться, — прохрипел Феликс. — А я на тебя рассчитывал, солнышко, — наиграно грустно ответил Принц и Феликс, какого-то хуя, сник, засмущался и улыбнулся. Минхо это всё заметил и зря. Злость уже не шипела в мыслях, а прямо-таки по вискам стучала увести младшего отсюда. — Ну, составишь мне компанию? — Закрой рот, — сквозь зубы прорычал старший Ли. — Ой, котик разозлился, что его не пригласили? — снова этот издевательский тон. — Ты ведь не пьёшь, тебе с нами будет скучно, правда, Феликс?       Младший во всю поплыл на волнах непонятных чувств, которые прилили так быстро, что правильно отреагировать и по привычке послать Хвана куда подальше, он не смог. Растерялся. Он так и сидит, хлопая глазами, не зная на кого из двоих смотреть, точнее, от кого ожидать заключительного победного «удара». — Как ты смеешь? — начал Минхо. — Тебе на себя плевать, так ты и других на дно тащишь? — Это кто тебе сказал? — Я это вижу. — Ребят, — вмешался Крис, вставая с места.       Стул почти так же противно скрипел, как и голос Хёнджина, но ни на одного, ни на второго этот шум не повлиял. — Какое счастье, что ты всё-таки что-то умеешь, кроме, как игнорировать, — ещё один невидимый удар по лицу Минхо. — Мне нет дела только до мусора, поэтому его я не замечаю. — Ох, так я для тебя мусор? Какая честь подняться с пустого места до такого почётного звания, — захлопал в ладоши Хван и засмеялся в такт этим громким звукам. — Может завтра ты меня уже любимым назовёшь, если тебя, конечно, моя синичка не опередит. — Парни…       Принц явно провоцировал, а Минхо зачем-то вёлся на эти дешёвые провокации. Кажется, его броня дала трещину, стоило напомнить о новеньком. Все это поняли и ощутили, даже брату досталось, когда по дороге домой он попытался поговорить из-за случившегося. Минхо сорвался, психанул, пожалел о своей вспыльчивости и тут же извинился, но на следующий день всё повторилось: Хван заёбывал, Ким и Боб раздражали, Феликс, как всегда, не вовремя лез со своим любопытством, стулья Чанбина и новенького пустовали. Минхо дико заводился, стоило хоть кому-то слово в сторону Сони ляпнуть. Гнев снежным комом нарастал, давил изнутри, потому что ни на второй, ни на третий день парень с яркими синими волосами так и не появился. От Грея тоже ни слуху ни духу.       И бесился не один Минхо. Принц тоже стал каким-то хмурым и более агрессивным. Его вечные подколки стали жёстче и оскорбительнее, хотя, казалось бы, куда? Но видимо для его острого языка пределов не было вообще. Фантазия играла на все сто, отборный мат мешался с изящными издёвками даже в адрес Минхо, который молча носил свой гнев внутри. По цепочке от этого сильнее раздражался Феликс, периодически покачиваясь на качелях между лютой ненавистью ко всем и обычной обидой — это заводило Минхо ещё больше. Хёнджин не отставал и подкипал даже от молчания братьев…       Получался уже какой-то порочный треугольник злости, а не любви, из которого их вывести могло только появление Сони.       Минхо вообще слабо понимал, почему его так сильно раздражало отсутствие новенького. Всё время у него уходило либо на немые переглядывания с Хваном на собрании, либо на словесные дебаты с Феликсом после. А может всё он понимал, просто не в его правилах самому себе что-то объяснять и доказывать. В первую очередь ему хотелось просто помочь, пусть даже его и не просили. Минхо не был ангелом-хранителем, спасателем или даже волонтером, но чувствовал проблему очень остро. Парня нужно было доставать из всего этого дерьма, свалившегося бог знает когда на его крашенную голову. И предчувствие подсказывало, что сделать это нужно как можно скорее.       Минхо понять можно, на самом деле. Он до сих пор от тех ужасов не отошёл, которые переживал с Феликсом и за Феликса. Иногда этот новенький был прямо-таки точной копией младшего — потерянный и запутавшийся. Тут и психологом быть не нужно, чтобы понять, что в жизни этого парня происходит кромешный пиздец, если не окончательный ад.       Равнодушным ко всему этому дерьму оставаться он не мог, даже если очень сильно бы захотел. А хотел он, кстати, кое-чего другого, например, обматерить Криса за то, что он и правда не имел номеров и половины человек, посещающих «АА». Хоть в чём-то за столько времени он был согласен с Хёнджином, хотя язву эту на дух не переносил, а ещё на сегодняшней встрече он даже молча поблагодарил его за негласное перемирие. Оба заебались кусаться, очевидно.       Нужно было что-то решать и действовать.       Воображение подкидывало отнюдь не радостные картины того, что Сони где-то спился, разбился, а может и вообще давным-давно помер. Феликса, однажды, он таким и нашёл — избитым и лежащим на мокром от блевотины асфальте. От этого воспоминания по спине пробежался холодок, и Минхо неприятно поёжился. Парня нужно было искать, Ли ощущал это всем нутром, а мозг тут же подкинул идею: последний раз Сони уходил с Бином, значит свои детективные поиски стоило начать именно с него. Недолго думая, Минхо натягивает любимые конверсы и шарит по карманам в поисках ключей. — Ты далеко собрался? — Феликс выглядывает из комнаты в своей любимой пижаме.       Наверняка он уже расположился в кровати, и досматривал последний выпуск любимого шоу, поедая чипсы. Минхо как раз на днях покупал пару пачек для младшего и уверен, что сейчас брат доедает последние. — Не спится, пойду прогуляюсь, — сухо бросает он в ответ, накидывая кофту. — А я думал, ты на свидание собрался, — шёпот брата сочится ехидством, а губы украшает легкая улыбка. Родители уже спят, поэтому младший смех свой дикий сдерживает, боясь потревожить то, что лучше не тревожить. — С Сони… — Договоришься же, — фыркает Минхо, и закатывает глаза в своей излюбленной манере, чтобы не выдавать своего волнения. На свидание он не собирался, но найти синеволосого планировал точно, даже игнорируя то, что отметка на часах близилась к одиннадцати вечера. Обычно к этому времени Минхо уходил на работу, либо занимался своими делами, потому что наконец-то мог адекватно «проснуться». Сегодня у него выходной, но беспокойство слишком уж крепко схватило за горло, и, соответственно, отвлечься на работу или занять себя чем-то своим у него явно не получится. Что толку сидеть без дела и гонять тревожные мысли туда-сюда? — Не куплю тебе завтра чипсы. — Это удар ниже пояса! — обиженным змеёнышем прошипел Феликс и скрылся в комнате, не забыв напоследок показать средний палец. — Удачно пососаться! — Ребёнок, — бурчит себе под нос Минхо, и покидает квартиру.       До Грея идти совсем недолго, минуты четыре быстрым шагом, но Ли всё равно успевает подметить, что для летней ночи слишком уж прохладно сегодня. Он даже не думал, что кофта, накинутая впопыхах, ему действительно пригодится. О чём говорить с Чанбином он тоже не подумал.       Зато вспомнил, как одним осенним, почти таким же прохладным вечером, доставал из ладоней брата осколки стакана, который тот по пьяни раздавил своими кукольными ручками. Кажется, то приключение было последней каплей и Минхо на следующий же день повёл брата в «АА», где первым встретил их и расположил, как раз Со Чанбин.       Вот он уже стоит перед хлипкой дверью его подъезда, пишет сообщение, чтобы тот спустился, молясь про себя, чтобы хоть это сообщение оказалось прочитанным и, о чудо, Грей отвечает через секунду, что сейчас выйдет. — Какими судьбами? — давит улыбку Со и пристраивается на облезлой лавке.       Минхо в это время нужную интонацию подбирает и выбрать никак не может. — Ты как? — ровным тоном интересуется парень и тоже не из простой вежливости, а потому что переживает за ещё одного хорошего человека, у которого корка запёкшейся крови темнеет на кончике брови. — Живой и ладно, — тихо посмеивается Грей, а Минхо не смешно, потому что тот глаза теперь прячет и это явно плохой знак. — А вы там как? Как Феликс? — Ты почему не ходишь на собрания? — вместо ответов Минхо заваливает парня своими вопросами. — Что тогда случилось? Почему Сони нет? Ты последний его вид… — Как нет? — перебивает Чанбин и подскакивает в момент. — В смысле, блять, его нет? — Третий день ни тебя, ни его не видно. Что произошло? — Да мы… Мы… Он в порядке, правда…       Тут Чанбина словно по голове ударили.       «А если та мразь вернулась и… Пиздец?». — Пиздец…       Чанбин старается как можно короче весь произошедший «пиздец» упаковать в предложения, но вот уже минут двадцать он без остановки болтает, и за голову временами хватается, пересказывая те утренние страсти. — Он меня мороженным потом угостил, и вроде нормально мы попрощались, — выдохнул парень, усаживаясь на прежнее место. — И ты его не навещал? — злиться Минхо права не имел, но злился. — Не подумал. — Пиздец, — повторяет Минхо девиз этого вечера. — Мы можем… — Скажи адрес.       Оба заговорили в один и тот же момент. Чанбин чуть помялся, но всё же объяснил дорогу. Минхо на это лишь кивнул, и с мрачным видом оставил парня в тишине дальше свои кулаки чесать.       Существует лишь два способа удачно спрыгнуть с эмоциональных качелей, на которых прямо сейчас укачивало Минхо, который быстрым шагом направлялся в сторону дома новенького — либо погрузиться в полную изоляцию, спрятаться и пересидеть в одиночестве со своими негативными эмоциями, либо принять их как данность, и использовать во благо.       Если случилось страшное, и Джисон в заложниках собственного страха, он поможет ему найти выход, очень постарается. С братом сработало, и с ним должно. А если проблема в том мужике, то придётся вспомнить детство, и самому рожу этому ублюдку начистить. По силам, конечно, Минхо явно уступал Чанбину, но пока внутри клокочет ярость, ему не страшно проиграть.       Но игра закончилась даже не начавшись. Парня шестое чувство, не иначе, направило перейти дорогу, где на пустой остановке, за которой ярко светились банкоматы в ряд, сидело тело. Сидело и плавно качалось. Не детективное чутьё, а слепой порыв помочь ещё одному человеку повёл Минхо к этой чёртовой лавке, где качало вправо-влево того, кого ему не хватало. — Сони? — парень встал напротив, и с испугом принялся разглядывать в полутьме помятую одежду и сбитые колени. Минхо присел, чтобы парню шнурки завязать, и увидел ещё и поцарапанные костяшки. — Сколько ты выпил?       Джисон в этот момент не осознавал, кто рядом с ним. Он не понимал, что больше не один на этой пустой улице. Глаза были закрыты для более ярких картинок, которые рисовало отравленное бутылкой виски сознание, губы сами собой тянули пьяную улыбочку.       Погода сменилась так же быстро, как и настроение Минхо. Вся его необузданная ярость вышла с выдохом облегчения, что новенький нашёлся сам и живой, и Минхо самому не пришлось в ночи стучать в чужую дверь… А он бы постучал, не постеснялся покой незнакомых людей нарушить, это правда. По крыше остановки быстро затарабанили крупные капли, ветра не было, но каким-то чудом дождь попадал и на качающегося Сони и на угрюмого Минхо, придерживающего это неустойчивое тельце.       Оставаться на улице — не вариант, вести парня домой и по «синей» причине беспокоить мать парня не хотелось, мало ли она ему потом выпишет за это ночное приключение, а может и побьёт, Минхо ведь не знал всей прелести жизни в той семье.       Оставался один единственно-верный вариант. — Посиди ровно хоть минутку, — Минхо убирает руки со спины новенького, и тянется в карман за телефоном.       Десяти секунд не прошло, как Джисон заваливается сначала вправо, а потом резко наклоняется влево, по инерции видимо, и синяя голова падает на плечо Минхо. Так они и просидели слипшись, пока не подъехало такси.       Усадить, точнее уложить полумёртвого на задние сидения было довольно сложно. Таксист сначала наотрез отказывался везти пьяного, но Минхо ему быстро рот закрыл, а потом обошёл машину с другой стороны, устроился так, чтобы голова новенького теперь удобно лежала на его бёдрах, и хлопнул наконец дверью.       Телефон вибрировал от сообщений Чанбина и Феликса, но Минхо даже не думал доставать гаджет. Сейчас в его руках другое, нечто важное и бормочущее что-то про какого-то Сынмина. Сони грязными мокрыми пальчиками пытается поймать то, чего и в помине нет, и хватается за лодыжку Минхо, вызывая необъяснимые мурашки. Наблюдать за этим всем было и забавно, и неприятно. Минхо будто кипятком облили, когда на очередном резком повороте парень открывает глаза, крепче цепляется за ногу, на которой, видимо, реально удобно и шепчет имя Принца. — Что ты сказал? — грубо шепчет Минхо.       Снова злость контролирует его голосовые связки, хотя и тут злиться он права не имеет.       Факт. — Хочу к… — парень тихо икает и снова трётся мягким щеками о ткань джинсов. — К Хён… Джину…       «Приехали, блять».