Клуб «Ненужных людей»

✦

      Воспоминания — это признак того, что человек всё ещё жив. Он может купаться в мыслях, возвращаясь в прошлое, плавать сколько угодно, отдаляясь всё дальше, глубже. При этом непременно должна быть в руках верёвка, которая притянет назад, к берегу, вернёт в реальность. На этой же верёвке можно однажды повеситься от тех же воспоминаний, ведь люди помнят не только хорошее. Ярче запоминается лютое дерьмо, которое когда-то испачкало их жизнь.       Крис смотрит на тёмные капли крови на сером бетоне и «заплывает» на много лет назад, туда, где он познакомился с Хёнджином. Его отца снова избрали мэром, чем не повод отметить это событие с размахом и пригласить все сливки общества к ним в загородный дом? Хван тогда был совсем ребёнком, кажется, но среди взрослых в галстуках и вечерних платьях, он держался молодцом. Наверное, поэтому, не привыкший ко всему подобному столпотворению Крис, прицепился к незнакомому мальчику.       Годы шли, они легко находили друг друга в толпе важных шишек, хватали бутылки с бренди или вином и сбегали куда придётся, чтобы найти общий язык, похвастаться новыми дорогими игрушками или посплетничать о надоедливых репетиторах. Было иногда слишком трудно, если честно, и непонятно в ком была проблема: в слишком замкнутом Хёнджине или чересчур раскрепощённом Крисе.       Старший располагал к себе, всегда первый заводил разговоры обо всём и ни о чём, и со временем Хван привык к такому сценарию: сам стал более открытым, иногда даже наглым. Криса подкупала не столько эта неизведанная натура странного парня, сколько желание побыть в роли старшего брата и научить чему-то подрастающее поколение.       Увы, научил он, кажется, только самому плохому. — Как думаете, — Крис нечитаемым взглядом смотрит то на размазанную кровь на тропинке, то на братьев Ли. — Куда они?       Собрание завершилось так и не начавшись толком. Крис выбежал на шум, оставив в помещении Господина Кима и новенькую девушку, имя которой даже узнать не успел, а теперь эта парочка тихо попрощалась, и оставила троицу стоять столбами на разбитом крыльце со своими мыслями. — Надеюсь, он не потащит его пить, — Минхо выглядит самым спокойным из всех, будто и не было этих объятий и чужих слёз на его лице; будто Джисон не зажёг в нем яркий свет несколько минут назад.       «Как давно они ушли?».       Крис отвлекает своей болтовнёй на фоне, запах сигаретного дыма выводит из транса и Минхо сжимает губы, словно они не горят адским пламенем, вспоминая прохладную кожу Джисона.       «Куда он забрал его?». — А я надеюсь, что он напьётся и сдохнет, — Феликс позволяет себе улыбаться, пока любуется «картиной», написанной кровью Хвана. — Не пизди, — бормочет Ли старший, а Ли младший в ответ лишь кивает молча, потому что правда же врёт. Не хочет он никакой смерти Хёнджина. Он бы хотел быть с ним ну хотя бы в нормальных отношениях, про любовь-морковь можно промолчать, но почему-то стоит только увидеть это «произведение искусства», как Феликс вспыхивает и не контролирует то, что несёт. А может, это и есть та самая безумная любовь, о которой написано множество книг? — Что вообще у вас произошло? Ты ударил его? — Крис поворачивается к Минхо, и тоже замечает его неестественное спокойствие. У блондина сейчас словно все чувства забрали и он даже не может вспомнить как хмуриться. Да он даже не моргает, а тупо мрачно гипнотизирует одну точку. — Слышишь? — Я не трогал его, — Минхо еле губы разлепляет. — У него пошла носом кровь и я… Я не понимаю, почему?       А ему и не нужно было понимать, хватало того, что Крис знал, почему у Хвана началось кровотечение. Опять. Последний раз он видел сгибающегося Хёнджина, как раз после аварии, которую в своей голове парень рисовал местом убийства. Стабильно раз в месяц, вот уже второй год, Крис возвращается в тот день в своих снах, а после привычно смазывает дурные воспоминания чем придётся.       Парень с раннего возраста пил и этому, как раз, и научил Хвана. Оба не понимали до конца всей сути происходящего, не замечали за долгими разговорами наедине в саду или в пустой гостевой, что летят вниз в компании с бутылками дорогого алкоголя.       А кто бы их остановил? Кто подал бы руку и помог не свалиться с головой в эту яму? Те, кто могли, были заняты своими «взрослыми делами».       Хёнджин менялся на глазах и, вместо пошлого виски, в таких же пошлых бокалах, он выбирал шампанское или тягучие вермуты. Хван Хёнджин был тем самым игристым вином, готовым взорваться в любую секунду, если обращаться с ним не так, как полагается. Он был зонтом, который мог укрыть как от палящего солнца, так и от жуткого ливня, потому что знал такое слово, как забота о ближнем своём. Он был вишнёвой жвачкой, после порции бренди. Он был первой сигаретой.       Маленький Хёнджин — это опущенный взгляд, а повзрослевший — саркастичные шутки и обязательные тычки в бок. Это обычно белые рубашки и корона из хрустальных заколок. Он был тем моментом в фильмах и дорамах, когда перестаёшь дышать от напряжения и ломаешь голову над тем, что будет дальше. Хван был непослушным ветром, который следовал только за одним человеком — за Кристофером. — Может Чанбину позвоним? — Феликс перебирается с одного конца крыльца и встаёт между Крисом и братом, закинув руки обоим на плечи. — И что мы ему скажем? — Ну, что нужно найти Хвана?       Сколько можно жить воспоминаниями, отрекаясь от реальности?       Крис помнил свой первый страх за парня, когда на одной из вечеринок младший перепил и разбил бутылку ещё недопитой водки. Осколок как-то незаметно оказался зажат в руке подростка, а в следующее мгновение по руке заметно текла кровь. Хёнджин всегда, наверное, будет ассоциироваться с этой жидкостью, которая отдаёт железом и солью. На вопрос зачем, Хёнджин просто пожал плечами, словно ему не больно, а скучно. Зато Крис с этим парнем никогда не скучал. — О чём вы говорили с Джисоном? — резко меняет тему разговора старший, и снова смотрит в упор на Минхо.       Это помогает вынырнуть на поверхность из омута воспоминаний. Вот он — глоток воздуха.       «Он сказал, что ему больно, а я не сказал главного — что хочу забрать его боль себе». — Они просто лежали и обнимались, — ответил за брата Феликс, и устало положил голову на плечо Минхо. — А могли бы пососаться. — Феликс, — полушёпот-полустон Минхо правильно понять было сложно. Сам Джисон, а точнее, их падение, как-то странно повлияло на Минхо. Все их привычные вечера были обычными тёплыми встречами, дружескими встречами, но увидев губы Хёнджина на лице Хана, внутри вспыхнула ревность и совсем не дружеская. Если бы Феликс не встрял, то себя выдал бы сам Минхо. Джисон открывал в парне новые чувства, и, пожалуй, неправильные, неприятные и никому из них ненужные. А может это как раз-таки то, что нужно им обоим? О таких чувствах пишут песни и стихи в несколько страниц? — Я… Я не знаю… — Минхо знал, помнил и теперь будет бережно хранить в воспоминаниях те недолгие пять минут вместе. — Он просто плакал.       Каждую слезинку он тоже сохранит на долгие годы. Он и сам пару слёз уронил, что вообще в привычную картину мира блондина не вписывалось. Именно от переизбытка таких чувств люди плачут в кино и сериалах? — Тебе хоть понравилось? — Феликс снова с издёвкой обратился к брату, за что получил заслуженный шлепок по костлявой заднице.       Крис под этот грудной голос вспоминает, как ему нравилось проводить время с Хёнджином, пока он не стал таким. А по чьей вине он, кстати, стал таким? Не на своё ли кривое отражение смотрит Крис, когда Хван говорит с ним и цепляет его, надо сказать, заслуженно?       Крис единственный виновный во всём, что с ним стало. Или с ними? — Ну, будем надеяться, что завтра мы их увидим.       «Я хочу увидеть его сейчас. Всегда», — мысленно отвечает Минхо на тихую надежду Криса.       Братья ещё недолго простояли так, глядя в закат, а затем оставили старшего совершенно одного.       Немного не так Крис планировал провести этот вечер, но судьба-хозяйка всё решила за него. Он забирает оставленные на стуле вещи, закрывает дверь на два замка, не спеша выходит на центральную улицу и не знает, в какую сторону ему двигаться. Дома пусто и холодно в прямом смысле слова, идти в бар он не горит желанием, потому что пил не так давно, а нарушать свой «график» он не любит.       Два года назад он был другим. Это сейчас он идёт с улыбкой на лице и готов кинуться на помощь каждому прохожему, а тогда он людей ни во что ни ставил и его безразличие ко всем, а может и нездоровый эгоизм, породили трагедию.       Хан Соджун погиб и это его вина. Гибель друга — тяжкий груз, клеймо позора за неправильно сделанные когда-то выборы. Но главной ошибкой всей этой драмы Крис считал Хёнджина. Именно в те запланированные графиком дни напиться или отвлечь себя белой дорожкой, он всю энергию тратил на ненависть к младшему. Но наступал новый день, голова снова трезво мыслила, во рту не оставалось следов спирта, и виновным становился опять Крис.       Замкнутый круг вины или виноватых.       В голове целый рой мыслей, руки так и чешутся позвонить бывшему другу и узнать, как он и где? И Хёнджин, и Крис изменились, они уже не те дети, которые прятались по углам и напивались в тайне от родителей. Они больше не друзья, но и врагами друг друга обозвать язык не поворачивался. А были ли они вообще когда-то друзьями? У Криса точно был друг и звали его Хан Соджун, а вот Хван Хёнджин… Он был причиной измениться, наверное. А может парень был просто живым примером как жить не надо? Или неудавшимся экспериментом? Очередной ошибкой?       Почти год прошёл, как Крис открыл свой центр помощи зависимым от алкоголя, и почти двенадцать месяцев назад он снова посмотрел в глаза тому, кто сделал его таким — другим, правильным и трезвым. Крис знает, что должен благодарить Хвана за его собственные косяки, которые поставили мозги на место самому Крису, но почему-то парень о благодарности редко вспоминал. Сам же Хёнджин и мешал своими ироничными шутками и издёвками сказать обычное «спасибо». Возможно, младший и сам обижен, ведь у него тоже был друг, и звали его Крис, и этот первый и единственный друг бросил его в самый неподходящий момент… Когда он убил человека… Когда он убил Соджуна.       В ту злополучную (или нет) встречу, спустя много месяцев тотального игнора и избегания друг друга, им удалось поговорить. Крис ждал извинений Хёнджина и тот извинился, но его «мне жаль» было не тем, что так хотел услышать Крис. Парень убивался из-за своей вины, лёг на самое дно и сам вдавливал себя в землю от чувства, что не успел, не заметил, сам, блять, притащил друга на эти ёбанные гонки, и сам же подливал ему спиртное.       «Мне жаль» Хёнджина было похоже на плевок, потому что ему не жаль. Соджун был ему никем, точнее, он стал лишь причиной их разлада. Внезапно появился, внезапно сорвался с места и выбежал на дорогу и внезапно погиб.       На этом всё.       «Мне жаль» Хвана было ненужным, потому что ему не должно быть жаль, он не виноват в тупости другого человека, но Крис себя и свои мысли изменить не мог. Да, он резко бросил пить, кое-как распрощался с наркотиками, и стал протягивать сразу две руки в помощь другим, таким же потерявшимся, но он до сих пор не может избавиться от образа Хёнджина-убийцы в своей голове.       Даже сейчас, когда до ушей доносятся длинные гудки, Крис считает, что звонит не другу, пусть и бывшему, а врагу. И совсем не удивляет, что этот лучший «враг» не отвечает на звонок. Ладно, переживёт.       Крис всё-таки оказывается в знакомом баре, приземляет свою задницу на высокий стул, просит налить ему содовую и виски без льда. Стакан с алкоголем он сразу двигает в сторону — не по плану же, а сидеть с одной газировкой в руке как-то неприлично. В голову снова прокрадываются воспоминания. Хёнджин никогда не был его врагом. Эти двойственные мысли рисуют кривую улыбку на лице парня.       Хёнджин — это Хёнджин — тот самый мальчик с неиссякаемым любопытством, с чертями на плечах и грузом печали за спиной. Хван — это тот же Хван, который на ночь всегда пил ромашковый чай, мог надевать разные носки и всё равно оставаться «при параде». «Принц дорог» — это тот же Принц из его сборища алкоголиков, только лишённый прав и надежды стать известным гонщиком.       «За что, Крис? Ты единственный дорогой мне человек и я не хочу вставлять тут слово «был». За что ты меня ненавидишь?».       Крис давно забыл, каково это — просто сидеть и болтать с парнем о мелочах. Он не сможет вспомнить, даже если очень захочет, горячие ли у него руки и какого цвета у Хёнджина глаза. А он бы хотел, но Крис погряз в сомнениях, обидах и в прошлом, которое было не светлым, а мутным из-за бесконечных пьянок. Хан Соджун сам виноват.       Сегодня старший это осознаёт, но наступит завтра и новая волна сожалений снова коснётся его самого или бывшего друга. Это было похоже на русскую рулетку — никогда не знаешь в кого выстрелит вина.       «Не оставляй меня, умоляю! Только не ты, прошу, Крис…».       Парень быстро справился со стаканом шипучей лимонной воды, потянулся к другому — с жидкостью красивого янтарного цвета. Вторая рука снова занята телефоном, пальцы опять набирают номер, который записывать и сохранять не нужно — он никогда не забывал и, наверное, не сможет забыть этот номер, а Хван, с большой вероятностью, никогда ему так и не ответит.       В баре людей мало. За стойкой устроился только один Крис, у стены, за низким и явно неудобным столом, сидит компания девушек, и Криса опять засасывает в прошлое. Около года назад, когда сука судьба толкнула в это заведение, его встретила такая же спокойная атмосфера, только на этом стуле, на котором сидит сейчас сам Крис, тогда восседал Принц — его бывший друг, его злейший враг, его неродной брат и его родная душа.       «Я изменился, Хённи, и если ты позволишь, то я хотел бы помочь и тебе».       Крис тогда правда порывался помогать всем и вся. Хёнджин зачем-то согласился. Была надежда, что тот долгий разговор был чем-то вроде примирения, но, видимо, не исправляться и мириться хотел Хван, а мстить и делать больно — это у него получалось лучше всего. В этом он прямо-таки Король. Хёнджин принял предложение старого друга, изначально даже регулярно посещал «АА», регулярно выводил старшего на эмоции и с той же стабильностью бухал. Крис его и понимал, и в то же время не мог понять этих мотивов.       Взрослый Хёнджин всё тот же Хённи, с которым он познакомился давным-давно — мальчик, не знающий языка любви, и который, словно дикое животное, будет контактировать с этим миром только своим, понятным ему, языком. — Ещё налить? — худощавый парень за баром в растянутой футболке, в которой поместилось бы ещё человека два-три, вежливо обращается к Крису, а тот осушает стакан одним глотком и просто кивает.       «Ты мог поговорить со мной, Крис. Мы могли бы справиться с этим вместе, но ты предпочёл оставить меня. Ты сбежал тогда, когда зубы и мозги твоего дружка были размазаны по лобовому. Ты оставил меня там — истекать кровью рядом с трупом. Ты убежал, оставив меня одного со всем этим дерьмом и сейчас говоришь, что тебе жаль? Мне тоже было жаль, но разве ты слушал? Слышал меня? Я думал, что ненавидел себя всю жизнь, но нет… Я возненавидел себя после твоего подлого побега. Мне было жаль тебя, кусок ты дерьма, а не себя! Мне было жаль и того идиота, который прыгнул под колёса! Я, стоя на коленях, умолял тебя простить… Ты отвернулся от меня… Ты даже слушать не хотел, и сейчас ты, весь такой беленький и пушистый, просишь всё исправить? Дать тебе возможность помочь мне? Давай… Удачи тебе в этом».       Крис не святой, но он пытается. А Хёнджин не пытается вообще. — Ещё? — подмигивает бармен, и Крис снова утвердительно качает головой.       За третьим стаканом идёт четвёртый и пятый. От шестой порции парень вежливо отказывается, оставляет купюры на стойке, и вполне себе твёрдо шагает к выходу. Он потратил время и деньги, чтобы поставить воспоминания на паузу, а они какого-то хуя встали на повтор. Да и чувства даже лёгкого опьянения парень не ощущает. Впереди ещё одна бессонная ночь с чувством вины на соседней подушке. Утром — кофе без сахара и пара тостов. День он заполнит встречей с родителями, а вечером его ждёт любимый клуб «ненужных людей», где ему хорошо, где он может показывать свою настоящую улыбку и быть полезным, правильным и хорошим человеком. Завтра будет новый день, и значит у него будет ещё один шанс постараться изменить чью-то жизнь к лучшему.       Перед парнем снова встаёт выбор: плестись домой пешком, обходя тёмные улицы и тихие парки, или не выёбываться и сесть в такси, быстро добраться до кровати и зарыться в одеяло с головой. Второй вариант кажется проще, но Крис не из тех, кто выбирает лёгкие пути.       «Прости меня, Крис. Мне жаль, что из-за меня тебе было плохо».       Тогда, после похорон друга, Крис закрылся от всех. Он не только Хёнджина отправил в чёрный список, но и семью, и каких-никаких знакомых. Тогда было плохо, но если сравнивать те муки одиночества с тяжёлым грузом вины настоящего — это небо и земля.       «Это ты прости, Хённи, что я оставил тебя. Я не имел права так поступать с тобой. Мне ужасно жаль».       Крис снова достаёт телефон из заднего кармана и яркие цифры немного плывут. Алкоголь догоняет, хотя парень идёт медленно, никуда не торопится и, тем более, он больше никуда не бежит. Зато что-то знакомое только что пробежало рядом. Крис оборачивается и видит до боли знакомую синюю шевелюру. — Эй, — Крис мягко нападает со спины на парня и легко обнимает его. На собраниях он позволял себе обниматься только с Феликсом, но многое бы отдал, чтобы обнимать всех, в том числе и Джисона. Крис непонятно почему радуется этой случайной встрече. Он долго так стоит и прижимается к спине Хана, а тот в его руках размякает, как кусок хлеба в молоке, и лишь свои холодные руки приклеивает к горячим рукам Криса, сцепленным в замок где-то на животе. — Ты же не против, что я так… Внезапно? — Нет, — шепчет парень и сам чуть наваливается на стоящего сзади. Ему приятно и это чувствуется. — Только… — Только что? — Крису не хотелось разрывать объятия, ведь непременно Джисон захочет поговорить о Хёнджине, а может и сам старший не удержится от кучи вопросов-расспросов. Но стройное тело в его руках как-то слишком резво шевелится, намекая отпустить, и приходится расцепить руки. А потом, когда Хан поворачивается лицом, приходится ахуеть, потому что это не Джисон. — Ты кто? — Я думал тебе всё равно, кто я, — незнакомец широко улыбается, но глаза даже в вечернем мраке отчётливо переливаются всеми оттенками грусти. — Обознался, да?       Крис уже не знает, куда деть руки, которые только что обнимали Хана, а теперь перед ним некто другой, не менее привлекательный, но не Джисон. Обознался, да, а может это тревожный звоночек завязать с алкоголем и таблетками навсегда. — Прости, — Крис тоже улыбается, но виновато и даже глупо. — Я перепутал тебя с… — Бывает, — незнакомец жмёт плечами, и улыбка медленно стирается. Точнее, уголки губ едва заметно ползут вниз, и появляется теперь новая улыбка — печальная. — Я думал, что это моё счастье, вот и решил поймать его, — старший старается как-то приободрить парня, и в голову ему приходит только такой исход — сделать вид, что всё по плану. — Я Кристофер и, если честно, ты понравился мне и я… Я не знал как… Ты, случайно, не моё счастье?       Старший выдал, наверное, самый тупой и корявый пьяный подкат из всех возможных, но он сработал. — Я тебе понравился? — прекрасные глаза незнакомца снова блестят, теперь, наверное, от плёнки непонятных слёз, а губы снова растягиваются полумесяцем. — Ну… Да?       Боже, Крис рядом с этим парнем помолодел лет на десять и снова его берёт во власть волнение. У них даже не свидание, они не знакомы и видят друг друга впервые, но от чего-то стало так тепло. Наверное, это всё магия этой чёртовой улыбки и неповторимых глаз.       А ведь несколько минут назад Крису было не до тепла, уюта и чужих лиц. В глазах стоял один Хёнджин. — Тогда можешь снова меня обнять, — радостно тараторит парень и делает полшага навстречу. Вблизи его волосы уже не кажутся такими же, как у Хана, они светлее, да и ростом парень, наверное, чуть выше Джисона. Если быть честными до конца, то Хан вообще ни в какое сравнение не идёт с этим парнем, чего только стоит одна татуировка на шее, от которой у Криса в штанах медленно загорается желание. — Обнимешь?       И Крис обнимает. Это странно. Ему приятно и комфортно и, самое главное, в голове становится тихо. Так хорошо ему было раньше рядом с другом, и знакомое ощущение опьянения из прошлого тоже догнало приятным покалыванием в висках. — Ты никуда не торопишься? — голос парня был таким же вибрирующим, приятным, как и выпитый алкоголь внутри. Сердце быстрее разгоняло кровь от этого горячего дыхания в шею или от чужого бедра между ног старшего, а может от всего сразу. — Если я скажу, что тороплюсь украсть твоё сердце, ты мне поверишь? — Крис отвечает таким же обжигающим шёпотом в шею. Ещё один заученный подкат из прошлого века. — Только если ты действительно его украдешь, — парень напротив, казалось, просиял.       А может быть это только в голове Криса незнакомец представляется ему таким — он не особо пытался разобрать, но происходящее ему очень нравилось. — Я сделаю всё, что в моих силах, — Крис не мог перестать его рассматривать. Парень чертовски привлекательный и взгляд сам, совершенно неконтролируемо, изучал острые черты лица, и в особенности задерживался на красивых губах. — Если будешь так тщательно меня изучать, я приму это за предложение, — эти самые мягкие губы изобразили самую что ни на есть наглую ухмылку и Крис готов поклясться кому угодно и куда угодно, что если не в его сердце, то в штанах стопроцентно что-то зашевелилось после этого томного шёпота. — Руки и сердца? — Нет, — парень наклонился ближе, чтобы прошептать в самое ухо, — отлично провести вечер, а может быть, и ночь.       Крис вспыхнул, как самый настоящий подросток. Горячее дыхание опаляло ушную раковину и он готов дать руку на отсечение, что этот дьявалёнок напротив сделал это специально. «Пиздец», — проносится в голове, буквально размахивая красным флагом. В таких ситуациях он не бывал, хотя различных других случаев и лучше и хуже в его жизни было огромное множество. — Если ты никуда не торопишься, то мы могли бы прогуляться, — «и решить, к чему приведёт этот вечер» — остаётся где-то на языке так и не сказанным.       Крис не слепой, видит, что парень перед ним молод и горяч, в голове у него бушевал отнюдь не разум, а гормоны. Сам проходил через это и даже что-то да помнит, не совсем уж старый. — Я никуда не тороплюсь, — склонив голову на бок, парень продолжает ухмыляться. А Крис уже буквально утонул в глазах этого незнакомца. А может чувствовал себя беспомощным, ведь в них было что-то такое хищное, что хотелось бы исследовать вдоль и поперёк, не упустив ни одной детали, и пусть для этого придётся надеть на себя маску «добычи». Плевать. Такая игра ему по вкусу. — Тогда как тебе идея провести со мной время?       Вместо ответа Криса уже потащили вдоль аллеи. Рука синеволосого бесцеремонно схватила его собственную, словно они не только что встретились, а знакомы уже лет пять минимум. Крису кажется это одновременно и странным, и очень милым. Странным, потому что ему сложно представить, какого это слепо верить тому, кого ты только что встретил. А мило, потому что парень целиком открыт для него, рассказывает что-то, тараторит такие же заезженные подкаты, и всё ещё держит его руку в своей, сжимая всё крепче. У Криса, как у самого настоящего подростка, ладони от такой внезапной близости потеют, и ему становится за себя стыдно, потому что он знает, что парень это чувствует. И возможно, именно поэтому синеволосый улыбается ещё шире. Игра продолжается. — Расскажешь о себе? — старшему правда интересно узнать, что за невиданный экземпляр ему сегодня попался: необычный и яркий; словно звезда на небе, сияет и освещает темноту в душе Криса, сам того не понимая. — Что ты хочешь узнать? — парень вышагивал медленно, всё время посматривая на Криса, тоже изучая. — Ну, для начала было бы неплохо узнать твоё имя, — сам Крис шагал ему в такт и даже ровно, хотя он ощущал, что быстро выпитый алкоголь наступает ему на пятки, ветки и валявшиеся листья под ногами были уже не чёткими, а мутными пятнами. — Что тебе это даст? — вопрос из разряда риторических, на которые ответ хер найдёшь. — Хочется знать, как к тебе обращаться. — Хм, — парень наигранно призадумался и даже вторую руку к подбородку приложил, чтобы казаться убедительнее. — Ты уже назвал меня своим счастьем, хотя можешь просто называть меня любовью всей твоей жизни, так устроит? — пока Крис хлопал губами как рыба над водой, парень лишь смеялся его реакции. Не переиграл, а выиграл. — Я ведь своё сердце просто так украсть не дам, заберу твоё в ответ.       Вероятно, на лице Криса отобразился ахуй вселенского масштаба, иначе как объяснить то, что синеволосый заливается громким и очень заразительным смехом? Крис его подхватывает без зазрения совести и они смеются в унисон. Сердце уже готово сдаться без боя в плен, ведь смех парня невероятно привлекателен, как и он сам. Так звучат, наверное, феромоны, к нему тянет словно магнитом, только пока что Крис не понимает, кто из них плюс, а кто минус в этой тяге. — Зови меня Йенни, хорошо? Но вариант с любовью мне тоже очень нравится, — названный Йенни льнет ближе к его руке, и укладывается синюю макушку на плечо, продолжая идти. — Хорошо, любовь всей моей жизни, моё счастье и мой Йенни, — Крису кажется, что он давно так искренне и много не улыбался, словно этот парнишка пробуждает его ото сна, в котором он был долгие годы. Он смело раскапывает его из-под обломков прошлого, вытаскивает, крепко удерживая за руку. Спокойно, хорошо и уютно. «А ещё очень, блять, жарко… Горячо». — А сколько тебе лет, если не секрет? — Не секрет, конечно, — парень снова наклоняется ближе к уху, словно у него какой-то фетиш на это. — Уже можно, если ты понимаешь, о чём я.       О, Крис прекрасно понял, о чём он. От этого, правда, жить легче не стало, а может быть и стало, но старший пока в этом не разобрался, как и во всём остальном, что касается этого парня. Совершенно непонятно, к чему приведет это знакомство, но то, что оно было приятным и отвлекающим оставалось без сомнений. Игра выходит на новый уровень. — Теперь ты расскажи о себе, Кри-сто-фер, — парень проговаривает его имя по слогам и с придыханием, что звучало безумно сексуально.       Кажется, что у Криса скоро пар из ушей повалит, если не уже. Что говорить о себе тоже не понятно. Слишком личное вываливать бессмысленно — представлять всех своих тараканов поимённо, при таком коротком и лёгком знакомстве, полный бред. Это только оттолкнет парня. Сказать что-то обычное из разряда: «я люблю жареную курицу» или «обожаю персики» — ещё бредовее.       Как вообще люди знакомятся вне стен всяких сообществ и баров?       Крис не помнил, ведь ему всегда давал подсказки алкоголь, а сейчас этого алкоголя в нём оказалось недостаточно для того, чтобы придумать, что сказать. — Такие вопросы ставят в тупик, — честно сознаётся старший, и чешет затылок. — А если ты про возраст, то мне уже давно можно, как ты мог заметить. — Я заметил, да, — младшему явно такие разговоры доставляли удовольствие.       Крис, всё время наблюдая за ним, видел, что улыбка с лица не сходила ни на секунду. Это при том, что они успели пройти уже достаточное расстояние.       Потянув старшего за руку, Йенни решил, что самое время присесть. Они как раз проходили мимо уютной лавочки, что располагалась вдали от основной дороги. Люди в этом месте проходили крайне редко, поэтому её можно было считать отличным местом для разговора без лишних ушей. — А куда ты, кстати, шёл? Возвращался откуда-то? — странный вопрос, но задать его очень хотелось.       Время было позднее и случайных прохожих с каждой минутой становилось всё меньше, а Йенни, как понял Крис, никуда не спешил и не торопился, словно просто слонялся по улице, не зная, куда себя деть. Может быть, так он сможет узнать парня ещё чуточку лучше или даже чем-то помочь, кто его знает. — Просто гулял. Домой не хотелось, — глаза парня устремились куда-то вверх, на тёмное небо. Вопреки городскому свету, оно было усеяно приличным количеством звёзд, которые можно было рассмотреть невооружённым взглядом. В глазах Йенни были такие же звёзды, которые горели несмотря ни на что. — Знаешь, у меня сегодня было желание погулять до рассвета, так что не надейся, что я тебя рано отпущу.       Крис и не надеялся. Парень цеплял так, что хотелось провести с ним как можно больше времени. С ним было воистину хорошо, и даже его яркий образ, который должен казаться бунтарским и вызывающим, не отталкивал, а наоборот, притягивал и уже физически. Он чуть ближе двигается и теперь их бёдра вжимаются друг в друга. Звёзды были не только в глазах парня, он и сам казался одной большой яркой звездой, необычной, которая выделяется из всех остальных, и именно от такого небесного светила нельзя оторвать взгляд. Крис и не может. Он смотрит прямо в глаза парня, что сидит рядом с ним, так и не отпустив руку, и не знает, что больше его бьёт по голове: собственная импульсивность, общая атмосфера или выпитый виски. Именно что-то из этого заставляет его наклониться вперёд и коснуться чужих губ. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты похож на звезду? Такую же яркую и красивую, что я замираю, глядя на тебя, — Крис шепчет в приоткрытые губы младшего.       Парень от этого тупого комплимента и от действия ничего особенного не ждал, но младший незамедлительно впивается в его губы жёстким, развязным поцелуем, словно только этого и хотел. Старший отвечает, покусывая мягкие губы и чувствует, как руки парня обвивают его шею, сильнее притягивая к себе. — А тебе не говорили, что ты классно целуешься? — парень лишь на долю секунды отвлекается от поцелуя, чтобы вдохнуть воздуха и вернуться с новыми силами.       Может быть, Крису и говорили о его навыках, только вот сейчас он и не хочет ничего вспоминать, потому что Йенни своими действиями заполнил собой все его мысли. Юркий язык вылизывал полость рта, проходясь по зубам и доставал даже до нёба. Крису кажется, что если бы он не отвечал с таким же рвением и не кусал чужой язык, то он достал бы до самой глотки.       Это всё возбуждало до умопомрачения, особенно то, как Йенни решил перебраться к нему на колени, восседая на Крисе, словно на троне, не иначе. Сам старший решает, что вполне себе может опустить ладони на талию парня, что и делает, слегка пробираясь под чужую футболку и опаляя горячую кожу прохладными касаниями. Парень мычит прямо в поцелуй и поступательными движениями ёрзает на его бёдрах, побуждая член болезненно упираться в ширинку джинсов.       Если честно, Крис не так представлял себе сегодняшнюю прогулку с новым знакомым. Может быть, между ними и был некий флирт, но он уж точно не думал, что это перерастет в подобные действия так быстро. Йенни, видимо, вообще не любит терять времени даром, поэтому переходит от губ на линию челюсти, а после и на шею, покусывая и выцеловывая её. Крис уверен, что у него обязательно останутся отметины и если не от засосов, то от зубов стопроцентно. Парень кусал с силой, не так, чтобы это было нестерпимо больно, но достаточно для того, чтобы приносить болезненное удовольствие.       Чтобы предоставить больше пространства для действий младшего, Крис откидывает голову назад и, кажется, плывёт. Он испытывает самое настоящее опьянение и виной этому совсем не виски, а парень, что так развязно орудует своими губами по его шее, вовлекая в «борьбу» теперь ещё и острый кадык, который был его эрогенной зоной.       Руки младшего тоже времени не теряют и постепенно расстегивают рубашку Криса, осторожно оглаживая всю открывающуюся им кожу. Это игра уже без правил, поэтому старший решает, что при таком раскладе вполне себе может позволить несколько вольностей.       Одной рукой он пробирается дальше под футболку парня, а вторую опускает на задницу, с силой сжимая. Йенни эти действия оценил по достоинству, что-то неразборчиво простонал и заёрзал быстрее, спускаясь губами уже на грудь Криса, выцеловывая пространство уже там. И стоило бы ответить парню тем же, что-то сделать, но в голову старшего пробиваются мысли, совсем не связанные с синеволосым.       Когда-то давно, так же на его коленях находился Соджун и с таким же рвением целовал, ничего не стесняясь и не боясь быть пойманным простыми прохожими.       То, как младший опускается перед ним на колени, Крис пропускает, но хищные глаза и язык, который медленно проходится по зацелованным губам, пропустить никак не может. На губах теперь тоже блестят созвездия от обилия слюны, и в паху пульсирует желание с ускоренной силой. Судя по всему, Йенни абсолютно всё равно на запачкавшиеся на коленях штанины, а вот на член Криса, пошло выпирающий из штанов, ему хочется обратить всё своё внимание.       Он упирается лицом прямо в ширинку, трется о ткань своими щеками попеременно, а старший просто смотрит на это, приоткрыв рот от удивления. Руки парня приклеиваются к сильным бёдрам Криса, с силой то сжимая, то поглаживая их, а лицо всё так же продолжает тереться о пах. Сам Крис думает, что это какой-то новый вид извращения у парней помоложе или кинк, фетиш, как там оно у них называется.       «Так похуй».       В принципе и ему и его члену такой расклад нравится, так что совсем не важно, какая для этого у младшего причина и название. В какой-то момент парень прикусывает ткань на ширинке, от чего по напряжённому прежде телу старшего проходит ласковая дрожь удовольствия. — Хочу сделать тебе приятно, можно? — Йенни смотрит на него снизу вверх, сверкая своими хитрыми глазами, закусив губу непозволительно эротично.       Кажется, что если бы он сказал «можно я заберу все твои деньги и квартиру», то Крис бы так же просто кивнул, засмотревшись на зрелище, что оказалось перед ним.       А на что посмотреть действительно было. Младший улыбался слишком опьяняюще, словно сам был самым лучшим алкоголем, который когда-либо пробовал Крис. Эти на первый взгляд хрупкие пальцы, которые пытались расправиться с ширинкой, были слишком красивы и, если честно, прекрасно смотрелись на его члене, что так рьяно пытались освободить и сделали это. Глаза прямо-таки светились из-под взъерошенной чёлки цвета утреннего неба, когда Йенни размашисто облизнул член по всей длине от основания до головки, а Крис, казалось, в этот момент попрощался с жизнью и оказался там, на небесах. Тусклый свет дальних фонарей слабо освещал лицо парня, но всё же достаточно для того, чтобы рассмотреть до мельчайших подробностей, с каким удовольствием тот вылизывал член и как старательно кончик языка ласкал головку.       Ощущения этого горячего языка на не менее горячей плоти были несравнимы ни с чем известным и изученным. Крису действительно не хватало этих эмоций. Слишком долгое время, пока он занимался проблемами других, было как-то не до себя и своих потребностей. Мыслей о том, как помочь другим в голове было гораздо больше, чем желания выйти в люди и найти себе кого-нибудь хотя бы на одну ночь. Поэтому сейчас он совсем не уверен, что его хватит на долго.       Йенни, после того, как облизал член так, как ему угодно, принялся целовать головку, слегка растягивая губы по самому кончику. Крису действительно тяжело, все происходящие игры со стороны младшего, кажутся жуткой пыткой.       «Почему один я должен мучиться?».       Остро захотелось взять парня за волосы и с силой насадить по самое горло, чтобы он буквально давился членом и сжимал его вокруг своей глотки. Но Крис держится, потому что тупо хочется посмотреть, что Йенни будет делать дальше. А дальше он немного отстраняется, всё так же смотря в глаза и толкает язык за щеку, видимо, демонстрируя свои намерения, которые и так были ясны, как белый день.       Вместо того, чтобы насадиться ртом на изнывающий от желания орган, парень решает ещё немного подразнить старшего. Он плавно разминает шею, словно готовится к чему-то серьёзному, нарочно медленно заправляет торчащие спереди пряди за уши и снова, блять, вульгарно покрывает чуть распухшие губы плёнкой слюны, и только потом он, наконец, высовывает язык и медленно спускает по нему тягучую слюну, которая капает прямо на уретру.       От такого зрелища Крис окончательно забывает как дышать — настолько пошло и завораживающе это выглядело. Йенни с особым удовольствием, опускается губами на член, вбирая его постепенно в рот. Он словно медлил и издевался над Крисом, и терпение старшего постепенно сходило на нет. Хотя, нет, оно кончилось.       Ощущать тепло чужого рта, который практически бездействовал было выше его сил, поэтому он толкнулся на встречу, заставив младшего слегка закашляться. — А ты нетепреливый, да? — Йени улыбается, стирая рукой с лица лишнюю слюну, что успела размазаться. — Тем лучше, Кристофер. Трахни мой рот так, как тебе хочется.       Сказать, что Крис ахуел от такого заявления — ничего не сказать.       Этот парень раскрывался с новой стороны с каждой минутой и то, что старший видел и слышал, ему безумно нравилось. Трахнуть его рот Крис не откажется, тем более, что парень уже успел наиграться и с членом, и с его нервами.       Его раунд начинается так, как он хотел. Пальцы зарываются в шёлковые волосы парня, а тот послушно открывает рот, показывая, что готов. Секунда, чтобы выдохнуть и ещё секунда, чтобы резко насадить этот милый ротик на свой член. Младший принимает всю длину без колебаний, слегка морщится, но расслабляет горло, чтобы заглотнуть по самое основание, уперевшись носом в лобок. У Криса в глазах уже не мелкая россыпь звёзд, настоящие мощные взрывы фейерверков — так сильно ему этого хотелось, оказывается.       Он нуждался в этом.       Йенни послушно следует указаниям чужих рук, ритмично качая головой и упорно орудует языком, проходясь по каждой выпуклой венке, до которой мог дотянуться. Он втягивает щеки, создавая ощущение вакуума во рту, а Крис тихо стонет, закрывая глаза и откидывая голову. Ощущения слишком хороши для того, чтобы не отдаться им полностью. Младший так хорошо старается, что Крис не может и свой язык удержать за зубами. — Хороший мальчик… Вот так… Ты такой молодец, — старший продолжает задавать ритм, и шепчет одобряющие фразы не очень громко, но достаточно для того, чтобы «хороший мальчик» их слышал.       Крис не знает, от чего его спутник стонет: от того, что нравится сам процесс или от того, что его хвалят. Но результатом он был более чем доволен. Мягкая вибрация от чужих стонов проходилась приятной волной по всему стволу. Руки старшего сжимали волосы уже с грубой силой, заставляя насаживаться всё быстрее и быстрее и, чёткое осознание, что он вот-вот кончит, бьёт в голову.       Хотелось бы продержаться чуть подольше, наслаждаясь хлюпающими звуками и приятной теснотой чужого горячего рта, но Крис понимал, что долгое воздержание не может не сказаться на его организме. — Я сейчас кончу, счастье моё, — Крис рвано выдыхает, как бы предупреждая, что парню нужно будет отстраниться и, в момент, когда он уже готов излиться, Йенни послушно отстраняется от раскалённой головки, позволяя кончить себе на лицо.       Крис на такой «подарок» даже не рассчитывал, но и эта инициатива младшего показала, что он реально счастье незаслуженное.       «А может и правда, любовь всей жизни?».       Ситуация выглядела как в типичной порнухе: Крис кончил на лицо парню, а тот, высунув язык, всё покорно принял. Если честно, за всё недолгое время их знакомства, старший успел уже приличное количество раз ахуеть от того, какой же этот звёздный парень нереальный. Его словно вытащили из всех мечтаний старшего, которые складывались долгие годы в его забитой проблемами и алкоголем голове. Такие знакомства обычно называют судьбоносными или значимыми.       Вера в это крепчает, когда парень принимается сначала вылизывать его член, а потом собирает остатки спермы со своего лица и демонстративно облизывает пальцы. Проглотил всё до последней капли.       «Это немыслимый пиздец». — Тебе было хорошо, Кри-сто-фер? — кажется, произносить его имя по слогам у Йенни вошло в привычку, но из его губ это звучало безумно сексуально. — Это было великолепно, — они оба пытаются отдышаться.       Крис поглаживает лицо парня и притягивает к себе для короткого поцелуя в губы. На щеке серебрится пару капель, которые младший пропустил и Крис сам стирает их, нежно проходясь большим пальцем.       После всего произошедшего он кажется слишком невинным, глаза его кажутся больше, а губы мягче, и от этого становилось хорошо, даже лучше, чем можно себе представить. — Чёрт, я хотел, чтобы было идеально! — наигранно возмущается Йени, помогая старшему застегнуть штаны, не упуская возможности лишний раз коснуться его члена.       Видимо, он ему слишком понравился. — Идеально было бы, если бы у тебя был проколот язык, — Крис шутит, усаживая парня на свои бедра. Наверное, со всех сторон и всех точек зрения это неправильно в такие моменты ворошить прошлое, но… У Соджуна был пирсинг во рту и это действительно было крышесносно. — А теперь мы позаботимся о тебе.       Что что, а дрочить старший умел. Когда Йенни опять устраивается на коленях, а рука Криса бесстыдно лезет в штаны парня, влажные стоны это подтверждают. Он лишь только осторожно обхватил головку младшего, а парень уже выгнулся, показывая, что на пике. Предэякулята было в обилии, что было не удивительно — молодость, гормоны. Крис массирует и размазывает по стволу эту естественную смазку, и парень снова довольно громко выдыхает, почти скулит, что ему очень хорошо.       Старший, к сожалению, знакомых звёзд в чужих глазах больше не наблюдает, зато упивается другим видом — редкие капли пота, стекающие по шее от висков так и манят слизать их, очистить эту бархатную кожу от всего лишнего, и так он и делает, следуя своим инстинктам.       Синие волосы падают, разлетаясь веером по плечу, когда Крис максимально быстрыми завершающими движениями доводит парня до исступления.       Всё было быстро, мокро и до ужаса приятно. Старший нарочно упускает тот факт, что младший мог просто перевозбудиться от горлового минета, и его «волшебная рука» тут совсем не при чём, но немного потешить своё эго всё же хотелось. Иногда ведь можно, правда?       Им снова нужно восстановить дыхание и хоть на секундочку подумать о том, что они только что вытворяли, и лучше всего это делать обнявшись. Крис обвивает парня за талию, чуть притягивая его к себе, а тот, тем временем, цепляется за накаченные плечи и носом вбирает в себя запахи Криса. Йенни в этих сильных руках буквально весь дрожит и последнюю волю в кулак собирает, чтобы не укусить по новой за ключицу или плечо.       Дыхание замедляется и он теперь может снова говорить, поэтому и шепчет по слогам понравишься ему имя.       «Кри-сто-фер». — Ты и правда счастье, малыш, — Крис отвечает таким же нежным шёпотом, крепче стискивая своё «счастье», и загадывает звёздам желание, чтобы эта пьянящая эйфория не отпускала его никогда.       Йенни непонятно всхлипывает и всё же аккуратно зажимает тёплую кожу между зубов. Крис тоже выдаёт непонятный стон. Теперь он на все сто уверен, что там точно останется синяк, но этот след будет приятным напоминанием о таком чудесном парне и этой звёздной ночи, полной неожиданных и приятных моментов. — А ты на вкус, как моя мечта, — улыбается парень, теперь уже сам прижимаясь всем телом к Крису. — Встретишь со мной рассвет?