Тайны благородных омег

      Чимин глубоко вздыхает, стараясь успокоиться, и поправляет прическу. Он стоит перед зеркалом в своей комнате, облаченный в шелковый костюм цвета шампанского, который безумно ему идет. На шее блестит золотая цепочка, в ушах — гвоздики со сверкающими камешками. Он выглядит утонченно и дорого, хоть общая стоимость его наряда едва ли достигает десятой части от того, что потратили его друзья. Чимин не может позволить себе бриллианты или дорогие часы. Купить дизайнерскую обувь или костюм на заказ. Но он знает истинные ценности: возможность быть собой и просто любить. Быть с тем, кто тебе дорог, без погони за ерундой, которая никогда не заменит любимого человека.       Пак лишь надеется, что родные вскоре разделят его взгляды.       Гости уже приехали. Родители и другие приглашенные прибыли на паромах около часа назад и сейчас отдыхают в отведенных им комнатах. Выпускники же приводят себя в наилучший вид перед церемонией и вечеринкой. И Чимин волнуется ужасно.       Стук в дверь заставляет его слегка вздрогнуть, но затем в проем просовывается голова Чонгука, и все заботы улетают, словно унесенные порывом ветра. Младший омега заходит в комнату в черных брюках и черной рубашке в мелкий серебристый квадратик. Его волосы слегка завиты, а в ушах блестят длинные черные серьги. Чимин застывает, сраженный подобными видом и запахом: смесью свежести, одеколона и природного аромата. Удивительно, как Чонгуку одновременно удается выглядеть, как самый хищный альфа и самый нежный омега. У Чимина от такого голова идет кругом.       — Уоу! — присвистывает Чон и окидывает Пака взглядом с ног до головы. — Ты такой красивый.       — Спасибо, — ласково, смущенно и счастливо улыбается Чимин. — А ты просто демон-искуситель. Нельзя так выглядеть, Чонгук, это должно быть противозаконно!       Омега довольно улыбается, сияя как медный таз, а потом вытягивает из заднего кармана коробочку и, положив на ладонь, протягивает Чимину.       — Маленький подарок на выпускной.       — Что?! — Чимин изумляется, тут же чувствуя себя крайне неловко. — Но я ничего тебе не приготовил! Мы же не договаривались ничего дарить!       — Там и для меня есть, — загадочно отвечает Чонгук и протягивает ладонь ближе.       Чимин волнительно открывает коробочку и находит два жемчужных браслета. Сердце тут же вздрагивает, и буря эмоций ударяет по телу. В горле пересыхает, дыхание перехватывает.       — Помнишь, о чем мы говорили? — шепотом спрашивает Чонгук, и Чимин пару раз кивает. — Пусть пока это будет вместо меток. Символом нашей преданности и чувств.       Чимин достает один из браслетов дрожащими руками и пытается надеть его.       — Давай помогу. — Чонгук ставит коробочку на стол и надевает Чимину браслет, после чего подносит его руку к губам и сладко целует в запястье. А потом протягивает второй браслет Паку.       Чимин быстро застегивает его и позволяет Чонгуку опустить руку, но все еще продолжает за нее держать, счастливо улыбаясь. Эмоции переполняют его, буквально расшатывая тело, и Пак приникает к Чону. Коротко целует, а затем обнимает, утыкаясь в шею и вдыхая любимый запах. Он точно будет бороться за их счастье. Чего бы это ему ни стоило.

ΩΩΩ

      Церемония награждения проходит в небольшом светлом зале. У стеклянной стены, на невысоком постаменте у микрофона директор произносит речь, рассказывая о прошедшем обучении и благодаря за выбор Пэгджу. Гости с гордостью хлопают выпускникам, которые по одному выходят на сцену, получают диплом и произносят небольшую речь. Все занимает не более часа.       Затем толпа высыпает в сад, украшенный овитыми цветами арками, фонариками и высокими столиками со свечами на них. Официанты разносят закуски и напитки, и все общаются, заполняя пространство смесью ароматов и восторженными возгласами.       Чимин рад видеть свою семью. Родители с гордостью поздравляют его и смущенно, но невероятно довольно беседуют с остальными родителями — представителями того социального круга, частью которого они всегда стремились быть. «Если бы не мой отец, который просадил все наследство, мы бы тоже были среди них», — всегда говорил отец Чимина. Пак с детства слышал, что его дедушка был вхож в высшее общество Кореи. Но что Чимину точно не нравится, так это альфа, которого привезли с собой родители. Папа с хитрой улыбочкой подмигивает омеге и подсказывает ему вести себя соблазнительно, а Чимин едва не морщится.       — И ты еще что-то говорил про меня, — хватает его за локоть и шепчет на ухо Чонгук. Он тоже смотрит на высокого мускулистого альфу, стоящего рядом с родителями Чимина. И Пак слышит в этом шутливом тоне неподдельные нотки ревности.       — Брось, Чонгук, — поворачивается к Чону Пак и одаривает младшего омегу ласковым взглядом, — ты же знаешь, что это ничего для меня не значит. Правда думаешь, что я просто переключусь на него?       — Он красивый, — надувается Чонгук.       — И что? — отвечает Чимин, но вместо облегчения Чон возмущается еще сильнее, давая понять, что подобный ответ совершенно неправильный.       — То есть ты тоже считаешь его красивым?       — Чонгук, я же не слепой, — смеется Пак и, слегка осмотревшись, нежно проводит по руке Чона в попытке успокоить. — Но для меня ты самый красивый. Забыл уже?       Чимин поднимает руку и покачивает браслетом, напоминая о данном обещании.       — Пожалуйста, не переживай из-за ерунды, — добавляет Пак.       — Чонгук! — зовет мужчина справа, приподнимая руку и прося подойти. Чимин сразу понимает, что это папа омеги. Они похожи: тот же овал лица, те же пышные волосы и чарующие глаза. Он очень красив и притягателен, при этом кажется милым и ласковым. Приятный человек. Стоящий же рядом альфа излучает силу. Он высок, отлично сложен и авторитетен. Чимин, даже находясь за несколько метров, ощущает его властный аромат.       Чонгук бросает на Чимина жалостный, извиняющийся взгляд и направляется к родителям. Чимину тоже пора идти к своим, но присутствие альфы, не спускающего с него глаз, смущает. Однако, только он собирается сделать шаг, как видит, что к нему направляется папа. Приобняв Чимина, тот просит сына пройти с ним, и они возвращаются в школу. Минуют последних выходящих из зала людей и закрывают за ними двери. Чимин удивленно наблюдает за тем, как папа присаживается на стул и похлопывает по соседнему.       — Как ты здесь, милый? Тебе понравилось? Мы видели твои результаты — ужасно горды. Мы никогда не сомневались в тебе! Ты наконец покончишь со всеми нашими бедами.       Чимин хмурится от слов, одновременно лестных и надевающих на него кандалы. Да, он старался быть лучшим и отблагодарить родителей за все потраченные усилия. Да, он хочет стать достойным своего имени и помочь семье. Но неужели он правда должен пожертвовать ради этого счастьем?       — Почему мы пришли сюда?       — Я просто хотел кое-что обсудить, пока ты не подошел к нам.       Пак все же садится рядом с отцом и взволнованно всматривается в родное лицо. Сердце начинает стучать быстрее.       — Альфа, что приехал с нами, — Ли Джунвон. Его семья владеет фабриками в Пусане и считается одной из самых почитаемых в городе. Но их род новый. Джунвон — всего лишь второй альфа. Семья его отца — беты, и начала скрещиваться с волками лишь полвека назад. Род папы тоже имел много смешений и никогда не был знатным. Но они сумели построить успешный бизнес и создать репутацию среди волков. Поэтому теперь хотят сочетаться браком с представителем древнего, чистокровного рода, чтобы отныне в семье рождались волки. Мы долго говорили с ними, много времени провели вместе и поняли, что они отлично нам подходят. Джунвон — добрый, воспитанный, трудолюбивый альфа. Он станет тебе прекрасным мужем и решит все наши финансовые проблемы. А мы, в свою очередь, дадим им чистоту крови и многовековую репутацию. Ваши дети будут почитаемы за род и за богатство.       — Дети?! — Чимин отшатывается и вскакивает со стула. — Подожди-подожди! Я ведь и парой предложений с ним не обменялся!       — Ты ему уже понравился, — улыбается папа, стараясь успокоить. — Мы пару месяцев нахваливали тебя, а сейчас вы наконец увиделись. Поверь мне, я могу распознать заинтересованного альфу.       — Хорошо, я ему понравился, допустим. А он мне?       — Я же говорю: он отличный вариант! — удивляется реакции сына папа.       — А мне это решить не надо? Что, если он мне не подойдет?       — Чем? — усмехается мужчина.       — Не знаю! — округляет глаза Пак. — Характером! Запахом!       — Запахом? Вот уж что-то новенькое. Он альфа, Чимин! Как он может не подойти тебе запахом?       — А если нам просто будет скучно вместе? — повышает голос омега. Он поражается, насколько его чувства кажутся папе незначительными. Насколько он даже не рассматривает возможность того, что сыну не подойдет другой — абсолютно незнакомый — человек.       — Скучно? — переспрашивает родитель и опускает глаза. Он затихает, сжимает челюсть, и Чимин замирает, всматриваясь в лицо папы, который кажется разозленным. — Знаешь, Джихун занял первое место в конкурсе талантов.       Чимин теряется от столь резкой смены темы и даже не знает, что на это ответить.       — Он играл на пианино симфонию какого-то европейского композитора, имени которого я даже не слышал никогда. Оказывается, дополнительно занимался с учителем в школе. После конкурса к нам с отцом подошли какие-то люди и сказали, что Джихун невероятно талантлив. Что его ждет большое будущее в качестве пианиста. Они сказали, что если он будет заниматься, то станет известен на весь мир, потому что всего в десять лет исполняет произведения, которые многие не могут и во взрослом возрасте.       — Это потрясающе, — пораженно произносит Чимин. Он и не знал, что его братик настолько талантлив, и невероятно гордится. Джихун всегда казался ему необычным. Спокойным, сосредоточенным, умным. Когда все играли на улице или сидели с игровой приставкой в руках, он напевал под нос песенки и вечно что-то писал в своем блокноте.       — Это стоит денег, Чимин. Репетиторы или специализированные школы… уроки стоят денег. Больших денег. Конкурсы стоят денег. У нас их нет.       Теперь-то Пак наконец понимает, зачем отец завел этот разговор. Ему хочется сказать, что лучше бы деньги на его обучение здесь отдали брату, но Чимин понимает, что подобное нелогично и просто невозможно.       — А Джинен… — папа снова замолкает, и Чимин сжимает кулаки, стараясь унять волнение, — с ним что-то происходит.       — Что ты имеешь в виду?       — У него аллергия. Как будто на все. Он покрывается красными пятнами, чешется, перестает ходить в туалет.       — Что? — Чимин старается вспомнить, было ли что-то подобное до его отъезда. Джинен никогда не отличался хорошим здоровьем. Часто болел, страдал от сухости кожи, выпадения волос, но ничто из этого не казалось Чимину особенно серьезным. Он думал, что ему просто не хватает витаминов. В конце концов, брату всего восемь. — Вы показывали его врачу?       — Мы последние полтора месяца не вылезаем из больниц. Постоянно сдаем анализы, покупаем различные препараты. Но врачи пока не могут точно сказать, в чем проблема, поэтому посадили его на строжайшую диету. Она вроде помогает, но, Чимин, ты же знаешь, сколько стоит мясо в этой стране. А ему можно только его и некоторые овощи!       Чимин буквально падает обратно на стул. Информация ошеломляет, и сил на то, чтобы ее осознать, нет. Пак просто сидит, слушая свое дыхание и смотря в одну точку на стене. Ему не хочется думать, что значат слова родителя. Не хочется рассуждать логически. Все его существо сопротивляется, но что-то пугающее, поглощающее уже разверзается внутри.       — Пойдем обратно, — зовет папа через несколько минут. Чимин не знает, сколько просидел в тишине, и просто поднимается и следует за родителем. Внутри будто целый мир покачивается.       Они снова выходят в сад и присоединяются к отцу и альфе — Джунвону. Тот действительно красив и очарователен. Кажется умным и целеустремленным, но Чимина раздражает каждый взгляд на него, каждая улыбка, которой Джунвон его словно облизывает. Чимину не хочется, чтобы он смотрел на него, чего-то желал и давал надежду его родителям. И в то же время Пак понимает, что эта надежда им необходима.       Пак скользит взглядом по остальным выпускникам и гостям. Смотрит, как они продолжают спокойно жить по намеченному плану. Как улыбаются, рассказывают про прошедшие месяцы и оптимистично смотрят в будущее.       Внимание привлекает лишь Юнги. Тот отличается всем: острым взглядом, напряженностью, резкими движениями, неестественным выражением лица и толикой страха в аромате. Рядом с ним типичная компания: родители и альфа, смотрящий на Мина, словно кошка на подыхающую в ее лапах птицу. И когда Юнги отшатывается и буквально сбегает в школу, Чимин чувствует, что должен пойти за ним. Он извиняется и убегает в прохладные, полутемные коридоры.       У Хосока течка, поэтому Юнги остался без своего бесплатного психоаналитика, отчего выглядит абсолютно потерянным. Он быстро шагает по коридору и проходит в один из кабинетов, когда Чимин догоняет его.       — Юнги? Что такое? Тебе чем-то помочь? — спрашивает ласково Пак, прикрывая за собой дверь. Мин садится на краешек пары и устремляет взгляд в окно, где активно темнеет.       — Чимин? — удивляется Юнги и все равно смотрит будто сквозь Пака, полностью погруженный в свои переживания. — Почему ты тут?       — Пришел за тобой.       — Зачем? — Юнги старается казаться беззаботным, но получается это у него отвратительно. Его буквально шатает от внутреннего шторма.       — Тоже захотел сбежать. Моя семья привезла альфу… — неодобрительно качает головой Чимин.       — Разве ты этого не хотел? — отвечает слегка отстраненно Мин. Складывается ощущение, что он ведет одновременно две беседы, и эта интересует его намного меньше.       — Точно. — Чимин горько усмехается и присаживается на край соседней парты. — Оказалось, мало приятного, когда тебя, словно товар, оценивает полный незнакомец. Твои родители тоже приехали с альфой?       Юнги слегка вздрагивает, и Чимина окутывает жуткое ощущение. Страх. Осознание, что произошло что-то действительно травматичное. Он понимал это и раньше, но видеть результаты так близко — совершенно иное.       — Они совсем… — цедит сквозь зубы Мин и замолкает. Его аромат наполняется удивляющей яростью.       — Тоже не спросили?       — Не спросили? — язвит Юнги, резко поворачивая голову, наконец смотря Чимину прямо в глаза и полностью отдавая внимание этому разговору. Кажется, оба теперь слились в один. — А когда они меня вообще спрашивали? Моя жизнь для них — лишь галочки в отчете.       — Уверен, что это не так, — мягко отвечает Чимин. Несмотря на злость на свою собственную ситуацию, ему все еще сложно представить родителей, которым нет дела до благополучия ребенка.       — Конечно, — буквально выплевывает Юнги, и Чимин набирает в легкие воздух. Сейчас он должен сделать шаг, который или позволит ему помочь другу, или послужит причиной того, что Пака выставят за дверь.       — Я знаю, что это не мое дело, но я просто хочу сказать, что рядом, если нужен. За эти месяцы я заметил кое-что. Не хотел лезть, потому что у тебя есть Хосок, но сейчас он занят… — выпаливает Пак и замирает. — У тебя был неприятный опыт с альфой, да?       Юнги молчит. Чимин практически слышит, как тот сжимает край стола. Желваки выступают на лице, и Чимин не смеет больше говорить.       — С двумя.       Дыхание застревает в горле Пака, но он боится даже пошевелиться. Не знает, что сказать.       — В мою вторую течку я не успел дойти до дома. Они встретились на моем пути внезапно и предложили помочь. И я даже не закричал. Мы были на улице, в нескольких метрах от нас была дорога. Но я мог думать только о том, что передо мной альфы. Я не мог контролировать свою потребность. И они воспользовались этим. Мне было всего шестнадцать, — Юнги опускает голову и до боли сжимает челюсти. — Им обоим под тридцать. Они знали, что творят. Знали, но не переживали, потому что понимали, что течный омега никуда не денется. Он не станет противиться, не убежит, не пожалуется. Он останется с ними ровно на столько, на сколько они захотят. Они затащили меня куда-то — я даже не помню — в какую-то квартиру и продержали там больше суток. У одного из них даже была метка, я помню его приторный, не самый приятный запах. Он пах омегой. Но там был еще второй, и мне было все равно. Тот мог уйти. Он мог прекратить все это, но не стал. И знаешь, что самое противное? Не то, что они не смогли или не хотели контролировать себя. А то, что я им позволил. Я поддавался, пока они разрушали мою жизнь. Пока переписывали ее строки и корежили будущее. Я не сопротивлялся, и они этим пользовались. Я дал им эту возможность.       — Ты не виноват, — севшим голосом шепчет Чимин.       — Это неважно.       — И они не разрушили твою жизнь, Юнги. Секс, чистота омеги — все это не делает нас менее или более ценными.       — Дело не в этом, — отрезает Мин серьезно.       — Тогда в чем?       — В последствиях.       Догадка уже прокрадывается в подсознание Пака, и сердце начинает стучать быстрее, но он все еще надеется на то, что ошибается.       — Я даже не знал, кто из них был отцом. Откуда мне было знать? Да и какое это имело значение?       — Но все же позади? Или?.. — Разум Чимина вдруг начинает подкидывать ему новые варианты, о которых он не мог раньше даже подумать, и Пак даже не знает, какой из них кажется ему наилучшим.       — Не по моей воле.       — Что? — Чимин хмурится и прирастает взглядом к другу.       — Как и с ними, я снова отдал свою жизнь в руки других. Но это ладно… Я отдал его жизнь в руки других.       Голос Юнги срывается, и Чимин видит, как крупная слеза падает на светлые брюки. Внутри все опускается.       — Что произошло? – Чимину кажется его вопрос нетактичным, но он не может остановить себя. Ему нужно знать.       — Я не хотел избавляться от ребенка. Я знаю, что он был результатом насилия, постыдной ошибкой, но мне было все равно! Он был моим! Он был невинным! Но родители не хотели и слышать. Они не оставили мне выбора. Шестнадцать лет… Меня никто не слушал.       Чимину дышать трудно. Кажется, что грудь раздувается, наполненная эмоциями, и норовит взорваться, но Пак не может даже пошевелиться.       — И теперь они хотят, чтобы я забыл обо всем и стал примерным омегой! Меня от альф воротит! Меня тошнит от каждого воспоминания! От этой мерзости! От моего позора, от моей слабости! Я не хочу иметь ничего общего с тем человеком, которым я был. Тем, кто позволил все это сделать с собой. Не хочу и не могу быть покладистым омегой!       — Тогда не будь, — тихо, но уверенно, с некоей злостью на жестокую судьбу произносит Чимин.       — Не буду. Но я каждый день должен бороться с последствиями, а они даже не замечают. Они поигрались. Утолили собственное желание, собственное эго… А разгребать все это дерьмо мне.       Юнги снова погружается в свои мысли. Упирается взглядом в пол и отталкивается от парты, делая неровный шаг вперед, а потом бредет к двери. Он привык. Ему уже не нужно долго приходить в себя после тяжелого разговора или отгонять воспоминания. Он привык к этой боли. Она живет в нем постоянно. Ноет, иногда обостряясь.       Чимин же еще долго не может успокоиться. Он переваривает полученную информацию и думает о том, как помочь другу. Но сегодня они все уезжают домой, и, скорее всего, он больше никогда Юнги не увидит. Пак лишь надеется, что тому не придется справляться со всем в одиночку. Хочет верить в то, что Хосок его не бросит и останется необходимой поддержкой.       Омега выходит в коридор лишь минут через двадцать. Слышит через раскрытую дверь в сад голоса и музыку и смотрит, словно на что-то причудливое, не имеющее смысла. А потом обращает внимание на шаги папы, и до того, как успевает поднять на него глаза, чувствует прикосновение.       — Чимин, пожалуйста, вернись в сад, — обеспокоенно произносит родитель. Он нервничает, а Чимин прекрасно знает, что его папа по характеру человек спокойный. Если переживать начинает он, значит, все действительно плохо. — Не будь эгоистом. Неужели тебе так сложно пообщаться с альфой? Чимин, сейчас не время для внезапных капризов! Джинен опять попал в больницу. Дядя отвез его туда из-за болей в желудке. Говорят, уже все нормально, но…       Папа поправляет волосы дрожащими руками и касается плеча сына. А Чимин просто стоит и потерянно смотрит на родителя. Он не понимает, что происходит. Он эгоист? Его брату нужна помощь, а он решил нарушить планы, которые их семья строила много лет, и принести в жертву родных ради своей прихоти? Они должны будут расплачиваться за его решения? Он должен будет платить за месяцы развлечений?       Чимин все же не возвращается в сад. Говорит, что плохо себя чувствует и лучше пойдет собираться. Через пару часов все уже должны будут сесть на паром и отправиться на материк. Пак не в состоянии сейчас притворяться, ему нужно понять, что происходит. Что он творит. Действительно ли решил переписать свои решения и пожертвовать братьями?       Чемоданы Пак собрал еще вчера, но все равно докладывает последние вещи, действуя невероятно медленно, заторможено. Ощущает себя, словно во сне, смотрит на плывущую реальность и пытается понять, падает он или стоит. Взгляд касается браслета ровно в тот момент, как в дверь раздается стук, и в комнату заходит Чонгук.       — Ты тут? Я искал тебя, — говорит Чон и обнимает. Крепко-крепко, втягивая носом и утыкаясь в изгиб шеи. — Я буду очень скучать. Не знаю, как смогу не видеть тебя каждый день. Ты еще не говорил с родителями насчет работы?       — Нет, Чонгук, мне надо подумать, — отстраненно отвечает Чимин.       — О чем? — спрашивает спокойно Чонгук. Смотрит на омегу и вдруг хмурится. Выражение его лица меняется с грустного, но нежного на обеспокоенное.       — О моем будущем.       — В плане? — Чонгук немного подается назад, бегая глазами по лицу Пака, но все еще ожидая объяснений.       — О том, что мне дальше делать.       — То есть о том, хочешь ли ты продолжать отношения со мной? — поясняет Чон уязвленно. И Чимин молчит. Чонгук убирает руки с его талии и делает шаг назад. — Ух-ты, один час с альфой, и ты уже сомневаешься!       — Что? — сводит брови Пак. Слова Чонгука кажутся ему настолько не сочетающимися с реальностью, что это просто нелепо. У него брат в больнице, а Чон ревнует. Насколько же разные у них миры… Может, Чимин был прав в первую встречу? Им никогда друг друга не понять? — Дело не в альфе!       — А в чем тогда? — нотки злости скользят в голос младшего омеги, и Чимину кажется, что он видит уязвленное самолюбие.       — В том, что я не могу просто так за пять минут переписать планы, которые строились годами! Моя жизнь — не твоя! Ты поразвлекался, а платить другим!       — Что? — Чонгук отшатывается, круглыми глазами смотря на Пака. Кажется, он не верит в то, что слышит. — Поразвлекался?       — А что, нет? Ты воспользовался мной в мое самое уязвимое время и запутал все.       — Воспользовался? — шепчет Чонгук потрясенно. Его будто обухом огрели. — Я ведь помог тебе…       — Помог? — усмехается Чимин.       — Чимин, о чем ты? Мы же не беты! В мире волков всегда большим злом считалось оставить течного омегу без внимания. Я даже не думал, что наши отношения продолжатся!       — Да брось! — повышает голос Пак и снова усмехается. Так, словно Чонгук произнес самую большую глупость в мире. — Ты сам сказал, что тебе не нравятся альфы, так что ты пришел не мне помочь, а утолить свой голод!       Чонгук почти не моргает. Смотрит, не понимая, что происходит, и с каждой новой нападкой делает по крохотному шажочку назад.       — А если и так? — робко, но все же бунтует Чон. — Ты думаешь, просто быть таким, как я? Ты можешь найти себе альфу, а я…       — Может, и ты сможешь! Откуда тебе знать, если ты с ним никогда не был?       — Был, — гремит в тишине слово, и Чимин замирает, теряясь. — Был я с альфой. Был, ясно?       — Но ты сказал…       — Я соврал! — кричит Чонгук. — Потому что проще было сказать так, чем объяснять, почему мне не понравилось. Но я был, понятно? Ты думаешь, я не пытался все исправить? Думаешь, не хотел стать таким, как все? Я ведь знал, что меня ждет. Конечно, хотел. Когда я понял, что альфы меня не привлекают, я был в отчаянии. Я хотел найти хоть какой-то способ вернуть нормальность. Я вышел в течку. — Чимин ахает и прикрывает рот, не говоря ничего. — Надеялся, что природа возьмет верх, но ничего не получилось. Конечно, я быстро нашел альфу, но… Я не оттолкнул его, желание было слишком сильное, и я хотел себя пересилить… Но его запах… он все равно мне не нравился. Мне все равно было противно. Так что я пытался, слышишь? Ты думаешь, легко быть таким, как я? Думаешь, я поразвлекался с тобой? Мне негде найти себе партнера, Чимин! Даже приложений нет! Ничего нет! Я как единственный урод во всей Корее! И что мне сделать? Я не волк что ли? У меня нет желаний? Или мне смириться с тем, что я всю жизнь буду один? Мне не сметь испытывать симпатию? Да, я воспользовался ситуацией! Потому что это был единственный способ быть с тобой! Ты же мне с первой встречи понравился, — вздыхает неровно Чон. — И я ведь не думал… Я правда не думал, что мы продолжим. Я хотел помочь тебе и помочь себе… Просто нам обоим, понимаешь? Просто немножко.       Чимин не отвечает. Он не может понять, что говорит Чонгук: в голове роятся мысли, жаля все сильнее и не позволяя сосредоточиться на чем-то новом. Он лишь знает, что должен помочь своей семье. Что не может бросить братьев, предать родителей. Они столько всего для него сделали! Годами старались для того, чтобы он смог устроиться. А он просто отвернется и уйдет? Потому что им с Чонгуком чего-то там захотелось? Какая разница, чего они хотят? Разве это стоит жизни его брата?       Если бы не та проклятая течка… Если бы Чонгук не пришел, ничего бы этого не было. Ни сомнений, ни переживаний, ни разочарования родителей. Все это из-за глупости. Из-за мечты о жизни, которой все равно никогда не будет. Даже приложений нет? Так ничего нет! Для таких, как они, нет ничего. Их не примут в обществе, не дадут пойти против устоев.       И Чимин не позволит самому себе все разрушить.       — Лучше бы я никогда сюда не приезжал, — произносит безжизненно Пак. Запирает чемодан и стаскивает его с кровати.       — Что? — еле слышно переспрашивает Чон. — Но ты так не говорил…       — Потому что не думал, что все так обернется, — стискивает ручку чемодана Чимин. Его взгляд становится острым, и злость прокатывает по нервам. — Но это правда. Время в этой школе не принесло мне ничего хорошего. Только разрушения. Только путаницу, только страдания. Оно принесло мне боль, Чонгук! С которой ты меня оставляешь!       — Но ты же хотел бороться! — в последней попытке слегка повышает голос Чон.       — Бороться? — Чимин горько усмехается. — С чем бороться? С ветряными мельницами? Со всем миром? Плюя на всех?       — Я на всех готов наплевать! — пылко отвечает Чонгук, делая шаг вперед. Его ранимый, умоляющий о надежде взгляд разбивает Чимину сердце.       — Я знаю! Ты готов! И ты сносишь все на своем пути. Включая меня. А я не готов, Чонгук. Я не готов идти по головам своей семьи, не готов воевать со всем миром, стараясь быть с омегой. Я не хочу быть ненормальным! Не хочу быть позором своего рода! Я не такой, как ты! Я не буду разрушать чужие жизни ради своей прихоти!       Чонгук больше не отвечает, а Чимин не хочет слушать. Он, кажется, сказал все. И не сказал ничего. Но это уже неважно. Пора вырваться из глупых фантазий.       Чимин толкает ногой чемодан и проходит к выходу, оставляя Чонгук позади. Покидая мир, который был, как сон. Прекрасный и пугающий. Но нереальный.