Вы: Ты был в моей квартире?
Чон Чонгук: Да. Понравилось дерево?Вы: Безумно. Хочу запустить его тебе в голову.
Чон Чонгук: Давай встретимся, и у тебя будет такая возможность. Вот наглец!Вы: Ты еще на меня не насмотрелся, когда вторгся без спросу в мою квартиру?
Чон Чонгук: Нет. Но увидел достаточно.Вы: Что ты имеешь в виду?
Чон Чонгук: Почему ты глотаешь подавители? Ты же ненавидел их.Вы: Это мое дело.
Чон Чонгук: Думаешь, только твое?Вы: Да. Только мое.
Чон Чонгук: Тогда что ты мечешься от меня, как от чумы?Вы: Чонгук, не пытайся подловить меня этими детскими манипуляциями. Ты сам все прекрасно понимаешь.
Чон Чонгук: Понимаю.Вы: Отлично. Тогда не приставай ко мне. И подарки не дари.
Чон Чонгук: Даже на день рождения?Вы: Даже. Откуда ты вообще узнал, когда я родился?
Чон Чонгук: Ты еще не понял, что работаешь на мою семью?Вы: Понял.
Чон Чонгук: Тогда что за глупые вопросы? )) У меня есть твое личное дело. Со всем компроматом ;)Вы: Каким таким компроматом?
Чон Чонгук: Могу показать при встрече.Вы: Засранец.
Чон Чонгук: ХахаВы: Тебе смешно?!
Чон Чонгук: Честно?Вы: Да.
Чон Чонгук: Нет, Чимин, мне совсем не смешно. Мне рыдать хочется. А тебе?Вы: Мне тоже.
Чон Чонгук: Давай встретимся.Вы: Зачем?
Чон Чонгук: Поговорить.Вы: О чем нам говорить?
Чон Чонгук: Обо всем. Я скучаю по тебе. Чимин с трудом вбирает воздух и закрывает глаза. Он был уверен, что переписка до добра не доведет. Скучает? Да знает он. Или не знает. Неважно это. Пак кидает телефон на диван и пропускает пальцы через волосы, убирая те от лица. Смотрит в окно и слушает, как громко колотится его сердце. Знал бы Чонгук, как он по нему скучал! Возможно, и знает. Скорее всего, он слышал что-нибудь неуместное во время течки и теперь набрался храбрости. Но эта храбрость — лишь наглость.Вы: Ты сам вышел замуж.
Чимин пишет со злостью и отправляет. Ему не хочется разбрасываться обвинениями. В конце концов, он понимает, что у Чонгука должна была быть на то причина, но Паку просто нужно, чтобы тот понял уже и от него отстал. Перестал мучить. Чон Чонгук: И мы теперь даже поговорить не можем?Вы: Да.
Жестоко, но так оно и есть. Чимину все равно, что этими словами он демонстрирует свою уязвимость. Что бежит от Чонгука как от огня. Он знает, что ему станет в разы хуже, если они встретятся. И сейчас все это ему тоже не нужно. Он устал после течки, хочет есть и в душ. Ему следует просмотреть новый проект, в конце концов. Паку не до бессмысленных разборок, которые никуда не приведут. Поэтому Чимин радуется, что разговор окончен. Он готовит себе поесть, немного сидит в интернете, а потом погружается в работу. Отсылает комментарии Чонгуку и проводит вечер за просмотром сериала. Следующий день Чимин решает начать с занятий спортом. Отправляется на пробежку, добирается до парка на холме, восхищается видом и думает, что мог бы относиться к Сеулу лучше. Но нет, он по-прежнему его не переваривает. Всю оставшуюся первую половину дня Чимин проводит за работой, переписываясь с начальниками и подчиненными, а также думая о том, какие еще изменения стоит внести в отель. В обед Пак отправляется поесть чаджанмен в кафе неподалеку. Он находит заведение с хорошими отзывами, натягивает большое бежевое худи и выходит на тихую улицу. Что-то странное Пак замечает почти сразу. Уже через пару минут беспокойство прокрадывается в душу, и Чимин втягивает носом, оценивая обстановку. А потом замирает как вкопанный. Шаги рядом стихают так же быстро. — Уйди, пожалуйста, — произносит Чимин, даже не оборачиваясь. Он бы возмутился вопиющей наглости, но для этого ему придется вступить в спор и повернуться, а он не хочет. Пак мечтает изменить все незаметно и продолжить путь, будто ничего и не произошло. Но, конечно, его желанию не суждено исполниться. Чонгук подходит медленно и встает напротив. На нем похожее, только черное, худи. — Поговорим? — Нет, — отсекает Чимин и идет вперед. Чонгук, конечно, следует за ним. На этот раз рядом, словно они вместе и один из них вовсе не преследует второго. — Да брось, Чимин. — Чонгук, ты что, глупый? — снова останавливается Пак и на этот раз заставляет себя посмотреть Чону в глаза. Смело и уверенно. — Ты не понимаешь по-корейски? Я не хочу с тобой разговаривать! Как мне еще до тебя это донести? А потом Чимин уходит. Слова кажутся грубыми, но поведение Чонгука еще более жестоко, поэтому Пак слегка выдыхает, когда больше не слышит за собой шаги. Он доходит до кафе и, только берясь за ручку, осознает, как дрожат руки и ноги. Заказывает лапшу и соджу (потому что хочет напиться до беспамятства, хоть и понимает, что нельзя) и присаживается за столик в углу. А потом прямо перед ним, на стул напротив, садится Чонгук, и Пак не может сдержать возмущенного выдоха. Он даже слегка ударяет по деревянному столу, заставляя приборы на нем звякнуть и привлекая всеобщее внимание. Замечает это и извиняется. — Я не знал, что ты настолько тупой, — хамит Пак сквозь зубы. Он понимает, что бежать от Чона бесполезно. Единственное место, где он может реально спрятаться, — это квартира. Но до нее еще дойти надо. — Возраст, наверное, — беззаботно отвечает Чон. — А может, я просто настойчивый. — И на чем же ты настаиваешь? — все еще раздраженно спрашивает Чимин. — Если ты не хочешь говорить — ладно, я просто посижу рядом. От подобного нахальства Чимин приходит в шок и пораженно раскрывает рот, качая головой. — Я не хочу, чтобы ты сидел. Видеть тебя не хочу. Уйди. — Не могу. Я просто посижу, Чимин. Я не буду мешать. — Ты мешаешь. Чимину приносят соджу, и он тут же выпивает половину бутылки. — Лапша будет через пару минут, — говорит официантка. — Спасибо. Пак пытается не замечать Чонгука. Честно пытается. Смотрит в сторону, думает о другом, но он омега, и игнорировать запах волка не может. Чонгук же пялится. Откровенно пялится на него, рассматривая черты лица и изучая поведение. Это раздражает. Но больше всего выводит из себя любимый запах с горчинкой альфы, с насмешкой напоминающей о том, что Чонгук не принадлежит Чимину. Не может принадлежать. — Я сейчас уйду, — заявляет Пак. — Что я сделал? — возмущается Чонгук с искренним удивлением. — Ты смотришь. — Мне и смотреть нельзя? — Да. Уйди вообще. Чимину ставят на стол лапшу, и Пак замечает, что Чонгук заказал то же самое. Они еще и есть вместе будут? Словно друзья! Восхитительно! Чимин ест быстро, не замечая вкуса. Чуть ли не глотает чаджанмен, запивая алкоголем, и Чонгук изумленно таращится. — Чимин, подавишься, — заботливо говорит он. — Ну и пусть, — отвечает Пак, продолжая быстро есть большими порциями. Чонгук не выдерживает: хватает за руку, останавливая глупое поведение. Чимин отстраняется сразу и чуть ли не рычит: — Не трогай! — Прекрати тогда, — серьезно парирует Чон. Уже не как избалованный подросток, а как взрослый, отчитывающий ребенка. — Себе же хуже сделаешь. — Не впервой будет. Чимин уже не понимает, на кого злится: на Чонгука или себя. В конце концов, они оба виноваты, но он первый все разрушил. А может, на судьбу. На ее жестокие игры, которые сделали несчастными их обоих. Психотерапевт не раз говорил ему, что он наказывает себя за совершенное, и теперь Чимин четко видит подобные случаи. Но понимать и желать изменить — вещи очень разные. Но угрозы Чонгука работают, потому что когда Чон снова хватает его за руку, Чимину приходится послушаться. Он перестает заглатывать еду, не жуя, и сидит, уткнувшись в тарелку и беря маленькими порциями. Но вкус по-прежнему не чувствует. После обеда он покидает кафе и направляется к дому. Чонгук идет за ним. Следует до самого здания и провожает взглядом, пока Пак заходит. Чимин бесится от собственной беспомощности. На следующий день происходит то же самое. — У тебя работы нет? — бурчит Чимин, и Чон пожимает плечами. Паку остается лишь удивляться, как с таким отношением Чонгук умудрился стать хорошим дизайнером. Поэтому больше Чимин в кафе не ходит. Он выбирается только следующим вечером, чтобы сходить в магазин, и с удивлением обнаруживает Чонгука снова рядом. Он преследует его, словно тень, приучая к себе. Почти не говорит, особо ничего не просит, но тем не менее работает действенно. Чимин замечает, что уже не возмущается (потому что не видит в этом смысла) и даже не опасается присутствия Чона. Но также Пак ловит себя на мысли, что ему не нравится, когда тот идет позади. Так он почти не может чувствовать его запах. Он несколько раз ловит себя на том, как поворачивается к Чонгуку. Как изучает, позволяя себе задержать внимание на лице, когда Чон не смотрит в ответ, или как невольно роняет взгляд на губы, играя в «недовольные гляделки». Чимин снова начинает терять контроль. Начинает поддаваться. Погибать медленно, как сваренная в кипятке лягушка, которая не замечает, как температура становится критичной. В очередной день Пак осознает, что поправляет прическу перед походом в магазин, и решает не идти никуда вовсе. Закажет доставку, умрет от голода — все лучше, чем пасть под чарами жестокого Чонгука. Когда приезжает доставщик, Чимин смотрит в глазок и открывает, только убедившись, что перед дверью именно тот, кто нужен. Но помимо парня-беты там оказывается и другой: выныривающий из-за угла и ныряющий в квартиру Чон Чонгук. Чимин так и замирает с пакетом в руках и раскрытой дверью, пока Чон вольно проходит внутрь, а бета покидает этаж. — Что?.. Зачем ты здесь? — запинается Чимин, хлопая глазами и не зная, как реагировать. — По работе пришел. Обсудить замечания. — Мы всегда делали это онлайн. Сейчас зачем надо делать это с глазу на глаз? — Ты не вышел. Я соскучился, — просто отвечает Чон и присаживается на высокий кухонный стул. Чимин теряет дар речи. Что, ему орать и выталкивать Чонгука силой? Стоит? Чимин искренне задумывается, но он так устал ругаться… — Что ты хочешь обсудить? Чонгук удивляется. Настораживается, словно волчонок, заслышавший шум, и смотрит так растерянно, что Чимин почти умиляется. — Ты поешь сначала, а то остынет, я подожду. — Нет уж, давай закончим с работой, ты уйдешь, и я спокойно поем. — Чимин берет ноутбук и ставит на кухонную стойку, за которой сидит Чон. — Хорошо. — Чонгук все еще выглядит растерянным. Очевидно, он совершенно не ожидал, что Чимин согласится, и прорабатывал иную стратегию. Может, Паку стоит просто выполнить желания Чона и поговорить? Тогда он наконец от него окончательно отстанет? — Ты можешь открыть замечания, что мне прислал? Смотри, — Чонгук указывает на экран, когда там открывается схема этажа отеля, — солнце здесь будет от силы пару часов в сутки, поэтому балкон делать нецелесообразно. — Но балкон в тени — ведь тоже неплохо? Особенно летом? — парирует Пак, и младший омега задумывается. — Пожалуй. Но тогда это будет удачным решением только в жару. Подумай. Ты лучше знаешь гостей. Решай сам. А еще: мне нравится эта комнатка для призраков. Чонгук указывает на крошечную комнату на плане, и Чимин удивленно поворачивается к нему. Они встречаются взглядами, и дыхание снова перехватывает. Слишком близко. Слишком. Чимин сжимает кулак и с трудом отворачивается. Он не хочет. Не хочет отворачиваться. Он хочет смотреть на Чонгука, ловя каждый его вдох. Хорошенько изучить изменившиеся черты. Каждую мелочь, сравнивая с тем, что было. Слушать голос и улыбаться. Вдыхать его запах. Он хочет обнять его и чтобы тот обнял в ответ. Он хочет снова сблизиться, потому что они потрясающие вместе. Он хочет жизнь с ним провести. Он так хочет… — Почему для призраков? — Потому что ни одной двери тут нет. Ты не заметил? — усмехается Чонгук, и Чимин невольно улыбается. Красивый. Он такой красивый, а его смех такой заразительный. — Так ты же план составлял. — Дверь убрал не я. — А кто? Я что ли? — Видимо, призрак, — поджимает губы Чонгук и сдерживает смех. — Точно. Для него же комната, — поддается настроению Чимин и позволяет себе рассмеяться. И чувствует себя так хорошо, так правильно, что судьба сварившейся лягушки пугает все меньше. В конце концов, он умрет в тепле. Пак знает, что Чонгук смотрит на него, не отрываясь, но на этот раз не хочет это пресекать. Ему приятно. Ему нужно, чтобы Чон на него смотрел. Чтобы никогда не отворачивался. Вообще никогда. Чтобы не смог уйти и вернуться к своему мужу. Но вернется же. — О чем ты хотел поговорить? — резко меняет тему Чимин. Голос его звенит холодом, и Чонгук в очередной раз теряется. Улыбка спадает с лица, а брови хмурятся. — Может, если поговорим, ты наконец от меня отстанешь. — О нас. О нашей жизни. Мне интересно, как у тебя дела. — Серьезно? Посплетничать захотел? — злобно усмехается Пак, и Чон морщится. — Почему посплетничать? Мне просто хочется узнать, как ты живешь. — Ты разве не знаешь? У тебя же есть на меня компромат. — Чимин… — Что «Чимин»? — все же не выдерживает и повышает голос омега. Нервы его на пределе. — Что ты хочешь обсудить, Чонгук? Мое состояние после того, как я узнал, что ты замужем? Рассказать тебе про мое желание сдохнуть или про неудачные отношения, в которых я пытался забыться? Про карьеру, которую построил, как оказалось, в твоей компании? Про то, как выкарабкался из этой дыры, только чтобы снова оказаться рядом с тем, кто меня туда толкнул? Что, а? Что тебе рассказать? — Чимин, — повторяет шепотом Чон, смаргивая выступившие слезы, но Пак лишь отшатывается и качает головой. — Все эти разговоры бессмысленны, потому что ничего не изменят. Мы не будем друзьями! Мы не будем вместе! Так что уйми свое эгоистичное желание и возвращайся к мужу! Чимин кричит, не стесняясь и не пытаясь быть вежливым. Ему нужно, чтобы Чон понял. И он наконец понимает. Стирая одинокую слезу, Чонгук кивает и поднимается со стула. — Прости, пожалуйста, — шепчет он. — Просто уйди. И он уходит. Больше Чонгук Чимина не преследует.