ΩΩΩ
— Ты такой красивый! — произносит Джихо. Десятилетний брат смотрит на Чимина с раскрытым ртом и округлившимися глазами, чуть ли не залезая на спинку кровати. Чимин благодарно улыбается и поправляет толстую золотую цепочку. Выглядит он действительно впечатляюще. Но Чимин все же неуверенно мнется. Он впервые надевает бархатную рубашку. Черный цвет смотрится дорого, а кожаные брюки придают дерзости, но вырез и широта одежды, благодаря которой с легкостью оголяется живот, кажутся Паку излишне сексуальными. — Куда ты собираешься? — появляется на пороге папа, и Чимин тут же напрягается. — В клуб. — С кем? С Тэмином? — Нет, — поджимает губы омега и убирает руки в задние карманы. — С Чонгуком. Брови папы тут же лезут на лоб. Но не успевает он ничего сказать, как Чимин спешит успокоить: — Как друзья, не более того. — Какие друзья, Чимин? — хмурится родитель и заходит в комнату, мельком бросая взгляд на сидящего за письменным столом шестнадцатилетнего Джинена. Но тот даже ухом не ведет, полностью сосредоточенный на учебе. — Что ты делаешь? Папа всерьез обеспокоен, и Чимину стоило бы признать, что он прав, но желания погружаться в проблемы больше нет. — Я просто хочу показать ему это место. И сам с друзьями встречусь заодно. Это ничего не значит, обещаю! Не о чем переживать. Чимин хватает телефон и буквально выскальзывает из комнаты, сбегая от взгляда родителя. Минует гостиную, полную братьев, замечает на кухне отца, быстро накидывает пальто и спасается из квартиры, пиликнув на прощанье замком. Чимин не хочет думать. Надоело. Он решил, что они друзья, значит, так. А если не смогут ими быть… Чонгук уже ждет. Сидит, сложив руки на открытом окне машины и устроив голову сверху. Как верный пес, чьи глаза тут же начинают сиять, стоит завидеть любимого человека. И Чимин сразу забывает обо всех проблемах. Он видит Чонгука, и все остальное теряет смысл. Клуб находится недалеко, и омеги проводят в машине всего пятнадцать минут, после чего паркуются и пешком идут по узкой улочке. — Тут парк рядом, да? — резко оглядываясь, спрашивает Чон. — Ага. Ты уже успел изучить город? — Не в этот раз, — отвечает младший омега, продолжая искать что-то взглядом, а потом кивает сам себе, будто наконец нашел. — Ты был в Пусане прежде? Когда? Чонгук останавливается и сталкивается взглядом с Чимином, тут же заставляя пульс того ускориться. Чон еще ничего не сказал, но Пак, кажется, уже все понял. — Семь лет назад. — Семь лет? — вторит шепотом Чимин. А он-то думал, что Чонгук был в то время в Штатах. — А почему… ты меня не нашел? Чимин спрашивает несмело, еле слышно, и замолкает. Вариантов ответа слишком много, один хуже другого. — Я тебя видел, — говорит Чонгук, и сердце Чимина дергается. Горло сжимается, и тело слегка ведет, будто от головокружения. — Но я не мог ничего тебе предложить. — А зачем приезжал? — Просто… — опускает голову и выводит мыском полукруг по асфальту Чонгук. — Я тогда был помолвлен с Намджуном. Это дает Чимину все ответы. Он невольно хватается за горло и с трудом вздыхает. А потом вдруг осознает. — В восемнадцать лет? — морщится Пак. — Черт, твои родители прямо дождаться не могли совершеннолетия, чтобы тебя продать! Противно. Мерзко, с какой легкостью они поставили свои интересы выше счастья ребенка. Их счастья. Как легко разрушили две жизни. И счастлив ли Намджун? Не три ли? — Ты просто обязан пробудить в себе бунтаря, Чонгук, — чуть ли не сквозь зубы шепчет Пак, беря Чона за ворот куртки. — Покажи всем, что им не удалось уничтожить тебя настоящего. Они стоят совсем близко к клубу, поэтому Чимин утягивает Чонгука в нужном направлении и заводит в неприметное старое здание. Совершенно на первый взгляд тихое. Омеги спускаются по ступеням в подвал, проходят по узкому коридору, где толпятся курящие беты и волки, и толкают дверь, попадая в мир музыки и неонового света. Справа от них гардероб, и Чимин с Чонгуком тут же снимают верхнюю одежду, показывая друг другу выбранные наряды. — Да ты издеваешься! — бормочет себе под нос Чимин, но когда Чонгук переспрашивает, лишь отмахивается. Что он может сказать ему? Что его образ вышел совершенно убийственным? Что он глаз отвести не может от кожаных штанов, облегающих мощные бедра, и белой хлопковой рубашки с довольно откровенным вырезом, демонстрирующим накачанную грудь? Чонгук точно знал, что делал, когда выбирал эту одежду и слегка завивал волосы. Чон прекрасно осведомлен о своей сексуальности и пользуется ей на полную. Поэтому Чимин даже не стесняется, когда заставляет рубашку задраться, передавая пальто в гардероб. Ему хочется отомстить Чонгуку за эту сексуальную ловушку. Пак поправляет пышные, уложенные волосы и мягко улыбается, предлагая пройти в зал. — Чимин! — приветствует девушка у входа, расплываясь в широкой улыбке. Она берет со столика браслет серебристого цвета и надевает на поданную руку Пака. — Давненько ты не заходил. А это кто? — Мой друг, омега, — кивает на Чонгука Пак и взглядом велит тоже подставить кисть. — Милая татуха, — замечает девушка, закрепляя пластиковый браслет. В первом зале одни беты. Они толпятся у бара, танцуют на танцполе. По пути Чимин здоровается с парой мужчин, а затем проходит за угол и оказывается в другом помещении. Оно немного меньше и темнее. Кажется более уютным и камерным. Полным разнообразных запахов, которые Чимин тут же невольно начинает разбирать. Вычленяет знакомых, а потом находит их глазами. Почти все волки смотрят в ответ, но основной причиной является вовсе не Пак: им интересен Чонгук — новенький в маленьком, интимном мирке, где все друг друга знают. Тут альфы, омеги и даже беты, которых пожирает глазами Чон, впитывающий информацию, словно губка. Он оценивает все: атмосферу, музыку, поведение, самих присутствующих — и явно остается доволен. На лице сияет улыбка, а глаза следуют за разными присутствующими. Сначала они останавливаются на танцующих омегах, потом находят двух готовых съесть друг друга альф. — У меня голова от этого кругом! — кричит на ухо Чимину Чонгук. Музыка играет настолько громко, что вибрируют пол и тело, и это заряжает энергией для танца. Чон переминается с ноги на ногу, невольно отдаваясь ритму, и Чимин наслаждается этим видом. Тем, что Чонгук наконец просто может быть собой. — Пойдем! — Пак уводит в толпу, в самый центр танцпола, где энергия собравшихся ощущается особенно ярко, и омеги позволяют музыке овладеть собой. Танцуют, наслаждаясь каждой минутой, упиваясь свободой, сексуальностью и общим настроением. Чимину трудно не смотреть на Чонгука. Не скользить взглядом по его сильному красивому телу, не осознавать, насколько привлекательнее он стал с годами. Более того, Чонгук просто потрясающе танцует. Он выкладывается на полную, позволяя музыке пропитывать себя. Он закрывает глаза и утопает в ней, а затем открывает и буквально пожирает ими Чимина. А у Пака даже не хватает сил на то, чтобы смутиться. Магия момента слишком сильная, и он просто позволяет взглядам соединиться и искрам пробежать по разгоряченным телам. Чимин даже ощущает, как слегка усиливается запах Чонгука. От жары ли, от некоего возбуждения или специально, он не знает. Понимает лишь, что больше не может этого выносить, поэтому спустя где-то полчаса танцев отправляется к бару и заказывает себе выпить. Ничего особо крепкого, чтобы не потерять контроль, но все же алкогольное, чтобы хоть немного заглушить вопящие разум и эмоции. Чон следует его примеру. — Чимин. — Рука плавно ложится на плечо, и Пак замечает, как напрягается Чонгук. Его взгляд тут же становится острым. Чимин оборачивается и находит источник звука — давнего знакомого Минхо. — Привет! Как ты?! — обнимает Чимин. — Прекрасно. Куда ты пропал? Я соскучился, — с нескрываемым флиртом произносит омега. Минхо всегда был хорош в соблазнении и получении желаемого, но Чимину хватило с ним одной течки. Им было очень хорошо, но они слишком похожи в своих потребностях, чтобы быть парой. — А это кто? Ласковый, плотоядный взгляд скользит на Чонгука, и Чимин мгновенно ощущает укол раздражения. Его волчья сущность заставляет напрячься, но Пак напоминает себе о реальности. Одной из причин похода в клуб была необходимость увидеть Чонгука с другими и напомнить себе о рамках, потому что одной метки Намджуна, похоже, становится уже маловато. — Мой друг, Чонгук, — представляет Чимин, отходя немного в сторону и позволяя Минхо приблизиться к новой жертве. — Приятно, — подает руку омега, и тут же замечает метку. — Оу! — Не беспокойся об этом, — заверят невозмутимо Чонгук. Так уверенно и таким повелевающим бархатистым тоном, что Чимину кажется, они сейчас бросят его и уединятся. И от этого будто каждая мышца напрягается. — Тогда ладно, — с легким сомнением отвечает Минхо, но все же продолжает разговор. Становится ближе, ослепительно улыбается и начинает задавать вопросы, параллельно осыпая комплиментами. Прямо как он любит. Прямо как делает всегда, когда завлекает в свои сети новую добычу. А Чимину кажется, он сейчас зарычит. Улыбка сползает с лица, превращаясь сначала в гримасу, а затем чуть ли не в оскал. Что с ним происходит? Он ведь никогда не ревновал Чонгука. Никогда! Черт, Чимин и подумать не мог, что будет так. Что по всему телу будто будут бежать жалящие муравьи, а кулаки сжиматься в желании отпихнуть от своего омеги потенциального конкурента. И Минхо, кажется, замечает, потому что вдруг хмурится, поворачивает голову к Чимину и указывает на них с Чонгуком пальцем. — Вы вместе? А Чимину требуется вся сила воли, чтобы не сказать «Да». — Мы друзья. Минхо усмехается и наклоняется к уху Пака. — Было бы более убедительно, если бы ты не чуть ли не рычал, — произносит он, а потом как ни в чем не бывало предлагает угостить напитками и не приемлет отказа. Он покупает коктейли, радостно чокается с Чимином и Чонгуком, а затем уходит, сославшись на то, что его заждались друзья. И Чимин выдыхает. Проклятье! Как хреново-то! — Ты тут половину клуба знаешь, — замечает Чонгук слегка недовольно. Он сверлит Чимина пристальным взглядом темных глаз, и Пак тает под ним, словно мороженое в микроволновой печи. — Да, я тут часто бываю. — Угу, — сжимая губы в недовольную прямую черту, мычит Чон. — Что? — Чимин смеется. То ли от нервов, то ли от странного удовлетворения, то ли от нелепости раздражения Чонгука. — Что?! — приподнимает брови Чон. — Ты пришел показать мне свой гарем? — Нет, конечно. Он такой же мой, как и твой, — отнекивается Пак. — Я никому из них не принадлежу. Но Чонгука слова не убеждают. Он только кивает, прищуриваясь и сильнее сжимая бокал, а потом делает глоток и за раз опустошает его. Чимину хочется заверить Чонгука, что у него нет повода напрягаться, но он не торопится. Злость и некое злорадство берут свое. Они несправедливы, он знает, но Чимину так надоело одному испытывать бессилие от принадлежности любимого другому! Спал ли он с присутствующими здесь? Да, со многими. Но Чимин делал это, чтобы выкорчевать из себя Чонгука! Он старался изо всех сил, и он все равно принадлежит только ему. Его сердце только Чонгука. А Чонгук ему не принадлежит. И это безумно бесит. Чимин слегка трясет головой, отгоняя вредные мысли, и снова направляется в толпу. Он будет танцевать. Они будут веселиться. И ничего больше. Чонгуку ничего не остается, кроме как следовать за ним. Но Чимин жалеет довольно быстро: как только другие омеги начинают проявлять к Чону внимание, а он их не отталкивает. Они не ведут себя, как понимающий Минхо, и вскоре Чимин не выдерживает и снова сбегает к бару. Заказывает соджу, выпивает пару шотов и сжимает в кулаке стопку, продолжая смотреть на Чонгука, который на этот раз за ним не последовал и остался в среде своих поклонников. Тех самых, которых не смутит запах Намджуна на его коже. Чимин уже ненавидит свою затею прийти в этот проклятый клуб. — Ты когда вернулся? — звучит рядом знакомый голос, и сердце дергается, а глаза встревожено распахиваются. Рядом стоит Тэмин. Облаченный в полосатую шелковую рубашку, украшенный дорогими серьгами и цепями, но выглядящий совсем не так безупречно, как обычно. От него даже пахнет иначе. Беспокойством. — Чуть больше недели назад, — так же без приветствия отвечает Чимин. Внутри зарождается неприятное чувство, и Пак мельком смотрит в толпу, где танцует Чонгук. — Не позвонил даже. — Я был занят. Теперь взгляд в толпу бросает Тэмин. — Вижу. Чимин настораживается. Тэмин никогда не видел Чонгука, так почему смотрит на него так, словно знает? — И давно ты за мной наблюдаешь? — Минут десять. Чимин знает — чувствует — что Тэмин излишне напряжен. Так бы не было, если бы он просто увидел Пака с другим омегой. В конце концов, именно Ли Тэмин привел Чимина в этот мир. Он показал ему клубы, познакомил с друзьями. Он никогда не выглядел, как ревнующий бойфренд. Но на Чонгука реагирует иначе. — Тебе мои родители позвонили? — догадывается Пак и очень надеется, что неправ. Ли хмурится и ненадолго задумывается, а потом говорит: — Они волнуются, Чимин. И я тоже. А Паку хочется провалиться сквозь землю. Неужели он кажется настолько жалким, что его надо спасать всем миром? Это унизительно. Он не просил никого лезть. Но не успевает Чимин ничего ответить, как к бару подходит Чонгук. Он сканирует Тэмина с ног до головы, и этот взгляд не приветливый. Он ледяной и пренебрежительный. Чон расправляет плечи, натягивает улыбку и медленно поворачивает голову к Тэмину. — Чон Чонгук, — протягивает он руку. — Вы с Чимином друзья? Ему все надоело. Он чуть ли не зубами скрежещет, Пак видит. Чонгук ведет себя, как волк, на чью пару покушаются, и Чимин даже не знает, беспокоит его такое собственническое поведение или восхищает. Он уже ничего не понимает. Голова идет кругом, и количество влитого в себя алкоголя явно не помогает. — Больше, чем друзья, — пожимает руку Ли, заставляя Пака опешить. Он решил в подробностях описать их отношения? Что ж, в этой схватке все равно выиграет Чонгук. Тэмину похвастаться особо нечем. — Даже так? — раскрывает рот и хлопает ресницами Чон, сильнее сжимая руку Ли. — Да. Последние три года. — Врет. Они только познакомились чуть больше трех лет назад, но спать вместе стали относительно недавно. Чимин не хотел портить дружбу, но Тэмин уговорил. А сейчас делает из их отношений не весть что. Пытается его защитить? Борется за свои права? — Мы с Чимином знакомы восемь, — все еще не отпускает руку Тэмина Чонгук. Он только все сильнее сжимает ее, и Пак задумывается, не пора ли вмешаться. — И провели из них вместе сколько? Четыре месяца? — парирует самоуверенно Ли, и сам не понимает, как передает козырь оппоненту. Чонгук усмехается. — То есть ты обо мне слышал? — О тебе все слышали. Особенно его психоаналитик, — пытается уничтожить взглядом Чонгука Тэмин. Теперь и он очевидно сжимает руку Чона и слегка притягивает его к себе, пылая презрением. И этот удар Чонгук не отбивает. Он сжимает челюсти и выдергивает ладонь. — А теперь прекратили строить из себя озабоченных альф и успокоились, — распихивает руками омег Пак, буквально втискиваясь между оппонентами. — Вам нечего делить. Мы пришли сюда отдохнуть, а не отношения выяснять. Кто не хочет — выход там, — указывает на дверь разозленный Чимин. Он надеется, что кто-то из них уйдет, хотя прекрасно понимает, что этого не будет. Пусть ни один из них не альфа, но задетая гордость и покушение на то, что ты считаешь своим — больное место любого волка. — Ладно. Давайте веселиться, — соглашается Тэмин и следует за Чимином на танцпол. Паку кажется, что на несколько минут у них получается забыться. Ему представляется сюрреалистичным, что он танцует рядом с Чонгуком и Тэмином, но беспокоиться об этом Чимин не намерен, поэтому просто покачивается в такт и улыбается. Ли тоже, вроде бы, успокаивается. Отдается ритму и даже несколько раз шутит, выкрикивая что-то на ухо Чимину. Пак улавливает не все, но главным остается смена настроения. Так проходит минут двадцать. Чонгук и Тэмин уже не выглядят агрессивно настроенными, поэтому Чимин наконец позволяет себе отправиться в туалет. Пак любит закрытые со всех сторон кабинки, где есть все необходимое. В них можно отгородиться от мира и немного прийти в себя. Помыв руки, Чимин устремляет взгляд в зеркало и всматривается в свое отражение, стараясь сфокусироваться. Розовый неоновый свет не особо в этом помогает, а довольно откровенные рисунки на стенах и вовсе, кажется, могут вызвать приступ эпилепсии, но на данный момент это самое спокойное место в клубе. Чимин ополаскивает лицо водой, наплевав на макияж, и выдыхает. Что он вообще творит? Кто бы знал?! Но долго прохлаждаться нельзя: от одной мысли о том, что Чонгук остался с Тэмином, окатывает холодом. Поэтому Чимин берется за ручку и делает шаг в коридор, когда его агрессивно заталкивают обратно в кабинку, тут же щелкая замком. Воздух вылетает из легких, сердце подскакивает, и Пак с опаской косится на Чонгука, придавливающего его к стене. — Что ты делаешь? Хочешь меня с ума свести? — горячий шепот касается шеи, и мурашки бегут по спине. — Отойди, — просит тихо Чимин и слегка пихает Чона в грудь, но тот даже не шевелится. — Я знаю, что у тебя есть партнеры, Чимин. Есть отношения. Но можно не демонстрировать их мне? Ты думаешь, я железный что ли? — как готовящийся к прыжку хищник, произносит Чон. Он словно сдерживается, упираясь руками в стену и сжимая кулаки. — Я не знал, что он придет, — извиняется Чимин. — Дело не только в нем! Все они! — повышает голос Чонгук. Но не агрессивно. Возмущенно. Недовольно восклицает, разрываемый отчаянием. — Кажется, у всех есть шанс, кроме меня. Чимин прикрывает глаза и пытается говорить спокойно. Уверен, получается плохо, потому что сердце его бешено колотится, ладони потеют, а нос все сильнее втягивает сладковатый аромат омеги. Они снова так близко… Он соскучился. — Чонгук, что ты хочешь? Мне прятаться от них что ли? — усмехается от глупости Чимин. — Лгать тебе? Что он может сделать? Их ситуацию не изменить. Делать вид, что он монах? Что ж, наверное, было бы правильно, ведь Чимин прекрасно знает, что причиняет своим поведением боль. Но ему больно тоже. Может, если они сильно ранят друг друга, эта война наконец закончится? — Да, — пылко и уверенно дает неожиданный ответ Чонгук. Он приникает совсем близко, дыша в шею Чимина, обжигая своими словами и заставляя ноги подгибаться. — Да, лги мне! Скажи, что тебе больше никто не нужен. Что я твой единственный. Что ты любишь и хочешь только меня. Я бы все отдал за эту ложь. Руки Чонгука, царапающие стену, наконец опускаются на плечи Чимина, и Пак ощущает, как снова падает в пропасть. Такую глубокую, из которой не выбраться. В которой, возможно, не выжить. Но у него нет сил остановиться. Он хочет пропитаться ароматом этого омеги. Ощутить под своими руками его тело, а под губами — кожу. Снова обнять, услышав сердцебиение, почувствовав успокаивающее единение. Он больше не может выдерживать эту пытку. — Я люблю тебя, Чонгук, — шепчет Чимин и осознает: это впервые. Он прежде не говорил, а сейчас не смог удержать. Но правдивее слов в его жизни, кажется, не было. Что-то капает на щеку Чимина, и он поднимает голову, упираясь в подбородок Чонгука. — Я не могу без тебя, Чимин, — звучит срывающийся голос, и новая слеза скатывается по раскрасневшейся щеке. Жадные руки оказываются на талии и прижимают к Чону, пуская волну возбуждения по всему телу. Изголодавшееся, оно реагирует молниеносно. На простое касание, простое тепло рук. Чимин невольно льнет к Чонгуку, и их губы оказываются непозволительно близко. Болезненно далеко. Поцелуя у реки Хан было чудовищно мало. Он раздразнил, напомнил и снова заставил желать изо всех сил, и теперь, когда Чонгук рядом, когда Чимин снова ощущает исходящий от него жар, он не может сдержаться. Ему нужно снова ощутить вкус этих губ. И Чонгук, кажется, чувствует то же, потому что зажимает в кулаках рубашку Чимина и слегка приподнимает ее, заставляя Пака встать на носочки. Сегодня он без каблуков, Чонгук — наоборот — на внушительной подошве, поэтому Чон непривычно выше, и Чимин тянется к нему, тут же ощущая, как мягкие губы накрывают его рот. Жадный вдох прорывается сквозь относительную тишину, и Чонгук настойчиво распахивает губы, тут же касаясь языком языка Чимина. И Паку кажется, что пол ускользает из-под ног. Желание пробивает тело, и руки обнимают широкую спину. Чимин издает легкий, несдержанный стон и скользит пальцами на шею. Зарывается в волосы, тянет голову на себя и целует все агрессивнее. Настойчиво, жадно. Паку мало этих касаний, ему нужно намного больше. Чонгук снова вдавливает Чимин в стену и забирается руками под широкую бархатную рубашку, тут же вызывая мурашки. Запахи обоих омег усиливаются настолько, что заполняют кабинку, как гремучая ядовитая смесь. Давят, подчиняют, еще больше возбуждают. — Чимин… — тяжело дыша, шепчет Чонгук прямо в губы, а затем опускается к шее. — Я так скучал по тебе. У Чимина ноги подгибаются. Ему хочется повиснуть в сильных руках и в то же время взять как можно больше от этого момента. Он перебирает прядки волос, проводит ладонью по груди и приникает губами к ключице. Этот соблазнительный вырез просто не оставил ему шанса. Чимину так сильно нужно ощутить вкус кожи под рубашкой, что он не может думать ни о чем другом. А потому целует, наконец наслаждаясь возможностью. Упиваясь любимым вкусом и запахом, забывая обо всем на свете. Снова чувствуя своего Чонгука. Внутри что-то поет, и хочется остаться тут навечно, но резкий запах ударяет в нос, и Чимин распахивает глаза. Он почти привык к чужеродной примеси в аромате омеги и даже не заметил, как вплотную подобрался к метке. Забыть почти удалось. Но она напомнила. Уже активно заживающая, метка однако из последних сил заявляет о том, кому принадлежит ее обладатель, и Чимин отпихивает Чонгука, ощущая яркий приступ тошноты. Он не может. Не может игнорировать действительность. Его тело, его волчья сущность не может оставить без внимания то, что омега перед ним ЧУЖОЙ. Она вопит от неправильности действий, и Чимин упирается рукой в грудь ничего не понимающего Чонгука. Морщит нос и с отвращением отворачивается. — Что такое? Что? — все еще часто дышит Чон. Он смотрит на Пака, пытаясь отыскать причину, а потом, видимо, находит и делает шаг назад. Рука резко накрывает отметину на шее, а в глазах мелькает отчаяние. — Чимин… Имя звучит с мольбой. Еле слышно, но Пак лишь закрывает глаза и качает головой. Глупо было надеяться на то, что получится обмануть природу. Да, они люди, да, любовь сильнее. Она сильна, чтобы не проходить, несмотря ни на какие преграды, но ее не хватит на то, чтобы изменить сущность волка. Пора бы Чимину уже это понять. Он так и не говорит ни слова. Лишь поворачивает замок и покидает кабинку, неспешно направляясь по коридору на выход. Чимин чувствует себя таким разбитым, что с трудом может идти. Но все же как-то берет пальто, находит такси и отправляется домой.Ω20Ω
8 марта 2023 г. в 18:00
Чимин не может сказать, получается ли у них быть друзьями. Их общение всегда было непринужденным и приятным, но в этом и кроется главная ловушка. Они слишком легко возвращаются к прежним ролям. Тех, кто проводит вместе каждую свободную минуту, много смеется и понимает друг друга с полуслова. Чимин и Чонгук с такой радостью вновь соскальзывают на эту дорожку, что своим усердием рискуют все разрушить.
И что с того, что они назвались друзьями? Если им будет так хорошо вместе, кто запретит хотеть большего? Кто сдержит эти рамки, разваливающиеся, словно карточный домик? Чимину постоянно приходится напоминать себе о том, что его сдерживает. О реальности. Но он все равно каждый раз находит себя рядом с Чонгуком, преданно смотрящим в глаза и ловящим каждый вдох. Он все равно оказывается на этом проклятом обрыве, где заканчивается его разумное поведение.
— Да я всю жизнь хожу на танцы! — восклицает Чимин как-то за обедом. Они сидят на полу в пустой комнате и поедают доставленную лапшу. Рабочие шумят за стеной, бурно общающиеся за едой, и Чимин то и дело поглядывает в их сторону, жалея о том, что дверь снята с петель.
— Но не выступаешь? — поражается Чонгук. Они завели разговор о хобби и делятся своими достижениями.
— Не больше, чем ты со своим пением в караоке! — подкалывает Пак и пихает в плечо. — Танцую, когда хожу в клубы. Помогает найти партнера, знаешь ли.
Шутку Чонгук не оценивает. Слегка отшатывается и смеряет Чимина придирчивым взглядом, тут же заставляя все внутри Пака опуститься. Но он специально произнес эти слова. Они друзья, а значит, могут говорить на такие темы. У них нет прав ни друг на друга, ни на ревность, и Чонгуку придется смириться.
— Уверен, у тебя с этим тоже проблем нет, — дополняет Чимин.
— И где бы я его искал? — наматывая лапшу на палочки, спрашивает слегка раздраженно Чон.
— Гей-клубы, — произносит как что-то очевидное Чимин.
— Ты думаешь, я в них хожу?
— А что, нет? — Чимин искренне удивляется. Он поворачивается к другу и смотрит серьезно, пытаясь понять. Он хорошо помнит, о чем они говорили на выпускном. Чонгук жаловался на то, что ему даже негде найти человека для отношений, но с того момента прошло уже восемь лет. Чон больше не семнадцатилетний подросток, он взрослый мужчина, который знает, что ему нужно. Кроме того, он сам сказал, что мужа подобное особо не беспокоит.
Чонгук же качает головой.
— Родители запретили еще много лет назад. Если кто узнает меня, скандала не избежать.
Чимин тяжело выдыхает и прикрывает глаза. Кажется, он уже ненавидит этих родителей. Искренне, яростно ненавидит до дрожи в руках и сжатых кулаков. Конечно, он не должен, все же они произвели на свет Чонгука, да и обеспечили ему неплохую жизнь, но чем больше он узнает о них, тем сильнее презирает.
— Тогда надо сходить.
— Что? — хмурится Чон, удивляясь столь странному предложению. — Чимин, о чем ты? Думаешь, в Пусане нет интернета?
— Дело не в этом, — мягко заверят Пак. — Никто не станет подставлять тебя в таких местах. Чонгук, подобные люди знают, что значит прятаться. Мы все идем против норм государства и большей части общества. Поверь мне, это сообщество умеет хранить секреты. Кроме того, я отлично знаю этот клуб. Я уже не один год хожу туда, и ты просто обязан тоже побывать.
— Зачем? — все еще не понимает Чон. Он смотрит на Чимина так, словно тот предлагает ему совершить что-то мерзкое и глупое. — Хочешь сбагрить меня другому омеге?
— Нет, — смеется Чимин, пытаясь разрядить атмосферу. — Просто хочу, чтобы ты увидел этот мир. Эту свободу без осуждения, это принятие. Просто пойдем, хорошо?
Чимин накрывает руку Чонгука своей и слегка сжимает, словно вот-вот потянет за собой, отчего тепло приятным разрядом пробегает по телу.
— Ладно, — сдается все же Чон, но напряжение его не покидает.
— Ты посмотри на нас! Мы правда ролями поменялись! Кто бы сказал нам об этом восемь лет назад, не поверили бы. Разве это не ты был бунтарем, а я скучным правильным мальчиком?
— Я скучный правильный мальчик? — приподнимает бровь Чонгук, бросая Чимину вызов. И тот его принимает.
— Точно. Даже очки есть, — заявляет Пак с улыбкой и снова пихает в плечо.