ΩΩΩ
Чимин снова поражается своим актерским способностям, когда рассказывает работникам отеля о том, как они с Чонгуком заработались и уснули. Сотрудники, конечно, верят. Ни у кого нет ни малейшего повода что-то заподозрить, и Чимина это странным образом задевает. Отношения между представителями одного пола среди волков настолько невозможны в глазах общества, что никто, кажется, ничего не подумает, даже если увидит их спящими в одной кровати. Всегда найдутся объяснения. На работе тоже никто не ведет и глазом. Они вместе приезжают на стройку на машине Чонгука, счастливо болтают, но не привлекают ни малейшего внимания. И это хорошо. Это дает им свободу для выражения чувств. Первая половина дня проходит великолепно. Реновация идет по плану, мелкие неурядицы быстро устраняются, и Чимин с Чонгуком проводят большую часть времени, гуляя по территории и беседуя. Позже они обедают вместе, и Чонгук уходит обсудить что-то с прорабом, когда Чимин замечает в окно подъезжающую машину. Ему кажется, что встреч или прибытия специалистов на этот день не запланировано, поэтому Чимин с интересом выходит во двор, размышляя о том, кем может быть гость. Не знающий о закрытии отеля турист? Один из нанятых сторонних работников? Кто-то из Пуменджу? Последнее кажется более вероятным, когда Чимин хорошенько рассматривает дорогую марку машины. Из нее выходит высокий хорошо сложенный альфа. Чимин понимает его пол еще до того, как до него долетает запах. Сомнений быть не может. — Я могу вам помочь? — произносит Чимин, делая несколько шагов к незнакомцу, и впервые вдыхает его аромат. Тот разливается по легким знакомыми нотками, и что-то острое пронзает внутренности. Чимин знает его. Именно его запахом он давился последние несколько дней. Намджун.Ω22Ω
15 марта 2023 г. в 19:00
— Ты голодный? — спрашивает Чимин через несколько минут, когда они оба наконец приходят в себя. — Сходим поесть? Или, может, закажем что-нибудь?
Чонгук выглядит так, словно не ел ничего со вчерашнего вечера (если не дня, потому что в клубе он только пил), поэтому Чимин поднимается и осматривается. В номере должно быть меню ресторана отеля, можно начать с него.
Чонгук встает следом. Выглядит он странно: зареванный, растерянный, неуверенный, но вроде как довольный, с взъерошенными волосами, в помятой футболке. Словно только что проснулся. И только пластырь на шее напоминает о том, что ночь на самом деле прошла совсем не спокойно. Он бегает взглядом по лицу Чимина, а потом делает шаг вперед и робко накрывает его губы своими. Отстраняется почти сразу, насладившись лишь пару секунд, и проверяет реакцию. Чимин же тает от его тепла. Ему хочется потянуться за продолжением, но он лишь вопросительно смотрит на Чонгука, пытаясь понять, о чем тот думает.
— Просто хотел проверить, действительно ли могу так делать, — объясняет Чон, и Чимин улыбается. Ласково, тепло, стараясь выразить всю любовь.
— Можешь, — говорит он нежно. — Ты можешь делать даже больше.
Глаза Чонгука загораются, и эти невероятные искорки заряжают и Чимина. В них столько чарующей надежды, радости, неверия и восторга, что Пак не может оторваться, а в голове стучит лишь одно настойчивое, громкое, ласковое слово: «Люблю». И когда Чонгук притягивает Чимина к себе за талию и снова целует, Пак утопает в сладости. Наслаждается ощущением рук на своем теле, ароматом и жаром тела. Больше в касаниях робости нет — только страсть, жажда, потребность. Чонгук целует требовательно, агрессивно, но все равно мягко и нежно, так, что голова кружится, а желание вытесняет мысли. Они слишком долго мечтали об этом. Слишком много лет исполняли желания лишь во снах. И теперь голова кружится от осознания реальности происходящего. Чимин запускает пальцы в лохматые волосы, притягивая Чонгука ближе, и слегка прикусывает нижнюю губу. Желание буквально пульсирует внизу, усиливающийся аромат Чона сводит с ума. Чимину он нужен прямо сейчас. Весь, без остатка.
Ноги натыкаются на кровать, и через секунду Пак уже лежит на ней, запертый между матрасом и телом хищника. Чонгук выглядит так, словно ни за что не упустит этот момент. Словно боится, что отнимут, и поэтому торопится. Его действия слишком резкие, а руки — дрожащие. Лишь на секунду в голове мелькает мысль, что хочется его успокоить, но она быстро вытесняется потребностью в большей близости. Снять наконец эту разъединяющую одежду и насладиться теплом кожи.
Чонгук оставляет мокрые поцелуи на шее Чимина, заставляя того запрокидывать голову и выгибаться под настойчивыми ласками, а сам Пак забирается руками под футболку, поднимая все выше. Наконец Чон понимает, что именно нужно, отстраняется на несколько секунд и стягивает с себя одежду, тут же отбрасывая на пол.
Чонгук стал сильнее с годами, явно проведя в зале множество часов, отчего кажется увереннее, но Чимин ощущает, что Чон переживает даже сильнее, чем в их первый раз. Тогда им помогла течка: убрала ненужные мысли, подсказала действия. Сейчас же нет ничего, способного затуманить разум, кроме друг друга, а оттого есть и понимание значимости момента. Чимин почти не волнуется — он просто хочет, Чонгук же практически дрожит.
— Чимин, — тяжело дыша, шепчет Чон и утыкается Паку в шею. Зарывается носом в пышные волосы, пропитывается ароматом, замирает, — я так люблю тебя!..
Пак распахивает глаза и позволяет руке замереть на спине Чона. Это признание тоже впервые. Они оба знали, но слышать — все же иное. Что-то, что приносит тепло сердцу и окружает броней. Дает уверенность в завтрашнем дне, спокойствие и искрящееся счастье.
Поэтому Чимин просто приникает к любимому и целует. Сначала в шею справа, где нет пластыря, а затем перемещается к губам и утягивает в страстный поцелуй. Обхватывает ногами, притягивает к себе и скользит руками по гладкой коже. Нетерпение нарастает. Чимину тяжело дышать, но в то же время он хочет утонуть в любимом аромате. Пак жадно хватает губами воздух, как только Чонгук перестает целовать, и проникает под резинку спортивных штанов. Он ведет себя так, будто спал с Чонгуком годами: воспоминания направляют его, на пару секунд возвращая во времена их школьного романа. Чимину кажется, он знает, как доставить им обоим удовольствие. Понимает, что Чонгук любит, на что и как реагирует. Но прошло уже слишком много времени, чтобы наивно полагать, что ничего не изменилось. Однако Чимину интересны эти изменения. Ему хочется узнать этого Чона — взрослого, таинственного, многое пережившего. У них обоих появился новый опыт, они лучше познали себя.
Но что бы ни произошло за это время, оно не изменило того, как Чонгук реагирует на Чимина. Как жмется к нему и льнет к прикосновению. С каким нетерпением стягивает свитер и с какой жаждой окидывает взглядом тело, тут же заставляя Пака покраснеть.
Чимин плавится под горячими, настойчивыми поцелуями, а когда Чонгук стягивает с него джинсы, и вовсе теряет возможность терпеть. Рука все чаще движется по наливающемуся органу, а с губ слетает стон, как только палец Чонгука проникает внутрь, утопая в выделяющейся смазке.
— У меня не стало больше опыта за эти годы, — говорит вдруг смущенно Чонгук. — Извини.
Чимин несколько раз моргает, пытаясь понять смысл слов. Его разум слишком затуманен, чтобы работать как следует, поэтому Чимин просто отбрасывает полученную информацию за ненадобностью. Какая ему разница, сколько опыта у Чонгука? Он просто до одури хочет его, отчего может только изгибаться и дышать, ошеломленный ощущениями.
— Чонгук, — слетает с губ писклявая просьба, а ноги снова обхватывают тело, прижимаясь ближе. Чон нужен ему, безумно, и тот, к счастью, понимает. Отрывается лишь на несколько секунд, стягивает штаны вместе с бельем и снова нависает сверху. Прошибает горячим, похотливым взглядом, а потом неспешно входит, заставляя Чимина впиться ногтями в его плечо.
Темп нарастает стремительно. Нетерпение выливается в частое, громкое дыхание, гортанные стоны да хлопающие звуки, и не проходит и пары минут, как пальцы на ногах поджимаются и Чимин вздрагивает, а Чонгук с громким выдохом замирает, обессилено склоняя голову. По телу разливается приятная нега, и Пак сильнее обнимает любимого.
— Извини, что так быстро, — шепчет Чон, но Чимин только усмехается.
— В самый раз. И я приму это за комплимент.
Однако, к удивлению, возбуждение не отступает. Оно накатывает новой волной, приходя ласковым теплом, и Чимин шаловливо проводит пальчиком по спине Чонгука. Он все еще безумно хочет его. Но теперь желает увидеть, как тот будет метаться по простыне от удовольствия. Чонгук слишком красивый в такие моменты. Воспоминания о них преследовали Чимина по ночам, и теперь член дергается от одной только мысли об осуществлении мечты.
Поэтому Чимин ловко выбирается из-под Чона и нависает сверху над удивленным омегой, который смотрит своими огромными оленьими глазами и заставляет Пака тонуть в них.
— Господи, как же я тебя люблю! — срывается с губ. Чимин даже не попытался сдержаться.
Чонгук моргает и улыбается, но Пак замечает в его взгляде неуместное там беспокойство. Легкий страх, и осознание, откуда он взялся, простреливает Чимина, заставляя все внутри сжаться. Ему требуется много сил, чтобы не завопить от ярости и горечи, поэтому омега лишь сжимает в кулаке уголок подушки и зажмуривается. Он не хочет это представлять, но картинки сами лезут в голову. Моменты, когда Чонгуку приходилось соглашаться на близость, потому что он просто не мог отказать.
— Чонгук, посмотри на меня, — протяжно выдохнув, Чимин ловит взгляд младшего. Тот смущенно закусывает нижнюю губу и почти виновато глядит в сторону, отчего Чимину приходится слегка встряхнуть его. — Теперь ты со мной. Навсегда.
— Ты уверен? — шепчет Чонгук с сомнением. Обещание громкое, но самое правдивое. Сердце Чимина грохочет внутри, пока он его дает, но Пак знает всем своим существом, что всегда будет любить этого парня и никогда не сможет отказаться. Не захочет отказываться. Что бы ни случилось, какие бы преграды не вставали на их пути, все они бессильны и мелки на фоне их чувств.
— Да. Теперь ты мой, Чонгук. Ты мой, — шепчет Чимин, опаляя шепотом щеку Чона, и впивается в его губы страстным поцелуем. Тут же ощущает обхватывающие его руки и ноги, после чего член почти встает без посторонней помощи. Но Чимин понимает, что не стоит спешить.
Последний опыт Чонгука был не из лучших, поэтому Паку безумно хочется сделать все, чтобы перебить те впечатления. Чимин не может похвастаться размерами альфы, но имеет преимущество, будучи омегой: знает, что именно чаще всего доставляет им удовольствие. Поэтому Пак опускает руки на бедра и скользит на внутреннюю сторону, где пальцы утопают в смазке, ударяя в нос ароматом и сводя с ума. Стоит Чимину скользнуть внутрь, Чонгук ахает и впивается в лежащее рядом одеяло. Он реагирует так остро, что это зрелище просто убивает. Желание снова разносится по всему телу, но Чимин сдерживается, напоминая себе, что лучше не торопиться. Поэтому лишь припадает поцелуями к животу и неспешно спускается вниз, оставляя за собой подсыхающие островки и не забывая про внутреннюю точку. Неспешно массирует стенки, и Чонгук изгибается, забывая обо всех переживаниях. Звуками и движениями он показывает, насколько ему нравится, и Чимин обхватывает ртом головку члена, принимаясь посасывать и играть языком. Пак ласкает уздечку, насаживается больше и позволяет тонкой струйке слюны скатиться по поднимающемуся органу. Чонгук реагирует быстро. На удивление, даже очень быстро. Член наливается кровью, и Пак добавляет еще один палец, усиливая стимуляцию в обоих местах. Слегка сжимает мошонку, обхватывает основание и насаживается активнее, параллельно работая пальцами. Чонгук впивается рукой в волосы Чимина и с трудом хватает воздух ртом, ошеломленный ощущениями. Невероятно раскрасневшийся, дрожащий, податливый, он постанывает и запрокидывает голову, прикрывая глаза.
— Чимин, — произносит он умоляюще. Слова выходят с трудом. — Я хочу тебя в себе.
И Пак улыбается.
— Уверен? — спрашивает он, снова поднимаясь к лицу, и Чон кивает.
Чимина не надо просить дважды. Он так сильно распалился от вида разгоряченного, мягкого, покорного Чонгука, что член поднимается лишь от пары движений.
Пак снова нависает над Чонгуком и неторопливо входит, пристально наблюдая за его реакцией.
— Смотри на меня, — велит старший омега, ласково проводя по лицу.
И Чонгук смотрит. Так преданно, будто отдает Чимину всю свою жизнь, отчего этот взгляд бьет в самое сердце.
— Я так люблю тебя, — шепчет Чонгук.
— И я. Безумно. — Теперь, кажется, они будут говорить это друг другу постоянно.
Чимин не представляет, как еще выразить свои эмоции. Поглощающую, пугающую любовь. Верит ли он в счастливый конец для них? Он не знает, но уверен, что не сможет больше отступить. Вся его жизнь — Чонгук. Чимину хочется посвятить себя любви к нему. Заботиться, радовать, доставлять удовольствие. Не забывая про себя, а развиваясь вместе, как родственные души, коими они всегда казались.
Поэтому он обнимает, утыкается в пышные, слегка волнистые волосы и неторопливо движется, принося им обоим желанное наслаждение. Упивается ощущением кожи под своими пальцами, звуком сбивающегося дыхания, обхватывающими его крепкими руками. Отстраняется, рассматривает лицо, выжигая в памяти каждую черточку и малейшие изменения, а потом завлекает в долгий поцелуй.
Со временем удовольствие скапливается и нарастает, готовое охватить все тело Чимина, и Пак поддается ему. Движется все быстрее, не замечая небольших царапин, оставляемых на его спине; уносит в мир наслаждения и счастья. В другую вселенную, разверзающуюся перед глазами фейерверком, где есть только они — любящие и свободные. Утопает в аромате, звуках, касаниях и ощущениях, отчего наконец достигает долгожданного пика, шепча имя Чонгука и видя его даже с закрытыми глазами. А потом ложится рядом и обнимает, не в состоянии отпустить. Внутри бурлят эмоции: счастье, страх и уверенность, и Чимин успокаивается, только когда Чонгук сильнее приникает к нему.
Пак так давно хотел этого. Так давно мечтал, и теперь не может поверить в то, что его мучения закончились. Ведь это так правильно — просто быть вместе и любить друг друга.
— Тебе не страшно? — шепчет Чон ему в шею, заставляя Чимина удивиться, с какой легкостью он прочитал его мысли.
— Отчего? — целует в висок любимого Пак.
— Ты ведь не хотел снова сходиться. Уверен, что не пожалеешь?
Страшно? Конечно, ему безумно страшно, но лишь от одного — возможности потерять. Поэтому Чимин немного отстраняется и заглядывает Чонгуку в глаза. По-прежнему видит в них неуверенность и понимает, что обязан сказать все, как есть. Успокоить.
— Не хотел? Конечно, я хотел, Чонгук. Я просто боялся. Мне было слишком трудно без тебя. Но я решил, что не отдам нашу любовь. Я не могу ее потерять, только потому что есть препятствия. Так что если ты не уйдешь, не уйду и я.
— Ты можешь передумать…
— Нет. Что бы ни случилось, я с тобой, понял? Я больше не брошу тебя. Больше не повторю своей ошибки.
И больше никогда не станет говорить сгоряча. Даже в ссоре не допустит обидных или громких слов, потому что теперь знает, как дорого они могут стоить.
Они еще долго лежат, просто наслаждаясь друг другом. Водят по коже, рассматривают черты лица, слушают дыхание и биение сердца. Чимин любуется длинными ресницами, пересчитывает родинки, умиляется форме губ и думает о том, как много они потеряли.
— Почему ты не искал себе партнеров, Чонгук? Ты же говорил, что Намджун не был бы против, — интересуется Чимин задумчиво, выводя узоры на бицепсе омеги.
Паку кажется ужасным, что Чон все семь лет был верен супругу, с которым даже не получал истинного удовольствия. Почему же он лишал себя радостей?
— Не видел в этом смысла, — после довольно долгого молчания отвечает Чон. Чимину хочется оспорить, но он решает не продолжать неприятную тему, так как чувствует, что она приведет к очередным спорам. Поэтому лишь крепче обнимает и оставляет сладкий поцелуй на груди. Наверное, с одной стороны, Чимин может радоваться, что у него не появилось конкурента, но с другой — ему просто больно за любимого. — Мне не нужен никто, кроме тебя.
От признания щемит сердце, и Чимин понимает поведение Чонгука. Он был со многими за эти годы, но ни один из них не смог убрать мысли о Чоне. Ни один не смог сравниться.
— Я везде искал тебе замену, — признается Пак. — Во всех. Но найти не смог. Никто не может тебя заменить.
Так и есть: они друг для друга — единственные.
Чимин снова приникает к Чону и ложится на него сверху, целуя в нос. Рассматривает лицо и улыбается в ответ на искреннюю, задорную улыбку Чонгука. Давно она не показывалась. Чимин и забыл, как она прекрасна. Как прекрасен он счастливым.
— А теперь можно и поесть, — говорит Чонгук через несколько минут. Игриво вскакивает с кровати и подбегает к меню, заставляя Пака залюбоваться легкостью и красотой. — Закажем?
В голове Чимина тут мелькает мысль о том, что их увидят. Что что-то поймут, но Чонгук успокаивает. Проветривает комнату, приводит себя в надлежащий вид, разбрасывает документы по столу, на который открывается вид с порога, и позже спокойно принимает еду у сотрудника. Чимин и Чонгук обедают, уплетая за обе щеки, болтают на самые разные темы от работы до сериалов, а потом снова не выдерживают разлуки.
Они в очередной раз отрываются друг от друга уже поздним вечером.
— Я пойду, наверное, — говорит Чимин, смотря на часы, и Чонгук тут же настораживается и надувается.
— Что? Почему? Останься.
— Завтра на работу. Я что, в том же пойду? Да и родители забросают кучей ненужных вопросов.
— Чимин, тебе двадцать шесть лет. Ты что, на каждом свидании перед родителями отчитываешься? — подкалывает Чон.
— Нет, конечно. Но они знают, что ты тут. Поймут все.
— Не все ли равно? Или ты не уверен в своем решении? — Неподдельное волнение скользит во взгляд Чона, и Чимин спешит его оттуда выгнать.
— Прекрати! — игриво ударяет Пак по руке. — Просто не хочу опять оправдываться.
— И бросишь меня из-за этого? Серьезно? — хмурится Чонгук. — И насчет одежды даже не говори. Ты правда думаешь, что кто-то на стройке обращает внимание на твои наряды?
Чон прав. Чимин прекрасно это понимает, кроме того, даже не представляет, что действительно сможет оторвать его от омеги. Ну правда, куда он пойдет? Смешно даже. Поэтому Пак усмехается и падает обратно на подушку.
— С тебя вкусный завтрак.