Хищная птичка

      Утро добрым не бывает. Меня подбросило от ощущения тревожности, я открыла ставни и увидела, как конец военного каравана скрывается за воротами, противоположными тем, из которых мы пришли. Я выметнулась из комнаты с вещами так, что аж собрала все косяки в коридоре второго этажа и на лестнице. Мчалась на всех парах, а ветер в след подталкивал, мол давай скорее, они уезжают.       С военными было несколько крупных купцов, которые похоже тоже держали путь в столицу. Там же был и Гарри. Вот уродец! Мог бы и разбудить! Знал же, что я тоже в сторону столицы движусь. Я нагнала караван.       Солдаты и купцы с насмешливым лицом посмотрели, как я пытаюсь отдышаться, идя следом за телегами, и продолжили смотреть вперед. Вот, как знала, что не будет утром времени. Я поравнялась с одной из повозок купцов. Пока шли, я постоянно пристально смотрела, как торговец перебирает свой товар в повозке, сама не замечая этого из-за нахлынувших мыслей.       - Ты что-то хочешь купить? - неожиданно вывел из задумчивости он меня. Я вздрогнула и посмотрела на его товар в испуге. Какие-то склянки, травы, шкатулки.       - Извините. Я просто задумался. А чем, собственно, вы торгуете?       - Я алхимик. И я торгую разными травами и зельями, имеющими особые свойства, – сказал он, презрительно сощурив глаза. Он был очень тощим и иссохшим. Длинная белая борода. Лицо, как картошка, сморщено. На голове шляпа с большими полями. Видать, мой вопрос его разозлил или не понравился. Озлобился как-то короче, что я спрашиваю какие-то глупые для него вопросы.       - А что в шкатулках? - спросила я, как бы проявляя интерес.       - Камни. И вообще, то, что в шкатулках, тебе не по карману, – фыркнул он и дальше стал перебирать свой товар. Ночь наступала, мы остановились так же, как и вчера, на дороге. Только в этот раз кольцом не вставали. На внешний защитный круг телег купцов не хватит. Просто как шли друг за другом, так и остановились. Разожгли по два костра около каждой железной телеги. Я сбегала за хворостом и разожгла костер около телеги алхимика. Только огненный камень зажег ветки, как появился этот торгаш.       - Откуда у тебя огненный камень, парень? – спросил он, нахмурив брови.       - Не волнуйтесь, у вас я ничего не брал. Как видите, шкатулка потрепана и изъедена временем в отличие от ваших. Этот камень мне по наследству достался от родителя, - сказала я с таким же презрительным прищуром, каким он меня наградил недавно. Небось отобрать захочет. Торгаш.       - И что же у тебя за родитель такой богатый?       - Не твое дело, алхимик. Иди на своем товаре сиди, – послала я его. Ишь какой. Все ему расскажи. Мне аж захотелось костер потушить и у других телег разжечь.       - Ого. Первый раз вижу, чтобы ты так огрызался с кем-то, Хар, - вылез вдруг из ниоткуда Гарри. Я обернулась, и в его глазах заметила огонь. Такой недобрый. Подловатый. По рукам побежали мурашки.       - Как относятся к тебе, так и ты относись к другим. Он первый это начал, – сказала я, осторожно убирая камень поглубже в карман. Не уж то тоже глаз положил на огненный камень. Ну уж нет! Он мне от деда достался. Без боя не отдам! – И вообще не так уж мы с тобой и знакомы. Где ты вечно пропадаешь? Тут есть знакомые твоего дяди?       - Нет, – ответил он, а огонь в глазах исчез. – Просто узнаю, что да как впереди.       - И что? Что выяснил?       - Ничего особенного: дорога, перевалы, села, деревни. Летуны разгоняют всех подозрительных личностей.       - Понятно, - завершила я диалог. Я отошла от каравана, чтобы оглядеть его. Заметила солдата, с которым разговаривал Томас, и пошла к нему.       - Здравствуйте. Если не отвлекаю, подскажите, как дальше маршрут пойдет. Как далеко деревни и села. Будут ли реки на пути. Я впервые так далеко двигаюсь и мне нужно понимать, как стоит растягивать припасы.       - Услуга за услугу. Я рассказываю, ты помогаешь, – сказал он с улыбкой. Этить какой деловитый.       - По рукам. Хорошо. Что нужно сделать?       - Помоги мне разложить седла и потники. А потом поможешь хворост собрать на ночь. Идет?       - Давай.       Мы расседлали оставшихся коней и пока раскладывали седла, солдат Бром рассказал, как далеко идти. Что путь до столицы долгий, еще полторы недели в том же темпе двигаться. По пути шесть сел, две деревни. Ручьев много, кроме одного перехода. Там спуск по скале узкий. Мы собирали хворост, и он рассказывал о столице и о том, что тоже когда-то был молод и искал приключений. Меня все же приняли за парня. Предлагал даже вступить в армию. Стать солдатом, мол, почётно и платят нормально. Я отказалась. Когда вернулись, я решила заночевать возле солдат, а не возвращаться к торгашу и теперь не менее подозрительному Гарри. На костре томился кем-то добытый кабанчик. Бром щедро поделился со мной горячим, сочным мясом. Два летуна и еще несколько солдат сели рядом с нашим костром и начали травить байки и все эти великолепные героические истории, которыми обычно хвастаются. Но, как оказалось, ни солдаты, ни летуны толком не знают зачем такой большой обоз. По чьи души так много ужасающей мощи.       Мы улеглись, а на утро Бром сразу же меня поднял. Мы быстро собрались, приготовили коней и быков и двинулись в путь. Мы шли впереди каравана. Бром рассказывал дальше о законах, красивых зданиях и женщинах в столице. О крутых героях и умелых ремесленниках. К Брому присоединялись и другие солдаты и добавляли своих рассказов.       Дорога вышла к скале. Здесь был когда то рудник, но его весь ископали. Остались только подпорки на входе в шахту и небольшие постройки для рабочих, ныне уже пустующих. Скала округлая, как бы обрамляющая дорогу слева. Черная и высокая стена. Дальше дорога вильнула и скрылась в лесу. Видать тоже что-то огибает.       Бром начал было кошмары рассказывать о руднике, как впереди раздался оглушительный взрыв, и за деревьями поднялось пламя. Все остановились в изумлении. Солдаты напряглись, а летуны вскочили, поднялись мощными хлопками крыльев в небо.       Что-то черное выметнулось из пламени и после минутной задержки устремилось к нам. Кто-то с черными крыльями. Часть летунов заорало и ринулось навстречу, а остальные остались стеречь. Солдаты не достанут летуна в небе, но все равно оголили мечи. Остальная часть каравана выдвинулась вперед, чтобы посмотреть, а рыцари уже столкнулись с нападающем в небесной кровавой схватке. Но почему-то... рыцари проигрывали. Солнце начинает садиться, и деревья чертят тени на дороге в сторону брошенного рудника. Летуны падали один за другим, а иногда по двое, хотя их летело не мало. Больше двадцати летунов там воюют. Это больше половины. Было высоко и далеко, но все равно заметно, как некто ударил ногой рыцаря и поймав затем его руками, оторвал последнему летуну крыло, от чего по спине пробежал холодок, и отбросив рыцаря, чужак полетел на нас.       Торговцы в страхе заорали. А Бром только и смог что крикнуть: «Демон!». Что?! В смысле демон?! Солдаты с луками ощетинивались стрелами, а оставшиеся летуны раскручивали в пращах опасные снаряды. Этот… демон становился все ближе, и я различила четыре черных крыла. Огромных! Казалось, он крупнее других летунов и, судя по резким взмахам, очень зол и очень торопится. Я замерев смотрела на приближающующуюся фигуру. Вдруг он нырнул в лес под собой. Все замерло. Слышен только свист пращи и хлопки крыльев летунов. Одни торговцы убежали в тень леса, другие пытались суетливо развернуть свои повозки и удрать. Я быстро натянула тетиву. Рядом, тоже подняв лук, оказался Гарри и еще двое из не солдат. Они напряженно смотрели в ту сторону, где пропал «демон». Тени уже врезались в несокрушимую скалу и поднялись к ее вершине. Ночь падала на нас.       Я тоже целилась туда, где пропал этот монстр. Вперед, как и остальные, но тут я ощутила такой ужас. Меня инстинктивно развернуло в сторону скалы, и я выпустила стрелу вверх. В тот же миг из-за нее … вылетел ОН.       Его огромные крылья, казалось, накрыли собой всю вершину скалы. Глаза злобно загорелись последним лучом солнца, и, увернувшись от стрелы, с рыком он метнул что-то круглое в нас.       Я бросилась вперед, запищав в страхе, как мышь, споткнувшись, на карачках залетела за здание между скалой и дорогой. Позади громыхнуло, пламя выдрало кусок крыши дряхлого строения и засыпало меня. В темноте ночи ОН пролетел надо мной со свистом на солдат. Я услышала крики боли, ругань, звук, как в плоть вонзается сталь. В скалу прилетел еще один снаряд, ослепительно взорвавшись и выдрав куски камней. Летуны, солдаты ревели в бою, но демон не издавал ни звука. Только звуки рвущейся плоти и ломающихся костей и взрывов, прилетающих куда попало, но не в него.       Где-то в этом кошмаре я услышала вскрик Брома. Меня сжало. Не могла пошевелиться. Не потому, что завалило, а потому, что мне страшно. Не могу помочь. Тело отказывается выходить. Только слезы тихо бегут. Вспышки и грохот содрогают все вокруг. Вдруг надо мной пролетело тело, и впереди упал Гарри с окровавленным боком. Он в крови... но еще… живой. Он увидел меня и …так посмотрел. Мне стало...стыдно …так стыдно за себя. За свой страх. Двигайся трусиха! Помоги ему! Я выползла из обломков и поползла к нему, роняя слезы.       - Как ты? – спросила я, хрипя от душащих слез.       - Не знаю, – так же тихо и хрипя ответил он, но уже не от слез, а от крови во рту и удара, выбившего воздух из груди.       - Ну давай. Надо убираться отсюда, – как бы подбадривающе сказала я, скорее себе, чем ему, и, подняв, потащила в рудник, чтобы спрятаться. Получалось плохо. Тяжелый. Еще оглушенный, он отталкивался ногами, облокотившись на меня. Когда до рудника оставалось чуть-чуть, в нас прилетел искалеченный летун. Я еле выползла из-под его тяжелого тела и доспехов. Потащила Гарри. Снова это страшное чувство! Я замерла, отпустила Гарри и обернулась… И встретилась с демоном взглядом. Его желтые глаза, как у зверя, горящие во тьме, смотрели на нас. Точнее, они встретились с моими, и меня будто парализовало. Он пошел медленно на нас. Гарри полз в шахту. А я не в силах двинуться, лишь смотрела, как ОН надвигается. Как мышь, загипнотизированная ужасной змеей. Какой-то уцелевший летун бросился сзади на демона, и наши взгляды разошлись. Оцепенение спало, и я хотела уже метнуться за скрывшимся в шахте Гарри, но увидела пращу. Я бросила на мертвого летуна взгляд. В его сумке блеснули снаряды. Я тотчас отцепила сумку и прицепила себе. Взяла пращу и положила в нее снаряд. Никогда этим не пользовалась. Я стала раскручивать снаряд, как это делали летуны. И метнула в сцепившегося с последним летуном демона. Снаряд полетел криво в сторону, но тут демон резко повернулся и его крыло с силой врезалось в снаряд. Раздался грохот, и я нырнула во тьму шахты и, споткнувшись о Гарри, рухнула в грязь.       Мы услышали, как демон заорал от боли. А затем начался ад. Огонь добрался до повозок, и те начали взрываться. Нас оглушило. Гора тряслась и сыпалась, грозя стать нашей гробницей. Ее кусок с грохотом упал где-то снаружи. Строения рядом разнесло и засыпало ими вход в шахту. Сквозь балки слышалось ревущее пламя и настоящий рев боли. Нас и стены шахты заливало светом пламени, глядевшего из-за балок. Я сидела, обхватив колени, и плакала. Грязная, в потемневшей, местами обугленной одежде. С мерзким чувством беспомощности и жалости к себе.       Я вздрогнула. Моей ноги коснулся Гарри, и я вспомнила, что он тоже здесь. Ранен, но еще жив. Он лежал на спине и смотрел на меня. Я бросилась отдирать присохший от крови плащ с его тела и разорвала бывшую белую рубашку. Промыла рану из бурдюка. Не сильно серьезно. Вскользь прилетело. Подшить немного и забинтовать. Я пожалела, что отстригла волосы так коротко.       Они сошли бы за более хороший материал вместо нити, а мои нитки не очень хорошие. Я быстро вытащила из сумки все необходимое, принялась штопать парня. Он тихо лежал и морщился, все-таки шить шкуры и зашивать человека не одно и тоже. Получалось ужасно, но делать было нечего. В его бурдюке было что-то спиртное, и я вылила это ему на рану. Он скрипел зубами и пучил глаза. Зашив и перемотав повязками из сумки, поверх намотала его шарф. Хотела оттащить его в более сухое место, но он более-менее пришел в себя и сел рядом с уже тлеющим входом. Балки прогорели, но земля за ними все еще была залита огнем. Я села рядом и слушала вместе с ним рев пламени на дороге, набираясь смелости выйти наружу.