***
Начало последней рабочей недели, для Каору началось с обхода. Некоторые новые пациенты, прибывшие в их центр, совсем недавно уточняли у медсестры дорогу до нужного кабинета, уточняли, не будет ли им больно при определённых процедурах. Чихару не успела попасться коллеге на глаза, ведь её ловили с утра пораньше чаще, чем обычно. И вот, в очередной раз, женщина из регистратуры окликнула её, заставив быстро зайти в первую попавшуюся палату, чтобы не быть нагруженной больше обычного. Тяжёлый вздох привлекает внимание лежащего пациента, который окликивает её так, будто знает. —... дорогая? Ты пришла ко мне?.. – неожиданный вопрос заставляет шатенку вздрогнуть и бесшумно повернуться на пятках в сторону койки. Старик лежал в одиночестве, и Каору, вдруг рискнула к нему подойти. Кажется, уже с первого взгляда было ясно, что этот человек не выкарабкается. Он видит в ней другого человека, и это заставляет сердце Сумераги болезненно сжаться. Нужно ли подыграть ему? — Помню, как мы впервые встретились и чуть не «подрались» в магазине за безделушку. Я так хотел подарить эту подвеску своей маме на удачу, а ты решила, что она тебе тоже нужна... – морщинистая рука потянулась вперёд и Каору без задней мысли вложила свою собственную руку в его, —... за мои девяносто лет столько всего произошло, но лучшим событием стала ты. Ушла так быстро, что я не успел попрощаться. Ничего не сказала о том, что ужасно мучаешься. А я не заметил твоих страданий, так хотел построить карьеру ради нашего общего будущего. Но на деле... – тот вдруг страшно закашлялся, —... думал лишь о себе, - в его помутневших от долгих лет глазах читалась приятная печаль, он ностальгировал, и кажется, именно это помогало ему держаться все эти годы. Пожилой мужчина вдруг потянулся к шее второй рукой и аккуратно снял с себя ту самую подвеску, о которой говорил. А после, вложил в ладонь Каору, накрывая второй. Руки его дрожали, но он улыбался, будто не испытывал болей. — Тебе она нужнее, чем мне... – похоже, что тот находился в таком бреду уже не один день, для него – нахождение его жены рядом, не было чем-то заоблачным, —... этот клевер, действительно приносил мне удачу долгие годы, хранил от проблем, и теперь, ты можешь забрать его назад, он ведь, тебе всё ещё нравится? – всё это вызывало дикую неловкость, словно она невольно залезла в чужие воспоминания, разворошила душу, но всё-таки закивала головой, соглашаясь. Улыбка старика была измученной, словно, он уже больше не видел смысла бороться за столь болезненное существование, и дело было не только в физических болях. А самое ужасное во всём этом, отсутствие возможности помочь. На миг, у неё появилось ощущение, что сердце ужасно кровоточит. Мысли сами завертелись в голове. Неужели, если её дни будут сожраны болезнью, Кэзуки и Манджиро ждёт такая же участь? Вдруг, дверь снова открывается, а на пороге показываются два силуэта. Медсестра и мужчина. Он его родственник? Оба уставились на Каору с удивлением, пока старик не подал голоса. — Рику, это ты? – мужчина прошёл в палату, но не подал никакого сигнала, для того, чтобы Каору вышла из палаты, наоборот заулыбался, —... да, дедушка, это я.. – он уселся на второй стул около кровати и теперь, всё внимание мужчины было захвачено им, —... сегодня ты выглядишь куда бодрее, - он, кажется, пытался натянуть на лицо улыбку, но было видно, ему тяжело это давалось. — Правда? Я видел свою красавицу Нану, как же мне не быть счастливым? – Каору вдруг отводит глаза, и хочет было подняться, но незнакомец останавливает её аккуратным жестом руки, придерживая за руку. Внук улыбается, прежде чем обратить внимание на Сумераги и без какой-либо злобы показывает ей на дверь, а после поднимается сам, обращаясь к родственнику: —... я выйду на пару минут, нужно переговорить с мед. персоналом, хорошо? – а после, пропуская Каору вперёд, выходит за дверь. В коридоре не так напряжённо, звуки голосов персонала и пациентов расслабляют. — Простите, он вас перепутал с бабушкой, да? – он извинялся, хотя на деле, за вторжение должна была извиняться сама шатенка. Вдруг рассмеялся, —... вот это любовь, даже в таком состоянии думает о ней. — Это моя вина, зашла не специально, вот и получилось, что обратила на себя его внимание, - отводя глаза, Каору кажется чувствует себя действительно виноватой. — Нет-нет, что вы... он улыбался, а значит, всё хорошо. Ну, относительно. Я стараюсь навещать его каждый день, а врачи так и не дают положительных прогнозов, скорее всего... уже скоро... – он не договаривает, и Сумераги, чтобы прервать его речь, вытягивает ладонь, показывая отданный стариком кулон. Мужчина изменяется в лице, становясь задумчивым и не без тяжести вздыхает, —...он верил, что эта вещь убережёт его от проблем и болезней, мне же кажется, что это самовнушение. Если хотите, можете его забрать, раз он отдал его вам, может, так нужно? – похоже, для него не имела значения эта вещь, по взгляду было видно, за кого он беспокоится сильнее, —... вы верите в судьбу? – внезапный вопрос заставляет Каору вынырнуть из рассуждений в собственной голове и обратить на молодого человека взгляд. —... судьба? Это что-то непонятное для меня, может она есть, а может её и нет. Думаю, что, когда люди говорят, что им «суждено» было встретится, они показывают этим насколько человек дорог их сердцу, - тот вдруг удивлённо захлопал ресницами и вдруг тихо засмеялся, —... необычная позиция, - на мгновение парень замялся, а потом протянул руку, — Рику Араи, спасибо что выслушали моего дедушку, - а после, склонив голову перед ней в благодарностях, отчего-то засмотрелся. — Каору Сумераги, приятно познакомиться, - на автомате проговаривая имя, она протянула руку в ответ и отчего-то напряглась, решив тут же закончить диалог, —...простите ещё раз, мне пора... точно не желаете его забрать? – Рику хмыкнул. — Точно, он хорошо подойдёт к вашим глазам, и надеюсь, что действительно принесёт удачу, - они распрощались и внук зашёл обратно в палату, а Каору, положив украшение в карман халата, наконец-то направилась к Кейну. Их ждал очень напряжённый диалог.***
Всё это время, врач-реабилитолог находился в своём кабинете, копаясь в самых разнообразных бумагах, а как только услышал характерный стук в дверь, громко проговорил: — Входите! – сначала даже не увидел вошедшего, и лишь потом, изменился в лице, встретившись с подругой взглядом, —... у меня к тебе дело, ты вовремя, - на секунду замолк, будто что-то обдумывал, а лишь потом, заулыбался как-то по-лисьи, пододвигаясь на кресле к столу, —... как твои дела? – внезапно переключившись на другой вопрос, он явно был чем-то озадачен. Расскажет ли она о том, что происходит между ней и Манджиро Сано? Похоже, огонёк в его глазах возник от этого немого вопроса. — Дела хорошо, наверное, – она ещё не отошла от нового знакомства, и мужчина уловил эту заминку. Засунула руку в карман, сжав цепочку, волнение поднялось волной, когда они встретились глазами. — Наверное? – немая пауза последовала после, словно выбивая всякие мысли из головы. — Ты же знаешь, что Шо вышел из тюрьмы? – внезапно вбросив этот вопрос, Каору полностью захватила собой внимание Кейна. Будто, в нём что-то дрогнуло. Однако, в голосе отчего-то промелькнуло лишь стальное спокойствие, — Да, он мне звонил. — Ты же не... – но её попытку расспросить друга прервали, кажется, он не было настроен на этот разговор, наоборот его избегал: — Если ты решила обсудить со мной насущные проблемы, то это не лучшее время, - сказал как отрезал. Каору лишь поджимает губы, продолжая вглядываться в лицо, что снова было обращено к бумагам. Однако, Сумераги не планировала отступать, наоборот почувствовала раздражение. —... ты же не решил заново наладить с ним связь? Он псих, - констатируя факт, она хмурится, ведь Кейн не слышит, —... посмотри на меня, Киношита Кейн! – уже повышая голос, она поднимается со стула и прикусывает язык, —... ты мне что, мама? Я не понимаю, чего ты хочешь добиться этим вопросом? Мне казалось, что мы определились с тем, какие у нас отношения. Разве нет? – она открывает рот, но останавливает себя, —... причём здесь это? – один единственный вопрос заставляет блондина ударить ладонью по столу, раздражённо, озлобленно, но она не дрогнула, лишь вглядывалась в раздражённое лицо. — Долго собиралась свои шуры-муры скрывать? Мне казалось, что ты делишься со мной своей жизнью, потому что я – её часть, но чем больше времени проходит, тем сильнее я убеждаюсь в том, что ты не ценишь ни меня, ни нашу дружбу, - от услышанного в горле возник ком. Каору сжала руки в кулаки, и вдруг заулыбалась, —... я не собиралась ничего скрывать, и твои манипуляции оставь для Шо, потому что я не собираюсь бегать и объяснять тебе о человеческих отношениях. А если тебя это так волнует, то, да. Я испытываю чувства к Манджиро Сано, и что с того? – оба замолкают, но напряжение в кабинете даже без слов было невероятно тяжелым. Одно его имя заставляло Кейна скрипеть зубами от негодования. Прожигая мужскую фигуру взглядом, Каору и не собиралась отступаться от собственных слов, а он, явно не понял, что перешёл черту. — «ты мне не мама», чтобы выпытывать из меня о нюансах моей личной жизни, понял? – раздражённо передразнив Кейна, от ощущения обиды даже сдавило горло, —... я бы рассказала тебе об этом, если бы ты имел хотя бы долю терпения. Но теперь, ты не дождёшься даже звонка, пока не осознаешь, насколько твои действия и слова эгоистичны, - импульсивно выплюнув на друга последние слова, Каору без каких-либо мыслей покинула чужой кабинет, хлопнув дверью. Кажется, Кейн хотел окликнуть подругу, но вместо этого замер, а затем одним движением руки скинул всю стопку документов на пол. Опёрся об угол стола и сжал зубы. Вероятно, он и сам осознавал, что не должен ощущать злость, но был не в силах остановить это. Чем больше в жизни Каору было этого Сано, тем сильнее та отдалялась от него самого. И кажется, что не было этих нескольких лет в университете, будто, они знакомы лишь с момента её работы. Его раздражало это бессилие. Да, эгоизм в нём***
В то же время, в голове у Каору лишь раздражение и ветер. Постукивая низенькими каблуками, женщина всем своим видом источала недовольство, и вышедшая к ней из палаты Чихару тут же шуганулась, заметив это, — Эй-эй, ты в порядке? Смотришь на всех как шакал на мясо... – шутка получилась неудачной, но привлекла внимание Сумераги. В голове были лишь ругательства в сторону Кейна, который дальше собственного носа ничего не видит. И как, простите, его уберечь от Шо, если он ведёт себя таким образом? «... если оставлю его в покое, чёрт его знает, что этому психу в голову придёт, а если насяду ещё раз, точно убью за высказывания в сторону Манджиро...» - она уже давно поняла, что Кейн к нему особой симпатии не испытывал, однако, его недовольства всегда были тихими и спокойными, а сегодня... — Если не увидишь Кейна до вечера, значит я его прокляла, - коротко объяснила подруга, но этим лишь добавила в копилку ещё десяток вопросов. — Прокляла? А что именно может произойти от твоего проклятия? Хочу знать заранее, чего ожидать, если вдруг ты-… - идя следом, рыжеволосая всё пыталась разрядить обстановку, но Каору лишь сильнее закипала. Подруги дошли до курилки и как только дверь закрылась, а Сумераги взорвалась. —... этот идиот считает себя самым умным, вот пусть сам и справляется со всеми поручениями! Если хочет показать мне свой характер, пусть встаёт в очередь, у меня и без него полный вагон проблем, - Чихару растирает плечи шатенки руками, улыбаясь, а затем помогла ей подкурить, поджигая кончик сигареты зажигалкой. — Это же как тебя надо разозлить, впрочем, он мне никогда не нравился, - дёрнув носиком, женщина подмигнула Каору, сев на лавочку и положив ногу на ногу, —... проблема не столько в том, что вы поругались, а в том, что он твой «начальник», и вам всё равно вместе ещё целую неделю работать... может-... – на попытку вбить в голову подруги мысль о маленьком примирении, Каору лишь недовольно зыркнула на Чихару, закатывая глаза. —... с меня хватит его эгоистичных выпадов и манипуляций, уволюсь и чёрт с ним, - от такого заявления рыжеволосая лишь подавилась сигаретным дымом, начиная вдруг кашлять. — Чего? Эй, а на какие шиши ты свою мелкотню будешь содержать? Не уедешь же обратно к родителям… - она не знала всех подробностей жизни подруги, но примерно понимала, что там не самое лучшее место. Хотелось хоть раз выдохнуть с облегчением, но пока, всё только накалялось. Весь оставшийся день, Сумераги провела где угодно, лишь бы не встречаться с Кейном с глазу на глаз. Знала, если увидит его, он точно обычными словами не отделается. Чихару старалась заходить чаще чем обычно, рассказывала о своей личной жизни и передавала Каору разные сплетни, что гуляют по больнице. — После того как тут полежала столь популярная личность и успешно вылечилась, много народу хочет к нам попасть, - речь шла о Сано. И ведь действительно, после его удачной гонки всё больше людей начало появляться в их реабилитационном центре. — Он нам сделал неплохую «рекламу», дай бог конечно, чтоб не повторилось, - очередная вечерняя пятиминутка в курилке проходит под говор подруги, и кто же знал, что она ТАК тараторит, —... понедельник – день тяжёлый, верно? – Каору кивает головой, доставая из кармана штанов телефон, звук пришедшего сообщения отвлёк от разговора. Решив, что это Манджиро, она невольно расслабилась, но потом... «Надо поговорить» - первое сообщение от отца за всё время, это заставило Каору заулыбаться как-то чересчур странно. Сколько ещё неожиданностей ей вдруг упадёт на голову? Адрес кафе мужчина указал ниже, это было заведение неподалёку, буквально в семи минутах ходьбы от реабилитационного центра. Однако, рабочий день ещё не закончен, а это значит, что отцу придётся подождать. «Если так хочешь пообщаться, жди ещё час, у нормальных людей рабочий день не кончился» - убегать от всего этого смысла не было, наверняка всё дело было лишь в Кэзуки. Не просто же так отец решил приехать к ней из дома. Она бы могла проигнорировать его, но знала, от них этот человек вряд ли так просто отстанет. — Да ладно, расслабься, вы с Кейном обязательно помиритесь, - но как бы Чихару не старалась облегчить её положение словами, с каждой минутой было всё тяжелее. Каору вдруг расплывается в улыбке, подытоживая, —... закончим со всем побыстрее и отдыхать? — Вот это настрой! Я сегодня не смогу приехать, дома нужно убраться, но я не против выпить с тобой и по видеосвязи! – легонько подталкивая шатенку, обе выходят из курилки к зданию. Ей так хотелось верить в лучшее, но пока, реализовывалось лишь худшее, будто, все её страхи за всю жизнь собрали в одном дне. Оставалось лишь надеется, что он когда-нибудь закончится. А единственная отдушина во всём этом был Манджиро. Пожалуй, с ним действительно можно было позабыть о проблемах и просто вздохнуть. Можно было даже сказать, что он исключительный человек в её окружении. Да, они действительно встречаются, но вешать на него проблемы ей тоже не хотелось. «Написать ему что ли...» - хотелось снова услышать его игривый голос, почувствовать прикосновения тёплых рук и вновь прокатится на «убийственном» байке. Когда образ Сано всплывал в её памяти, время будто замирало. Глядя на открытый чат и последние сообщения которые были отправлены вчера, она всё не решалась. Вдруг занят? Телефон отправляется прочь, чтобы не мешать работе, вот только, стоит ей отложить гаджет в сторону, как в комнате отдыха раздаётся рингтон, заставляющий Каору буквально подпрыгнуть на собственном месте от неожиданности. Лишь взяв телефон, Каору ощутила дрожь в руках, неужели от волнения или же, можно было бы уже уходить на покой? — Манджиро... – разглядывая имя звонившего на экране телефона, Сумераги на секунду залипает, глядя на знакомые буквы и лишь через несколько коротких сигналов, очнувшись, нажала на кнопку вызова. Однако, разум и тело настолько устали, что женщина тут же забывает о том, что нужно что-то сказать. Поэтому, первым диалог начинает он. — Привет, не занята? У тебя ведь работа около шести кончается? Может, забрать тебя? – он на секунду замолк, будто не решался произнести вслух, —... я подумал, что хочу тебя увидеть, ну... и сказать кое-что, не думаю, что это телефонный разговор, - отмахиваясь от Эммы, что желала подслушать разговор брата, молодой человек взволнованно выдохнул в трубку, будто сам не мог собраться с мыслями. Его голос заставил сердце слишком шумно колотится, и Каору схватилась за одежду, прислушиваясь к характерному стуку, параллельно вслушиваясь, в столь приятный её сердцу, голос. — Майки, ну пожалуйста... – ей было настолько интересно, что сил уже не было, много чего она от Доракена не услышала, а потому Эмме не терпелось узнать хоть что-то. Каору слышала какие-то шумы на фоне, и вдруг заулыбалась от собственных мыслей. «Неужели от кого-то бегает по дому?..» - проскользнувшая теория заставляет её невольно рассмеяться в трубку, отчего Сано вдруг замер как вкопанный, а Эмма лишь врезалась в его спину, непонимающе оглядывая. — Ой, прости... просто, предположила, что тебя кто-то преследует... что ты не можешь нормально говорить и вместо этого шепчешься... – и снова секундное молчание, которое Майки прерывает кашлем. — Ничего, да.. мне немного неудобно, но.. я бы всё-таки хотел тебя-... – Каору же отчего-то решает перебить его, соглашаясь, —... я освобожусь в половину седьмого, помнишь то кафе на углу о котором я говорила? Хочу зайти туда и взять что-то для Кэзуки, у него ведь сегодня был первый день... наверняка напряжённый, - упомянуть об отце она попросту побоялась, но затем, неприятное чувство в груди задавило её. Ей действительно придётся врать ему? «... стыдно говорить о нём» - нет, наверное, это явно не лучший момент для «знакомства». — Понял, тогда выдвигаюсь! – его голос резко стал звонче, Манджиро явно желал обозначить свои намерения другим жителям дома, где находился. А когда звонок прервался, Сано выглядел уж очень растерянным и сразу же обратился к находящимся рядом, —... быстро, мне нужен цветочный магазин по близости.. – он оглядывал лица своих близких, и пока Эмма и Изана отчего-то захихикали и ухмылялись между собой, Рюгуджи соизволил назвать адрес.***
Сано добрался в нужное место сквозь пробки минут через десять, даже правила нарушил, лишь бы успеть всё вовремя. Успела ли это зафиксировать камера? Чёрт его знает! Сейчас, он думал лишь о том, почему Каору была так задумчива в разговоре с ним? Волнение в груди было обосновано не только встречей, но и шестым чувством, на которое тот частенько опирался. Гадать не хотелось, но мысли были забиты лишь этим. Молодой человек буквально ворвался в цветочный магазин, и даже было начал общение с продавцом не с того, но вдруг выдохнул, замолчал и серьёзно проговорил, —... мне бы букет... – вот только выбирать цветы он совершенно не умеет, а потому, произнёс фразу, —... сделайте что-то красивое, для девушки.. – но продавец вмиг напряглась, и начала оправдываться, —... вам придётся подождать, у нас заказов на время за эти полчаса поступило очень много.. – было видно, что ей неудобно, и пока она пыталась унять разочарование в глазах клиента и объясниться, к ней вышла другая продавщица, —... представляешь... отказался! И куда теперь девать такую махину? – выходя вместе с большим букетом пышных белоснежных гвоздик, альстромерий, эвкалипта и скимии, женщина вздыхала и пыхтела от негодования, —... сказал, его не волнует то, что мы уже выполнили заказ... даже про предоплату, не заикнулся, видимо, их отношениям конец, - в смехе читалась злоба, наверняка дело в том, что такой крупный заказ придётся отменить. — Стой! – она вдруг обращается к брюнету, что ещё находился в помещении, —... вы не хотите забрать букет из гвоздик и.. в общем, там всего очень много! А ещё, они свежие... – она забирает из рук коллеги тот самый букет, завёрнутый в красивую обёртку молочного оттенка и показывает его клиенту, который без раздумий кивает головой, заставляя продавцов улыбнуться. Кажется, букет спасён! Вот только теперь, ему придётся ехать гораздо осторожнее и не рисковать на скорости лишний раз. Будет уж очень неприятно, если Каору не получит букет таким, какой он был изначально.***
На часах ровно шесть вечера и Каору уже покинула пределы реабилитационного центра в направлении того самого кафе, о котором ей говорил отец. Нарастающее волнение и даже отчасти страх вызывал тошноту. Шатенка знала, чего ожидать, но всё равно, кажется, не была к этому готова. После того, как вытащила Кэзуки из родного дома и забрала его документы из школы, от отца ничего не было слышно, и теперь, она видит его в одном из окон заведения, сидящим за столиком и стукающим пальцем по столу. Похоже, нервничает. Чем ближе она подходила к нужному столику, тем сильнее дрожали колени. Хотелось дать себе пощёчину, знала ведь правило, почувствуют слабость – задавят. Последний выдох и женщина выпрямляет плечи, прежде чем гордой походкой пройти до нужного столика и сесть в молчании напротив до боли знакомого мужчины. На его лице вдруг образовалась улыбка. — И правда работаешь в реабилитационном центре, я рад, - вот только от всего его естества несло ядом. Пара секунд снова прошла в полном молчании и вдруг, —... может, мы всё решим мирно? К чему семье собачится между собой, - он потянулся к женской руке, но Каору на автомате отдёрнула её, убрав руки под стол. К ним вдруг подошёл официант, прерывая беседу. — Закажите что-то? – обратив на него внимание, Сумераги попыталась поддержать улыбку, но она была слишком измученной. — Да, мне нужен ваш пирог с вишней, курицей, и шоколадные пирожные, - отец был явно недоволен прерванной беседой и всем своим видом это показывал, вот только Каору полностью игнорировала это, или же, старалась игнорировать, —... всё с собой заверните, пожалуйста, - когда же наконец молодой человек откланялся, Каору сама обратилась к отцу, —... ты мог мне об этом и по телефону сказать, разве нет? Моё мнение всё равно не поменяется, ему опасно жить в этом доме, - её слова вызвали ворох негативных эмоций на лице, так похожем на её собственное. Папина дочка. — Я посчитал, что этот разговор должен быть личным, - одна эта фраза заставила Сумераги достаточно громко засмеяться, —... посчитал что?.. может, просто не хочешь, чтобы о твоих делах прознали те, кто прослушивают твои разговоры? – кажется, она попала прямо в точку, ведь мужчина нахмурился и бросил на неё довольно угрожающий взгляд. Колени чертовски дрожали, но на лице лишь образовалась грустная улыбка, —... я больше никогда не отдам его, ни тебе, ни кому-либо ещё. Если он сам не скажет мне о своём решении, естественно, ты хорошо ему зарядил. Он ведь заблокировал твой номер, верно? – заметив, как большие ладони сжимаются в кулаки от негодования, Сумераги решает сыграть «ва-банк» —... хочешь меня ударить? Вперёд. Вот только в этот раз твоя выходка попадёт на камеры, а затем и в полицию, а там... всё сыграет против тебя, папочка... – приторно окликивая его, шатенка надула губы, прежде чем выдохнуть с неким разочарованием, —... ты так и не понял, кажется.. мы оба отказались от тебя, и когда-нибудь заберём маму и бабушку из этого захолустья, а ты.. – он резко поднялся и дёрнулся, будто в последний момент передумал тянуть к ней руки, а после, бросил едкое: —... к чёрту тебя, была неблагодарной, такой и осталась, дрянь – последнее из них было самым тихим, его даже не нужно было говорить вслух, ведь мужчина всем своим видом показывал это пренебрежение. Его силуэт быстро растворился. Она же вдруг посмотрела на время в телефоне и приподняла брови в наигранном удивлении, —... думала, всё будет хуже.. – губы дрогнули от подступившего к горлу кома, но женщина успешно сглотнула его, сдерживая эмоциональный удар от этой встречи. Слишком много раз её «ударили» за сегодняшний день. Всё скатывается в её сторону огромным снежным шаром. — Можно воды?.. – обратившись к официанту и протянув руку к таблеткам в сумке, она решила в этот раз не пускать эту пульсацию в груди на самотёк. Особенно при Манджиро. Она не умирает, это временно. Наверняка обычный сбой. Прошлое УЗИ показало лёгкое изменение в области сердечных клапанов, которое ещё возможно поддерживать препаратами. «... нужно выбрать время во время отпуска...» - мысли об отце не отступали и не перекрывались другими заботами, мелкая дрожь всё ещё присутствовала в теле, слишком много воспоминаний было отражено в этих ненавистных зелёных глазах. Забрав свой заказ и расплатившись на кассе, Каору вышла на улицу, желая вкусить хоть каплю свежего воздуха, прийти в себя. Около заведения были лавочки, где люди могли посидеть на свежем воздухе и выпить кофе, а она ждала. Знакомый звук мотора образовался неподалёку лишь через ещё десять минут ожидания и как только гонщик остановился, сняв шлем, тут же заулыбался, глядя в сторону ожидающей его женщины. — Прости, пытался... не испортить его-... – кинув взгляд в сторону букета, он неловко потупил взглядом на пакет в её руках и вздохнул, —... точно, у него ведь первый день в школе? – Каору оказывается рядом за пару шагов, осторожно приобнимая чужой силуэт, на мгновение задерживаясь в одном положении. Его объятия – спасение для неё. — У тебя что-то случилось? – она не смотрит на него, и лишь отрицательно кивает головой. Сано хоть и твердолобый, но не дурак, видит, что-то не так, —... окей, тогда, домой? – он помогает ей со шлемом и легонько поддерживает, чтобы женщина ненароком не завалилась, а затем, байк медленно двинулся вдоль городских дорог. С такими вещами не самый лучший момент для того чтобы гнать. Естественно и путь занял больше времени. Сейчас, Каору старалась не думать ни о чём кроме человека перед собой. Как у него прошёл день? Устал ли? Может, ей и вовсе не стоило соглашаться на его предложение в столь позднее время? Поездка была недолгой из-за практически полного отсутствия пробок. Оставив байк на улице, оба подымаются к квартире на нужном этаже, дома же их встречает измученный, на вид, младший брат. Кэзуки натягивает улыбку, но она была очень скудной, больше похожей на какой-то оскал. Но стоило Каору протянуть бедняге целый пакет со всякой едой, парень оживился, забирая его из рук сестры. — Ты даже этим ничего из меня дельного не вытянешь, ничего не было. Скука смертная, - Сумераги младший устало закатывает глаза и забирает букет из рук сестры, —... вы проходите или? — Подышим, да? – в разговор встревает Майки, который сосредоточенно разглядывал лицо женщины. А затем, слегка приблизившись к уху Каору, тише добавил, —... пожалуйста, - Кэзукуи на секунду прищурился, оглядывая возлюбленных, а затем, решив не мешать, удалился подальше. Отчасти всё из-за еды, купленной для него.***
На улице стоял конец сентября, но в этом году погода была уж слишком снисходительна и тепла. Выходя за пределы квартиры, Сано без раздумий обхватывает тонкое запястье рукой, утягивая в сторону выхода. А пока те молча спускались, обдумывал что же именно ей сказать. «... похоже реально чем-то голова забита, чёрт» - не желая лишний раз наседать, он не стал первым заводить об этом разговор, а также молча повёл её в сторону каких-то качель, которые заприметил ещё при втором появлении в этом месте. — Раньше с Кен-чином всегда обожали парные качели, на некоторых даже можно было делать «солнышко», правда, это иногда заканчивалось переломами, - он заговорил о чём-то отдалённом, рассказывал о своём прошлом, желая растормошить свою собеседницу, вызвать улыбку, —... это был мой первый перелом, уж не считал, сколько их было потом, но-... – Майки не успевает договорить, как слышит чужой смех позади, такой приятный, приглушённый. — Да уж, похоже, все дети такие, разве нет? Мой первый перелом тоже был на качелях, опасное это занятие, однако... – хотелось сказать ему «говори... не молчи», скажи больше, ещё больше о себе. Вокруг никого, и их самих освещают лишь тусклые ночные фонари, расположенные на столбах по всей округе. Спальные районы обычно были тихими. Жутко хотелось курить, может, волнение? Пара уселась на два свободных места и мгновенно вздохнули, после чего даже переглянулись. В этот раз, Каору начала диалог первой. В душе отчего-то возникло лёгкое чувство неловкости. Качели медленно начали раскачиваться, отбивая свой привычный «ритм»: —... спасибо за цветы и за то что забрал меня, видно, что день у тебя был не легче моего... – Манджиро вдруг заёрзал, и оживился, тут же широко улыбаясь, —... нет, я обычно тренируюсь по вторникам, четвергам и субботу с воскресеньем захватываю, мне нужен механик, а Кен-чин хорошо во всём этом шарит, а у него помимо меня ещё Эмма и Саноя.. – он раскачивался ногами, оглядывая землю, задумавшись, —... знаешь, я бы мог помочь, если бы ты... – брюнет вдруг замолк, будто понял, что неправильно начал этот диалог. — Не хочу тебя обременять и этим. Мы ничем не обязаны друг другу, то что ты рядом, уже придаёт мне сил, - эти слова больно укалывают его. Сано хмурится и поджимает губы, кажется, сдерживается, чтобы не выпалить лишнего. Рука рефлекторно сжимается в кулак, и он тянется к её голове, вмиг расслабляя ладонь и укладывая на макушку Сумераги. — Ты... можешь не рассказывать мне всего, - мужчина снова замолкает, язык не поворачивается сказать «не обязана», —... если я как-то могу помочь, то никогда тебе в этом не откажу, Каору. Твоя помощь была гораздо ценнее всего того, что я делал для тебя, - и вновь, резко замолкнув, тот понял, что сморозил. «... чёрт, подумает ещё что я будто должок отдаю» - на его лице появился оттенок раздражения. Злость на себя самого. Куда подевалось его умение забалтывать? С ней, он будто становился другим человеком. Наконец, взгляд тёмных глаз сфокусировался на ней, слушала ли его Каору? Или же, окончательно провалилась в «себя»? Убирая ладонь, Сано вдруг поднимается на ноги и подходит к ней впритык, чтобы снова привлечь к себе внимание, —... ты беспокоишь меня.. не привык я к такому, сердце за тебя болит, - осторожно обвив руками чужие плечи, он прислонил её голову к своей груди, а затем затих, лишь легко поглаживал чужие волосы, завязанные в низкий хвост и спину, осторожно укладывая подбородок на женской макушке. Он был готов стоять вот так до самого утра, лишь бы ей стало чуточку легче. Но кажется, всё пошло гораздо быстрее, ведь руки Каору сами притягивают мужской силуэт ближе, сокращая дистанцию сильнее. Бесшумные слёзы катятся по розоватым щекам, впитываясь в ткань объёмного худи. Манджиро не знал в чём дело, да и не должен был. И всё же, этот факт не помешал ему стать её успокоением. Тушь постепенно начала течь, делая лицо неопрятным, но тот и не разглядывал Каору, лишь прислушивался к неровному дыханию, которое та так старательно хотела скрыть. Его тепло успокаивало. Ранее напряжённые плечи наконец-то расслабленно опустились, изредка подрагивая от подступивших эмоций. Вместе со слезами, Сумераги пыталась отпустить и хоть какой-то осколок собственных переживаний и в его объятиях, это удавалось. — Сегодня так много звёзд на небе... – подняв голову вверх, он не отходил ни на шаг, стоял в том же положении, желая хоть как-то отвлечь и разбавить эту тяжесть, перенять хоть какую-то её часть на себя, —... о, давно хотел сходить в планетарий! Никогда в жизни там не был. Но Такемучи говорил, что там интересно. Правда, его слова иногда рознятся с действительностью, но... если ты меня сопроводишь, даже самый скучный и нудный рассказ станет веселее, - он ничего не уточнял, а говорил всё, что приходило в голову, —... можем конечно взять всю нашу свору, но они к чертям испоганят свидание, да ещё и что-то точно разнесут, - услышав чужой смешок, он наконец-то опустил взгляд вниз. Лёгкий макияж действительно полетел к чертям, но это ничуть не мешает Манджиро прислонится губами к чужому лбу, оставляя долгий и такой тёплый поцелуй. — Спасибо, я... – но Каору не договаривает, задыхается, и Сано, натягивая на руку ткань от худи, поднимает шатенку за подбородок, стараясь убрать то что размазано. — Вряд ли я сделаю лучше, но такой неопрятный макияж вроде в тренде-... – её слёзы отзывались в сердце неприятным чувством, схожим с ощущением, будто тебя резко сбивает машина. Хотелось стереть все следы, но вот только это оставалось невозможным. Единственное что ему оставалось, вызвать её улыбку, перекрыть то, что вызвало печаль. — Я тут подумал, время позднее... можно я останусь? Не хочу тащится так далеко, одному скучно, а Эмма точно голову открутит за поздний визит, - такая откровенная банальщина, единственное что тот мог придумать, лишь бы остаться рядом, —... и может, тебе взять выходной в пользу отпуска? Могу сам набрать твоему «начальнику» - язвительно произнеся последнее слово, тот осторожно подаёт Каору руку, чтобы помочь подняться, отказать ему она не смогла, слишком сильно желала компании Сано, —... а пока, ты же что-то купила? Надеюсь, этот балбес не сожрал всё без нас... – взявшись за чужую ладонь снова, тот осторожно побрёл через темноту, на мгновение даже запутавшись. — Вот блядство! Во что я вляпался?.. – похоже, всё же не до конца запомнил эту местность. Сейчас, чувствуя себя как за каменной стеной, она впервые ощутила облегчение. Можно ведь позволить себе слабость хотя бы сейчас? — О боже, что это?... - женский голос ощущался более звонким, чем до этого, — Ты что... тоже вляпалась?.. – он вдруг хотел засмеяться, но упорно сдерживался, —... вспомнил я тут одну историю, Такемучи против не будет, если я расскажу, а даже если и будет, вряд ли скажет это вслух...