Открывая глаза под собственный судорожный выдох, Тэхён никак не ожидает увидеть вместо очередного лестничного пролёта крышу небоскрёба. Как это… Понимать?
Редкая снежинка ласкает холодом щёку и тем самым выводит из лёгкого ступора, так что он поворачивается к своему колдуну-проводнику, спрашивая непонимающе:
— Что мы здесь забыли?
— Вот-вот полночь, — пожимает плечами Чонгук и отпускает его руку, шагая вперёд.
Тепло чужой ладони заменяется колючим ветерком, вынуждая несколько раз сжать и разжать кулак. Тэхён заторможено осматривается: сзади дверь на крышу, по периметру невысокое, буквально где-то по талию, бетонное ограждение, всё вокруг застелено белым покрывалом… Куда ни глянь — мириады разномастных огней. Город в этот час не спит.
Встречает Новый год, провожает Старый. Люди отмечают, празднуют… Живут.
Столько жизней, столько личностей. Только задуматься на миг, сколько же в поле зрения историй. Ноги сами делают несмелые шажки к краю, ладони тонут в слое снега.
— Это ничего, что мы отвлекаемся? — интересуется, боковым зрением улавливая силуэт.
— Если ты не против моей компании, то всё в полном порядке, — отвечает Чонгук.
У него в руках вновь блокнот. Ручка что-то чертит, глаза не отрываются от бумаги.
— Хм-м, мне до сих пор не верится, что это взаправду, — говорит больше себе, отряхивая ладони и подходя ближе, чтобы заглянуть в открытую страницу. — Бокалы?
Чонгук отзывается утвердительным мычанием, подписывая снизу марку. После этого он вырывает страницу, прячет в опущенный рядом мешок своё главное орудие и разворачивается к ограждению, на которое опирался поясницей. Дальше происходит уже привычное действие: рисунок на припорошенный бетон, магическое заклинание… Кому скажи — не поверят, что под поднимающейся ладонью буквально вырастают два бокала с алкоголем. О, грешные души, да Тэхён ведь действительно сам не до конца верит. Может ли это быть сном? Весь прошедший день, текущая ночь? Может, он просто всё ещё спит?
— Прекрати, — бросает строго Чонгук, мимолётно заглядывая в глаза и убирая руку.
— Прекратить что? — по-прежнему потеряно.
— Сомневаться.
Ага, легко сказать. Тэхён закусывает губу, неуверенно принимая напиток. Ради всех святых, как вообще можно было угодить в подобную ситуацию? Бред седой кобылы.
Но… Но.
Он реально в канун Нового года случайно столкнулся с очень уставшим Дедом Морозом — Санта-Клаусом, точнее, но не суть — и в шутку предложил свою помощь, а тот взял да согласился. Ещё несколько часов назад Тэхён реально даже представить себе не мог,
что ему предстоит увидеть в праздничную ночь. Куда и, главное,
как попасть…
Насколько же ему повезло встретить Новый год в необычном месте. Повезло, если это не выкрутасы воспалённого сознания… Так, хватит. Вон спутник тоже ничего такой.
Мысли путаются, сбиваются, перекручиваются… Мешаются с поредевшим снегом.
Почему-то в голову настойчиво стучится одна о старшем брате. Интересно, а как он отмечает и отмечает ли вообще? Интересно… А чем
для него обернётся праздник?
— Не грузись, — возвращает в реальность.
Тэхён лишь цыкает, отводя взгляд на раскинувшийся город. Крутит в руках бокал, думает обо всём и ни о чём одновременно. Не сомневаться, да? Просто… Верить?
— Просто верить, — повторяет почти шёпотом, получая тут же зрительный контакт.
— Я сказал это вслух, — констатация факта.
Ну и пусть. Пошло оно всё… Что мешает погрузиться в вот такую реальность?
— Ничего, — усмехается Чонгук, приподнимая напиток и предлагая чокнуться. — Пару минут. Заветное желание загадывать будешь? — понижает тон, склоняя голову к плечу.
— Например? — без доли сарказма.
Тэхён, на удивление, успокаивается, пусть и не на все сто процентов верует. Чего-то не хватает… Но это ничего. Ещё немножко времени просто требуется. Бокалы звонко соприкасаются, на дне зрачков мелькает неподдельный интерес… Та самая детская искра.
— Твой бывший, — то, что не даёт покоя с недавнего времени уже двум людям. — Я могу сделать так, чтобы он о тебе забыл. Навсегда, будто вас ничего никогда не связывало. Или так, чтобы он просто перестал донимать — решать тебе. Остальной компании это тоже касается. Сформулируй мысль, озвучь то, чего хочет твоя душа и всё, — пауза. — Я знаю, что тебя это беспокоит и ты действительно хочешь чего-то подобного. Подумай, ладно?
— Хорошо, — решительно кивает Тэхён, умолкая ненадолго.
Пан или пропал. Чонгук тем временем отпивает алкоголь, облизывает губы и чуть приседает, чтобы достать из мешка… Колокольчик? Сдержать смешок не получается.
— Я тебя очень внимательно слушаю, — с нотками обиды.
— Пусть он забудет, — негромко, но уверено. — И другие тоже. Я желаю покоя. А ещё того, чтобы Ли Чжохун отныне считал, что не знает меня. Мои бывшие друзья не будут помнить ничего о совместном прошлом, как и он. У них не будет доказательств. Они не смогут нигде их найти. Но ничего не исчезнет. Просто им перекроется доступ, если это можно так назвать, — брови сходятся у переносицы. — Не знаю, как донести то…
— Суть я уловил, — перебивает Чонгук, мотнув-звякнув колокольчиком. — Да будет так.
Вообще, больше ничего не происходит, но хочется верить, что сработало.
А, нет, происходит. Он командует «пей», кивая на бокал, и Тэхён послушно делает глоток, отпуская тяжёлые думы, судорожно выдыхая и жмурясь от приятного вкуса, что оседает на языке, пока в это же время на фоне в небо взлетает первый пёстрый фейерверк.
Оба переводят взгляд на декоративные огни разнообразных цветов и форм.
— Красиво, — комментирует тихо, а Чонгук тут же вновь обводит глазами его профиль.
— Очень, — соглашается он, но имеет в виду далеко не развернувшуюся картину.
Странная смесь ощущений для полночи Нового года, если разбираться по факту, но не столь важно. Да, отчего-то, оказавшись вдали от близких, в разгар торжества думается Тэхёну, что по нему никто не скучает, не вспоминает даже… Ни «друзья», ни некогда парень, ни родители, ни… Сокджин, чтоб его. Возможно, это недалеко от правды, так что апатия в который раз захватывает сознание, уволакивает в глубины меланхолии… Только вот крепкие объятия со спины не позволяют негативу главенствовать. Санта-Клаус не смеет допустить уныния в такой момент, поэтому осушает бокал залпом, оставляет тот на ограждении, подступается сзади, скользит ладонями по животу и опускает подбородок на плечо. Приободряет, не проронив ни слова. Так… Уютно. Спокойно, тепло, приятно.
Тэхён прикрывает глаза, опуская одну ладонь на чужую и переплетая пальцы. Так проходят несколько минут умиротворения. Алкоголь выпивается мелкими глоточками.
— Лучше? — на грани слышимости, второй рукой оглаживая бок.
— Да, — отзывается, вздыхая, прежде чем повернуться и вынудить отступить.
Чонгук кивает, едва заметно улыбаясь. Бросает взгляд на отставленный к другому бокал, улыбается шире и щёлкает над ними пальцами. Секунда и они тают, превращаясь в снег. Глаза в глаза. Тэхён тоже улыбается, после чего ещё некоторое время расслаблено гуляет по периметру, пока фиксируется с помощью планшета запрос, пока открывается портал и пока самый настоящий волшебник не предлагает продолжить путешествие.
На этот раз момент телепортации чувствуется довольно резко — полная тишина в один момент сменяется громкой музыкой. Веки тут же распахиваются для изучения окружающей обстановки. Ну, уборная клуба выглядит дорого, значит заведение элитное.
— Кто получатель? — любопытствует, отпуская чужую ладонь и отходя чуток в сторону.
— Их несколько, — отвечает Чонгук, выдвигаясь в зал. — На самом деле, администратор раздачей займётся, а моя задача заключается лишь в том, чтобы просто оставить ему или ей подарки. Можешь пока прогуляться, отвлечься, — добавляет через плечо, тормозя у барной стойки. — Я найду тебя, как закончу. Это не заберёт много времени.
— Как скажешь, — без каких-либо препирательств, мимолётно проводя кончиками пальцев по широкой спине и тут же забираясь на высокий стул, чтобы подозвать бармена.
Это незамысловатое действие вызывает предательские мурашки. С ума сойти.
— Чего желаете? — спрашивает девушка с улыбкой, полностью перенимая внимание.
Что ж, работа (больше) не ждёт. Чонгук последний раз окидывает заказывающего коктейль Ви взглядом и исчезает в толпе. Тот выглядит — чувствует себя тоже — херово.
До жути интересно, что его гложет, но лезть в душу без проса нельзя, так что остаётся лишь наблюдать со стороны, пытаясь поднять настроение под стать торжеству.
Тэхён блуждает глазами по огромному помещению, без интереса осматривает гостей этого зала, принимает с благодарным кивком какой-то фирменный напиток и тут же обхватывает губами трубочку, делая первый глоток. К его удивлению, ярко-красный костюм окружающих не волнует, а людей более чем достаточно для возможного наличия косых взглядов, но никому нет дела. Всё-таки только-только наступило первое число.
Он тоже расслабляется, даже успевает заскучать в ожидании.
Это происходит, когда пустеет уже третий цветной бокал.
Тэхён замирает: нога, закинутая на другую, перестаёт покачиваться, пальцы правой руки застывают над стойкой, вторая тормозит прямо в воздухе, так и не достигнув колена.
Несколько человек — это далеко не вся компания — пристраиваются у бара явно с намерением сделать заказ, а внутри всё равно моментально холодеет. Ох, судьба коварна.
Так коварна, что сталкивает людей друг с другом от нечего делать, по собственной прихоти, лишь бы понаблюдать за тем, как они будут выкручиваться из разных передряг.
Тэхён с заминкой, но берёт себя в руки. Устраивается поудобнее, облокачивается на гладкую поверхность и не может заставить себя оторваться от разглядывания. Чонгука всё ещё нет. Уходить не особо хочется, но оставаться едва ли больше. Загаданное и вроде как выполненное желание — единственное, что удерживает его на месте. Любопытно до жути, хотя немного панические нотки в мыслях проскакивают, велят убираться подальше.
— Ли Чжохун, — представляется, делая шаг ближе и протягивая ладонь.
Похоже, столь пристальное внимание чересчур заметно. Только вот… Стоп.
— Ви, — отвечает с подозрением, пожимая чужую руку.
Комната переполнена, некогда друзья мимолётно скользят уставшими взглядами с ног до головы, хотя толком не отвлекаются… Но убежать, спрятаться всё равно хочется до покалывания в пальцах. От них, от этого человека и его ледяной души, в частности.
— Ты один? — ещё шаг ближе. — В такую ночь? — и ещё. — Могу ли я составить тебе компанию? — с такой противной ухмылочкой, что по спине пробегает разряд тока.
Не узнаёт? Хотя, нет, не то волнует…
Вот так этот мудак подкатывал к другим?
— Я пришёл кое с кем, — Тэхён правда старается быть вежливым, — поэтому вынужден отказать, — только вот расстояние сокращается якобы незаметно, а в голову лезут лишние домысли, ведь измены в его жизни присутствовали с завидной периодичностью.
— Да? — наигранно удивлённо. — И где же твой… М-м-м, спутник? Друг?
— В уборной, — обрывает, с пренебрежением поджимая губы.
— Может, тогда по коктейльчику, пока он отлучился? — предлагает Чжохун, подзывая девушку взмахом руки и невесомо проводя кончиками пальцев по чужой ноге.
О, чёрт, как же противно.
— Нет, спасибо, — звучит уже более настойчиво, но опять не принимается во внимание.
— Что любишь пить? — в голосе сама невинность, а от томного взгляда пробирает дрожь.
Растерянность с молниеносной скоростью сменяет агрессия. Сплошная мерзость.
— Счёт, пожалуйста, — обращается к бармену, показательно отворачиваясь. — Карта.
— Спешишь? — спрашивает Чжохун, в наглую опуская ладонь на обтянутое брюками колено, которое виднеется из-за разъехавшихся подолов шубы. — Мы могли бы…
Тэхён только открывает рот, чтобы прервать и нагрубить, послав пешим ходом в далёкие края, как на его плечо ложится рука, а рядом к ногам опускается красный мешок.
— Твой знакомый? — вклинивается подоспевший Чонгук. — Извини за задержку.
Приобнимает, спасая от чужой бестактности, и прижимает к крепкой груди, тем самым вынуждая убрать конечность. Девушка придвигает терминал для оплаты.
Тэхён снова не успевает ничего сказать или попросить достать телефон, так как он молча прикладывает свой, вздёргивая бровь. Система оповещает об успешной операции.
— Нет, но я планировал… — раздупляется Чжохун, перенося вес на другую ногу.
— А я не планировал разделять свидание с посторонним человеком, — вновь перебивает.
И в тот же миг получает два действительно ошарашенных взгляда.
— Чонгук? — негромко, поворачивая и приподнимая голову, чтобы заглянуть в глаза.
«Когда твоя жизнь обойдёт тебя стороной, — играет на фоне, — и твой boy, больше не твой boy». Знакомая песня, точнее её строчки, почему-то неожиданно отвлекают.
— Если твой
друг не хочет со мной общаться, — хмыкает Чжохун, опираясь одним локтем на барную стойку, и подаётся немного вперёд, — то он может просто сказать об этом.
Смотрит строго на Тэхёна, прямо дыру прожигает… Сердце неприятно ёкает.
Тот в свою очередь с замешательством поворачивается на стуле. Так, что Чонгук оказывается между его разведённых коленей. Но подобрать слова не успевает, потому что он резко наклоняется, чтобы прильнуть к губам. Закрывает глаза, скользит ладонью на поясницу, ощущая, как под ней прогибается спина, и банально целует, второй рукой с зажатым телефоном опираясь на спинку. Мол, вот тебе красноречивые доказательства.
До слуха доносится раздражённое цыкание. Тэхён даже успевает боковым зрением заметить, как чужой силуэт исчезает вместе с дружками прежде, чем тоже сомкнуть веки.
«Может через время на твоем party, — цепляет сознание, — встретимся, будто друг друга не знали». Это ощущается, как начало чего-то нового, как… Перевёрнутая страница.
Останавливать или отталкивать не хочется. Точно не тогда, когда становится так приятно. От прикосновения горячей ладони, от губ, сминающих собственные, от тепла…
— Мне стоит просить за это прощения? — на выдохе спрашивает Чонгук, отстраняясь буквально на считанные миллиметры и не спеша возвращать допустимую дистанцию.
Произнесённые слова едва удаётся различить из-за громкой музыки.
— Не думаю, — ответ такой же тихий. — Это был мой бывший.
Его признание вызывает смешок. Чёрные глаза под пристальным взглядом Тэхёна медленно открываются, чтобы проследить за реакцией на следующий подкол:
— И как? — пауза. — Теперь сомнения иссякли?
Он же ничего не говорит, только слегка качает головой… Признаёт поражение.
— Ты закончил? — интересуется, когда Чонгук наконец-то отходит на пару шагов.
— Да, — подтверждает, поднимая мешок. — Дальше самое интересное.
Очередная интригующая пауза и загадочная улыбка. Расспрашивать не имеет смысла, поэтому Тэхён лишь вздыхает, молча следуя за ним обратно в уборную… Губы покалывает фантомным прикосновением, взгляд изучающе скользит по широкой спине.
— Чимин написал письмо, — делится-таки, заморачиваясь над открытием портала. — Это мой лучший друг детства. И сейчас, пока он спит, мы оставим ему подарок под ёлкой. В квартиру попадём уже знакомым тебе путём. Там постарайся быть тихим, — глаза в глаза через плечо. — В отличие от эльфов, ни я, ни Намджун не умеем становиться частично или полностью невидимыми для окружающих людей. Это требует лишних усилий, так…
— Погоди, эльфов? — хмурится, но подступается впритык и переплетает пальцы.
Чонгук не отвечает. Медлит несколько секунд и утягивает за собой, вынуждая закрыть глаза. Телепортация ощущается менее странно, но для того, чтобы оклематься, всё равно нужно время, поэтому, оказавшись в квартире, они с минуту просто стоят.
Это оказывается спальня. Теряя тепло чужой ладони, Тэхён оглядывает вокруг.
Панорамные окна зашторены, у кровати стоит огромная клетка, а из-под толстого одеяла торчит только сама макушка. Бурые волосы с милировкой в виде песочного цвета прядей рассыпаны по подушке. Лица или тела не разглядеть, как бы интересно не было.
Он не решается говорить, только подходит ближе к постели, наклоняясь, чтобы разглядеть хотя бы абсолютно белый комок, которым является кот. Тот смотрит в ответ.
Гляделки прерывает Чонгук, отходя от плотно украшенной ёлки, что стоит в углу комнаты, и пряча попутно письмо. Останавливается рядом, поднимая удивлённо брови.
Вот так кадр. Становится всё интереснее и интереснее. А что же… Будет дальше?
Обменявшись непонимающими взглядами, они одновременно поворачиваются к зашевелившемуся Чимину, что разворачивается на другой бок, из-за чего сильно съезжает краешек одеяла. Поддавшись порыву, Тэхён бережно натягивает то обратно на его плечи, вызывая довольный смешок со стороны. Ну, подумаешь, заботиться ему не о ком! И что?
Он вымучено закатывает глаза, ещё немного задерживается, разглядывая в темноте кота, и только после этого возвращается к двери в спальню, где Чонгук вновь открывает портал с помощью заранее заготовленной бумажки. На душе отчего-то приятный штиль.
Вливаясь в процесс работы, Тэхён постепенно отбрасывает всё прочее… Подождёт.
***
А вот организм больше ждать не может. В сон клонит нещадно.
В голове гуляет ветер, веки тяжёлые невозможно, мышцы ломит.
С трудом справившись с водными процедурами, Сокджин в конец уж обессилено растягивается на постели. Он предаётся сладостной неге пару минут прежде, чем открыть глаза. Кутается в одеяло, рассматривает потолок… Прикасается подушечками пальцев к губам. Первый поцелуй — хотя это сложно так назвать — с мужчиной… Ух ты. Обалдеть.
Так-то принимать брата не значит самому испытывать тягу к представителям своего пола, но ему раньше не доводилось задумываться над отношениями. Вообще.
Может ли это безобидное общение перерасти во что-то большее?
Не было бы чувств у Намджуна — чмок пришёлся бы на щёку. Ну, или у него просто рамки дозволенного немного сдвинуты, так что подобное приемлемо для дружбы.
Сокджин даже не в состоянии определиться, какой вариант ему по душе.
Но в любом случае всё это можно выяснить как-нибудь позже. Первостепенная задача — выспаться. А прочие проблемы и вопросы — удел завтрашнего (сегодняшнего уже) дня. Утро вечера мудренее, как говорится. Тем более что негатива не чувствуется.
Примерно с такими мыслями он проваливается в сон.
И реально высыпается. Впервые за очень долгое время.
Даже гипс не мешает, хотя нерабочая рука по-прежнему жутко напрягает. Тем не менее пробуждение подкрадывается медленно, аккуратно возобновляя поток мыслей. В голове сразу появляется образ Тэхёна с кучей сопровождающих вопросов по типу «где, с кем, как себя чувствует, чем занимается, какие планы, отмечал ли праздник» и прочее.
Это не напрягает, хотя Сокджин немного волнуется из-за отсутствия связи.
К слову, продирая слипающиеся глаза и потягиваясь до хруста позвонков, он вспоминает о подарке. Новенький телефон ждёт своего часа на прикроватной тумбочке.
В планах разобраться с этим после вкусного завтрака, а пока что тёплая постель остаётся позади, неплотно закрытые шторы раздвигаются окончательно, впуская больше солнечных — не смотря на хмурые тучи — лучей, и щёлкает замок на двери в ванную.
Приведя себя в более или менее божеский вид, Сокджин покидает комнату, широко зевая и прислушиваясь к звукам. С кухни доносятся приглушенные голоса на фоне звона посуды. Судя по запаху, утро не только у него приходится на заметно позднее время.
— О, хён, — тут же здоровается Намджун, стоит войти в комнату. — Как спалось?
— Утро, — отзывается жутко хриплым голосом. — Отлично. А тебе? Давно встал?
— Только поднялся, — отвечает пожилая женщина, привлекая к себе внимание.
— Ох, простите, — спохватывается Сокджин, слегка кланяясь и только после опускаясь на стул. — Не заметил вас. Доброе утро.
— Ничего страшного, — небрежно машет рукой незнакомка. — Я мама Джуна. Все зовут меня Мать Зима, — представляется с тёплой улыбкой. — К сожалению, ночью нам не довелось встретиться, но наутро работы ощутимо убавляется, так что я решила заглянуть.
— Ещё одна забавная история касательно зимних чудес, — говорит Намджун, пододвигая черничный чай и блюдце с печеньем. — На самом деле приемник рождается примерно раз в сотню лет. В остальное время в роду на свет появляются только девочки. Поэтому пост Деда Мороза передаётся вот таким образом, а маму мальчика величают «Мать Зима».
Сокджин отзывается мычанием, делая осторожный глоток. До сих пор всё кажется не реальным, но даже так не верить не получается. Наоборот, верить хочется безусловно.
Живот отзывается бурчанием, выводя из мыслей и вызывая у всех тихий смех.
— Что пожелаешь на завтрак? — интересуется Намджун, допивая кофе и поднимаясь.
— Что угодно, — заверяет чувственно. — Я так голоден, что съел бы целую лошадь.
Неловкости в присутствии теперь уже знакомой женщиной не возникает. Настрой чудесный, самочувствие отличное, атмосфера в доме явно оживлённее… Чем не кайф?
Мысли о глупой ссоре с младшим братом мелькают где-то на периферии, но не имеют достаточного веса, чтобы вновь заманить в пучину уныния. Разрешится как-то.
А пока за завтраком в приятной компании под бессмысленные разговоры проходит некоторое время прежде, чем раздаётся дверной звонок, вынуждая ненадолго отвлечься.
Мать Зима моет посуду, а Намджуна с загипсованной ногой на костылях дёргать по пустякам нет никакой необходимости, так что Сокджин сам поднимается из-за стола и не спеша идёт открывать Чонгуку. Только вот, отворяя дверь, он обнаруживает двух гостей.
Это… Сон?
В таком случае пора уже просыпаться.
Или заканчивать эти игры, госпожа Судьба.
***
Просыпаться не хочется. Стыкаться лицом к лицу с приключениями тоже. Но вот где-то под подушкой вибрирует телефон, а пальцы вслепую отключают будильник.
Чимин измученно стонет, не желая встречать новый — первый в этом году — день.
— Утречко, Шуга, — сипит едва различимо, переворачиваясь на спину и выгибаясь в пояснице. — С пришедшим, — сквозь зевок. — Отныне у тебя есть свой дом, любящий хозяин… — перечисляет, принимая сидячее положение, скользит взглядом по спальне и вдруг запинается. — Что за чертовщина? — на грани слышимости, тут же хмурясь.
Кот тоже потягивается, заинтересованно наблюдая со своего места на дне клетки.
— Как так? — бросает озадачено, поднимаясь с кровати. — Я же… Это ведь…
Чимин за считанные секунды преодолевает расстояние до ёлки, приседает перед деревом, опираясь одним коленом на пол, и несмело поднимает небольшую коробочку.
На её месте буквально несколько часов назад было письмо.
Письмо образному волшебнику, которое он оставил перед сном.
По рукам пробегают мурашки, складка на лбу становится глубже. И, стоит всё же признать, ему немного не по себе от такого расклада событий. Каким образом вообще…?
— Окей, — наигранно бодрым тоном. — Окей, — более твёрдо. — Допустим.
Чимин поднимается, оставляет подарок на кровати и перемещает туда же кота. На повестке дня у Шуги приём пищи. А ещё надо бы умыться спросонья… Ну, там, мало ли.
Знатно загрузившись, он выходит из спальни. Мысли гудят в голове роем пчёл.
И когда он разглядывает своё отражение перед зеркалом в ванной, и когда готовит изысканное блюдо с натуралки для посвежевшего питомца, и даже когда возвращается, не глядя по сторонам… Он поднимает взгляд с намереньем проверить наличие коробочки на кровати примерно в тот момент, как раздаётся чьей-то глубокий слегка грубый голос:
— Ты дружишь с Санта-Клаусом?
И, чтоб вас всех перекосило, Чимин крупно вздрагивает, отшатываясь обратно к только что закрытой им же двери, почти роняет миску и в итоге просто падает на колени.
Да, пугливый трусишка.
Да, распахивает ошарашенно глаза, открывает рот и заметно зависает, разглядывая полностью голого жутко худощавого парня — молодого мужчину? — с лишней парочкой кошачьих ушей на голове, восседающего на разворошенной после ночи постели.
— Почему он работал этой ночью, а не Дед Мороз? — задаёт ещё один вопрос, ибо ответ на предыдущий так и не получает, слегка склоняя голову к обнажённому плечу.
Чимин продолжает тупить. Сердце грохочет где-то в горле, уши закладывает из-за шумящей крови, руки подрагивают от нервов… Глаза жадно исследуют незнакомца.
Длинные пушистые белые волосы и лазурно-синие глаза. Красивый. Напоминает…
— Кто ты? — выдавливает наконец-то, поднимаясь на ноги только с помощью стены.
Парень легко улыбается, беззвучно хмыкая и обнажая ровные зубы. Клыки немного длиннее остальных — это привлекает внимание. А ещё выпирающие рёбра, впалый живот и узловатые пальцы с аккуратными когтями, которые сжимают одеяло, тоже привлекают.
— Мин Юнги, — представляется, чуть понижая тон. — Для тебя Шуга. Я фамильяр.
Чимин медлит, но делает шаг ближе. Пазл не складывается в единую картину.
— Точно сон, — бурчит, старательно отводя взгляд от голого тела, а после тормозит.
Прямо посреди комнаты. То есть, как? Фамильяр?
Шуга? Тот самый кот, который словно испарился?
— Я голоден, — вклинивается в его мыслительный процесс Юнги и вытягивает перед собой ладонь. — С твоего позволения, хотел бы уже поесть.
Точно. Чимин смотрит на миску в своих руках, смотрит на чужую с бледной кожей и очень робко подходит-таки к кровати, передавая завтрак. Дрожь унять не выходит.
— Спасибо, — благодарит, закидывая кусочек сырой говядины в рот. — Люблю мясо.
— Рад, что тебе нравится, — отвечает тихо, медленно присаживаясь на самом краю.
— Ты вроде как дал мне имя, — вздыхает Шуга, похоже, сжалившись, — мы связаны.
Чимин хмурится пуще прежнего. Сначала неизвестно откуда взявшейся подарок под ёлкой вместо заветного письма, потом животное, принявшее человеческую форму…
Подарок. Едрить-колотить… Остановите планету, нужно сойти.
Судорожный вздох сдержать не получается, глаза прикрываются сами. Он верит во всякую чушь частенько, но это всё уж чересчур сильно выходит за рамки возможного.
— Успокойся, я на твоей стороне, — вновь заговаривает, жмурясь от наслаждения.
— Нравится? — интересуется Чимин, устанавливая с ним зрительный контакт.
— Вкусно, — отзывается мычанием, кивая. — Так что насчёт того паренька?
— Чонгука? — догадывается к своему же удивлению, получая ещё один кивок в ответ.
— Ты не в курсе, — полувопросительно, натягивая другой конец одеяла на подогнутые под себя ноги, чтобы усмирить чужой, бегающий от шеи к бёдрам взгляд.
Не то чтобы он смущён, но вот Чимин слишком нервничает.
— Минутку, — вдруг произносит громче нужного, вскидывая голову и наклоняясь, чтобы забрать коробочку. — Если это правда… — голос сходит на шёпот, пока пальцы спешно разрывают красочную бумагу, добираясь до подтверждения вспыхнувших догадок.
Внутри связка ключей и полный пакет документов.
Этим утром он действительно получает подарок от секретного Санты, в котором его исполнившаяся мачта. И, к сожалению или к счастью, Чимин знает, кто решил так порадовать одного меленького невзрачного человека. Кто
подтолкнул в нужную сторону.
— Танцевальная студия, — бросает очевидное предположение Юнги, отставляя пустую миску и пытливо щуря глаза. — Я бы на твоём месте попросил о срочной встрече.
— Да, — соглашается заторможенно, в который раз вчитываясь в текст на одном из листов.
А потом ему как-то враз доходит. Причём всё и сразу.
Письмо. Подарок. Танцевальная студия.
Санта-Клаус. Чон Чонгук. Магия.
Шуга. Кот, который фамильяр.
Так и свихнуться можно…
— Да, — повторяет более осознанно, ловя изучающий взгляд и нашаривая под подушкой телефон. — Вы должны мне объяснения, — выпрямляется, делая паузу. — Оба.
Информации слишком много, а ответов становится всё меньше и меньше.
Юнги не спорит, лишь равнодушно пожимает плечами, заваливаясь на бок, пока Чимин зависает в открытом чате, забираясь на кровать с ногами и принимаясь барабанить по колену пальцами. Это раздражает, так что Шуга резко перехватывает его маленькую ладонь, из-за чего тот вздрагивает, хотя руку не вырывает, позволяя слегка поглаживать нежную кожу. Чимин напряжён, перевозбуждён и определённо чувствует себя не по себе.
Ответ приходит довольно быстро, обозначая место встречи — дом Намджуна.
— Я обращусь обратно? — тянет лениво, получая почти приказ собираться, заставляя тем самым остановится, так и не отойдя от кровати. — В этом обличии тратится куда больше сил, — объясняет, считывая немой вопрос. — К тому же я не переношу скопления людей и не имею желания прятать уши, — слегка шипит, морщась, — а у тебя есть переноска.
— Без проблем, — соглашается Чимин, окидывая его обеспокоенным взглядом.
Времени он не тратит больше ни на что.
Натягивает красный зимний свитер с серо-белыми узорами прямо на футболку для сна, заправляет их в бурые брюки, вставляет в мочки любимые серьги, возвращается в спальню уже обутый, где Шуга в форме кота запрыгивает в застеленную чистым одеялом переноску, и накидывает куртку, покидая пределы квартиры. Портмоне, телефон, подарок, ключи от двери и от машины тоже под руку. Спуск на подземную парковку. Ожидание.
Пока прогреется порше, пока пройдёт путь к дому друга, пока кто-то откликнется на стук во входную дверь, так как ворота оказываются открыты, и пустит гостей внутрь.
***
Дверь открывается.
Чонгук замечает это боковым зрением, ибо отписывает Чимину, что раз разговор подождать не может, он для встречи и его проведения может подъехать к дому Намджуна.
— Сокджин? — вырывается у шокированного Ви, вынуждая поднять взгляд.
— Тэхён? — вторит тот таким же обескураженным голосом с секундной заминкой.
Чонгук окидывает застывших каменными изваяниями, мигом складывая два плюс два, весело хмыкает от комичности этой ситуации и подталкивает столь же вымотанного долгой рабочей ночью
Тэхёна в спину, одновременно прося Сокджина подвинуться…
— Нам бы переодеться, присесть и поесть, а всё прочее разрешится по ходу дела, окей?
Дверь захлопывается за их спинами, являясь фактически соглашением с таким раскладом ото всех участников… Так формируется пересечение судеб нескольких людей.
