Разумны ли ваши страхи? О да разумны. Безумны ли мои затем? Ну да безумны. Бывает ли такая поебань? Увы бывает. Почему такое с вами? А это хуй знает.
***
На следующую день. Кансай. Спальный район. 01:22. Мошенница о вчерашнем забыла. Это хорошо отражало её абсолютно пустое выражение лица, пока она наблюдала, как уход солнца красит небо в тусклый синий. Она не шаталась со стороны в сторону, как вчера, но боль осталась прежней. От осознания, что дорогой ей человек погибла, что её, маму, больше никогда не увидеть, Мошенницу скручивало, выворачивало наизнанку. Когда небесное светило накидывало на небо багровое одеяло, её вырвало от чувства, что это небо похоже на кровь. Кровь её матери, которой проклятые акудама окрасили закат того дня. — Может уже нальёшь гостью чаю? — проскользил мурашками по коже голос с окна. Сказал тот ещё зазнавшийся чайник. — Пис. — здоровается. Горло сдавливает, когда она следует собственным переживаниям. Со смутной тревогой в сердце, она удивлённо обернулась. Язык отсохнет сказать всё, от чего переполняли эмоции. — Привет, оконный малый, — Хакер спрыгнул, после её тихого ответ. Он здесь. Настоящий. Пора бы уже перевернуть эту страницу, но у Мошенницы ещё есть целое цифровое море новых вводных. Хакер продолжает смотреть на молчаливую девчонку, совсем не зная, что её мысли быстрые как пуля, и заставшие, как комок в горле. Мошенница впускает его, не подозревая того, что он приходит ночью только затем, чтобы остаться незамеченным. Мошенница совсем не разговорчива. Было ужасно неловко от того, что вчера он застал её пьяной и уложил спать. Это всё, что говорили ей её воспоминания. Хакер кивал головой так самоуверенно, будто это было чистой правдой, не взирая на то, что на его губах до сих пор оставался привкус её неудавшейся попытки накидаться паршивым алко до смерти. А ведь это был почти первый раз, когда она столько выпила. Так и бывает, показываешь себя с хорошей стороны, а самые нужные люди не в то время не в том месте, находят тебя под утро в хламину. И как сказать об этом? Извиниться? Умолчать? — …А потом ты нормально так баги ловила. Со шваброй хасанила, — передразнивал он, насмехаясь с момента так часто, как это позволяла ситуация. Он и вправду пытался её развеселить. Мошенница же, с вежливости, окончательно утёрла слёзы, углубившись в беседу с подростком в маске. — Да не было такого! Да будет тебе известно, человек такой строгой морали, как у меня, никогда бы так не сделал! — она уверена в себе так, будто это его переубедит. Оставалось надеятся, что он просто так шутит. Хакер безудержно смеялся с того, какая она относительно забавно мыслит. Насколько Мошенница понятия не имеет, какая в душе извращённая монашка хуже любой другой, вызывало у него невольную улыбку, скрытую под маской. — Да-да. Такое бывает, когда успокоительное с алкоголем мешаешь. Ещё и раздеваться пыталась, ели законтрил. — Выдумал же ты такое. Лжец, блин. Стыдно! — Мошенница в неловкости приложила руки к щекам. Познакомившись с её трезвой версией в живую, он удивился, как же они отличаются. Если вчера эта пьяная вишня в угаре пыталась стащить с него маску зубами, то сегодня она много молчит, гуляя глазами где-то по уголкам комнаты. Хакер поразмыслил по этому поводу, мол, она либо сейчас провалится под землю, либо провалится так или иначе, ибо ей жесть с ним не комфортно. Хакер осторожно поправил маску, развеяв неловкость. То чувство, когда ты грозный акудама, но нос чешешь, как котёнок. Говоря о её мнение по этому поводу, трезвой Мошеннице уже фиолетово на всякие его маски. Если хорошо подумать, у таких парней как он, часто бывают какие-то подростковые загоны, а она, как дура, хваталось за это, будто это преступление. Глупо было всерьёз думать об этом. Во всяком случае, такие выводы она сделала сейчас. Может у него просто шрам на лице или что-то в этом роде? Или прыщики? Или губы лепёшкой? Или кроличьи зубы? Всегда хочется считать за действительность то, что больше нравится. В таком случае, это показывало значимость её мнения для самого Хакера. И пускай она ошибалась, доля правды в таких выводах присутствовала. — Уже уходишь, оконный малый? — Хакер открывает окно, всё ещё используя этот странный способ выбраться наружу, будто ему неизвестно, что такое дверь. Его поведение было немного странным для неё. Что бы не делал, чувство, будто он человек, специально не ищущий стандартные выходы из ситуаций. Он ловкий и уверенный в себе, но в тоже время закрытый и довольно скрытный, чем ещё привлекательнее. Она столько мечтала с ним увидеться, они сегодня наконец-то впервые поговорили нормально, его голос стал почти ласковым, всё так, как она и хотела, но он снова… — Пока-пока, — он усмехнулся, передав листочек со своей почтой. — это мой тебе подарок. — она не выкупила, с непонимание посмотрев на листочек, а затем на хакера. — Я думала мы ещё поговорим или… — Мошенница растеряна. — Неа. Я пас. У меня там утюг на плите. — Кстати говоря, — совсем вылетело из головы. — откуда ты узнал, где в живу? — она криво улыбнулась. У Хакера в голове уйма вариаций, чего можно гениального выдать на этот счёт. — Ты в том приложении для знакомств забыла скрыть личные данные в настройках. Оттуда и знаю твой адрес. — Хакер нагло врал. Хотя считается ли враньем то, что он может исправить за доли секунд? — Блин… хорошо, что именно с тобой я начала общаться. Ты такой хороший человек и мне приятно с тобой, и…. — уголки губ Хакера сместились, сквозь зубы вырывался его сдержанный смешок, таившийся глубоко в файлах его расчётливого разума. Мошенница уставилась взглядом на дроны, летавшие над её подоконником, вовсе не заметив, как заставила помрачнеть его лицо. — Прости. Плита на утюге не ждёт, — из открытого окна подуло холодным ночным ветерком, он бегал у неё мурашками по коже. Хакер убрал эмоции, оборачиваясь к ней, механическими движениями поправив её прядь за ухо, успокаивая то ли себя, то ли её. Это было секундное движение, но от этого стало немного теплее. Он — голубое небо, заходящееся облаками в преступной агонии. Он — легендарный акудама,***
Кансай. Спальный район. Около недели спустя. 00:34. Мошенница отходила от утраты матери постепенно. Она правда была к этому готова, ещё когда в больнице сказали, что та навряд ли выйдет из комы. Доктор тогда заставала выплакать все слёзы, когда медицинскими терминами объясняла, что происходит. Люди всегда отходят от подобных вещей гораздо легче, когда есть рядом тот, кто приносит эмоции, способные это перекрыть. Хотя радость, которую приносил ей Хакер была где-то между «задрал, проваливай домой» и «луна сегодня красивая», на что получала фразу «такая же как и вчера, это логично». Он всегда ребячелся с ней, иногда раздражающе пошло шутя. За это она порой в шутку замахивалась на него кулачком, зная, что хитрый хакер всё равно увернётся. Мошенница часто делала какие-то причёски, дабы расслабится самой, не нервничать, когда он заскочит ночью на пару часиков, раскрывая ему себя ему с разных сторон. Она чётко понимала, что, как бы ни выглядела, ей ничего не светило. Ведь он не давал тех явных намёков, о каких ей рассказывала Доктор, он всегда был такой холодный, как и её руки. Противно осознавать, но именно от этого девушка ловила зависимость, от того, как он бегает по краю её восприятия. Это был уже не просто способ отвлечься, мысли о нём засели глубоко внутривенно. Это даже смешно. Когда, чтобы отвлечься от грустных мыслей, целый вечер приводишь себя в порядок, а потом закрываешь глаза на пять минут, а на утро её вчерашний чай уже выпит, а в вазе странные цветы. Они называются лунными. Как хакер написал в сегодняшней смс-ке, это потому что они растут на безжизненной лунной почве.@scammer: О Ками-сама))
@scammer: Где ты взял их? Это очень большая редкость.
@scammer: Я впервые видела их белоснежный цвет в живую.
Этот диалог начинался максимально непринуждённо, как и солнечная погодка, что не могла закончится громом среди ясного неба, на суд штормовым ветрам. Так же, как Мошенница не чувствует опасности. Она дрогнула от надписи на экране.Входящий звонок…
— Я и не знала, что по почте можно позвонить, — нельзя, но он мог дозвониться ей даже по тапку, если понадобиться. Экран прогрузился и Мошенница увидела его чёткое изображение. Смутная тревога закрадывается в её сердце, скребется под ребрами, умоляя выпустить. И пока что это только цветочки. — Спасибо за цветы, Хакер-сан, — он сидел с абсолютно пустым выражением лица. Его улыбка склонилась куда-то в сторону и тотчас пропала. Хакер молчал. — Когда я смотрю на эти цветы, чувство, будто внутри меня они тоже распускаются, — Мошенница поджала под себя ноги и склонила голову, она была по-детски счастлива каждый раз завуалированно признаваться ему в любви, но… в ожидании хоть какого-то ответа. — Ты же втрескалась в меня, да? — его голос обречённо растягивает слова. Он говорил так ровно, как читалось отсутствие пульса на её кардиограмме после этих слов. — Разве по мне раньше это было не видно? — её ответ звучал ещё мрачнее, всё внутри сжалось так, будто сейчас ей будут ломать кости. Сердце Мошенницы не бьётся, пусть лёгкие и дышат, когда Хакер задевает ткань за ухом и снимает маску. — Теперь я всё вижу отчётливо, — он надевает свою повязку на глаз, улыбаясь ей впервые так расслабленно. Впервые за долгое время он чувствовал себя как полноценная система. Мошенница просто смотрит сначала. — Не делай из меня жертву хентайного порно. Не тяни резину, — в её вкрадчивых словах читалась некая еле уловимая строгость. То, кем он представился ей сейчас, кого-то так смутно напоминает. Где-то она уже видела это лицо. Девушка на нервах взяла чашку с чаем, в надежде согреться от незнакомого отчуждения, с которым он смотрел на неё, окидывая его взглядом всё ещё ничего не понимающим, воздух теряя прямо сейчас, когда в голове медленно трогается значок загрузки и когда чувствуется вкус прикушенной губы, как некой догадки. — Знаешь, мы знакомы с тобой уже несколько недель, но я впервые говорю с тобой честно и без прикрас, — с каждой секундой он становился всё более громче и безумнее, это крик сброшенных кандалов, которые он надел себе на собственной воле, и по такой же схеме снял, когда захотел. — Отныне больше не будем откладывать этот бэд трип момент. Приятно наконец-то познакомиться, моё милое солнышко. — как гора с плеч. Хакер по-лисьи улыбнулся во все тридцать два зуба, так он любовался ею, как фарфоровая чашечка с чаем в её руке начала еле заметно дрожать. — Какое-то неудачное время для шуток, — Мошенница впечаталась спиной в стул, ей такой вкид не нравился максимально. — Что? Скажешь, не помнишь меня таким? — Хакер игриво побегал взглядом по сторонам и тыкнул двумя указательными пальцам в свои щёки, он никогда прежде не говорил настолько безумно прямо, не говорил с еле видимым сожалением в голубых глазах. Ну уж нет. Нет. — Я не знаю. — она никак не поймёт, что хочет услышать Хакер. Мысли уже окончательно запутались в кубло, но это его ещё больше заводит. — Давай я покажу, как есть, — Хакер открыл изображение почти у своего лица. Она должна знать правду. Должна это переварить и принять его настоящего. Вот зачем он делал это.Акудама S-класса
Хакер
/изображение/
Предназначена награда за голову
Мошенница не дышала, обида вскрыла ей глотку и выпустила наружу бесшумные слёзы, скатывающиеся в чашку чая, когда рука тряслась настолько, что содержимое потихоньку растрясалось наружу. По столу, по штанам и её открытой коже. Горячий напиток вовсе не чувствовался никак, не было больно вообще, когда её психика пыталась усердно поймать момент, чтобы заблокировать эти все эмоции. Но Мошенница всё поняла. Даже больше, чем Хакер надеялся сам. Девушка посмотрела не экран исподлобья, косо улыбаясь. Её взгляд был добрый, но полностью утонивший где-то в небе разочарования. Хакер всё так же намертво застыв, смотрел на свой объект наблюдения, и на секунду даже успокоился, что Мошенница приняла это нормально, но тотчас последняя резко подняла руку и расхуярила тонкую фарфоровой поверхность чашки об стену, не выпуская из рук. Она подняла брови и поздравляющим тоном молвила: — Фантастика. Отлично. Я так давно этого хотела, как раз то, чего в жизни ещё не хватало. — сарказм так и хлыщет с её тонких уст на повышенных тонах. Это только что разбилась её вера в людей. Она развела руками, смотрела на него как на тварь. Она забыла, что всего лишь человек, крепко, сжимая в руке осколки. В осколках мир отражался правильней. Не таким жестоким, каким оказался у Мошенницы под ногами. Она окончательно потеряла себя с блеском его синих глаз, возбуждённых от её эмоций, удушающих его присутствием. Их манила её кровь, стекающая по порезанной руке, пекущей от разочарования. Подобно хакер получал кайф от резких цветов, желая коснуться их. Это и есть настоящий он. — Ну, не трать дыханье на молитвы, — сказал он тоном «такова жизнь». — ты же не в сказку попала. Хакер наблюдал, как по её тонкой ладошке стекали капли крови, чувствуя себя немного виновато в том, что его это возбуждает, так же, как и пошло подшучивать над ней, как и эмоционально терзать, как и представлять по ночам. Была бы Мошенница глупее, задавалась бы тысячами вопросов. Но всё просто. Он преступник: умелый лжец и влюбившийся садист. Почему? Потому что виноваты звёзды. Почему это не шутка? Потому что она всё равно бы узнала правду. Это правда ты, Хакер? Все карты сходятся. Как так случилось? Спросит, если захочет. Что он хотел от неё? Почему раньше не сказал? Боялся потерять (как же тупо, что от этой мысли запретно хорошо в глубине души). Почему это произошло именно с ней? Как реагировать на это? А это никто не знает. Как любого человека, ещё не потерявшего адекватность, её волновал этот вопрос больше всего. И ещё несколько не менее интересных. — Почему ты говоришь мне об этом сейчас? — сейчас её тон празднично-ласковый, всё слёзы остались в разбившейся чашке. — Тебе же нравятся такие парни? Такие как я? Безумие. Чистое безумие. Она сама лезла танцевать с дьяконом, жалуясь, что горела в аду. Она же ненавидела таких как он, все акудама редкие подонки в её глазах. Всегда всё по их воле. Если он захочет, то она труп прямо сейчас, если захочет — присвоит себе. И дело в том, что ему даже не надо для этого что-то делать. Он тварь (божая, конечно же). — А ещё, я поняла вещь ещё зауряднее. Я кое-что слышала, когда была в отключке, но всё время думала, что это сон. — они смотрят лишь секунду друг на друга. — Что… — он ни на шутку испугался от сказанного, все секреты в такие моменты чешутся, как грязная голова. — Ты же говорил с доктором. Это был не сон, да? Она тоже… акудама? — Мошенница знала ответ. — Ещё какая. — он не хотел говорить об этом, если бы она сама не спросила. — Браво. Давайте я похлопаю, — Мошенница хлопает в ладони. Будто бы это не с ней всё происходит, а это кино какое-то. Мошенница заливалась смехом так, что даже Хакеру стало не по себе. Он ожидал чего угодно: слёз, обвинений, криков, истерик, думал, что читал её. Это обречённость застрявшая под психическим барьером как забаганная. Обидно, что настолько близкие люди вмиг исчезли, на деле оказались общественно изгнанными и очень опасными людьми. Мошенница понимает, что только что осталась абсолютно одна. И ещё обиднее, что она узнает об этом только сейчас. Мама, единственная, кто был с ней с самого детства, умирает по вине акудама. Единственная подруга… подругой по правде и не была никогда, а Хакер, мягко говоря, навряд ли парень мечты. — Если ты мне откажешь, у меня есть другое предложение. — хотя это заранее было проигрышным предложением, но не озвучить его он просто не может. — Чем ты удивишь? — Один раз. Позависай со мной ещё немного. Я усажу тебя на коленки и поцелую так глубоко, как ты сама позволишь. Я дам тебе больше денег, чем предлагают за мою голову, — для него это всего ничего. Просто вариант с шансом на удачу в пять процентов. Тишина. Ничего было не слышно кроме механического тика настенных часов. Он засмеялся от безумия этого момента, от того, как она приоткрыла свой маленький ротик и зависла так на пару секунд. И она тоже засмеялась… От души. — А кто вы вообще такие, чтобы так себя вести со мной? — её взгляд и голос, отрешённо вежливы, что становится для хакера настроящей пыткой. Эта девушка сейчас не такая, как раньше. Раньше он полностью её читал. Вопрос оставался затрудняюще открытым, кто кого видит насквозь? Мошенница хотела скинуть трубку, но звонок не сбрасывался. Железо, которое было основанием графического экрана её компьютера даже нельзя было выключить. Ну, кто бы сомневался. Он же Хакер, как никак. Но… он всё-таки ещё кое-что не читал. Теперь она — бракованная головоломка, из которой повылетали пазлы. Так ему не решить её никогда. — Поиграли и хватит, — будто ей больше заняться нечем. У Мошенницы потребность в саморазрушении, у Хакера потребность разрушать всё вокруг. Отныне они больше подходят друг другу, возможно (это задачка со звёздочкой). Она вложила всю злость в бросок, выбрасывая устройство к чертям собачьим. Предмет вылетел в окно и разбился на несколько частей. Да брось, Хакер-сан. Сам знал же, что всё так и закончится. На деле, праведность — лишь призма собственного эгоизма. И Мошенница размышляет о праведном. С каких пор она стала зайкой на побегушках? Её жизнь не «нравится, не нравится — терпи моя красавица». И ей абсолютно плевать, что на то, чтобы купить ещё один комп, нужно работать полгода. Следом вылетел бы и телефон, только вот Доктору сначала пару ласковых сказать хочется. — Думаешь, это ты злодей? Это я сейчас враг всего человечества. Я его самый худший и непредсказуемый враг. Мошенницу брала злость, она уже терпеть не может людей и вестись у них на поводу. Гореть им в аду, всем, до единого.В легких много дыма Этот день закончится, когда ты уснешь Ты в пустой квартире Истекаешь кровью, на полу лужи слез Скажи мне все как есть Сядем в пустой вагон Я тоже не в курсе, куда едет поезд Узнаем потом Сколько в тебе любви? Хватит ли на проезд? Мои карманы совсем пусты Даже любви в них не место