Кроссовки в пыли, встречался как-то на крыше Если мертвый внутри, то почему так громко дышишь? Я ее уничтожила, тошнотворно хорошую Ученица гимназии с обрыва канула в прошлое Это ради тебя, тебя-тебя одного Эти красное мальборо, красное вино Ядовитой улыбкой сверстников провожаю Мы с тобою, ошибки, нас уже не исправить Я бросила школу, сожгла тетрадки и портфели Закурила сигарету, залила ее портвейном Пьяная, полечу через забор Теперь достаточно крутая, чтобы быть с тобой?
***
Кансай. Спустя четыре месяца. Жилой квартал. Скажи два слова. Где ты? Скажи четыре слова. Как там твои дела? Скажи пять слов. Я так за тобой скучаю. В старой еле освященной квартире кто-то стучит по столу, сквозь прозрачную клавиатуру. По телевизору передают что-то о серии массовых взломов уличных камер. Говорят, будто это всё Хакер, тот самый. Только вот того давно поймали. Она красит ногти. Чёрным лаком. И она делает всё так, как её Хакер давно учил. Невесомыми кругами танцует мир, являя секреты, которые существуют только в цветах. Курьер курит у городской заброшки. За окном, кажется, сакура недавно расцвела. Где-то наша Доктор надеется, что однажды расцветёт и она. — Сделала, — Мошенница даже не думала, что это так не просто ей дастся. — больше нет никаких препятствий. — хакерское дело это то, что нужно любить, а пока не особо получается. — Твой голос не стал менее безразличным за последние три месяца, это плохо, — Мошенница сидела у стены, слушая слова Курьера по рации, игнорируя вопрос, причёсывая пряди так, будто в мире больше и не существует ничего кроме зеркала и её коротких чёрным волос. Она состригла их ещё короче. — приступать к операции? — Гоняй, братик, — конец связи. Он сделает то, что приказала ему глава. Сегодняшняя посылка — бомба. Желательно прямо на базу палачей. Желательно, чтобы они наконец-то сознались, что на самом деле произошло с дерзким светловолосым пареньком. Ведь весть о казни лишь ложь. Она не такая, какой курьер встретил её лицом к лицу в первый раз. Когда сказал, что Хакера схватили палачи. Тогда она плакала, но больше ни разу. Мошенница была разная, каждый раз, но не один не плакала. Как люди умудряются за месяц стать тем, кто отдаёт приказы? При этом, каждый раз, когда он видит эту (теперь уже) черноволосую девушку с каре, она садит цветы, как будто почти никто не умер вчера. Да, потому что мошенница все же не очень любит, когда людей убивают лишний раз, а ещё хуже, когда они мучаются перед смертью. Даже если они причинили ей бесчисленное множество страданий. — Желательно, чтобы они все умерли быстро. Я буду делать это, пока они не отдадут мне моё. Улыбка Мошенницы цветочно безразлична, нейтральна, как белые бутоны лунных цветов, которые приходят на её адрес по сей день. — Было бы чудно, если бы каждый раз не пришлось «взламывать Пентагон», чтобы узнать, нет ли на каком-либо объекте детей, — что дети ни в чем не виноваты, знает почти каждый уважающий себя акудама. Доктор смотрит на то, как подруга аккуратно открывает небольшую книгу, оперевшись на закладку. Мошенница же, как ни в чем не бывало, просто продолжает читать очередной том Тетради смерти, посматривая то на лист бумаги, то в телефон, в ожидании, что скоро от Курьера будут вести. — Ты замечала, какие у Мисы ахуительные наряды? — она тёрлась белыми носочками об стену, обращаясь к доктору, ей нравилось чтиво. Хоть лицо Мошенницы такое же доброе, от неё не пахнет любовью к людям, не пахнет пощадой. Только кофе и чёрным лаком.***
Но она такая не одна. — Фу, когда уже настанет тот день, когда я перестану приносить тебе этот дурацкий кофе, — Маньяк не специально задрожал, подходя к кому-то, кто сидел к нему спиной, поджав ноги в кресле. — Мг. — Хакер-сан, Хакер-сан, ты слушаешь меня? Это вообще не честно. Ты никогда не ходишь в столовую сам. Сначала Хакер боялся буйного соседа, но тот, по сути, изначально не обращал на него никакого внимания. А потом и вовсе оказалось, что синий цвет скучный, ему такое не по душе. Ну, спустя пару попыток прирезать его зубной щёткой, потому как ничего острее в этом месте не было, он к такому выводу и пришёл. Светловолосый молча взял кофе, чередуя глотки с бисквитом. — Хакер-сан, Хакер-сан! — Чего тебе? Ну? — он немного повернулся на кресле. — Вы постоянно такой грустный, Хакер-сан. Вы уверены, что это лучше, чем казнь? — Маньяк всегда любил сказать что-то интересное, что-то в своём репертуаре. Хакер за три месяца к этому уже свыкся. Даже нравится. У них был выбор. Они первые, у кого он вообще был. Либо тебя казнят, либо ты служишь на благо государства, без права выхода с этой башни. И ещё, все твои действия отслеживаются настолько, что ты не уверен, нет ли камеры в унитазе. И… общество будет думать, что ты мёртв (об этом Хакер очень беспокоился). — Я просто задумался, — о ней. Будет просто паскудно, если она поверила в его смерть. — Воняешь подлой ложью, Хакер-сан. Ужасный поступок, просто ужасный! — Маньяк скрестил руки, засмеялся, немного покружился в воздухе и приземлился на колени. — Скажи это трупам, которым ты с таким энтузиазмом вчера доставал мозги, — Маньяк здесь не ужасный акудама, а, прости его Господи, эксперт по пыткам. Но если бы не это, Хакер бы и не узнал, что существуют послы с каких-то других земель, помимо Канто. — Зря ты так холоден ко мне. За это, в следующий раз, я прослежу, чтобы твоё кофе остыло. — Сам бы чё поел, сидишь-капаешь на мозги, — голубоглазый обожал, когда Маньяк был на работе. Вокруг сразу так тихо, как раз, чтобы погрузиться в самого себя, хотя это вот сейчас лишь поиск и синхронизация данных. Это направление, данное ему руководством, до смерти скучно. Даже не представляется возможным отправить Мошеннице малейшее послание. — Я предпочитаю выпить свежей крови. — Ты затем вчера им руки открывал? — Та бабуля палач сказала мне, что я могу делать с ними всё, что хочу, — Маньяк прикусил палец в мечтах вскрошить ей череп голыми руками. — а ты наблюдал? Не похоже на тебя, — признаться честно, было интересно, что всё-таки скажет тот посол. Хакер наклонился к новому знакомому так, будто это не он ему хочет что-то тихо прошептать. — Я просто хочу узнать, что находится за пределами этих стен. Говорят, Канто — это не единственный мир без изъянов, — пределы всегда угнетали его. Но тут оказалось, что на самом деле, они гораздо дальше. А бесконечные океаны и белые пески, не просто детская сказка. — Ну так заработай их доверие и занимайся, чем хочешь. Может тогда ты не будешь таким скучным, — маньяк прошептал ему у самого уха, лизнув его. — и я захочу убить тебя. Хакер весьма слышно засмеялся. — Я же тебе уже говорил, что я натурал, — Хакер мельком бросил взгляд на камеру у большого экрана компьютера, за которым он работал. Они часто говорили всякую хрень, которая не имела к контексту никакого отношения. Затем, чтобы те, кто наблюдал за ними, не заподозрили ни о чем. — О-о-о, красный…. — маньяк лениво зевнул, когда экран загорелся красным. — Хакер-сан, кто-то снова выключил камеры в городе. Входящее сообщение от начальства: «Срочно требуется исправление поломки». — Да по барабану мне как-то, — Хакер закинул ногу на стол. — Рабочий день закончился двенадцать минут и тридцать девять секунд назад, а значит пора покемарить, а значит я завтра посмотрю, что там. Навряд ли они могут лишить его ещё хоть чего-либо, после возможности заёбывать Мошенницу по утрам, есть её вкусный завтрак, показывать ей всякие шняги, а потом ругать, что у неё ничего не получается. Хотя будь у него шанс, сказал бы ей, что она вовсе не глупая, а это была просто очередная тупая шутка. Но, Хакер иногда думает и о том, что та уже давно его забыла. Он, как человек, холодный как лёд, в глубине души знает, насколько это всё хрупко. Знает, что между им и пропастью остались лишь пара незначительных переменных. — Что ты будешь рисовать на этот раз? — Хакер открывает блокнот и берет карандаш, зевнув в рукав смертельной рубашки. — Девочку в костюме зайки. Маньяк тоже частенько сюда заглядывал, комментируя содержимое рисунков как «очень красивая девушка», от чего пришлось сказать, что нарисованную тут девушку Хакер на досуге выдумал сам. Он рисовал Мошенницу всякий раз, когда ему казалось, что её он немного забывает. — На прошлом рисунке это она была в окружении семи голых гномов? — Маньяк запомнил этот рисунок. У гномов были красные шапочки. — Нет, это не она, я просто рисовал свой сон, — Хакер смотрел в потолок. — А жаль… — Маньяк из тех самых людей, которые могут тонуть в речке, устать, уйти домой, и продолжить тонуть уже завтра — совершенный сумасшедший тип. В прочем, небольшие раздумья были последними какими-либо эмоциональными волнами за этот вечер. Хакер всегда умудрялся спать на стуле, чем грамотно воспользоваться хитрый Маньяк, сдвинув две кровати вместе. Было бы славно, если бы последний не пачкал постель каждую ночь кровью со своих порезанных бритвой (?) рук и ног, постанывая от удовольствия. Огромный цифровой компьютер был огорожен почти картонной стеной от комнаты с кроватями. Так Хакер и решил, что и на стуле спать нормально. Ибо смотря на такую картину, можно не только в поезд «Синкансен», а ещё и в Бога уверовать. Упасите небеса. Сколько писем не посылай этой всратой верхушке палачей, переселить Маньяка в комнату для пыток они не хотят. — Хакер-сан, подъем, — сзади маньяка тянулась кровавая дорожка. Его руки истекали в крови, запятнав белые рукава в любимый красный. — доброго утречка тебе. — Фу, — Хакер, кажется, открыл в себе забытое на сутки чувство, пока его снова чуть не вырвало от вида крови и нежной улыбки Маньяка. — че ты хочешь в полпятого утра? — на этот раз сдержаться невероятно сложно. — На нас кто-то напал, Хакер-сан, ура, — Маньяк с интересом прикусил палец, наблюдая за тем, как Хакер подключается к системе, находясь в замешательстве от того, что понадобилось каким-то левым нпс-и в такой глуши и, что ещё более интересно, кто так ловко ломанул его защиту. — Вот же ошибка аборта, — азартно ругался хакер, будто совсем не спал минуту назад. Его очень заводило то, что кто-то пытался заблокировать его восстановление даже сейчас, но как бе это противно не умело, ебучие ламеры. — Минут пять назад прибегал синий от страха охранник. Сказал, систему защиты ломанули группа акудам, и сейчас сюда движется их лидер. Что скажешь, Хакер-сама, они за нами? — Скажу, весьма занимательный поворот. — Ты пытаешься восстановить камеры? Камон! Камон! — маньяк радостно захлопал в ладоши, с интересом ожидая увидеть лица своих освободителей. — ох, у людишек снизу такой переполох. В этих стенах блокировалась любая запрещенная информация, связанная с тем, что происходит в мире. Хакер мог осуществлять поиски и проверки файлов по запросам начальства и более было недоступно, как бы он не пытался, каждый замок на нём был непоколебим. Пускай это первый и последний интересный день в этих стенах, но кто во всём мире акудам мог вспомнить за его тушу? — Может это тебя вздумал кто-то искать? Бабок кому-то должен, Маньяк? — тот задумчиво приложил палец к губе и покачнулся. — Они с того света бы не приехали, Хакер-сан, — тотчас камеры заработали и взор парня предательски застыл на одной точке. Несколько неизвестных лиц остановились в саду, а один подъехал к входу в здание. — Ой, это же этот, как его… Курьер! Но не припоминаю, чтобы мы были знакомы, — всматривался Маньяк. — значит к тебе гости? Что же делать, что же делать…Новое сообщение из штаба: «Хакер, Маньяк, остановите нарушителей. Зона вашей подвижности будет увеличена на период вашего боя. Выход за пределы ограждений строго запрещён»
Передатчик на шее Маньяка загорелся зелёным и двери позади открылись. Последний довольно завизжал, повернувшись к зеркалу. — Ну же, пошли повеселимся, че застыл? Хакер в смятении, было в женском силуэте что-то, чего его память просто не может забыть. Но это ведь не может быть она? Мошенница бы не смогла. Да в пизду. Как бы ему не хотелось обмануть себя, протез в глазу подтвердил совпадение на девяносто девять процентов, подтверждая, что девушка, сидящая у аллеи никто иной, как его Мошенница. — Я сейчас подойду, мне нужно пораскинуть мозгами, — в его руке хрустнул стакан от кофе, Хакер всем своим видом пытался показать, что думает над какой-то тактикой. — Бай-бай, — бетонная стена тотчас отодвинулась, и маньяк взял катану, что была спрятана за ней. — хорошо тебе тут отсидеться. — ошейник на его шее сверкнул дважды, на свету заблестело острое лезвие. — сегодня даже воздух окрасится кровью цвета сего восхода.Я питерской квартире кто-то точит ножи. Будущая жертва собирает цветы. Встреча их случится только ты подожди. По-до-жди-и-и.
Хакер не верит своим глазам, просто доверяет технологиям. Хакер едва ли не кусает пальцы от пикселей проносящихся почти перед слепыми глазами. Хакер дрожит, когда Маньяк выбегает на улицу и отвлекается на Курьера, но Мошенница не бежит прочь. Мошенница срывает цветы и вплетает их друг в друга, а Доктору, стоящей рядом, видимо очень не нравится это. Хакер тяжело дышит от мысли, что она пришла к нему. Хакера возбуждает, насколько Мошенница пассивна и уверена в себе. Хакер предвушает, что химия между ними двумя просто крышесностна. Хакеру тяжело понять, что все мы смертны, иначе он бы сейчас смеясь свернул себе шею. Хакер ещё раз мельком оглядел камеры, пассивно восхищаясь тем, как роботы охранники падают один за другим, как остаются считанные минуты до того, как Курьер зайдёт в здание, как вокруг уже вьётся Маньяк, едва ли не попав катаной по цели. Мошенница тотчас способно разглядывала что-то на траве, её плечи агрессивно покачивала светловолосая женщина в халате. — Ебучий случай, — Хакер оторвался от стола и приложил руки к лицу, осознав всю серьёзность ситуации. В раздумьях, все тело содрогалось от волнения. Железки железками, но Маньяк не предсказуем от слова совсем. От такого избытка чувств ещё сильнее хотелось вырвать прямо сейчас. Ни Курьер, ни Доктор ему не соперники. — Штаб, позвольте и мне выйти на улицу, я всё-таки хочу апнуть этот уровень, — Хакер часто говорил что-то на адреналине, но это был первый раз, когда он не соврал. — Но по 211 статье выход за пределы ограждений отныне будет наказываться смертью, — прозвучал голос через динамик, но Хакер знает, что пока битва на их территории, головой он не рискует. Жизнь была ебейшим недоразумением, скучной серой гаммой, пока в его жизни не появилась она. До этого, он всего-то хотел знать, что находится за пределами этих «стен», что такое эти мифы о мире вечной утопии? Говорят, Канто это мир без изъянов, но так ли это на самом деле? Существует ли что-то в мире красивее, когда вокруг цветёт сакура? И он нашёл ответ. Мошенница знает как выйти за рамки уравнения. Канто? Она же и его подорвёт к херам. В коридорах будто становится всё темнее, либо это реальность плывёт перед глазами. Хакер касается стен, пока спускается вниз, каждый раз переубеждая себя, что это не сон. На улице почти встало солнце, оно где-то за облаками достигает оранжевыми лучами знакомые лица, одно из них стоит в трёх шагах, аккуратно осматривается у порога.Я приду, когда зацветёт весна, И покрасит в розовый собой облака, Соберу букет полевых цветов и спрячу. И моё сердечко болит от любви, Просто слушай, ничего мне не говори, Первое свидание последней весны, я плачу.
— Я пришла за тобой, Хакер-сан, — Мошенница делает небольшой шагок вперед, сзади неё горит солнце, а за Хакером иронично занималось здание от пылкой драки. Но это не этот огонь, и не этот восход всё в её сердце осветило, наверное впервые за четыре месяца там идёт что-то кроме дождя. Мошенница теперь сама светится, как солнце. Мошенница наконец улыбается. Мошенница даёт крепко прижать себя, до костей, и Хакер тоже как-то сильно исхудал. — Ты совершенно нелогична, понимаешь это? — но вцепился в неё, как дурак. Состригла волосы, полюбила черный, без капли сомнения приперлась в такие опасные места, а сейчас так роняет слёзы, будто это он за ней пришёл. — Прости… что никак не смог тебе написать. И что всё так резко случилось, — сегодня он впервые в жизни признал, что был излишне самоуверен. И что стоило хоть немного думать о Мошеннице, перед тем как шуршать где-то ночи напролёт. — Мы пахнем одинаково, Хакер-сан, — не секрет, что он не любил кофе, лишь горькая не вкусная жидкость, но в тех стенах, это была единственная память о ней. Поэтому он его даже полюбил. — Не хнычь. Я по любому бы вернулся к тебе, но я предполагал, что к тому времени, ты и не вспомнишь, — руки Мошенницы холодные, как и её дрожащие плечи. — Ты стал глупее, Хакер-сан. Я тебя не забывала, затем мне тебя вспоминать? — признаться честно, на этом моменте очень сильно хотелось расплакаться. Её голос был таким спокойным, только вот больше не холодным. — Ты сделала достаточно, — Хакер клянётся себе, что больше никогда её не отпустит. Мошенница упустила смешок, ведь тот даже не знает о том, что она реально стала значимой шишкой преступного мира. Надо ей будет как-то ему рассказать об этом, питая надежды, что тот не сильно разозлиться и сочтёт это кое-чем прикольным даже. — Давай придумаем что-то, давай выберемся отсюда живыми, — Мошенница коснулась его щеки. — мне после внезапно даже захотелось жить, — она умела улыбаться, как солнышко. Единственный в мире глава акудама, умеющий так делать. Эта улыбка не корила его за то, что он едва ли не потерял ту Мошенницу, которую знал и хотел защищать. Как хорошо, что она всё-таки не изменилась. Только вот… Мошенница не боялась смерти. Настолько, что её устроило бы, умри она хоть сейчас. А дрожала лишь потому, что была по-настоящему счастлива только с этим противным высокомерным мальчишкой, пусть тот акудама и после всего только рядом с ним, эта девушка в чёрном видела своё место в этом мире. — Всяко, сейчас я счастлива. Мошенница дышит почти в ухо, всматриваясь, как Хакер ей кивает. В последний раз, до того, как что-то ясно сверкнёт в глазах возлюбленного, что-то острое, как лезвие, и словно смерть, оно дышит прямо в спину, пока Хакер не заслонит её собой и этот щелчок в голове не будет значить осознание того, что их обоих только что разрезали пополам. — Ну же, поцелуйте меня в голову, парными пистолетами. Незнакомый Мошеннице мужчина с белыми волосами самодовольно закинул катану за плечо, его фиолетовые глаза сходили с ума от красоты их изрезанных тел, как лежат половинки друг друга, что Маньяк только что ваншотнул ещё на две. Хакер сжал Мошенницу так сильно, казалось, что смерти больше для них нет. Маньяк перед своей неминуемой казнью успеет найти очаровательным то, как же крепко они с ней теперь сплетены. Кровь их будто застыла на холодном асфальте, как и кофе, что Маньяк пообещал на сей раз оставить для Хакера холодным, под деревом с белыми-белыми цветами, что больше никогда не расцветёт.