For The Love of Roses

Он просыпается от звука воды, снова плещущейся в умывальник у его кровати. Доброе утро, господин Томас, он слышит тихий шепот Гарри рядом и едва сопротивляется желанию ответить ему тем же. Вместо этого он потягивается и издаёт удовлетворённый стон. Кровать действительно была очень мягкой, и он спал лучше, чем, по его мнению, за последние годы. - Доброе утро,- наконец говорит он.- Я благодарен за вашу помощь, сэр. О, как мило с вашей стороны, господин Томас! Всегда так приятно, когда есть кому служить. Прошло так много лет только с Эдвардом, сэром Френсисом и мной. Жаль, что вы меня не слышите, потому что я верю, что у нас было бы так много долгих разговоров. Хотя хорошо, сэр. Я просто буду говорить с вами так, как будто вы меня слышите, и вы поможете мне чувствовать себя менее одиноким и подавленным. Томас улыбается несмотря ни на что. Он очень любит Гарри. Однако это легкая улыбка, и он не думает, что Гарри замечает, потому что продолжает свою приятную болтовню, пока помогает Томасу умыться и одеться. Через несколько недель у нас будет для вас новая, более роскошная одежда, господин Томас. Эдвард и я стали довольно опытными портными за эти годы. Но мы не могли бы начать приготовления, не зная ваших замеров. Боже мой, но у вас такие широкие плечи и такая узкая талия! Красавчик, если можно так сказать. И не обращайте на меня внимания, сэр. Я не позволю своим глазам блуждать там, где им не положено. У вас будет вся конфиденциальность, которую вы пожелаете. Я просто разговорчивый, любознательный человек. Склонен всегда говорить то, что у меня на уме. Это сводит бедного Эдварда с ума. Он гораздо менее весёлого нрава, если вы не заметили. Какой-то он пессимист. Но под всем этим у него добрая душа. Хороший человек однозначно. Томас позволяет бесконечной болтовне Гарри захлестнуть его, пока он расчесывает волосы и проверяет свою внешность в зеркале. - Завтрак готов?- спрашивает он, его вопрос сопровождается урчанием в пустом животе. О, да, конечно! Пожалуйста, пойдемте со мной в столовую! Томас чувствует, как его дёргают за рукав, и следует за шепчущим ветерком Гарри Гудсира из комнаты в коридор. Они поворачивают на несколько поворотов и снова стоят в большом обеденном зале. К удивлению Томаса, во главе стола сидит Крозье. Перед ним чашка чая на блюдце. - Доброе утро,- говорит он, вставая и склоняя свою огромную рогатую голову, когда Томас садится на своё место. - Доброе утро, мистер Крозье, сэр,- отвечает Томас, кланяясь в свою очередь, прежде чем опуститься на стул слева от зверя. Он ставит сервиз и стул между ними. Это может быть грубо, но он не совсем готов быть ближе, и Крозье не замечает этого. Он говорит, что не слышит нас, сэр Фрэнсис, нервно шепчет Гарри над головой Томаса. Но боже мой, он такой прекрасный человек! Очень добрый и гостеприимный. Тоже настоящая красавица! Я, конечно, рад, что вам не прислали какого-нибудь скучного, занудного болвана, чтобы составить вам компанию. Крозье не отвечает, но это, кажется, не беспокоит Гарри. Я пойду и помогу Эдварду с работой по дому, сэр Френсис. Если вы чего-то желаете, вам нужно только позвать нас. С этими словами из столовой проносится ветерок, и Томас может только предположить, что они с Крозье одни. Он смотрит на стол, на котором стоит большая тарелка с воздушной яичницей, сосисками и буханкой черного хлеба, а также тарелка со светлыми кусочками сливочного масла. - Это выглядит восхитительно,- говорит он.- Вы ели, сэр? - Да,- отвечает Крозье.- Я не ем в компании других. Это некрасивое зрелище. Но я присоединюсь к вам со своим чаем, если вы согласны. Он делает паузу, ожидая разрешения Томаса, и Томас несколько удивлен, осознав, что ему бы очень хотелось составить компанию Крозье. Хотя на зверя неприятно смотреть, он явно очень умен. Кроме того, довольно юмористичный и интересный. - Я бы очень этого хотел, сэр. Спасибо,- говорит он, протягивая руку, чтобы положить вилкой немного яичницы и сосисок себе на тарелку. Он нарезает себе немного хлеба и намазывает его маслом, прежде чем положить в тарелку. - Вы нашли покои по своему вкусу, Джопсон?- спрашивает Крозье. - Рад это слышать,- зверь поднимает свою чашку и отпивает в рот тонкий глоток. Томасу хочется взглянуть на него, чтобы узнать подробности того, как Крозье пьет с двумя длинными резцами на пути, но он знает, что это грубо, и поэтому наблюдает только краем глаза. Он вгрызается в колбасу, и в этот раз не может не издать счастливый стон. - Эдвард и Гарри очень опытные повара!- замечает он. - Да, - отвечает Крозье.- У них было довольно много времени, чтобы развить свои навыки. Томас вспоминает, что зверь и его слуги заперты здесь на триста лет. - Можете ли вы рассказать мне об этом проклятии, сэр? Но только если вы этого хотите. Мне просто любопытно. Я знаю, что это может быть больной темой… - Буду рад рассказать тебе,- говорит Крозье.- Потому что боль от этого давно оставила меня, и теперь это для меня всего лишь история. Хотя, надо признать, не очень приятная. Все началось с короля Джона Барроу, который хотел, чтобы мы нашли проход через эти великие северо-западные леса, чтобы торговать с королевствами, лежащими за горным хребтом. Я отговаривал его от этого, потому что все мы слышали, что в лесу обитают странные звери и что люди, вошедшие в него столетие назад, не вышли оттуда живыми. Однако король был жаден. Он отправил своего защитника, сэра Джона Франклина, сэра Джеймса Фицджеймса и меня вместе с большим отрядом вооруженных людей в лес на поиски прохода… Томас быстро теряется в рассказе Крозье о том, как его люди застрелили странного туземца в шкурах животных. Как его осиротевшая дочь прокляла их всех и превратила Крозье в зверя, которого он видит перед собой. Как большой белый медведь сожрал остальных людей Крозье. - Я вернулся в замок и не мог говорить о том, что случилось с моим звериным языком, поэтому меня изолировали в башне, и только верные Эдвард и Гарри помогали мне и составляли мне компанию. В конце концов король и королева умерли от загадочной болезни. Их дочь вышла замуж за простолюдина и бежала в другое королевство, бежала от проклятия, лежавшего на её родных землях, как и весь наш народ. Я же остался здесь, чтобы бесконечно охранять этот пустой замок. Затем он останавливается, делает глубокий вдох и выдыхает, звуча как огромные меха в кузнице Генри. Томас зачарованно наблюдает, как массивная грудь Крозье расширяется и сжимается, его мысли все еще крутятся от рассказа о чудовище. - Мне очень жаль, сэр, что вы так пострадали,- говорит он. У него возникает безумное желание положить руку на руку зверя в знак сочувствия, но он подавляет его и просто сидит и ждёт, когда Крозье снова заговорит. - Это было давно,- говорит Крозье, но его голос стал мягче и задумчивее.- Я никогда не умел хорошо ориентироваться в приличном обществе. Никогда не умел хорошо играть в те придворные игры, в которые всегда играли лорды и дамы. Меня считали разумным человеком, но не фаворитом короля. Не прирождённый лидер. Я слишком беспокоюсь о деталях и непредвиденных обстоятельствах. Я всегда был немного грубоват, и, возможно, дочь странного волшебника увидела это во мне… возможно, это моя истинная форма. Томас не знает, что сказать, поэтому говорит первое, что приходит ему в голову. - Все в моей деревне считают меня странным,- говорит он. Крозье поворачивается, чтобы посмотреть на него с выражением лица, которое, по мнению Томаса, является пытливым.- Я тратил всё своё время на чтение и помощь другим в их профессиях и никогда не выбирал себе одну,- он собирается рассказать Крозье, как ему тоже удалось избежать брака, но считает, что в нынешних обстоятельствах лучше держать это при себе. Крозье изобразил свою зубастую улыбку. - Это просто означает, что вы ждали, когда появится подходящая профессия,- тепло говорит он. Томас чувствует, как краснеют его щёки, и смотрит на свою уже почти пустую тарелку. - Ну, раз уж вы покончили с завтраком, я оставлю тебя до конца дня,- говорит Крозье, ставя чашку и начиная вставать из-за стола. - Пожалуйста, останьтесь!- Томас протягивает руку, а затем быстро отдергивает ее, двигаясь вперед, его щеки еще больше горят. Крозье делает паузу, медленно садится, его поразительно голубые глаза устремлены на лицо Томаса, выражение его лица непроницаемо.- Я имею в виду…- запинается Томас,- я хочу сказать, что у меня нет никаких планов сегодня делать что-либо, кроме, возможно, провести некоторое время за чтением. Мне было бы приятно иметь вашу компанию. Зубастая улыбка вернулась, и теперь, после того, как она появлялась несколько раз, Томас начинает видеть ее такой, какая она есть. Выражение счастья, а не просто острые желтые зубы. - Очень хорошо. Пройдемся по территории? - Мне бы это понравилось,- Томас улыбается ему в ответ.- Я должен сначала проверить Террора, сэр, если вы не против. - Террор?- Крозье приподнимает пушистую красно-золотую бровь, глядя на Томаса. Взгляд настолько человеческий, что Томасу приходится сдерживать улыбку. - Мой конь. Тот большой злобный серый, который в настоящее время прокладывает себе путь через всё сено и овёс в ваших конюшнях? - А. Ну, в таком случае,- Крозье достает золотые карманные часы на цепочке и вглядывается в них,- я встречу вас у большой изгороди возле конюшен через четверть часа. Я нахожу, что животные и я не ладим. Они видят клыки и когти и знают, что я могу разорвать их в клочья, даже если не собираюсь этого делать. - Ужас не позволит никому, кроме меня, приблизиться к нему, сэр, так что не принимайте это на свой счёт. Зверь кивает и поднимается из-за стола, и их пути расходятся. Томас проводит несколько минут, расчесывая Террора и шепча ему милые глупости, в то время как лошадь шарит носом по карманам куртки Томаса в поисках сладостей. - У меня для тебя сегодня ничего нет, большой ты болван. Но, возможно, завтра,- обещает Томас, прежде чем в последний раз шлёпнуть Террора по крупу и оставить его наедине с самим собой. Он возьмет Террора на прогулку сегодня позже, потому что он уверен, что животному нужно немного потренироваться. Он присоединяется к зверю у вышеупомянутой изгороди, и они вдвоём прогуливаются по территории. Томас не может не держаться подальше от Крозье. Он отходит от него на расстояние двух вытянутых рук, часть его всё ещё опасается острых когтей и заостренных зубов зверя, но если Крозье и заметит, то не подаст виду. - Когда-то эти земли были прекрасны. Но, как вы можете видеть, они слишком обширны, чтобы с ними справились только мы трое. - Я легко вижу, что когда-то они были великолепны,- замечает Томас. Ему уже не терпится взяться за ножницы для живой изгороди и топиария. - Какой у вас дом?- спрашивает Крозье, и Томас какое-то время рассказывает о своей маленькой деревне. Это, естественно, приводит к разговорам о его дядях и их счастливом браке, а затем к книгам, которые Томас читал в последнее время. Прежде чем он это осознает, он говорит уже большую часть часа: - О, простите меня, сэр!- говорит он, встревоженный, когда понимает, насколько монополизировал разговор.- Я не хотел так о себе говорить. - Нет пожалуйста. Мне это нравится,- говорит Крозье. Он ходит, сцепив за спиной когтистые руки. Сегодня он носит элегантные жилет и куртку желтовато-коричневого цвета поверх рукавов рубашки, а его шелковый галстук тёмно-фиолетового цвета. Ему это подходит. Он выглядел бы довольно лихо, если бы не два больших закрученных рога на макушке или длинная мохнатая рыже-золотая грива, ниспадающая на плечи. Или, возможно, думает Томас, украдкой позволяя своим глазам поиграть с формой зверя, эти штуки на самом деле довольно лихие по-своему. - А как насчет ваших родителей?- спрашивает Крозье, и Томас переводит взгляд с морды зверя на дорожку из белой гальки, по которой они идут. - Мой отец умер вскоре после моего рождения в результате несчастного случая на лесопилке, где он работал. Моя мать, она… ну… - Да?- мягко подсказывает Крозье. Он не навязчивый, просто любопытный. - Она, ну, она получила травму и увлеклась лауданумом. Она умерла от пневмонии, когда я был мальчиком. - Мне жаль это слышать,- говорит Крозье, и в его глубоком, рокочущем голосе чувствуется настоящее сочувствие.- Твои дяди усыновили тебя? - Да,- отвечает Томас.- Ну, сначала был только брат моей матери, мой дядя Джон, с которым вы, эм… уже познакомились. А потом он встретил и женился на моём дяде Генри, когда мне было около девятнадцати лет. - А сколько тебе сейчас лет, позволь спросить? - Мне двадцать семь,- отвечает Томас. - Меня поразило, что вы до сих пор не женаты,- говорит Крозье, и Томас чувствует, как ему становится жарко под воротником. - Да, ну… брак меня никогда особо не интересовал,- говорит он, с горящим от дискомфорта лицом. Он отчаянно оглядывается в поисках способа сменить тему, и его взгляд останавливается на решетчатой арке, ведущей к изобилию ярких цветов.- Это твой розовый сад?- спрашивает он с нетерпением. - Да. Хотел бы ты на это посмотреть?- если слова Томаса о нежелании жениться расстроили зверя, он этого не показывает. Он поднимает одну длинную руку и протягивает её ко входу в розарий в явном приглашении, и Томас проходит через арку. Он не может до конца поверить в вид тысяч бархатистых мягких роз, сияющих на бесчисленных кустах в саду. Все мыслимые цвета лепестков, сверкающих утренней росой, раскинулись перед ним. Розы от бледно-розовых до кроваво-красных и винно-тёмных. Яркие, солнечные желтые розы. Фиолетовые розы. Нетронутые белые розы и розы настолько тёмные, что кажутся почти черными. Все они мягко покачиваются на мягком утреннем ветру - Они прекрасны,- говорит Томас, на мгновение ошеломлённый. - Твой дядя сказал мне, что ты любишь розы,- говорит зверь.- Считай их своими. - О, нет! Нет, сэр! Я не мог принять такой подарок! - Ерунда,- Крозье отмахивается от протестов Томаса взмахом тёмных пальцев с когтями на кончиках.- Ты мой гость, а они мой подарок. Томас чувствует прилив благодарности за милосердие зверя. С такими розами он мог бы посадить сотню розовых кустов у себя дома в Т_____. Но потом он вспоминает, что теперь он должен жить здесь. Здесь со зверем, который будет просить его руки и которого он должен отвергать снова и снова, и его радость умирает в его груди. - Я могу догадаться, какие мысли у тебя могут возникнуть,- низкий рокот Крозье прерывает его мрачные размышления.- Я должен снова напомнить тебе, что ты не обязан принимать моё предложение руки и сердца. Неважно, что я могу дать тебе или сделать для тебя. Я бы никогда не пожелал, чтобы ты принимал из чувства долга, и я не буду давить на тебя подарками или безделушками. Я дарю тебе розы, потому что я… Мне нравится твоя компания, и потому что я знаю, что ты их любишь. Томас кивает, но его настроение испортилось. Крозье должен это почувствовать. - Мне пора тебя покинуть,- говорит он, и Томас чувствует неожиданное разочарование, несмотря на свое настроение.- Ты позволишь мне присоединиться к тебе сегодня за ужином?- спрашивает Крозье. - Конечно, мистер Крозье, сэр,- говорит Томас, и он тоже это имеет в виду. Он поворачивается, чтобы еще раз поблагодарить чудовище, и обнаруживает, что Крозье исчез. Зверь безмолвен, как луна. Это то, к чему Томасу нужно будет привыкнуть. Следующие несколько часов он проводит верхом на Терроре по многочисленным полям и пастбищам зверя. Всегда, на краю территории замка зверя, тёмный лес сидит и ждет. Террор резв и быстроног, поскольку слишком много времени провел в помещении, объедаясь овсом, и они вдвоем прекрасно проводят день, скача галопом до самого ужина.