For The Love of Roses

Он обедает в своих комнатах, как обычно, но вместо того, чтобы пытаться сосредоточиться на том, что говорят Эдвард и Гарри, он постоянно отвлекается. В глубине его сознания что-то жужжит. Тревожное чувство. Он быстро заканчивает есть, достаточно быстро, чтобы Гарри отругал его за то, что он не съел всё рагу, и идет в библиотеку, надеясь, что отвлекающее чувство ослабнет, если он погрузится в книгу. Он берет свою последнюю книгу «Хорошо закалённый сад» Кристофера Ллойда, в которой, несмотря на несколько упоминаний незнакомых слов, есть очень хорошие советы по садоводству и посадке растений. Он полагает, что ему не следовало выбирать научно-популярную книгу, чтобы попытаться убежать от своего рассеянного ума, но, поскольку он начал читать зверю высокий приключенческий рассказ, он не удосужился выбрать другой роман для удовольствия, чтобы читать дальше. Говоря о звере, Томас закрывает глаза и ясно видит его в своём воображении. Он одет в тёмно-синий бархат, с кремовым галстуком. Он идёт к библиотеке, сцепив руки за спиной. Жужжание становится сильнее, и затем Томас оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как Крозье шагает в дверях библиотеки. Он действительно одет в синий бархат. Он видит Томаса и замирает. Томас тоже на мгновение замирает. Сегодня они ещё не разговаривали, и когда Томас в последний раз видел Крозье, он сидел на коленях у зверя, прижимаясь к нему, как спящий ребёнок. - Здравствуйте, мистер Джопсон,- мягко говорит Крозье. Томас не может знать, что он чувствует, но он может ощущать присутствие зверя не только глазами. - Здравствуйте, мистер Крозье,- отвечает Томас.- Произошла самая странная вещь. - О?- Крозье приподнимает одну красно-золотую бровь и выжидающе ждёт. - Да, я чувствовал это жужжание в своей голове, а потом, когда я добрался до библиотеки, оно усилилось, и я мог… Я мог видеть вас мысленным взором. Я знал, во что вы одеты, и что вы идёте по коридору, вот-вот появитесь в дверях. - Это довольно интересно,- отвечает Крозье. Он не продвинулся дальше в просторную комнату, а вместо этого остался ровно там, где остановился, всё ещё сцепив руки за спиной. Томас чувствует укол вины из-за того, что сдержанность зверя, вероятно, связана со вчерашним поведением Томаса. Как он отталкивался от Крозье, кричал, что хочет побыть один. - Насчёт прошлой ночи,- начинает он, и Крозье пытается отмахнуться от этого.- Нет, нет. Я хотел бы извиниться,- говорит Томас, подходя ближе. Жужжание в его голове сменилось приятным теплом. Он не уверен, связано ли это с близостью Крозье.- Я плохо себя вёл. Я был удивлён и сбит с толку, и мне следовало подумать, прежде чем говорить. - Здесь не за что извиняться. Ты был расстроен. Я расстроил тебя. А потом, когда ты упал в обморок, я должен был убрать твои руки со своего пиджака. Мне следовало бы приложить больше усилий, чтобы оставить тебя в покое. Однако ты был так настойчив. Ты... ну… ты так крепко прижимался ко мне. Я не мог с этим справиться. Тебе бы повредило, если бы ты убрал свои руки. Томас чувствует, как его щеки краснеют от стыда. - Я должен был вести себя лучше. Мне очень жаль,- говорит он. - Ты почитаешь мне?- спрашивает Крозье, и Томас на мгновение ошеломлён. - Конечно,- отвечает он. Он думает, что, возможно, зверь только что попросил у него прощения, и что он дал его. Зверь кивает и садится на диван, и вместо того, чтобы сесть на своё обычное место в ближайшем кресле, Томас подходит и садится рядом с Крозье. Не слишком близко. Он держит некоторое пространство между ними. Но он больше не боится находиться рядом с Крозье. Прежде чем он успевает открыть книгу, чтобы продолжить с того места, на котором остановился, Крозье заговаривает. Его голос вдумчивый и осторожный. - Я думаю, что ты... э-э... был близок ко мне прошлой ночью – это причина, по которой ты можешь чувствовать моё присутствие сегодня”, - говорит он.- Раньше между тобой и замком была стена, которую ты воздвиг. Между тобой и мной. И теперь, по какой-то причине, твоя близость ко мне как бы... разрушила это. Томас на мгновение задумывается и понимает, что в этом есть смысл. - Думаю, вы правы, сэр,- говорит он.- Я счастлив за это. - Я тоже рад этому,- отвечает Крозье, и его голос становится грубым по краям. Томас открывает книгу и начинает читать. *** После этого дни возвращаются в приятную рутину, но сейчас все по-другому. Томас обнаруживает, что он всегда может определить, когда зверь находится поблизости. Он почувствует его за мгновение до того, как тот завернёт за угол или войдет в комнату. Несколько раз, работая в саду, он почувствует присутствие зверя, поднимет взгляд и откинет волосы с глаз, и там будет Крозье, стоящий в тени вяза или прогуливающийся по территории. Они никогда не упускают возможности поговорить друг с другом в течение нескольких минут, когда встречаются в садах, и часто эти встречи длятся долго и перерастают в длительные беседы. О работе Томаса. О книгах. О любой мелочи, о которой думал Томас, которая могла бы представлять интерес. Крозье – прекрасный собеседник с сухим, остроумным чувством юмора. Он регулярно заставляет Томаса смеяться, и Томас не может не заметить, что они оба улыбаются больше, разговаривая друг с другом, чем до того рокового дня. Он всегда так любит зверя. И это делает притяжение тоски по дому, которую он чувствует, и тревогу из-за того, что он никогда больше не увидит своих дядей, ещё более сбивает с толку. Его сердце желает быть в двух местах одновременно, и его разум знает, что это невозможно, и его рывки туда-сюда утомляют его. Крозье, должно быть, чувствует его меланхолию, потому что в тот вечер за ужином он говорит Томасу, что ему есть что ему показать. - Есть способ увидеть своего дядю, если хочешь, не выходя из моего замка,- говорит он, и сердце Томаса замирает. - Действительно? Но как такое возможно? - Когда закончишь обедать, пойдем со мной, я покажу тебе. Ну, конечно же, Томас заявляет, что он немедленно закончил есть, и следует за Крозье по череде коридоров. Они оказываются у лестницы в западное крыло замка. Зверь поднимается без слов, и Томас следует за ним. Они идут прямо в комнату с парящей розой. Томас сгорает от любопытства к умирающему цветку, но молчит. Крозье подходит к полке в углу пыльной комнаты и достает нечто, похожее на старое пыльное ручное зеркало в позолоченной раме в стиле рококо. Он счищает его уголком одной из белых простыней, которыми накрыт ближайший громоздкий предмет мебели, и переносит его на маленький столик. Он кладет зеркало лицевой стороной вверх. - Идите сюда, мистер Джопсон,- говорит он, подзывая Томаса когтистой рукой. Томас подходит и встаёт рядом со зверем, с любопытством глядя в зеркало. Его больше не беспокоит и не пугает присутствие рядом с Крозье. Вместо этого он чувствует тёплое свечение в своей груди всякий раз, когда они находятся рядом. Желание прикоснуться к Крозье, которое он безжалостно подавляет. - Я нашел это зеркало среди имущества короля после его смерти,- объясняет Крозье.- Я не знаю, где и как он его приобрёл, но внутри него действуют силы, которые ни он, ни я не могли понять. Томас в замешательстве смотрит на темное лицо Крозье, но Крозье продолжает: - Если вы хотите увидеть своих дядей, просто скажите «покажи мне» и их имена, и они появятся в этом зеркале. Я бы предупредил вас, чтобы вы произносили их имена по одному, потому что, если они находятся в разных местах, зеркало запутается и останется тёмным. Томас удивлённо смотрит вниз, в тёмную плоскую поверхность зеркала. Он сразу замечает, что он не отражается на нём. Просто чернота. Это само по себе поразительно необычно, но, прожив несколько месяцев в замке зверя, он привыкает к странным событиям и необъяснимым вещам. Он делает глубокий, судорожный вдох. - Покажи мне Джона Бридженса,- говорит он. Зеркало сразу же заволакивается дымом, а когда дым рассеивается, появляется дядя Джон! Он стоит у камина в их гостиной. За окном гостиной темно, и лампы горят. Томас смотрит на Крозье снизу вверх, и радость переполняет его грудь. - Вот он!- восклицает он.- А вот и мой дядя Джон!- Крозье тепло, хотя, возможно, и немного печально улыбается ему в ответ. Томас быстро оглядывается в зеркало и вдруг понимает, что что-то не так. Выражение лица дяди Джона омрачено беспокойством. Пока Томас наблюдает, Джон начинает расхаживать взад и вперед перед камином. Он подходит к окну и смотрит наружу, и Томас замечает, что падают снежинки. Они пролетают мимо темного оконного стекла, освещенные желтым светом фонаря на подоконнике, прежде чем быстро исчезнуть во тьме. - Он беспокоится,- с тревогой говорит Томас.- И на самом деле есть только две вещи, которые когда-либо беспокоят его, и это моя безопасность или безопасность Генри,- он снова смотрит на зверя и видит, что на лице Крозье тоже застыло обеспокоенное выражение. Томас поворачивается к зеркалу. - Покажите мне Генри Пеглара,- говорит он. Туман кружится и рассеивается, и теперь Томас может видеть Генри. Только Генри лежит где-то в темноте, среди корней деревьев. Яркий луч лунного света падает на его лицо, и Томас видит, что его глаза закрыты. Он выглядит спящим или без сознания, и его волосы мокрые, прилипшие ко лбу. Затем Томас присматривается и видит темное пятно, расползающееся сверху по бедру Генри. Как будто его нога тяжело ранена. Лицо Генри бледное, такое бледное. - О, нет! О, Генри, нет!- дыхание Томаса перехватывает от паники, когда он смотрит широко раскрытыми глазами, больными страхом, на образ своего павшего дяди. При дальнейшем внимательном рассмотрении он может увидеть край большой дыры и видит Ксенофонт, стоящую на краю её, качающую головой и, вероятно, ржащую от беспокойства о своем павшем хозяине, хотя теперь звук исходит из волшебного зеркала. - О, мистер Крозье!- Томас снова смотрит на Крозье, и в груди у него разгорается паника.- Генри, должно быть, пошел куда-то и провалился в яму в лесу! У него ранена нога. Выглядит так, как будто она сломана!- он снова смотрит в зеркало, отчаянно выискивая ориентиры, по которым можно было бы определить местонахождение Генри. Случайно он замечает ветку дерева, протягивающую свои длинные, скрюченные пальцы ко входу в яму, в которой лежит Генри. Внезапно он точно знает, где находится Генри. В нескольких милях от города есть большой искривленный дуб. Дети часто играют там, и один из них споткнулся, упал и повредил колено об один из огромных искривленных корней. Другой ребёнок несколько лет спустя упал с его верхних ветвей и сломал руку. Дети были детьми, дерево стало популярным местом для приключенческих игр и убежищем, когда они хотели убежать от родительской дисциплины, но было много разговоров о том, чтобы срубить его, и это оказалось опасным. Он не знает, ни зачем Генри пошел туда, ни как Генри оказался в канаве с тяжелой раной в ноге, но... но... -Мистер Крозье,- он поворачивается к зверю с сердцем в горле. Страх щекочет его скальп, а рот пересох.- Джон не знает, где Генри, сэр. Он никогда не найдет его. Никто не будет искать! Он истечет кровью там, в лесу. Вы должны отпустить меня к нему! Вы должны позволить мне сказать дяде Джону, где Генри! Или позвольте мне пойти и спасти его самому! Он умрёт!- он не понимает, что рыдает, пока Крозье не берёт лицо Томаса в свои мягкие руки и не вытирает слёзы большими пальцами. - Конечно. Конечно, ты можешь идти,- говорит он. Его голос был грубым.-Я даже могу отправить тебя особым способом, который доставит тебя в дом твоего дяди Джона в течение часа. Ты должен поторопиться. Всё тело Томаса наполняется облегчением. Он обнимает зверя за талию, утыкается лицом в его обтянутую бархатом грудь и рыдает. - О, спасибо вам, мистер Крозье! Спасибо! Спасибо вам! - Пожалуйста, Томас,- руки Крозье снова ложатся на лицо Томаса, поднимая его так, чтобы он мог заглянуть Томасу в глаза, его собственные голубые глаза, наполненные печалью.- Пожалуйста, вернись ко мне, как только сможешь. Ибо, если ты не вернёшься до того, как упадет этот последний лепесток, я умру,- он кивает головой на таинственный цветок в стеклянной подставке на соседнем столе, но Томас не может сосредоточиться достаточно долго, чтобы спросить, что он имеет в виду. Он в последний раз сжимает зверя и, взяв руку Крозье в свою, целует мягкую, тёплую ладонь зверя. - Спасибо,- повторяет он, а затем поворачивается и бежит к конюшням.