Почему мы выбираем смерть?

– Сыграть в карты не хочешь? – прямо с порога предлагаю мелкому я. – Что ты от меня хочешь, чудовище? – устало вздыхает он. – Говори давай. – В карты перекинуться хочу, я же сказала. Кокичи резко веселеет. – Подловила! Ведь знаешь же мою страсть к играм! Ла-а-адно, садись давай. Я очень быстро выигрываю: похоже, кое-кому и впрямь любопытно, чего же я от него хочу. Но не-е-е-ет! Ни-хи-хи-хи… тьфу, ну, вот опять! – Желание я загадаю позже. Раздавай. – Oh ma-a-a-an, это нече-е-е-естно! – ноет Кокичи, но, тем не менее, карты раздаёт. И почему-то я снова выигрываю. Мне это на руку. – Ну дава-а-а-а-ай! Ну зага-а-а-а-адывай! – Ла-а-а-адно, – вроде как делаю отдолжение я. – С тебя четыре пива и бутылка водки. Это раз. – Ты главное в коридоре не засни, когда всё это выпьешь, – ворчит мелкий, выдавая мне загаданное. – Второе-то что? Выдерживаю паузу. – Oh ma-a-a-an, ты всё-таки отменяешь своё желание? – как-то расстроенно протянул он. – Обойдёшься. Сегодня в восемь жду тебя в дальнем саду. Вспоминаю его недавнее желание и исключительно из природной вредности добавляю: – И верёвку у Киё прихватить не забудь! Победно ухмыляясь, я ухожу. Да, социализации с меня на сегодня, конечно, хватит, но задание, во-первых, никто не отменял, а во-вторых, для вечерних посиделок надо подготовить кое-что ещё. Отношу честно награбленное в музыкальный класс и стучусь к Шуичи. – Привет, Каэде. Что случилось? – Спокойно, всё хорошо, – я улыбнулась обеспокоенному детективу. – Мне лишь нужна твоя помощь. – Проходи, там всё расскажешь, – приглашает Шуичи. Не отказываюсь. И вот меня снова поят чаем. Я точно не лопну? – Шуичи, мне очень нужна твоя помощь, – всё же решаюсь я. – Это по поводу Кокичи. – В чём именно дело? – Шуичи сразу становится серьёзным. Я вздыхаю. Ладно, сказала «а» – говори и «бэ». – Сегодня в восемь вечера я встречусь с ним в дальнем саду и попытаюсь всё выяснить. Мне нужно, чтобы кто-то подпёр дверь снаружи и отвлёк всех остальных: у нас может быть… шумно. Примерно без двадцати десять нас нужно будет выпустить. – Что ты задумала, Каэде? – Что-то, что должно сработать, – скупо отвечаю я. – Понимаю, нет никаких оснований доверять мне… – …Но я верю в тебя, Каэде Акамацу, – вместо меня заканчивает Шуичи. От его подбадривающей улыбки мне становится легче. – Хорошо, всё будет. Удачи тебе. – Спасибо. Она мне точно пригодится, – смеюсь я. В дверях появляется Кайто. – Напарник, я тут тебе принёс всякого разного… О, привет, Каэде! Я как раз торт купил! – О, нет, извини, Кайто, я уже ухожу, – виновато улыбаюсь я. – Большое спасибо за предложение. Время до вечера я малодушно решаю провести за пианино. К чёрту это ваше общение, только разнервничаюсь почём зря. Когда часы показывают половину восьмого, я понимаю, что могу всё отменить и переиграть. Я никому ничего не обещала. У меня всё ещё есть путь назад. Под партой стоит неплохой алкоголь – что мешает мне сегодня просто напиться? Трясу головой и выхожу из музыкального класса. В комнате никого. Это пугает. Пугает тем, насколько осуществимее становится мой план. Вытягиваю из-под кровати мелкого тот самый револьвер. Достаю из шкафа патроны. Выдыхаю, отрезая себе пути отхода, и заряжаю оружие. Получается ужасающе легко. Вот так и становятся убийцами, да, Ася? Прячу револьвер под одеяло на случай, если вдруг появится Кокичи. Надеваю самую мешковатую толстовку и самые удобные джинсы. Устраиваю револьвер под толстовкой так, чтобы его не было видно. Сверяюсь с часами: без десяти восемь. Пора. Мелкий уже ждёт меня в саду. Скучающе сидит на лавочке, попивая газировку. Рядом лежит заказанная мной верёвка. – Oh ma-a-a-an, я уж было подумал, что ты не придёшь, – закатил глаза Кокичи. – Сейчас только без пяти восемь вообще-то, – ворчу я. – Но мне ведь интере-е-е-есно! Ну, зачем звала, а, а, а, а? – Раньше восьми не скажу, – хитро улыбаюсь я. – Бли-и-ин, Каэ-э-эде! – ноет мелкий, но я остаюсь непреклонна. Тихий шум у дверей возвещает, что восемь таки наступило. – Ты звала кого-то ещё? Погоди-ка, ты решила исполнить своё желание сегодня? Взгляд мелкого сияет азартом. Мне даже как-то не хочется его разочаровывать. Но – увы! – Нет. Это, наверное, кто-то сам хотел зайти, но передумал. – Ага, ври дальше! – злится Кокичи. – Я не вру, я предполагаю, – выкручиваюсь я. – Так или иначе, уже восемь вечера, а потому мы, я надеюсь, поговорим. – Я весь твой! Опускаюсь на траву напротив мелкого. – Это можно было бы решить игрой, – подумав, начинаю я. – И я даже придумала одну подходящую. Очень надеюсь, что она нам не пригодится. Кокичи становится серьёзным. – Ты о чём? – У меня к тебе есть несколько важных вопросов, Кокичи. Было бы здорово, если бы ты на них ответил честно. – Допустим, – кивает он. – Кто убил Шинджу Кояму? – Понятия не имею, – безэмоционально отвечает мелкий. – Как ты спас меня от яда? – Сделал искусственное дыхание и напоил противоядием. – Откуда ты знаешь, каким должно быть противоядие? – По действию яда. Взял у кое-кого пузырёк с антидотом, вылил в стакан и выдал тебе. Грустно улыбаюсь. – Похоже, не договоримся. – Свяжешь меня и будешь пытать? – подмигивает Кокичи. – Почти угадал, но нет. Достаю револьвер. – Так понравилось играть в русскую рулетку? – смеётся мелкий. – Брось, мы оба знаем, что там нет патронов. Молча открываю барабан. Во взгляде Кокичи проскальзывает страх, но он быстро берёт себя в руки. – Во-о-от как… – протягивает он. – А говорила, что не любишь людей с оружием. – Я не говорила, что я себя люблю, – усмехаюсь я. – А ещё я никогда не отличалась меткостью. Играем вот как: за каждое твоё высказывание, которое покажется мне ложью, я стреляю. А вот куда я попаду – это как повезёт. Целиться не буду. Мелкий прищурился. – А потом снова будешь орать во сне? – Не волнуйся, сегодня я сплю не с тобой, – огрызаюсь я. – Ни-хи-хи-хи, сильное заявление. Ла-а-адно, где там твои вопросы? – Как ты смог спасти меня от яда? Откуда узнал о противоядии? – Друзья подсказали. Сделал искусственное дыхание, вылил пузырёк в стакан, отдал тебе. – Врёшь, – шепчу я и, зажмуриваясь, стреляю куда-то в сторону. – Нет, – упрямится мелкий. – Как ты рассчитал дозу противоядия? – Никак. Просто вылил целый пузырёк и всё. – Врёшь! – я срываюсь на крик и на этот раз стреляю в землю у самой лавочки. Кокичи и бровью не повёл. – Я была бы мертва, если бы ты неправильно рассчитал дозу! Так как же ты узнал? – кричу я вне себя от злости. Спокойствием Кокичи можно было бы замораживать воду. – У меня было изначально разбавленное противоядие. Кажется, крахмальный клейстер и что-то ещё снимают чрезмерную токсичность. – Кто убил Шинджу Кояму? – Я. – ВРЁШЬ! Я направляю револьвер прямо на Кокичи, я чертовски хочу, чтобы ему было больно, но выстрелить почему-то не могу. Он поднимается и медленно идёт ко мне. Опускается на траву, так, что дуло упирается ему в лоб. – Стреляй, – одними губами произносит Костя. Лицо мелкого на миг затуманивается, но стоит мне потрясти головой, как всё приходит в норму. – Ты обещала стрелять за каждую ложь, Каэде, – невозмутимо продолжает он. И улыбается почему-то. Рывком отвожу руку и стреляю в потолок. Глупо. Оглушительный звон подсказывает: потолок стеклянный. Был. Машинально накидываю капюшон и прикрываю собой Костю. Когда звон прекращается, я ещё несколько минут, зажмурившись, прижимаю мелкого к земле. – Каэде, ты скоро меня раздавишь! – подозрительно весело отзывается он. – На-а-а-астьк, я серьёзно. Испуганно отскакиваю. – Тише, тише, всё хорошо, – во взгляде Кости плещется беспокойство. – Я же пошутил, ты чего? Ты как, не ранена? Весь мир вокруг почему-то начинает плыть. Мелкий берёт меня под руку, ведёт к лавочке, усаживает и, приобняв, говорит по-русски: – Объяснишь, в чём дело? Всхлипываю. – Ну, нет так нет, – не обижается он. – Тебе вообще не страшно? – неожиданно для себя самой спрашиваю я. – Когда я был маленьким, мой отец зарубил топором мою мать. Так что я вообще ничего не боюсь больше. Ни-хи-хи-хи, я солгал. – Ну тебя! – пихаю я Костю локтем. – Ты обещала за каждую мою ложь стрелять. У тебя там всё ещё три патрона, по-омнишь? – Можешь сам с ними в русскую рулетку поиграться! – огрызаюсь я. Мелкий смеётся. – Похоже, я вчера перестарался. Извини. Мне не послышалось? – Не извиню, пока не расскажешь, кто убил Шинджу Кояму, – вредничаю я. – А-а-а-а, чёрт с тобой! Понятия не имею! Но как только узнаю, так сразу расскажу тебе. Честное злодейское! Смеюсь. – С кем ты там сегодня спишь, кстати? А-а-а-а? – А тебе всё расскажи! – Расскажи, – кивает мелкий. – Вдруг я захочу быть третьим? – Тебе ещё с Рантаро тройное рандеву устраивать, – напоминаю я. – То-о-очно, как же я мог забыть! Ну, раз сегодня воскресенье, то три дня в запасе у меня ещё есть. – Почему не четыре? – Четверг не включая. Ой, думается, кое-что из того, о чём я предпочла забыть, теперь гора-а-аздо ближе, чем казалось! – Ты знаешь, что ты меня бесишь? – говорю я. – Та-а-ак, посмо-о-отрим, за каждую мою ложь ты стреляешь, да? Тогда я за каждую твою ложь тебя связываю! И начну прямо сейчас! Ни-хи-хи-хи. Пока до меня доходит, что человека связать-то можно лишь один раз, меня уже примотали к лавочке. Костя, склонившийся надо мной так, что я чувствую его дыхание, шепчет: – Ну что, Настьк, твоя игра удалась? Не дожидаясь ответа, он направляется к двери, а я злорадно усмехаюсь. Дверь ожидаемо оказывается закрытой. – Похоже, что удалась, – не скрываю смеха я. – Зар-раза! – рычит Костя. – Ко-который ч-час? – задыхаясь от смеха, уточняю я. – Без двух минут девять. – Тебе со мной тут ещё сорок минут жизни радоваться. Сорок две, точнее. – В чём смысл жизни и всего сущего, а? – вздыхает он. – Ла-а-а-адно. Несколько минут мы сидим в тишине. Точнее, Костя сидит, а меня привязали, и пошевелиться я не могу. – Ко-ость, а давай я тебе на три вопроса честно отвечу, а ты меня развяжешь, а? – сдаюсь я. – Дай-ка подумать… –мелкий становится притворно задумчивым. – Ну, хорошо, уговорила. Но не на три, а на пять. – Манипулятор хренов! – закатываю глаза я. – Ни-хи-хи-хи, да, это про меня! Так что, по рукам? – Разумеется, по рукам, куда же мне деваться с подводной-то лодки, – вздыхаю я. – Оке-е-ей, тогда-а-а… О, так с кем ты сегодня спишь? – Сегодня я не сплю. Я сегодня пью. С Маки. – Сошлись на почве выбора патронов? – усмехается мелкий. – Не осуждаю! Хоть высплюсь, что ли. Вопрос номер два: почему ты бросилась меня прикрывать, когда потолок посыпался? – Само как-то вышло, – отчего-то смущаюсь я. – Я ни о чём не думала, просто действовала и всё. – А на тебя часто потолки осыпаются? – Сегодня впервые, – улыбаюсь я. – Вот и на меня тоже. Ты оказалась гораздо подготовленнее меня. Что же это за взгляд? Нет, не зависть… хм, восхищение? Забавно. – Ла-а-адно, третий вопрос. Что у тебя за история с сестрой? Непроизвольно зажмуриваюсь. – Вот ты спросил – и мне захотелось сбежать, – почему-то признаюсь я. – Хорошо, что я тебя привязал. Ни-хи-хи-хи. Собираюсь с силами и отвечаю: – Моя сестра… а, да, у меня есть сестра-близнец, Марта. Лучшая версия меня. Пианистка, умница, красавица… – Вы же близнецы, разве вы не выглядите одинаково? – Не совсем. Точнее да, совсем, но Марта… Марта яркая, Марта притягивает к себе. Она светлая, открытая, добрая… э-э-эм, ну, во-о-от… – Она больна? – догадывается Костя. Киваю. – Сколько нужно на лечение? – Меньше, чем гонорар участника убийственной игры. Мелкий почему-то вздыхает. – В таком случае, вопрос о том, откуда у тебя такая страсть к спасательству, снимается. Ладно, сменим тему. Четвёртый вопрос, что ли. На-а-астьк, почему ты всё ещё не отменила своё желание? – Не до этого было, наверное, – качаю головой я. – Всё звучит настолько невероятно, что я и не верю. Мелкий хитро прищуривается. – Ни-хи-хи-хи, скоро придётся поверить. Желание ведь твоё! Вздыхаю. Нет, сейчас об этом думать я точно не хочу. – Давай свой пятый вопрос. – Ты права-а-а… – Костя игриво подмигивает мне. – Настьк, а Настьк, а что ты думаешь и чувствуешь, когда смотришь на меня? – А? – удивляюсь я. – Эм-м-м… А это точно твой вопрос? – А есть что скрывать? – Да нет, наверное… Что я думаю? Сначала думала: как они взяли ребёнка на убийственную игру? А сейчас… Иногда ты меня бесишь. Но мне с тобой в общем-то нравится. Интересно, вот. А насчёт чувств… Наверное, мне иногда хочется тебя защитить. Прямо как сегодня. Пожалуй, я привязалась к тебе, брат, братан, братишка, – улыбаюсь я. – Привязалась, значит? – довольно, как кот над сметаной, усмехнулся Костик. – Ла-а-адно, так уж и быть, ве-ерю! Уже через минуту я была свободна от верёвки. – Двадцать минут десятого, – произнёс мелкий. – Есть идеи? А то карты я не взял. – Как насчёт честных ответов на мои вопросы? – подмигиваю я. – Для этого тебе придётся меня связать! – заявляет он… И начинает убегать от меня! – Поймаю – прибью! – смеюсь я. – Непра-а-авда! Ты же меня лю-ю-юбишь! – Кто кого любит, как говорится… Всё оставшееся время я пробегала за Костиком. Не то чтобы мне были нужны его ответы – вовсе нет, по правде говоря. Но этот бег с препятствиями определённо поднял мне настроение. – Всё! Всё, время вышло! – замахал руками мелкий, стоя у дверей. – Признаю: ты выиграл! Костик толкнул дверь, но она не поддалась. – Во сколько, говоришь, нас выпустят? – В без двадцати десять. Мелкий покачал головой. – Уже пять минут одиннадцатого.