* * *
Обычный день. Гринсон встала вся мокрая из-за Эванс, которая, видимо, никогда не изменит своим принципам будить Вивьен заклинанием «Агуаменти». На возмущения подруги она ответила «ты по другому не проснёшься» и со спокойной душой отправилась в большой зал. Гринсон ничего не оставалось, как пойти в ванную комнату и привести себя в порядок.* * *
На завтрак она отправилась одна. Четверо мародёров пошли туда без Вивьен, так как не дождались её в общей гостиной Гриффиндора. Дойдя до стола своего факультета, она уселась, как обычно, между Поттером и Бродягой. Четверо поприветствовали её, продолжив есть яичницу с беконом и запивать это всё тыквенным соком. Все в последнее время были поникшими. Впереди экзамены. Профессора задают в несколько раз больше. Мародёры опять заработали двухнедельную отработку у Слизнорта. Они просто кидали в котлы слизеринцев ненужные ингредиенты! И то делали это мародёры аккуратно и профессионально! Лили была вся на нервах. Роль старосты, мародёры, экзамены! От последнего слова её передёргивало. Даже мародёры не переживали из-за этого. Вся пятёрка училась достаточно хорошо, чтобы сдать СОВ на проходной бал. Да, возможно, Питер может облажаться на ЗоТИ, но это некритично. Все так бы и остались сидеть с усталым грустным видом, если бы не пуффендуйка, которая накинулись на Сохатого, как только заметила его, с обнимашками и поцелуйчиками. — Здравствуй, дорогой Джеймми! — воскликнула та. Поттер улыбнулся, и посадил её рядом с собой, приобняв, и повернулся к друзьям: — Знакомьтесь, это моя девушка, — Литрис Нотарс. Вивьен скривилась, когда Поттера назвали «Джеймми». У него есть прекрасное имя — Джеймс! Ну в крайнем случае Сохатый, и то это только для друзей. Или, как его называла сама Гринсон — Поттер, Олень, Сохатый. Но услышав слова Джеймса она выпала из реальности. Внутри что-то оборвалось. Всего несколько недель назад он не мог отвести от неё взгляда, а что сейчас? Встречается не пойми с кем. Это было больно. То, она что испытывала к нему симпатию, девушка поняла и приняла уже давно. Но только сейчас она призналась себе — он ей нравится. Нет. Она его любит. Но уже ничего не изменить. Он встречается с другой. Пока Вивьен размышляла, время не остановилось. Литрис продолжила тараторить: — Мы с Джеймми только вчера начали встречаться. Он такой очаровашка. У нас с ним любовь с первого взгляда! Правда, Джеймми? — А? Да… Конечно… — несмотря на все высказывания Нотарс, на сколько ему хорошо с ней, а ей с ним, он выглядит несчастным. Поттер задумчиво втыкал взглядом в стол, без единого намёка на то, что она ему нравится. Да, он обнимал её. Да, периодически целовал Литрис в щёчку. Но не было тех огоньков в глазах, когда Джеймс общался с Вивьен. Это были не те эмоции, что он испытывал, находясь рядом с ней. Конечно же, это заметил только Блэк. Он единственный понимал все настоящие чувства двоих, совершенно слепых в плане отношений, людей. Сириус понимал, что великой радости Поттер, находясь в объятиях это Нотарс, не испытывал. Сириус понимал, что видя, как Джеймс встречается с другой, Вивьен испытывает ревность и отчаяние. Он всё прекрасно понимал. Он понимал… Нет, он знал.* * *
С того момента прошло две недели. Мародёры выходили с последнего экзамена СОВ по ЗоТИ. — А вот седьмой вопрос был просто великолепен! — вспоминала Вивьен. — Дааа, назовите признаки оборотня, — подхватил Питер. — Тройка неразлучных, напомните-ка, когда у нас вечеринка по случаю конца учебного года? — спросил Римус. — Завтра в восемь часов, — заявил Джеймс. На Джеймса накинулась его неугомонная девушка. — Джеймми привет! Как тебе СОВ? Седьмой вопрос был такой сложный! Признаки оборотня! Правда сложно, Джеймми? — Да, возможно… — парень обнял Литрис и вдруг что-то вспомнил. — Слушай, приходи завтра вечером в гостиную Гриффиндор. Там у нас вечеринка в честь окончания учебного года, так что… — не успел он закончить, как был перебит Нотарс: — Ооо, да! Конечно я приду! А какой пароль? — Я тебя встречу, — после этих слов парня, Литрис откланялась к своей подруге. — Что это ещё такое?! — воскликнула Вивьен. — А что, ревнуешь, Гринсон? — с усмешкой на губах спросил Джеймс. — Сохатый, тебе ничего не говорит слово «Гриффиндорской»? — проигнорировал диалог друга и подруги Сириус. — Да ничего страшного не случится. МакКошка точно не заметит. Она к концу года всегда даёт свободу ученикам, — все четверо пропустили эти слова мимо ушей и дальше шли уже без настроения. Утром следующего дня мародёры сразу же пошли в Хогсмид. Там они разделились не как обычно. Сириус пошёл с Джеймсом в Кобанью Голову, а Римус, Питер и Вивьен отправились в Три метлы. По пути в Голову Сириус заговорил о девушке Поттера. — Почему ты встречаешься с этой Нотрас? — Она, Сириус, Нотарс. И да, отвечаю на твой вопрос, она мне нравится. — Слушай, ты эту лапшу на уши можешь вешать кому угодно, только не мне. Я тебя слишком хорошо знаю. Тебе всё ещё нравится Рыжуля. Вот только, почему ты перестал её добиваться? — спросил Сириус и ему показалось, что что-то подобное он уже говорил. — А смысл? — развёл руками Сохатый. — Ты же сам прекрасно знаешь. Она из чистокровной семьи, которая состоит в «Священные двадцать девять». — Ты же сам прекрасно знаешь, — передразнил друга Блэк. — Она совершенно не такая. И да, опережаю твой вопрос. Она придумает что-то, чтобы не выходить замуж за какого-то бездушного слизеринца. Но ведь это бы тебя не остановило. Есть другая причина. — Ты прав. Причина в том, что я надеялся вызвать у неё ревность, тем самым она бы прибежала ко мне и сказала, что любит… — Ну ты и олень, Джеймс Поттер, — Сириус больше не промолвил ни слова и, опережая Сохатого, быстрее пошёл в Кабанью голову.* * *
Вечеринка. Магловские песни играют на всю гостиную факультета. Вивьен и Сириус сидят отдельно от всех и попивают огневиски. — Сильно больно? — спросил Сириус, видя настроение подруги. — О чём ты? Я не понимаю, — ответила Вивьен и отпила большой глоток. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю, — возразил Блэк. — Золотце, он просто безмозглый олень… — Со мной всё нормально! — перебила его Гринсон. — Будто я не вижу… — Да, хорошо. Твоя взяла. Мне больно. Они бы так и продолжили этот бессмысленный разговор, если бы на глаза им не попались целующиеся Нотарс и Поттер. — Не иди за мной. Я хочу побыть одна, — сказала Вивьен и выбежала из гостиной гриффиндора. Сириус не стал идти за ней.* * *
На Астрономической башне раздавались редкие, душераздирающие всхлипы. Вивьен было больно на них смотреть. Все те чувства, что она старательно пыталась укрыть в глубине себя, неожиданно нахлынули волной. — Не думал, что гриффиндорцы могут выглядеть беззащитно, — это был незнакомый Вивьен голос. Она обернулась. На входе в Астрономическую башню стоял брюнет. Довольно высокий молодой парень. Скорее всего младше мародёров на год. — Я Регулус Блэк, — заговорил тот, без того сарказма, что он использовал в самом начале. — Мы виделись несколько раз на балах. Ты дружишь с моим братом, — только сейчас Вивьен заметила схожесть двух Блэков. — Да, я тебя помню, — Гринсон попыталась максимально собраться и встала с пола, на который недавно села. — Я Вивь… — Вивьен Гринсон, — ухмыльнулся парень. — Можешь не представляться. О великие мародёры — Лунатик, Хвост, Бродяга, Сохатый, Рыжуля… Вас знает весь Хогвартс. — Зачем ты сейчас ведёшь диалог со мной? — Ну дааа… — протянул младший Блэк. — Для вас, гриффиндорцев, — слизеринцы самые плохие в мире существа, которые не способны на сожаление. — Я этого не говорила, — Гринсон слегка пошатываясь подошла к перилам и облокотилась на них спиной, лицом к Регулусу. — Ты подумала, — Блэк подошёл ближе к Вивьен. — Ты ничем не отличаешься от моего брата, а у него на уму про слизеринцев только одно. Ну, так в чём причина разочарования такой прекрасной девушки? Или не скажешь злому слизеринцу? — Любовь, — без колебаний ответила Гринсон. — Парень, который нравится начал встречаться с другой? — получив утвердительный кивок, он подошёл к Вивьен и обнял её. Как странно. Гринсон в его объятиях было комфортно. И вообще, такое когда-нибудь было? Чтобы слизеринец просто так подошёл и обнял? Нет. Её мать, когда Вивьен было плохо говорила минимальное количество поддерживающих слов. Она ни разу не подходила и не обнимала дочь. Или отец. Ему было всё равно. А тут, практически незнакомый человек. Просто подошёл и обнял. Конечно, Гринсон обняла его в ответ. И эти объятия были такими комфортными…