***
В этом году зима казалась слишком унылой. Хэви было действительно обидно из-за отсутствия снега, а с ним и новогоднего настроения. Серые улицы, жуткий холод и люди, кутающиеся в пуховики и спешащие куда-то, не прибавляли желания что-либо делать. Хотелось только спать. Такие унылые моменты только больше напоминали о Ди. Он ведь всегда такой же мрачный, снегу не радуется… Такая погода ему больше по душе? Хэви знал, что это не так. Знал, что Ди ненавидит холод, ведь и без него постоянно мёрзнет. Знал, что Ди на самом деле может быть счастливым и радостным, хоть и не в такую погоду. Дверь в чужую комнату со скрипом открылась, и Хэви впал в настоящий шок, увидев вошедшего брата… … Очень бледного и в тёплом свитере, что было основными признаками болезни. Ему не нравилось, что старший так легко заболевал. Если для Хэви это было чем-то неважным, сродни лишней причины не идти в школу или препятствия встрече с друзьями, то для Ди любая зараза была чуть ли не испытанием. Это действительно страшно. Каждую болезнь он был бледнее мела, мешки под глазами становились чернее, а худоба была слишком заметной. Будто сама смерть явилась в облике человека. Абсолютно весь его внешний вид буквально кричал «Плохо! Мне очень плохо!», отчего Хэви хотелось сделать хоть что-то, чтобы Ди стало хоть капельку легче. Но он ничего не мог. Регулярно наблюдая брата, находящегося в таком отвратительном состоянии, он неоднократно задумывался о том, чтобы затащить его в больницу на полноценное обследование,***
Делать вид, что всё нормально, оказалось сложнее, чем он думал. За завтраком Ди буквально сверлили две пары глаз. Он лишь самую малость удивился, когда Хэви, только увидев его, распознал и состояние, которое было довольно печальным, и намерения, что несколько противоречили инстинкту самосохранения. В то время, как взгляд отца его по-настоящему пугал. Это невозможно было интерпретировать. От такого взгляда тело покрывается мурашками вне зависимости от ситуации. — Ди, ты хорошо себя чувствуешь? Тот, по-прежнему не поднимая головы и глядя в тарелку, немного сжался, желая убраться подальше и избавиться от нового допроса, однако если отец уже заметил непорядок, то вряд ли забьёт на это. — Да. Ди знал, что ответ неубедителен. Только не в этом случае. — Милый свитер, — немного отстранённо произнёс Хэви, едва взглянув на брата. — Спасибо, — процедил тот, злобно посмотрев на рыжего. — Ты же помнишь, что в университете посещение… Относительно не важно? Ди снова почувствовал на себе внимательный взгляд отца. Тот уже давно не вмешивался в жизнь сына, а с приходом совершеннолетия об этом не было и речи. Но регулярно намекал на своё мнение о том, что Ди делает что-то не так, хоть и не выражал никакого неодобрения, если младший блондин действовал противоречиво этим намёкам. — У меня на этой неделе сессия началась, — спокойно ответил он, по-прежнему не глядя на отца, после чего поднялся из-за стола, — Опаздывать, кстати, тоже не стоит. Я пойду. Спасибо. Три пары глаз провожали его крайне недоверчиво.***
Ди успел раз десять пожалеть, что, только поступив, предпочёл общественный транспорт отцовской машине. Поначалу это казалось глупой затеей, но со временем и учащением отцовских намёков он лишь убедился в правильности своего выбора. Лишний раз слышать, что что-то не так — последнее, что хотел Ди, сквозь сон добираясь до универа. Только сейчас ему было слишком плохо, чтобы выдержать суматоху общественного транспорта. Он уже чуть ли не лежал на поручне, думая, не пройтись ли пешком вместо долбанного автобуса, в котором его уже начинало подташнивать. Однако выйти не порывался, поскольку «опоздать» значило «мгновенно отправляться на пересдачу», а этого допустить было нельзя. Благо, мучаться осталось недолго — всего три экзамена, включая сегодняшний, и можно будет спокойно болеть. По крайней мере, он действительно рассчитывал на это.***
Ди вышел из аудитории с четвёркой по Всемирной Истории и сильной головной болью. Найдя ближайшую лавочку в коридоре, он чуть ли не упал на неё и, прислонив голову к стене позади, сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь хоть немного прийти в себя. Голова шла кругом, озноб прекращаться и не думал, отчего хотелось одновременно и снять свитер, и закутаться в него посильнее. Вероятно, температура лишь поднялась за то время, что он был в университете. Лихорадило его значительно сильнее, чем дома, из-за чего, когда он попытался набрать маму, пальцы, дрожа, никак не могли попасть по правильным цифрам. Радости не было предела, когда он наконец-то заметил вызов на экране… — Да? — …и очень огорчился, услышав чужой голос. — Пап… — Ди немного прокашлялся, пытаясь избавиться от хрипоты в голосе, — Пап, помоги, пожалуйста… — Что-то не так? — тон, которым говорил отец, ничуть не отличался от повседневного, отчего Ди захотелось положить трубку и попробовать всё-таки набрать маму, но сил на это уже не было. — Да, мне… Мне очень плохо и… Он замолчал, пытаясь справиться с новым приступом головной боли, появившейся, стоило прозвенеть звонку,***
Ди слышал очень знакомые голоса, хоть и не мог интерпретировать их. Один был очень грубый и возмущающийся, словно кто-то сделал то, что значительно повлияло на жизнь. Второй был серьёзен, но спокоен, и будто пытался вразумить обладателя первого, что, по всей видимости, выходило слабо. А ещё… Ди чувствовал, что здесь есть кто-то ещё. Он понимал, что лежал на чём-то мягком, что рядом находились знакомые ему люди, совершенно не чувствовал угрозы, и оттого даже пытаться подняться не хотелось. Головная боль также не способствовала желанию встать, как и открыть глаза. — … И обязательно вызовите врача! А вообще, лучше пройдите полное обследование в больнице! А-то у меня создаётся впечатление, что Вам плевать на здоровье собственного сына! Что нынче за!.. — Прекратите сейчас же! Температура постепенно падает. Думаю, как только проснётся, можно спокойно ехать домой. — Хорошо, — этого голоса Ди ещё не слышал, однако он был будто роднее, хоть и звучал несколько отстранённо. — Какое «домой»?! Ему в больницу надо! Он обморок посреди коридора упал!.. — Да прекратите Вы! И я рекомендую Вам всё же обратиться к врачу. И, пожалуйста, проследите, чтобы… Подобных случаев больше не было. — Разумеется. Ди был уверен, что этот человек — родной, отчего захотелось увидеть его. К тому же, была маленькая надежда, что это Хэви, хоть и шансов было очень мало. Однако, стоило ему лишь немного приоткрыть глаза, по ним резанул свет, а потому он рефлекторно зажмурился, отвернув голову. Вероятно, это действие было заметным, поскольку уже через секунду чьи-то руки коснулись его плеч и немного приподняли его, заставляя сесть, что совсем не было приятным. — Та-ак… — только сейчас он узнал нависающую над ним их университетскую медсестру, — Ну вот, уже лучше… — Лучше?! — возмутилась, как теперь понимал Ди, его куратор, от очередного крика которой голова отозвалась новым приступом боли, — Да он белее мела! Это ж как надо было!.. — Вы можете замолчать хотя бы на пять минут?! — медсестра повернулась к женщине, наверняка просверлив её злым взглядом, после чего снова посмотрела на младшего Метала, — Голова не кружится? — тот лишь слегка мотнул головой, — Как думаешь, идти сможешь? — он, краем уха услышав что-то саркастичное от куратора, едва кивнул, — Хорошо. Сейчас домой поедешь, — она посмотрела на старшего Метала, — Вам я уже всё сказала. Давайте, домой. — Хорошо, — тот подошёл к сыну, помогая ему подняться. Они вышли из медпункта, и Ди, всё ещё ощущая отвратительный озноб, пытался хотя бы не запутаться в ногах. Он чувствовал, как отец слегка поддерживал его, следя за тем, чтобы младший блондин не свалился в новый обморок, но это не приносило такого нужного сейчас успокоения. Ему бы хотелось сейчас снова потерять сознание.***
Хэви видел, в каком состоянии брат вернулся домой. Видел, как он еле шёл, чуть ли не падая в обморок, чему препятствовал слегка поддерживающий отец. Видел и понимал, что, сравнительно с прошлогодней ситуацией, всё несколько хуже. Он ничуть не сомневался, что, стоит родителям отвлечься на дела, Ди мгновенно задвинет большой и толстый болт на своё здоровье. Хэви бы не удивился, если бы старший внезапно начал перечитывать все свои конспекты, готовясь к завтрашней сессии. Это нужно предотвратить. Спустя пару часов, заметив, что отец вернулся в свой кабинет, над дверью которого почти сразу загорелась красная лампочка, а мама в очередной раз скрылась в гараже, Хэви сделал теплый сладкий чай с лимоном и, стараясь не пролить, поднялся на второй этаж. Зайдя в чужую комнату, по привычке не постучавшись, ему захотелось побиться головой обо что-нибудь твердое при виде брата, лежащего на боку и читающего учебник по… Да какая разница?! — Давай, — мягко сказал Хэви, подойдя ближе и взявшись за злосчастную книгу с целью забрать. — У меня завтра сессия, — ответил старший, вцепившись в учебник, пусть и довольно слабо в связи с болезнью и усталостью. — У тебя завтра нет сессии, — всё так же мягко возразил рыжий, таки забрав предмет мнимого спора и отложив его на стол, — По крайней мере, ты завтра на неё не пойдёшь. — Не тебе это решать, — слабо огрызнулся Ди, приподнявшись на подушке. — Это уже решили и родители, и кто-то там из твоего универа. Пей, — Хэви протянул брату чашку, не отпустив, когда тот взял её, отпивая горячей жидкости с таким лицом, будто в него насильно вливают отраву, — Тебе бы поспать. — Мне нельзя спать, — он отпустил чашку, выпив, к большому облегчению младшего, больше половины, — Мне нужно учить это долбаное общество. — Зачем оно тебе вообще? — Хэви поставил чашку на стол и, заметив, что старший уже засыпает, сел на кровать, медленно укрывая его, не привлекая к этому лишнего внимания. — Спроси у того, кто учебный план составляет, — вяло пробормотал Ди, и уже через пару минут было слышно лишь тихое сопение.***
Ди прекрасно знал, что во время болезни его сон достигает крайней степени отвратительности. Но это не мешает ему каждый раз поражаться тому, насколько же иррационально ведёт себя организм. Ему требуется сон и, в то же время, плохо от этого самого сна, что дико бесит. У Ди было ощущение, что, пока он спал, его кто-то бил чем-то тяжелым по голове, которая сейчас отдавала болезненной пульсацией. Хотелось проклинать весь мир, что он, собственно, и делал. Однако, помимо этого, его раздражало, как иррационально обидно было, что, стоило ему уснуть, Хэви просто ушёл, забрав с собой чашку с недопитым чаем. А по-настоящему бесил тот факт, что сам Ди разрывался между желаниями «попросить младшего остаться» и «выгнать к чертовой матери». Ну точно ненормальный. Но отчего-то было до одури приятно вспоминать тёплые руки, поддерживающие чашку и укрывающие его одеялом. Так приятно было представлять, что Хэви остался и… Дальше Ди не придумал. Для него это было очень непривычно. Казалось бы, они знакомы уже почти шестнадцать лет, они выросли вместе, а Ди даже умудрился как-то влюбиться в него. Он ведь даже фантазировал о них, но всё равно понятия не имел о том, чего вообще хочет от… Отношений, наверное. Забота была его слабым местом. Он понятия не имел, как заботиться о ком-либо, да и не горел желанием это делать. В том, чтобы заботились о нём, он не нуждался, или… Он так только думал. Отрицать собственные желания для него было не впервой, а потому совершенно неудивительно, если эта часть его жизни исключением не стала. Обычно он не задумывается об этом, но сейчас в таком полусонном состоянии мозг будто решил поиздеваться над ним, подкидывая новые размышления и, в то же время, реагируя на них новой долей головной боли. Тот факт, что со временем мигрень никуда не делась, не утешал ни капельки. К тому же, температура, по ощущениям, тоже не изменилась, а потому Ди принял решение идти на поиски таблетки. Именно идти самостоятельно, ведь горло не позволяло позвать кого-либо, но даже если бы это было так, он бы всё равно не воспользовался такой возможностью. Пытаясь хоть немного сориентироваться в пространстве, он перевернулся набок, поскольку потолок этому больше не способствовал, и уставился на недавно появившийся в комнате стул, на котором, кажется, даже что-то висело. Через силу сев на кровати, Ди дождался, пока всё вокруг не перестанет плыть в глазах, и наконец заметил на столе и пластину парацетамола, и стакан воды, наверняка ранее теплой, и чашку с, вероятно, остывшим чаем. Он очень слабо представлял себе который час и есть ли кто дома, но такой жест заботы со стороны присутствующего всё же был приятен, хоть Ди и отказался бы от этого, если бы ему предложили. Поднявшись, что потребовало некоторых усилий, он сделал лишь один шаг, прежде чем