***
муз. Stray Kids — The Night
Сначала вернулся слух. В непроглядной тьме звучали голоса. Казалось, они перемещаются в пространстве, за пределами тьмы, оттого разобрать речь попросту невозможно. Ближе. Дальше. Ближе. Правее. Дальше. От этого кружилась голова и укачивало. Затем Хитоми почувствовала, как она летит вниз. Толчок. Взлет. Движение становилось осязаемым и неприятным. Будь в желудке пища, она тут же вырвалась бы наружу. А после Хитоми поняла, что и зрение давно вернулось. Просто вокруг кромешная тьма. Телу тесно. Корпус, конечности и голова обтекала плотная древесина. Саркофаг, казалось, выточен под нее. От этих мыслей дыхание сперло. Если бы руки могли двинуться, она бы оттолкнула от себя черноту. Если бы ноги принадлежали ей, она бы пинала крышку, дробя в щепки. Если бы тело сумело податься вперед, она бы скользнула к палящему свету. Центр груди горел. Становилось душно. Мощные толчки незнакомой энергии копились в области солнечного сплетения, формировались в шар. Со временем он приобретал текстуру, осязаемую и многослойную. Сфера обрамлялась переливами синих цветов, точно примеряя на себя возможные образы, как костюмы. Голубой свет скоро разлился внутри древесной темницы. Он заходил далеко за границы тела, переливался от левой ноги в левую руку, через голову в правое запястье. Потоки странной необузданной энергии мчались из кисти в правую ступню, возвращаясь в центр тела. Хитоми замычала. Так громко, насколько позволял плотно сжатый рот. Движение снаружи замерло. Саркофаг поставили на твердую поверхность. Голубые волны в теле продолжали движение, бурлили, стараясь прорваться сквозь кожу. Казалось, эта сила разорвет плоть на части, стоит саркофагу распахнуться. Но в запертой тюрьме шар небесного цвета рос еще стремительнее, а вместе с ним и угроза. — Послушай меня, девчонка! — снаружи послышались короткие хлопки. Кто-то шлепнул пару раз по дереву в области плеча. Незнакомый мужской голос, с редкими высокими нотами, скользил сквозь поры, сочился в уши. — Я не испытываю никакого удовольствия, теряя силы на тебя! Куроари, думаю, согласился бы со мной, ха-ха! Ты оставишь внутри него грязь и пыль. Потому, будь добра, сиди и жди. Иначе… — Ты ничего не сделаешь, — Хитоми сразу узнала это шершавое звучание. Голос спасенного незнакомца грубо прервал мужчину. — Не прикоснешься к ней, пока мы не решим вопрос с Хокаге. Окружающие корпус стенки завибрировали. Воздух похолодел. Снаружи послышался треск деревьев, стремительно удаляющееся движение. Первый мужской голос громко и смачно выругался, затем тихо прозвучал, будто обращаясь к кому-то. — Будь мы без лишнего груза, давно бы добрались на точку. Какого черта вообще эта девчонка делала на территории Деревни Скрытых Песков? — мужчина, кажется, пребывал в ярости. Он тяжело дышал и устал. — Наши отношения с Конохой натянуты так, что гладкий камень способен надорвать эту связующую нить. Особенно после восстания. И ты должен понимать, что Коноха имеет гораздо большую мощь, чем Суна. Женщина по ту сторону саркофага говорила не спеша. Речь ее успокаивала сердце. Жаль, что на мужчину ее голос не оказывал такого влияния. Он взрывался. — Я знаю это! Но почему нельзя было оставить ее?! Нас просили о помощи шиноби из Листа, но никто не нанимал нас в курьеры! — Канкуро, поверь, мне тоже это дело не сдалось. Как и дело Конохи. И трудно поверить, что Гаара пышет благородством и вдруг решил спасти эту девчонку. Уверена, он глядит наперед. Ее убийство может развязать новый конфликт, — на сей раз женский голос прозвучал еще более убедительно. Точно кнут, пролетевший близко к уху, и разбивший кувшин за твоей спиной. — Тогда, — спокойнее произнес Канкуро. Послышалось шуршание по древесной стенке. Он гладил саркофаг рукой. Особенно хорошо чувствовалось это в области шеи и грудной клетки, — пусть сама подпитывает Куроари. Иначе, по прибытии у меня не останется чакры. — Не выпей ее до остатка, — предупредила девушка, и вновь раздался отдаляющийся треск. Не успев обдумать услышанное, Хитоми погрузилась в дремоту. Тонкие линии света стремительно двигались к стенкам саркофага. Яркий голубой шар погас. Его последние искры растворились в дубовых узорах.***
муз. Hiromitsu Agatsuma — Curfew
Тяжелые веки едва поднялись. К телу Хитоми тянулись изумрудные лучи света. Они безболезненно проникали в обнаженное тело тонкими ниточками. Они скользили внутри по белым костям, оставляя за собой неприятный скрежет, щелчки, скрипы. Они окутывали голову. Щекотали лоб, боязливо приближаясь к центру. Касаясь шрама, те пугливо сползали вниз, затем повторяли попытки добраться до печати. Ноги онемели. Хитоми попыталась пошевелить пальцами, но вместо ступни отреагировала ладонь. Помещение было темным. Вокруг шумно. Голоса. Мужские и женские. Один, особенно громкий, давал указания. Остальные произносили ряд практически несвязанных между собой слов. Хитоми ощущала себя на столе кукольного мастера. Будто она соткана из тряпок, а он кропотливо старается превратить растерзанную структуру в нечто ценное. От этой мысли Хитоми всхлипнула, проскулила и нырнула в темный омут с головой. Свет ее глаз растворился во мгле.***
— Нет, раньше не видел таких повреждений, — очередной незнакомый голос просачивался сквозь мутную пелену. Голова трещала, а горло сдавливали незримые тиски. Тело болело. Вены горели. Кожа слишком чувствительна. Тонкая ткань, которой накрыли девушку, казалось, состоит из стеклянных осколков. — Это результат подготовки… — пояснила женщина задумчиво. — Вероятно, она продолжалась не менее девяти лет. Может и все двенадцать. Насколько мне известно, разрушение печати возможно только в случае смерти ее носителя. — Верно, госпожа Цунаде. Но не исключено, что данная печать уже потеряла свою силу, потому как… — …она уже забрала жизнь? — поспешно вопросила она. Голос окутывало пренебрежение. Женщине явно не нравилась данная тема. — Не могу утверждать. В клане никогда не практиковались подобные техники. Это незаконно и карается смертной казнью. В ответ женщина, названная госпожой Цунаде, глубоко вздохнула и выдержала долгую паузу. Шаги приблизились к койке, на которой лежала Хитоми. — Она останется здесь до конца весны. К ней приставлю наблюдателя. Не из клана Хьюга, — отрезала женщина. Мужчина слышно нервничал и старался оспорить решение Цунаде, но ее воля оставалась непреклонной. — У вас имеются свои заботы, не так ли? Вот ими и занимайтесь. Неджи хоть и получил лечение, но он до сих пор нестабилен. Обеспечьте члену вашей, — Цунаде запнулась, прежде чем произнести это слово, — семьи… должный уход. Комнату наполняли запахи трав, настоек, перегара, сигарет, крови и отчаяния. Солнце старалось преодолеть белоснежные полотна, натянутые на раму выше изголовья кровати. Достаточно плотные, чтобы не допустить проникновение опасных лучей к коже. Хитоми медленно повернула голову влево. По плечам проскочил разряд. Девушка пискнула. Голоса людей прервались. Затихли. Глухой стук каблуков удалился из помещения. Второй человек, что стоял значительно дальше, судя по звукам, мешкал и долю секунды топтался на месте. После стремительно приблизился к койке, притормозил у белого полотна. Хитоми сжалась, наблюдая за силуэтом, скользящим по белой ткани. Шаркающая походка последовала примеру первой пары ног. Мужчина удалился из больничной палаты.***
муз. Tenno — Luna
Хитоми находилась одна недолго. Скоро за пеленой снова раздались чьи-то шаги, негромкие голоса. Это была уже знакомая речь Цунаде, но отнюдь не такая четкая и строгая, как некоторое время назад. — Изначально собиралась обратиться к клану Яманака. Ведь Ино не участвовала в бою вместе с вами. Она полна сил и энергии, хорошо восстановилась после экзаменов. Слишком долго сидит без дела. Но боюсь, при переносе сознания в тело больной, испытает довольно неприятные ощущения. Нам этого не нужно. Тем более, у нас есть ты, — она остановилась, голос направился в сторону. — Так как ты все равно теперь много времени проводишь в больнице, то вполне подходишь для этой задачи. В ответ пространство сдавила глубокая тишина, которая не сулила ничего хорошего. Возможно, Цунаде ждала от собеседника какой-то реакции: согласие, недовольство, возмущение. Что угодно, но не молчание. Она нервно разорвала тишину. — Будем считать это новой миссией, с которой может справиться только клан Нара, на данный момент. — Поясните, госпожа, — отстраненно прервал ее тягучий голос молодого человека. — Кажется, я уже говорил, что хочу завершить карьеру шиноби. Больше не хочу отвечать за чужую жизнь. Надоело. — Да? Я не наблюдала на своем столе никаких заявлений от тебя, Шикамару. Если таковое появится, мы обсудим этот момент. Пока ты подчиняешься Хокаге, я прошу тебя следить за тем, чтобы пациентка не совершала лишних телодвижений. А также следить за своими замечаниями, — Цунаде акцентировала внимание на последнем слове, а затем продолжила. — Кожи касаться нельзя. Мы физически не можем поставить любого другого медика. И я подумала, что твоя техника теневого захвата вполне подходит для данной миссии. — Мне следует находиться здесь все свое время? Разложить татами? Поставить обеденный стол и повесить символ деревни на стену? А еще украсить интерьер парой кактусов? — Шикамару язвительно и тонко подводил разговор к завершению. — Как тебе будет угодно, — и явно преуспевал в своем деле. Цунаде сменила тон на раздраженный, но быстро снова взяла себя в руки. — Я понимаю твое негодование, Шикамару. Но ты достаточно умен, чтобы осознать, насколько важно мое прошение. Можешь хоть аквариум с карпами установить посреди палаты. Только прими задание. Помещение затихло. Юноша неровно и шумно сопел. — Чоджи перевели из реанимации в соседнюю палату, чтобы тебе было удобнее посещать его. — Остальные? — юноша старательно цеплялся за спокойствие, но промахивался, отчего тревога терзала его голос. Послышались шаги, которые, похоже, совершал сам шиноби. Он ходил по палате от стены к стене, стараясь успокоиться. — Наруто пришлось привязать к кровати, чтобы он не сбежал на поиски Саске раньше времени. Фраза сочетала в себе как веселые ноты, так и досаду. Шикамару тихо хмыкнул. — Киба и Акамару уже сами передвигаются, но им все еще прописан постельный режим. Волю и тело Ли не сломить, сам знаешь. Несмотря на травмы, он преисполнен силой духа и постоянно старается тренироваться. К нему, наверное, тоже неплохо бы приставить дежурного. Неджи… Шаги прекратились. Молодой человек остановился. Женщина молчала, затем тихо продолжила: — Состояние стабильно. Жить будет, но о переводе в палату сказать ничего не могу. Рано еще. Наступила тишина. За окном шумел ветер и что-то, похожее на траву или деревья. Хитоми долго вслушивалась, чтобы распознать именно листву, так как за жизнь в доме наставницы, крайне редко посещала леса вместе с ней. В любом случае, звуки непривычны. Слишком живые. — Шикамару, ты доставил своих людей живыми обратно в Конохагакуре. И это главная задача главы команды, — Цунаде говорила тепло, спокойно. — Не без помощи людей Деревни Скрытого Песка, — горько заключил юноша, звонко цокнув языком. — Что также характеризует тебя как достойного лидера, к которому без лишних вопросов присоединились союзники, — Цунаде поставила жирную точку в сомнениях шиноби. — Насколько важна эта ваша миссия? — рассеял беспокойство Цунаде юноша. — Весьма, — довольно усмехнулась она, после чего шаги людей удалились. Судя по звукам, направились в соседнюю палату.