Этот район заберёт тебя.

Чонгук проснулся с дичайшего похмелья. Голова раскалывалась. Во рту как будто насрало стадо бизонов. Он машинально огляделся в поисках живительной влаги. На прикроватной тумбочке кто-то предусмотрительно оставил стакан с водой, который тут же был опустошен. Понемногу он начал понимать, что находится не в своей комнате. «Какого хрена я делаю в комнате мажора?» — припоминал он. Но, видимо, вчера был слишком пьян, чтобы помнить происходящее. Послышались шаги, Чонгук оглянулся. Из душа вышел хозяин комнаты, завёрнутый в полотенце на влажное тело. Мокрые локоны смешно собрались на лбу. Он окинул его взглядом с головы до ног и обратно, и залюбовался. «Всё-таки, красивый, зараза!» — подумал он, получая чисто эстетическое наслаждение от вида его тонких ключиц, широкой груди с тёмными сосками, плоского живота, задержал взгляд на месте, прикрытым полотенцем. Красивые руки с длинными пальцами, захотелось, чтобы эти руки с выделяющимся плетением вен обвились вокруг его шеи. — Проспался, алкаш? — весело спросил Тэ, не замечая залипшего взгляда, направился к шкафу с одеждой. — Как голова? Болит, небось? Чонгук молчал. Он немигающе уставился на спину Тэ. На ней красовалась россыпь мелких шрамов, видимо уже старых. И два глубоких, довольно свежих, не более полугода. Уж кто-кто, а Чонгук в этом разбирался. Прямо на лопатках, похожие на шрамы от срезанных крыльев ангела. На лице Гука читалось удивление, непонимание, зубы свело от злость. Тэхён, увидев такую реакцию, понял в чëм дело и быстро натянул майку. — Тэхён, что это? — наконец вышел из ступора Чонгук. — Это тебя не касается! — хмыкнул Тэ. Как он мог забыться и повернуться к Чону спиной. Почувствовал себя уязвимым и совершенно беззащитным. Его весёлость разом слетела, глаза сузились и стали злыми. Он не собирался пускать кого-либо в свой мир, тем более человека, который удерживал его в своём доме против воли. Чонгук тут же спрыгнул с кровати, подошёл к Тэ и, схватив за руку, заглянул в глаза. — Не забывай! Ты мой, и я хочу знать, откуда эти шрамы? Тэхён, не отводя глаз, ответил. — Хорошо! Только если сначала узнаю. Почему ты вчера так горько рыдал? Почему орёшь по ночам? И почему нельзя упоминать о твоей семье? — он хочет выяснить, но и сам не понимает откуда это любопытство. Чонгук ослабил хватку. — Это не твоë дело! — он считал его слабым мальчиком, думал, что он подчинится беспрекословно. А ему дают отпор. Неожиданно. Тэ вырвал руку. — Так вот! Это тоже не твоё! — он должен отстоять право хоть на небольшое, но личное пространство, иначе потом будет хуже. Они смотрели друг на друга уже без ненависти и злости, а с интересом. Как будто впервые друг друга видели. — Если ты закончил с допросом, — облизнул губы Тэ. — Я хотел бы остаться один в своей комнате. — Чонгук странно на него действует. И пусть он будет на как можно большем расстоянии. — Мы ещё поговорим об этом! Чонгук вышел, хлопнув дверью. Он очень не любил, когда что-то шло не по его. И сейчас был именно тот самый момент. В его планах было поиздеваться над мажором. Сгонять на нём свою злость. Проучить зазнавшегося спорщика, в конце концов. Но никак не хотеть! А он с каждым днём хотел его всё больше и больше. А после увиденных шрамов к дикому желанию примкнула жалость и желание защитить. Ему нравился Тэ! Он чувствовал это кончиками пальцев. И Чонгук ненавидел себя за это. Он не может и не должен проявлять слабость перед каким-то мажором! Он криминальный босс, а не влюбленный дурачок! Но, чёрт! Если Тэ ещё раз так при нём оближет губы и поправит падающие на лицо локоны, он точно сорвётся! Чонгук спустился в гостиную. Залпом осушил початую бутылку соджу и пустую швырнул в стену. На шум из комнаты выглянул Хосок. — Что за шум, а драки нет? Чонгук расхаживал туда-сюда, пытаясь открыть ещё одну бутылку. Хосок подошёл и забрал её. — И что за повод нахуяриться с утра? Опять ночные кошмары мучали? — Нет! — огрызнулся Гук. — Я спал, как младенец! — это было правдой, впервые за последнее долгое время он выспался и чувствовал себя бодрым. Как будто Тэхён одним своим присутствием отогнал все мучившие его кошмары. — Тогда, что случилось? — уставился на него Хося. Гук прикусил губу. — У Тэхёна на спине жуткие шрамы, и он не хочет говорить, откуда они! — А разве тебя должно это волновать? — изумился Хося, с интересом разглядывая нервного Чонгука. — Представь себе, волнует! — снова огрызнулся он, пытаясь вырвать бутылку из рук Хосока. — Все считают его монстром, но и ему человеческое не чуждо. — Похоже, великий угрюмый босс, гроза «трущоб», втрескался, как школьница! — послышался из прихожей голос Чимина, пришедшего с пробежки. — Не гони херню, Чим! С чего бы мне втрескаться в Тэхёна? — злобно зыркнул на него Гук. По спине пробежал холодок. Неужели это так заметно со стороны? Хосок и Чимин переглянулись. — Тэхён?! Не мажор? Не придурок? И он утверждает, что не втрескался! — захохотали оба, но Чонгуку было не до смеха. — Да пошли вы! — он схватил куртку и выскочил за дверь. — Пойду, прогуляюсь, чтобы не видеть ваши довольные рожи! — он должен подумать, обмозговать в одиночестве, что же происходит с ним. И это началось не сегодня и не вчера, а с того самого дня, когда он только увидел его фотографию. Тогда незнакомая дрожь пробежала по телу и ему захотелось увидеть его в живую. Увидел и чуть не захлебнулся воздухом. — Ну, точно втрескался! — хихикнул Чимин. Не привычно видеть таким друга, вечно холодным — да, раздражённым — да, злым — да, а тут фонтан эмоций, совсем ему не свойственных. ***** Тэхён чувствовал себя птичкой в золотой клетке. Он уже целую неделю провёл в доме Чона. Выходить за пределы особняка ему запрещалось, а телефон у него отобрали. Он маялся от безделья. Несколько раз пытался помогать Мине по хозяйству, но выходило из рук вон плохо. Мина только улыбалась его попыткам. Он даже взял у неё для изучения книгу по искусству массажа. Правда, она была на китайском, но картинки были вполне красноречивы. В один из вечеров он сидел в своей комнате и листал ту самую книгу, когда в дверь негромко постучали. — Войди! — крикнул он, думая, что это Мина забежала поболтать. На пороге стоял Чонгук. — Можно войти? У Тэ рот открылся от удивления. — Ты?! Не ворвался! Не угрожаешь ножом! Ты постучал? У тебя точно биполярка! Гук нахмурился. — Не начинай! Не так часто я и врываюсь! Вот! Это тебе! — он протянул пакет, как-то неловко топчась на месте. — Я тут подумал, тебе скучно! Я знаю, ты учился на фотографа, но из-за спора взял академ… Ну, в общем, бери… Глаза Тэхёна округлились ещё больше. Чонгук кажется смущается. Он взял пакет, вытащил из него новенькую фотокамеру последнего поколения. Его глаза радостно засверкали. Он с недоумением посмотрел на Чонгука, а затем приложил ладонь к его лбу. — Грозный босс, ты часом не заболел? Мне подарок? С чего вдруг такая забота? — Если не понравилось, могу забрать! — Гук выхватил камеру из рук Тэ. Ещё и смеётся. Напрасно он смягчился, расклеился, растёкся, как снежок под жарким весенним солнцем. Но Тэхён тут же забрал её обратно. — Эээ! Подарки — не отдарки! — он по-детски надул губы, разглядывая подарок, и уже прикидывая в уме, что, где и как будет снимать. Чонгук улыбнулся, увидев это выражение лица. И тут же сам поймал себя на этом. Впервые за долгие годы он искренне улыбнулся. Ему понравился блеск в глазах, радость, которую Тэхён и не скрывал. Тэ тоже это заметил. — Сегодня что, мир перевернулся? Чон Чонгук улыбается! Оказывается, ты умеешь! — он поразился, не только тому, что человек, которого он считал законченным психом, улыбается. Но и тому, какая у него красивая улыбка. Гук снова нахмурился, сжал губы, сгоняя с лица то самое милое выражение, которое стало для Тэхёна полной неожиданностью. — Ну тебя! — он, как ошпаренный, выскочил за дверь. Сердце колотилось где-то в горле, как будто хотело выскочить и умчаться куда-то в даль, а уши пылали. И не понятно, то ли от стыда, то ли от желания. — Улыбайся чаще! Тебе идёт! — услышал он из-за дверей. Он машинально улыбнулся. Сердце забилось чаще. «Признавайся, Чон Чонгук! Чимин прав! Ты по уши втрескался!»