Этот район заберёт тебя.

После того как на районе узнали, что у самого Чон Чонгука увели груз, а его самого ранили, начался настоящий ад. Слухи множились в геометрической прогрессии. Одни считали, что Чонгук потерял контроль над районом, другие, что он хочет отойти от дел, третьи вообще, что пора окончательно его сместить, чтобы место «короля трущоб» занял кто-то ещё. Разразилась настоящая кровавая война между бандами. Каждая, самая мелкая шавка хотела занять якобы освободившееся место. Груз уходил один за другим. Чимин, Юнги и Хосок еле справлялись с этим. Но без Чонгука это было крайне тяжело. Без его напора, злости, решительности поставщики отказывались работать. Вот только Чонгуку было на это наплевать. Он ушёл в несознанку, его окончательно накрыла депрессия. Он практически не выходил из своей комнаты, предаваясь жалости к себе, и нещадно пил. А если выходил, то ехал к университету, где учился Тэ, и ждал того часами. Никто не мог его растормошить. Даже новость о том, что Хосок и Мина стали парой, не слишком порадовала его. Он лишь спросил: «Давно ли это у них?». На что получил ответ, что с того дня, как Хосок пришёл в себя после огнестрела. В доме царила по-настоящему гнетущая атмосфера. Ночные кошмары вернулись с утроенной силой. Никто не знал, как вывести хозяина дома из этого состояния. Хотя нет, знали, но тот, кто мог это сделать, напрочь отказывался от этого. Это продолжалось до тех пор, пока одним утром он всё-таки не соизволил выйти из своего убежища и заявить о том, чего от него никто не ожидал. **** Звонок в дверь в квартире Тэхёна не унимался. Ему это напомнило о времени, когда он жил в трущобах. Он открыл дверь. — Вот почему-то я так и знал, что это вы! — хмыкнул он, увидев на пороге Чимина и Юнги. — Привет, мажор! — невесело поздоровался Чимин и без разрешения прошёл внутрь квартиры. За ним следом Юнги. — Некоторых вещи не меняются, — буркнул Тэ и пошёл следом. — Если вы пришли опять говорить о Чонгуке, то можете уходить! Мне неинтересно! — Именно по этому поводу мы и пришли! И на этот раз ты нас очень внимательно выслушаешь, мажор! — злобно сказал Юнги. — Я ничего не хочу слушать, — упирался Тэ. Жил же Чонгук до него и сейчас прекрасно проживёт. — Не перебивай! У нас и так мало времени! — Юнги сердито ткнул указательным пальцем ему в грудь. — Что значит мало времени? — удивлённо спросил Тэхён. — Что-то случилось? — невольно охватило беспокойство. И сердце вздрогнуло. — Случилось! Случилось! Чонгук случился! Этот придурок решил сдаться властям и добровольно сесть в тюрьму! — и смотрит обвиняюще, как будто это Тэхён его уговаривал сдаться. Тэ опешил, но быстро взял себя в руки. — Ну и пусть! Посидит, подумает о том, как много причинил вреда людям! — хмыкнул он. Ущемлённая гордость всё ещё не позволяла идти на поводу трепыхающегося от волнения сердца. — Ты что, реально тупой? — подскочил к нему Чимин и начал трясти. — Он чистосердечное на десять листов накатал, там на пять пожизненных минимум! Он даже наши косяки туда вписал, чтобы всё на себя взять. Если он сядет, то больше никогда не выйдет! И ни ты, ни мы никогда его больше не увидим! Теперь доходит до твоей тупой башки? — Чимин кривит губы, чуть не плача. Отпускает Тэхёна и отворачивается. Слабость свою показал перед мажором. Тэхён окончательно растерялся. — Но зачем он это сделал? — мечется взглядом между ними, выискивая на их озабоченных мрачных лицах ответы. — Ооой дурак! Ты и правда тугодум! — тут уже не выдержал Юнги. Стукнул бы с удовольствием, чтобы быстрей дошло, но потом же перед Чонгуком ответ нести. — Он так наказывает себя за то, что сделал с тобой! Ясно? Любит тебя, упёртого дурака! Вообще не понимаю, за что можно любить такого малахольного, чтоб такие вещи делать. — А сам притягивает Чимина к себе и поглаживает по спине, типа: успокойся, всё будет норм, мажор нас не подведёт. Тэхён начал осознавать, что это правда. Ему стало не по себе. — Я-то чем могу помочь? Чимин аж рот открыл. — Нет, ну ты реально дурачок! Ещё спрашиваешь, чем можешь помочь! Да никто кроме тебя и не сможет! Именно в эту минуту этот сумасшедший влюблённый наверняка уже едет в главный департамент сдаваться! Так что поспеши уже с решением! — смотрит так, что можно подумать, если Тэхён не согласится помочь, он выхватит из кармана оружие и под угрозой смерти заставит того шевелить мозгами и принять верное решение. — В это минуту? — подскочил Тэ. — Так какого хуя вы молчали?! С этого надо было начинать! А ещё меня тупым обзывают! А сами! — он схватил куртку. — Чё расселись? — крикнул он. — Поехали спасать вашего сумасшедшего босса! ***** Вот уже пятнадцать минут Чонгук стоял напротив главного департамента полиции. Он хотел напоследок вдохнуть воздух свободы. Пару дней назад, после того, как подвёз Тэ домой, он принял для себя это решение, посчитав его единственно верным. Ему больше не хотелось причинять кому-либо вред. Не хотелось быть монстром, слизывающим кровь с ножа. Внезапно перед ним остановился знакомый минивэн. Дверь открылась, и руки Юнги и Чимина затащили его внутрь. Дверь закрылась. — Слава богу! Успели! — выдохнули оба. Машина тронулась и двинулась по дороге подальше от полицейского участка. Как можно дальше. Чонгук сидел в машине, не понимая, что происходит. Напротив него сидел Тэхён и внимательно смотрел в глаза. А потом его прорвало. — Чон Чонгук, ты совсем идиот, что ли? Как ты мог бросить нас всех? Бросить свою семью? Думал, спрячешься в тюрьме от самого себя? От себя нельзя убежать! Придурок! Псих конченный! Как можно было влюбиться в такого ненормального! Напугал, блять, до чёртиков! — он махал кулаками, бил по каменной груди, но, похоже, больше боли причинял себе, чем этому дебилу. — Думал, я тебе сухари бы на зону таскал? Хрен тебе, а не сухари! Долбанутый на всю голову! Маньяк! Качок растатуированный! Тупица! — Тэхён задохнулся от возмущения. Рукам вообще-то больно. Широкая улыбка расползалась по лицу Чонгука. — Ты такой милый, когда ругаешься! И как из такого милого личика могут вылетать такие грязные ругательства? — он перехватил руки, стучащие по нему, как детские маленькие пластмассовые молоточки, и притянул к себе, чувствуя, как бьётся птицей чужое сердце. — Гляньте, он ещё и лыбится! Нет, ну что за придурок! Я тут на говно от переживаний сошёл, а он, сука, лыбится! Между прочим, я тебя ещё до конца не простил! Так что можешь не улыбаться, как идиот!.. — не затыкался Тэхён, но Чонгук не выдержал и быстро закрыл ему рот поцелуем. Тэхён возмущенно пытался что-то промычать, но его так прижали, обнимая, что он расплавился и отдался поцелую уже без возражений. Это был самый долгий и самый сладкий поцелуй примирения. Чимин и Юнги, отвернувшись, заулыбались. Жизнь налаживалась!