Норвегия зимой казалась местом, в котором обитает волшебство. Запорошенные снегом крыши разноцветных домов радовали глаз, а огоньки, тлеющие в окнах, создавали атмосферу праздника. Сдавалось в деревне О цивилизации не место: заснеженные деревья, скользкие дороги, вечерние огни тихих улочек, клубки пара, исходящие изо рта прохожих, румяные щеки и озябшие руки. Редко, когда в поселке, в котором жил друид, по имени Николас Давидсон, можно было встретить, к примеру, навороченные машины. Это место было таким неприглядным, что даже всеядные ко всему новому туристы не интересовались этой глубинкой.
Единственный транспорт, доставляющий жителей деревни О к следующему населенному пункту, - это электричка, приезжающая сюда раз в три дня.
– Нам придется ждать Воланда три дня, до следующей электрички, – сообщила Кристина ребятам, положив трубку.
– Что же, предлагаю вам пока что перекантоваться у меня, – Ник махнул рукой, предлагая остальным следовать за ним. – Пташка, у меня халабудка не большая, так что вам доведется потесниться.
– Переживем, – буркнула Мирослава, растирая озябшие ладони и осторожно ступая по снегу и заледенелой тропе.
– Волчонок, не бузи, – друид всё ещё позёвывал.
– Я была на твоем концерте, – невзначай проинформировала Мира Ника. – Вы крутые. – Мира льстить не умела, но если она говорит, что «Друиды» хорошая группа, то они... раз в сто лучше.
– Знаю, – ухмыльнулся парень.
– Где все остальные участники твоей касты? – спросила Тина, оглядываясь назад. Артём шел совсем рядом с Мирославой, почти дышал ей в затылок. Маша слушала музыку и в такт ритму кивала головой, а вот Марк и Лера ступали возле друг друга и о чём-то говорили. Укол ревности задел Кристину, она поспешно отвернула голову и посмотрела на друида: – Где все остальные рокеры?
– Они живут не тут.
Раньше «Друиды» жили в Осло, но после судьбоносного визита пташки разбежались кто куда. Кто-то в Америку, кто-то так и остался в Осло, шифруясь, а вот Адам, к примеру, скрылся в Загадочном лесу, и что-то подсказывало Нику, что его соратник перешел на сторону Эивиндра. Сам же Николас решил придерживаться нейтралитета.
Деревушка О была его домом, тут он вырос и мечтал однажды стать тем, кем негоже быть для уважаемого человека из семьи Давидсонов, древней касты кельтских друидов, перебравшийся на закате двадцатого столетия в Норвегию.
Николас всегда желал посвятить себя музыке, что, конечно же, являлось дикостью для человека, который должен всепоглощающе отдать себя настоям, травам, зельям и перенять право к знаниям своего народа, да ещё и к тому же завладеть драконом и стать его всадником – нет, это точно никак нельзя было связать с музыкой.
Но Ник знал, что путь к звёздам тернист, он не отступил от своего долга, но и не предал свои мечтания. Однажды, в одно майское утро, он проснулся и понял, что пора бы мечтам стать явью. Схватив свою гитару, куртку, пару книг и несколько евро, Ник решил преодолевать все пьедесталы, которые только встретятся на его пути. Вот с таким набором он отправился в Осло покорять своим талантов местных жителей.
Как оказалось, гитаристом он был никудышным, но это всё равно его не остановило. Ведь в придачу к интересной внешности «рокера заходящей эпохи» таких как Курт Кобейн, он имел потрясающий голос, пробирающий своей хрипотой до костей. Поэтому Ник решил брать не своим умением бренчания на гитаре, а своим голосом, но как бы парень не старался у него ничего не получалось. И вот несколько лет тому назад он встретился с Адамом МакКензи, талантливым барабанщиком, который оказался таким же мотом и кутилой, как и сам Ник. Адам же был не просто барабанщиком, он был кельтским друидом, решившим отойти от дел своей семейки. Вот такое вот совпадение ворвалось в жизнь Ника. Через полгода они встретили остальных ребят и стали новой кастой друидом, во главе с Давидсоном, всадником дракона и фронтмена.
Сейчас же его каста развалилась, как и группа... Война разбила все старания вдребезги! Ему пришлось вернуться домой, скрыться от всего мира и погрязнуть в пучине скуки.
Дом Ника находился совсем близко к остановке электрички, но совсем далеко от поселка.
Небольшой двухэтажный домик: шоколадного оттенка крыша, пастельного тона кирпичики оббивающие стены, рамы окон того же цвета, что и крыша. Заснеженная тропинка, уложенная плиткой, вела к деревянному заборчику. На самом деле дом больше походил на магазин продовольственных продуктов, чем нам обиталище друида.
Протопав по скользкой дорожке к дверце, на которой висела коричневая косящая под старинную вывеску и гласившая «У Давидсонов», Ник отворил дверь. Запах шоколада и лакрицы витал в воздухе, тепло исходящие из дома окутала ребят.
– Шоколад, – залепетала Маша, наконец, снимая наушники.
– Моя мама держит на первом этаже магазин кондитерских изделий, – осведомил друид, снимая обувь и давая понять другим, чтобы они проделали тоже самое.
Как по мановению палочки из двери выпорхнула женщина около пятидесяти лет с завязанными в пучок волосами и с добрыми искрящимися любовью глазами. Одета она была в бесформенные джинсы, свитер и с накинутым поверх белым фартуком. Увидев своего сына, миссис Давидсон расплылась в улыбке, подбежав к нему, она чмокнула его в щеку и что-то сказала по-норвежски. Потом опомнившись, что они здесь не одни, женщина оглядела всех присутствующих. Ребята, как напуганные школьники, первые раз пришедшие в гости к другу и встретившиеся с его родителями, столпились в одну кучку и стали рассматривать комнату. Кто что: Маша разглядывала свои ногти; Тина вперилась взглядом в Ника, проклиная его за то, что не предупредил о мамочке; Марк, сложив руки на груди, оперся об дверной косяк и смотрел на торты, стоявшие на полке; Лера, зардевшись от пристального рассматривания миссис Давидсон, не знала куда ей деться; только Артём с Мирой в наглую смотрели на хозяйку. Радов, изогнув бровь, пялился на женщину, оценивая её. Поняв, что она обычная смертная, он расслабился. Мирослава же, сцепив руки в замок, поднесла их к губам и, улыбнувшись, сказала что-то по-норвежски.
Миссис Давидсон, внимательно послушав Вьюжину, улыбнулась ей и, кивнув головой, запорхала обратно в ту дверь, откуда появилась.
– И что ты ей сказала? – спросил Артём.
Мира, посмотрев на Радова, ухмыльнулась, но ничего не ответила.
– Мама, говорит, что охотников слышно и видно за несколько метров. Их ни с кем не спутать, – произнес Ник, подходя к столику и разливая кофе по кружкам. – Несколько лет тому назад к нам пришли одни. Медведи. Они приговорили к смерти всю касту моего отца...
В комнате воцарила тишина. Ребята, переглянувшись, подошли к Нику и взяли свои чашки.
Мирослава, прокашлявшись, сказала:
– Твоя мама добра к нам.
– Она доверяет охотникам, умеющим говорить на нашем родном языке, – Ник улыбнулся.
– Так что ты сказала? – спросил Марк, похлебывая горьковатую жижу.
– Что я очень рада знакомству с женщиной, которая даровала этому миру такого талантливого музыканта. И мы не отказались бы от её нахваленного шоколадного торта, – Мира посмотрела на Тину и улыбнулась так широко, как не улыбалась за последние полгода.
– Учитывая то, что мы узнали о кондитерских способностях семьи Давидсон несколько минут назад, – сказала Кристина, допивая кофе.
– Именно, – Мирослава присела на стульчик и посмотрела Ника: – Ты споешь мне?
– Спою, – пообещал тот, почесывая затылок.
На пороге появилась миссис Давидсон, держа в руках поднос с шоколадно-ореховым тортом, она улыбнулась и сказала:
– Приятного аппетита, заграничные охотники.
Ребята рассмеялись: русский мамы Ника звучал очень мило, если у самого Ника акцента почти не было, то у неё он резал слух.
– У вас такой же приятный русский, как и вы сама, – произнес Марк, поедая вкуснейший торт.
Мирослава сидела возле камина на полу, она читала книгу, которую ей любезно предложила мама Ника и грелась, укутавшись в плед. Мире пришлось напрячь мозги для того, чтобы припомнить все азы норвежского, Хемингуэй на иностранном давался сложновато.
Радов же сидел на кресле и глядел то на огонь, трескающийся в камине, то на Вьюжину, усердно читающую «Старика и море».
Лера и Маша поднялись на верхний этаж для того, чтобы привести себя в порядок и чуть подремать.
А вот Марк и Тина сидели за столиком с Ником и миссис Давидсон и поедали остатки торта.
– Спасибо, – даже женщины в возрасте не могли устоять пред обаянием Князева.
Парень улыбнувшись наколол кусочек выпечки на вилку и, поднеся её к губам Тины, произнес:
– Ты совсем исхудала.
Кристина, хмуро улыбнувшись, обхватила его запястье своей рукой и, не отрывая от него глаз, открыла рот, проглотив кусок. Запачкавшись кремом, она поднесла руку к губам, собираясь вытереться, но тут Марк, схватив её руку, поднес свою и сам вытер большим пальцем шоколадный крем:
– Вот так.
Миссис Давидсон, всё это время наблюдающая за Марком и Кристиной, что-то сказала своему сыну, увлеченному своими мыслями.
– Мама просит, чтобы мы убрали со стола, – сказал Ник Князеву, подхватив посуду.
Парни с чашками, тарелками, едой удалились в другую комнату.
– Вы очень красивая пара, – сказала миссис Давидсон, улыбаясь Тине.
– Мы не пара, – горько вырвалось у неё.
– Девочка, – удивилась мама Ника, – этот парень так на тебя смотрит, что вы просто не можете не быть парой...
– Мы не можем быть парой!
– Но ты его любишь? – не отступала женщина.
Кристина посмотрела на дверь, за которой скрылся человек её грез.
– Больше жизни, – ничуть не преувеличила она.
– Сильная любовь – сильнее любых преград, – миссис Давидсон похлопала её по руке и улыбнулась только лишь своими глазами.
***
Яркость света вдарила своей резкостью по его сознанию. Утро.
Дима, простонав, открыл глаза. На какую-то долю секунды ему показалось, что он находится не во владениях Лорда эльфов, а где-нибудь дома, но реальность была слишком правдивой. Он в Загадочном лесу в Эльфиской чаще и в плену...
Эльфийская чаща всегда была убрана в весенние краски, казалось, зиме тут не место, так и было на самом деле: зима и осень не добирались до этой местности, поэтому в самой глубинке Загадочного леса всегда царила свежая весна, пели птицы и круглогодично цвели цветы.
– Проснулись? – обрадовано поинтересовалась Мэрит, наблюдающая за Королем.
– Проснулся, – потянувшись, сказал Дмитрий. Завыв от боли, он кинул на эльфийку настороженный взгляд.
Сегодня Мэрит была убрана в бирюзовое платье с длинными свисающими к подолу рукавами. Её длинные кудрявые волосы были распущены, а косичка-колосок, собранная из чёлки и открывающая остроконечные ушки, была зачесана назад, косичка струилась по волнам волос, на её конец Мэрит старательно вплела свой любимый цветок – лилию. На голове у неё красовалась диадема, чистой эльфийской работы, с серебреными завитками в виде листиков свисающих по пшеничным волосам. Мэрит ещё никогда так не выглядела, как сегодня. Даже в первую встречу с Дмитрием.
– Вы... – начал было разглагольствовать в комплиментах Дима, как его перебил смех эльфийки.
– Я знаю, – Мэрит гордо приподняла подбородок, не зря матушка Хэй просидела над ней всё утро, а потом минут двадцать восхищалась её красотой.
Вот только сама Мэрит никогда не считала себя красавицей. Она и её старший брат, Хакон, пошли своей внешностью в папика, и пускай многие женщины считали Эивиндра богом с кудрявой золотистой гривой, Мэрит же видела только в нем курносый нос, доставшийся и ей; глубоко посаженые глаза; загорелую кожу недостойную аристократичной белизны Дмитрия; длинноватые пальцы и кривоватые зубы - всё это досталось ей от милого отца так же, как и её брату Хакону. Совсем другое дело Тор, её младший брат, он походил на Грай, на милую Грай, их трагично погибшую мать. Мэрит всегда хотела быть похожей на маму. Иметь каштановые, прямые волосы; зеленые, как два ярких фонарика, глаза, вместо тускло васильковых; быть высокой, а не малявкой, которую перещеголял уже даже четырнадцатилетний брат.
Мэрит вздохнула, да, она не считала себя красавицей, в отличие от всего мира. Никогда, кроме сегодняшнего дня.
– А может, я не собирался выговаривать вам всякие лестности? – удивился Дмитрий.
– Как..? – обиженно протянула эльфийка. Она же ради него старалась!
– Вы прекрасны, леди Мэрит, – через боль улыбнулся Ивашков.
Девушка, спохватившись, вытащила откуда-то из рукава бутылочку настоя и протянула его Диме:
– Залечивает поврежденные суставы.
Охотник повернулся к ней спиной и стащил с себя разодранную футболку, его кожа была покрыта синими пятнами и покрасневшими гематомами с опухлостями. Мэрит, непривыкшая к такому зрелищу, взвизгнула.
– Миледи, знаю, что это может быть для вас слишком ранимо, но не могли бы вы указать мне ещё одну услугу, – почтительным тоном произнес Дмитрий.
– Какую? – чуть испуганно спросила она.
– Обслужите мою раненную часть спины, – жалобно попросил он, возвращая ей бутылочку настоя.
Мэрит, вздохнув, открыла бутылочку и, окунув два пальчика, подхватила зеленную жижу, дрожащей рукой она притронулась к коже Ивашкова и боязливо стала покрывать его бледную кожу зельем. Сколько же лет она вот так вот мечтала дотронуться до него? До принца из своих грез.
– Вы, наверное, очень близки со своей сестрой? – вдруг спросила она, сама не понимая, откуда появился этот вопрос.
– Кристина самый близкий мне человек, – нисколечко не соврав, ответил он, вздрагивая от каждого прикосновения миледи. – После смерти нашего отца мы остались совсем одни, – потянуло на откровенность охотника. Вдруг одумавшись, он запнулся.
– Простите, это не моё дело, – Мэрит задержала свою ладонь на спине Дмитрия дольше положенного.
– Миледи Мэрит, знаю, вопрос прозвучит безнадежно, но может быть...
– Я не смогу вас высвободить, – эльфийка тяжко вздохнула и насупила свои редкие светлые брови.
– Просто расколдуйте её, а я исчезну в гуще леса и не побеспокою вас больше никогда, – клетка, в которой находился Дмитрий, была заперта эльфийскими чарами, только сам эльф мог отворить её и никто другой.
– Мне жаль, Король Ивашков, но я не в силах вам помочь, – Мэрит закрутила бутылочку с настоем и встала с коленок, отряхнув платье, она развернулась и заспешила к Ливету, пока никто не заметил её отсутствие.
***
Воланд явился к дому Давидсонов ровно через три дня. Рано утром он постучал в двери кондитерского магазинчика. Угрюмый ведьмак зашел в дом без приглашения, поняв, что его обитатели всё ещё спят. Он разулся и огляделся вокруг в поисках хоть кого-нибудь. Если бы не обещание, данное когда-то Дамьену, Князю вампиров, то его, естественно, тут не было бы. Но Воланд был человеком чести, к тому же, Дамьен свою часть сделки выполнил, и как выполнил! Его младшая сестренка Стасия вернулась домой здоровой и невредимой, к тому же вампир похлопотал об их финансовых проблемах, и теперь, после гибели вампира, Воланд и Стасия катаются как сыр в масле...
Ведьмак, вдохнув вечный аромат горького шоколада, прошествовал к кухне. Посмотрев на часы, висевшие на стенке, он заметил, что сейчас только пять утра. Решив дождаться, пока хоть кто-нибудь проснется, Воланд сел на стул и положил голову на стол, пытаясь подремать, чего не удалось сделать в электричке.
– Очень вежливо, – услышал ведьмак голос, раздавшийся как раскат грома в тишину ночи.
Подняв голову, он увидел платиновую блондинку, сидевшую напротив него и подобравшую под себя ноги. Девушка читала книгу, свернувшись калачиком, она смотрела на него и ухмылялась.
– Я не заметил тебя, – оправдывался ведьмак.
– Хм, не знала, что я такая неприметная, – она протянула ему свою ладошку и вылезла из темного уголка, скрывающего её силуэт. – Меня зовут Мирослава Вьюжина, и мы тебя заждались.
Воланд забыл ответить, его мозг просто перестал работать. Такой как она он ещё никогда не видел. Теперь, когда свет полностью обрамлял её лицо, он увидел насколько же она красива. Парень промычал что-то в ответ и пожал её холодную ладонь.
– Почему ты не спишь? – спросил он, всё ещё разглядывая её.
– Мне уже давно не спится, – ухмыльнулась Мира, закрывая книгу. – Давай разбудим остальных. А то бедная Кристина уже вся извелась, пора бы отправиться на поиски её братика.
– Угу, – только и ответил ведьмак, хвостиком промчавшийся за ней.
Совсем скоро шестеро путешественников отправятся в самую пучину магии и волшебства. Совсем скоро они перейдут все кордоны Загадочного леса.
И кто знает, может быть, не все вернутся из цитадели нечисти...
