Только с тобой я могу цвести

      — Нини, можно на пару слов?       — Конечно — Чонин обернулся на голос Феликса и быстро спустился вниз с маленькой стремянки. Ему нужно было развесить цветы вдоль стены. — Что такое?       — Я хотел спросить… — Омега пугливо обернулся. Хёнджин в этот момент распаковывал экспонаты выставки в другом конце зала и вряд ли их услышит. — Насчёт вас с Уёном.       — М?       — Его запах… ты не заметил ничего странного?       — Вроде нет… на самом деле, я плохо чувствую запахи, мой цикл ещё не установился и мало кто вообще мог почувствовать мой аромат, так что я был очень рад и удивлён, когда ты уловил мои цветочные нотки земляники, а не как Джини, который постоянно думает, что я клубничное печенье или кексик.       С последними словами Чонин скрючил лицо в непонятную смешную гримасу от чего Феликс не смог сдержаться и громко засмеялся.       — У тебя не установился цикл? Значит…       — Угу… ещё не было первой течки… я уже думаю, может ну её, пусть не будет совсем. Хотя у всех она начинается примерно в четырнадцать… а я уже три года жду…       — Значит, ты не чувствуешь, что у Уёна будет скоро гон?       — Гон? Что?       — В кафе его запах был слишком приторным для обычного запаха альфы, и он… на мой взгляд был слишком тактильным, вот я и хотел узнать всегда ли он такой, может я просто придумываю.       Чонин глубоко задумался и начал прокручивать в голове последние события. В поведении Уёна он не заметил ничего странного, и в кафе все было нормально, вот только — он никак не может забыть то неловкое прикосновение языка о его запястье. Это было слишком щекотно, чтобы зацикливаться на этом действии в другом ключе, но, если подумать, сейчас все становится более ясно.       — Просто я хочу предупредить тебя, чтобы ты знал, как вести себя с альфами в гон… хм… если ты к этому не готов, то лучше сразу скажи об этом Уёну, хотя я не думаю, что он принудит тебя, видно, как он тебя любит.       — Принудит? Что это значит?       Ликси широко улыбается, качает головой, у него никогда не было младших братьев и не с кем было разговаривать о таких обычных омежьих вещах, не с кем было делиться своим опытом и некого было оберегать, сейчас есть кого.       — Так, иди сюда. — Старший омега быстро хватает Чонина за руку и тащит ближе к двери. Они выходят во двор, обходят здание и садятся на первую лавку около пруда.        — Ты же знаешь, что такое гон? — Нини в ответ кивает и заинтересованно округляет глаза. — В гон альфы становятся слишком тактильными и… ну… хотят… ну с омегами… ты же понимаешь?       Чонин краснеет, кивает головой, взгляд Феликса слишком серьёзный, как и разговор, который сейчас им предстоит. Конечно, малыш Нини знает, откуда появляются дети и что альфа и омега могут делать, знает про гон и течки, но никогда до этого с таким не сталкивался.       — Во время гона альфы… ну они… они слишком сильно переполнены желанием, их запах становится слишком сладким и привлекательным для омег, этим они могут вскружить нам голову и принудить к близости.       — Что?       — Поэтому обычно одинокие альфы проводят гон либо далеко от города, чтобы никому не причинить вред, либо находят себе омегу на время, ну… я думаю… ты же знаешь о легкодоступных?       Нини в очередной раз кивает. У Уёна скоро гон? Что он собирается делать? В голову мальчика забирается неприятные мысли, он надеется, что Ким не пойдёт к другим омегам, чтобы утолить своё желание, ведь Чонин несовершеннолетний и не сможет дать ему то, чего он так хочет.       — Но это одинокие, альфы в паре проводят гон со своим омегой если они сами того хотят или тоже одни… поэтому… я не уверен… тебе наверно пока не стоит идти на гон, учитывая то, что произошло.       — Ликси, скажи… альфы во время гона… становятся агрессивными? — голос младшего стал тише, в голове сразу всплыли воспоминания со школьного инцидента, по рукам и спине побежали холодные мурашки, в носу защипало, он как будто снова ощутил страшные, такие противные запахи трёх альф, которые чуть не изнасиловали его.        Его старший брат Сынмин говорил, что альфа никогда не будет агрессивным с омегой, которого любит, неужели он ему соврал, неужели он просто так хотел его успокоить?       — Да, они бывают агрессивны, особенно в дни перед гоном, потому что становятся слишком чувствительны, они могут злиться и рычать, даже скалиться, но… если у альфы есть любимый омега, он никогда не сделают ему больно, а во время гона будет ну… — Феликс слегка запинается, щеки покрываются лёгким румянцем. Он не может говорить дальше, становится слишком неловко. Ликс начинает смущённо хихикать и прикрывает лицо руками, чтобы спрятаться от взгляда Чонина, полного надежд. — Ну, мне очень неловко говорить это, не смотри так… они… становятся более нежными и такими ласковыми. Так хорошо, как во время гона, бывает разве что в течку. Но все равно не так.       — Что, это настолько приятно?       — Ну Нини, я не могу говорить об этом прямо, это слишком неловко.       — Ликси, пожалуйста, расскажи, мне очень интересно…какого это… ну… быть с альфой?       Феликс на такой вопрос издаёт странный визг, все ещё прикрывая лицо руками, еле собирается с силами, если он решил помогать младшему, придётся выкладывать все карты.       — Ох, ну… да, это приятно.       — Это больно?       — Аааа ну, за что ты так со мной. — омега делает глубокий вдох, набирается смелости и продолжает. — Ну это… немного больно, но если альфа опытный и есть много смазки, то нет…       — Смазки?       — Боже, ты ещё такой невинный ребёночек. — Феликс обнимает Нини за плечи и прижимает ближе к себе. Хочется затискать его прямо здесь и сейчас. — Да, у омег выделяется смазка, когда ты ну, возбуждаешься… когда чувствуешь альфу и когда становится приятно.       — А ты можешь рассказать подробнее? У вас с Джини ведь уже было это? А как проходил его гон? А течки? У меня ещё не было течки, мне так интересно.       Феликс только сильнее улыбнулся на такие большие, заинтересованные глаза Чонина. Он был будто маленький лисёнок, который впервые высунул нос из норки, и только-только познает мир.       Старший начал издалека, рассказывал постепенно про свою жизнь и свой цикл, который начался прям в школе во время урока физкультуры. Ему было жутко неловко говорить о том, что именно он испытывал, но посчитал, что будет лучше сказать сразу и прямо, чтобы Чонин был готов к тому, что его ждёт.       — Знаешь, иногда течка начинается неожиданно, вроде ты высчитываешь её и ждёшь раз в месяц, но иногда гормоны скачут, все сбивается и она может нагрянуть даже без предварительных симптомов, особенно тогда, когда ты в отношениях с альфой.       — Почему?       — Потому что организм подстраивается, привыкает к постоянному запаху, к прикосновениям и хочет больше. На самом деле, когда у меня была течка, а Джини не было рядом, я думал умру…       — А что было?       — Это было в начале наших отношений, я был на съёмках и забыл выпить таблетки, у меня тогда болело все и… ну… я… очень ну… хотел… его… ну надеюсь ты понимаешь, я не могу сказать по другому. — Феликс опять краснеет, но сильнее чем обычно, прям до кончиков ушей. Может если бы они были просто друзьями, было бы не так страшно, но как же было неловко рассказывать малышу омеге, как он всем телом хотел его старшего брата.       — А что потом?       — Я позвонил ему и он приехал с другого города. Было очень трудно ждать, знаешь это похоже на простуду, когда ничего не понимаешь, я помню, как обнял его, вдохнул его сладкий запах круассанов, а потом… — Ликс опять завизжал, воспоминания нахлынули большой волной. — Дальше не скажу. — Весь двор моментально начал заполняться сладким запахом сгущёнки, ему было одновременно приятно делиться таким, но в то же время неловко.       Нини широко улыбнулся, умиляясь смущению Феликса.       — Ладно, я понимаю, прости, наверно это слишком личное, а расскажи мне про гон? Какой мой брат во время гона? И как часто он бывает?       — Ой, гон… ну, у всех альф по разному, но у Джини три раза в год, у кого-то бывает чаще, в у кого-то реже. В гон он… Джини становится слишком серьёзным, огрызается, придирается к мелочам, если кто-то сделает что-то не так, постоянно бубнит как дедушка, хотя в обычной жизни он более меланхоличный и не обращает внимания на других, и… в гон он становится слишком страстным, таким резким и требовательным… — Ликси тяжело вдыхает, а голос становится ниже на несколько октав, такой пронзительный и глубокий, который совсем не вяжется с его миловидным ангельским личиком.       Джини рассказывал об этой способности своего парня. Феликс великолепно владел своим голос, мог понижать тембр до баса и все рекламные компании очень хотели видеть его в своих роликах, не только в качестве модели для фото, а еще и для видео рекламы.       — Мне он нравится любой и такой и такой, в обычной жизни он такой ласковый, нежный, любит медленно, так мучительно тягуче, ему просто нравится, когда я умоляю его не мучить меня и двигаться быстрее… ой! — Старший только сейчас понял что слишком увлёкся подробностями. Лицо Нини покраснело как самый спелый яркий помидор, он быстро моргал, был слишком шокирован услышанным.       Он только недавно впервые поцеловался, наверно рано было думать о большем, но такой переходный возраст и такие откровенные разговоры заставляли его мозг рисовать откровенные картины.       Откровенные картины с Уёном.       До этого он как-то не думал о чём-то большем чем лёгкие касания, крепкие объятия, сейчас в голове всплывали воспоминания о поцелуе, о языке на его запястье, а что если он так коснётся язычком не только руки, а шеи, ключиц, груди? Внизу живота начало скапливаться такое щекочущее чувство, было очень интересно, какого этого будет, если тебя поцелуют не только в губы, если ты будешь с нежным альфой, который никогда не сделает тебе больно.       — Гхм, что-то я совсем увлёкся. Прости… Кстати иногда, если я не могу быть с Джини во время гона, я даю ему свои вещи, это помогает. Ведь они хранят в себе наши ароматы и им от этого становится спокойнее. Будто омега рядом.       — Правда? А можешь ещё рассказать про течку, я бы хотел узнать…       — Так-так, что это мы тут делаем? — За спиной послышался голос альфы, а в воздухе вместе с запахом сладкой сгущёнки проявился ещё один — запах французских круассанов.       — Секретничаем, Джини. — Феликс мило улыбается, оборачивается на голос и легко подмигивает.       — Я вижу, а с декорациями кто помогать будет, сладость моя? Выставка уже на следующей неделе, а мы даже не повесили и половины картин.       — Прости, уже идём. — Старший омега встает с лавочки первый, нежно целует парня в скулу, и виновато дует губы, чтобы альфа не злился.       — Кстати, Уён хотел приехать сегодня после пар, помочь все развесить, вы же не против? — Нини резко спохватился, вспоминая, что забыл об этом спросить, отвлёкшись на омежьи разговорчики.       Ликси немного запереживал, но виду не подал. Ему самому хотелось ещё немного понаблюдать за молодым альфой, чтобы точно подтвердить свои догадки.       — Конечно, пусть приезжает, а то кое-кто постоянно на тебя отвлекается, а так вы оба будете заняты делом. — Альфа целует Ликса в нос, от чего тот немного жмурится и хитро улыбается.       Нини тоже широко улыбается, от вида этой пары внутри разливалось такое тёплое чувство, он рад за них, так рад.       

***

      Появление альфы на выставочной площадке ускорило процесс. Уён очень быстро расставлял вещи, помогал вешать картины. Нини правда начал замечать, что поведение Кима немного странное. Он слишком сильно суетился, бегал из угла в угол без повода с одной и той же коробкой, постоянно тяжело вздыхал, потом неожиданно подходил к омеге, хотел наверно что-то сказать, но как-то с опаской смотрел в разные стороны и уходил. Чонин даже не успевал ничего спросить, просто провожал его взглядом и наблюдал как тот опять ходил туда-сюда, будто потерянный.       Феликс тоже заметил это поведение молодого альфы и немного хихикал, смотря со стороны, было видно, как ему необходимо присутствие Нини рядом, он беспокоится и постоянно ходит, проверяет, что он делает и все ли нормально, но из-за того, что Хёнджин постоянно рядом он не может позволить себе большего, кроме как наблюдать.       Ликс проникся такой заботой со стороны Кима и решил немного им помочь. Всё-таки они молоды и только формируют отношения друг с другом.       — Джини… — Ликси тянет имя парня, немного лениво и устало. — Может сходим в магазин? Я устал и… хочу холодный кофе.       — Скоро приедут светильники, давай дождёмся их, мне нужно принять коробки. — Голос альфы звучал откуда-то с потолка с самой высокой ступеньки стремянки.       — Они приедут где-то через час, мы успеем сходить… или пусть Хлебушек встретит курьера?       Нини смешно дёргается и поднимает голову. Всё-таки непривычно слышать это не только от старшего брата.       Феликс игриво подмигивает и кивает головой на Уёна, который не о чем не подозревает и пытается распутать длинную гирлянду.       — Я даже не знаю, не хотелось бы оставлять его одного, коробки все-таки тяжёлые и там стекло. — Старший медленно спускается с лестницы и качает головой.       — Мы быстро, до магазина не далеко идти, не переживай, пойдём, я устал… нужно немного проветриться — Ликс легко обнимает парня, смотрит на него своими яркими большими глазами и мысленно умоляет.       — Хорошо, возможно ты прав, я сам уже не понимаю, правильно все висит или нет…       — Угу, вам купить что-нибудь?       Младшие дружно мотают головой, на что Феликс подтверждающее кивает сам себе. До магазина и обратно идти совсем не долго, за это время точно ничего не должно случиться, а Киму нужно спустить пар, иначе он просто взорвётся. Ликси берет альфу под руку, уводит в сторону выхода и мысленно желает Уёну удачи, главное чтобы он не потратил это время в пустую.       Когда старшие удалились, Нини все также продолжал снимать упаковку с маленьких скульптур и распаковать декорации.       Уён ходил из угла в угол, со стороны казалось, что он ходит кругами и что-то постоянно ищет, но потом он утихомирился, сел на большую коробку на против Чонина и тяжело вздохнул.       — Все нормально? Ты… какой-то нервный? — Нини беспокоило осознание того, что у Ёна может быть скоро гон, он пока не мог чувствовать запахи настолько чётко, как Ликс. Для него древесный запах альфы был такой же приятный, как и всегда, только чуточку ярче.       — Да, нормально… просто… не спокойно… нервничаю и внутри большое чувство беспокойства.       — Почему?       Ким крепко сжал кулаки. С каждой секундой его одолевало все большее желание. Он бы хотел повалить Нини на пол, рукой проскользить от колен выше, по худеньким ногам, носом уткнуться в шею, дышать его ароматом, чтобы цветы земляники полностью заполнили лёгкие, целовать его везде, облизывать языком, чувствовать его сладость, но альфа держал себя, он знает что это из-за гона… он не должен поддаваться эмоциям.       — Если ты переживаешь насчёт Джини, он обещал не говорить отцу о нас, я вижу, как ты боишься сделать что-то не так.       Ох, если бы омега знал, какие картины сейчас рисует мозг в голове альфы, то сам тоже бы начал переживать.       — Мой отец вроде успокоился, поэтому не переживай, хорошо? А твой папа как? Ты не рассказывал, что произошло после вашей ссоры. — Нини заботливо гладит альфу по руке, пытаясь успокоить. Он правда начинает беспокоиться о его состоянии. Ли не знает как должен себя вести с альфами перед гоном, не знает, что нужно говорить и делать, что он сейчас может?       — Я говорил с отцом, хорошо что он меня понял и не стал давить… и сам сказал все папе… он вроде тоже успокоился… мы не говорили больше об этом… просто как-то все навалилось одновременно, они у меня не плохие и всегда понимающие, тем более они никогда не запрещали моим старшим заводить отношения и с кем-то, встречаться, не знаю, что на папу нашло… — Уён вздыхает ещё тяжелее, запах становится более резкий и сладкий, он будто кричит, чтобы его поддержали.       Или может, это Нини сейчас так все воспринимает, его подсознательно тянет к Уёну, его запах становится привлекательнее, хочется, чтобы в воздухе витал только он, неужели это то самое о чем говорил Феликс? Запах альфы начинает кружить голову, хочется его коснутся, но одновременно так страшно.       — И сейчас мы редко видимся, я очень скучаю…       Чонин поджимает губы, ему очень жаль, что пришлось оставить его на месяц одного, но он не мог не помогать брату.       — Можно я… обниму тебя? — Голос Кима тихий, легко разносится по большому выставочному залу, в нем столько тоски и одновременно нежности. Нини не может себя контролировать, сам встаёт, подходит ближе к альфе, который с поникшей головой продолжал сидеть на большой коробке. Омега, встаёт перед ним вплотную, мастится между его ног и крепко-крепко обнимает за шею, позволяя Уёну уткнуться в его ключицу.       Большие ладони Кима обвивают его за талию, так плотно прижимают к себе, начинают медленно блуждать по спине, будто исследуя каждый миллиметр. Ключицы начинает обжигать горячим дыханием, а до ушей доносится тяжёлый томный вдох. От всего этого бегут мурашки по рукам, по спине, а внизу живота снова зарождается щекочущее чувство желания.       Уён совсем не стесняясь, тяжело дышит, вдыхает сладкий аромат омеги, будто он его воздух, будто он задохнётся, если не заполнит лёгкие ароматом цветов. Ведёт носом ближе к основанию шеи, поднимается верх к ушку, к заветному местечку за мочкой, откуда пахнет ещё слаще.       Кима ведёт от запаха, он аккуратно лизнул кожу омеги за ухом, поцеловал в мочку и в очередной раз глубоко вдохнул. Нини дёрнулся от неожиданности, немного щекотно, но приятно. Уён правда нежен, так аккуратен и осторожен. В голове все смешалось, разум затуманен древесным сладким ароматом, пахло так вкусно, как будто ты в райском саду, окружённый свежестью и плодами дерева инжира, он окружает тебя со всех сторон, как же спокойно и хорошо.       Ким все ещё немного сдерживается, но не может остановиться, ведёт носом дальше по скуле, целует щёки омеги, его кожа такая сладкая и мягкая, словно нежный бархатистый цветок, который хочется беречь от всего мира. Альфа переходит на губы, аккуратно целует нижнюю, облизывает языком, переходит на верхнюю, увлекает Нини в поцелуй.       Чонин поддаётся ласкам, целует его в ответ, все ещё немного робко и не уверенно, переживает из-за своей неопытности, но старается делать все правильно. Немного открывает ротик, когда Уён толкается языком, чтобы углубить поцелуй и сделать его более чувственным.       Омега глубоко вдыхает через нос, руками ведёт по мягким волосам альфы и утопает в сладости вкуса, сейчас все чувствуется иначе, поцелуй как будто со вкусом сладких плодов инжира, а на языке чувствуется привкус сладкого сока. Голова кругом, он уже не поспевает за действиями альфы. Язычок Уёна все активнее исследует невинный ротик Нини, целует его так страстно, а руки крепче сжимают талию, пытаясь пометить его своим запахом.       Воздуха не хватает, Нини не привык к такому темпу, у него получается дышать носом через раз, его всего полностью заполняет древесный аромат. Он чувствует, как его запах цветов, начинает потихоньку смешиваться с древесным, все это перерастает в какой-то невероятный водоворот ароматов, и приносит ещё больше удовольствия. Руки альфы исследуют его спину, сжимают так крепко, опускаются ниже на поясницу, проходят дальше, задевают кожаный пояс на брюках и останавливаются на округлых ягодицах, сжимают их с силой и сминают руками. Они такие мягкие и упругие одновременно, что Уён не сдерживается, сжимает крепче, как же приятно.       Чонин издаёт тихий стон прямо в губы альфы, немного сдержанный, такой неуверенный, невинный, но такой приятный и сладкий для ушей Кима.       Но, альфу это напугало, он резко разорвал поцелуй и посмотрел на Нини, взгляд которого был затуманен. Уён впервые видел их такими тёмными, полными горячего желания и похоти. После стона, он будто вышел из наваждения и начал понимать, что сделал, он не должен был. Ким быстро убрал руки, осознавая, что ещё немного и он потеряет контроль, аккуратно переместил их на талию омеги, который уже еле-еле стоял на ногах, крепко держась за плечи и шею альфы. Уён понимает, что не должен подчинять его себе, не должен давить на него запахом, не должен продолжать.       Он обнимает омегу, сильнее прижимая к груди и тихо шепчет в самое ушко.       — Я так люблю тебя… прости… наверно мои действия были слишком… тебя это напугало… у меня… скоро будет гон, он начнётся на следующей неделе и… мне очень тяжело сдерживаться.       Нини всего будто пробивает током, по спине от шёпота альфы бегут мурашки, а от осознания того, что Феликс был прав ещё больше.       — Ты не представляешь, какой ты сладкий и как я не хочу тебя отпускать, это гормоны, скоро это пройдёт, но… нам лучше будет не видеться это время, не хочу напугать тебя и причинить вред… я… отказался выступать на выставке… в гон это будет очень тяжело сделать…       Чонин все понимает, сам сильнее жмётся к альфе, показывая, что он совсем не испугался.       — Все хорошо, Ёни… я… я тебя совсем не боюсь… я знаю, что ты никогда не сделаешь мне больно… поэтому… если ты позволишь, я бы хотел… очень хотел бы провести это время с тобой… — Нини все ещё тяжело дышал после долгого поцелуя, сказанное звучало слишком томно и вызывающе, от чего у альфы побежали мурашки по спине.       — Что? — Ким ошарашенно моргает, смотрит в глаза полные похоти. Дыхание омеги обжигает, а пальцы продолжают массировать шею. Уён сомневается, правда ли это желание омеги или это все его запах. — Ты уверен?       — Да… я… совсем не опытный и… не знаю, смогу ли помочь тебе… но… я не хочу, чтобы ты был в гон с кем-то другим… только потому что я не могу… я все для тебя сделаю! — Омега запускает руки в волосы альфы, прижимает его голову ближе к своим ключицам, как будто разрешает ему уткнуться и сам неосознанно вдыхает древесный аромат сильнее. Какой же он приятный. Он совсем не наполнен агрессией и похотью, как он боялся, он наполнен любовью, желанием принести удовольствие, желание сделать своим. — Потому что… потому что я тоже… люблю тебя… Уёни.       Внутри альфы сейчас что-то взорвалось, разнеслось по телу горячей волной счастья и какого-то наслаждения. Слова, которые Нини произнёс — самые заветные, самые желанные, он тоже любит его. Нини — его сладкий цветочек, самый лучший на свете, его дорогой и сокровенный омега — любит его. Ким только сильнее сжал руками талию юноши, сладко застонал прямо в шею омеги. Это было больше похоже на довольное мурчание от чего на сердце Чонина разлилось тепло.       — Я никогда не буду с кем-то другим, цветочек. Мне нужен только ты… но сейчас… — Уён нежно целует омегу в нос и смотрит в глаза. — Сейчас ты не готов, пойти со мной. Я могу сделать тебе больно… в гон, я очень агрессивный и не смогу сдерживаться.       Омега обиженно вздыхает. Что же ему делать, так хочется настоять на своём, но страшно. В голове вспоминаются слова Феликса, что во время гона альфы очень страстные и с ними очень хорошо, это невероятно как приятно. Чонину очень хочется испытать это чувство, в его возрасте уже многие омеги были с альфами, пусть им и запрещено заниматься этим до совершеннолетия, сейчас он тоже хочет. Впервые побыть плохим мальчиком и сделать то, на что никогда бы не решился.       — Даже если так, я не боюсь… ты мой альфа и я… не отпущу тебя к легкодоступным, которые будут удовлетворять тебя вместо меня. — на глаза Ли начинают наворачиваться слезы. Становится страшно, как только он подумает о том, что это будет его первый раз, вообще его первый опыт, так ещё и в гон, когда альфы хотят омег больше чем обычно. Но ничего страшного, он, наконец, принял свои чувства к Уёну и теперь никуда его не отпустит. Судьба подарила им встречу и соединила сердца, он отрицал все это время, боялся, переживал, не хотел доставлять неприятности, но теперь — нет. Омега никуда его не отпустит и никому не отдаст.       — Мой цветочек. — Уён нежно покрывает щеки, губы и подбородок лёгкими поцелуями. — Мне очень приятно это слышать. — поцелуй в скулу, за ушком. — Ты не представляешь, как я тоже хочу провести это время с тобой, но — поцелуй в шею и лёгкий укус у основания, от которого у Нина пробежали мурашки по всему телу, а из горла вырвался стон, больше похожий на крик. — Я не хочу, чтобы твой первый раз был в мой гон… я не хочу, чтобы ты был одурманен моими гормонами, я хочу сделать все правильно, чтобы тебе было хорошо со мной.       — Мне… мне очень хорошо с тобой, Ёни… я…       Ким отрицательно мотает головой.       — Я не хочу, чтобы ты потом жалел, сейчас в тебе говорят инстинкты, которые реагируют на мой запах. Мы обязательно сделаем это попозже, хорошо?       Нини немного обижено опускает глаза вниз и тяжело вздыхает. Наверно Ликси был прав, ему пока рано идти с альфой на гон, вот только…       — Ты обещаешь, что не пойдёшь к другим омегам?       — Конечно, обещаю… это продлится несколько дней, я буду думать только о тебе и писать так часто, как смогу… а потом мы снова встретимся. — Ким снова целует Нини в губы, но не лезет с язычком. В этом поцелуе было больше заботы, чем желания.       — Тогда… я буду ждать тебя… и… у меня кое-что есть для тебя. — Ли быстро выпутывается из объятий и почти в припрыжку бежит к своему рюкзаку, который лежал в углу рядом с другими вещами. Уён видит, как он копается там, что-то достает, прячет за спиной и бежит обратно.       — Закрой глаза…       — Что там? — Ким спрашивает, зная, что ему не скажут, и закрывает глаза.       Аромат цветов земляники становится сильнее, он легко падает на его плечи и будто окружает вокруг, вокруг шеи становится теплее.       — Это тебе… Ликси сказал… что отдаёт Джини свою вещь, когда не может пойти с ним на гон… и я… подумал… что тоже могу так сделать… мой шарф… будет напоминать тебе обо мне…       Уён резко распахивает глаза, а руками касается плеч. Мягкий, плотный шарф, обвивал его шею и нёс в себе сладкий аромат его любимого цветочка. Он широко улыбается, ему самому было неловко попросить о таком.       — Спасибо! — Альфа снова прижимает омегу к себе, обвивает его спину руками, на душе становится спокойнее, тревога, которая беспокоила его последнее время начала уходить, а приближающийся гон не казался уже таким страшным.       — Гхм… курьер не приезжал?       Громкий кашель, а за ним голос Хёнджина будто гром среди ясного неба напугал пару. Нини быстро отстранился, не знал куда смотреть, лицо моментально покраснело, когда его брат успел вернуться? Уён же отвернулся в другую сторону, чтобы не показывать другим, как же сейчас счастлив.       — Не… нет. не приезжал… — это единственное, что Нини смог выговорить заикаясь.       — Ладно… — Джини быстрым взглядом осмотрел обоих, принюхался и удивлённо поднял одну бровь. Запах.       В воздухе витал слишком сладкий древесный запах Уёна и… цветочный запах его брата. Хёнджин ещё никогда до этого не чувствовал запах брата так чётко. Рядом с Уёном он правда становился другим, рос как личность, становился смелее как омега, это хорошо.        — Я выйду позвоню им… а вы… пожалуй… откройте окна, а то тут… совсем душно стало, нужно проветрить.       Феликс только тихо рассмеялся на хитрую ухмылку своего парня, который сейчас одной фразой заставил Уёна с Нини ещё больше краснеть и бежать открывать окна. Оставить их ненадолго наедине было хорошей идеей, в воздухе больше не витало напряжение, а запах Уёна стал чище, не такой резкий и агрессивный.       Пора продолжать готовиться к выставке, открытие которой запланировано уже на следующую неделю. Времени осталось мало.