Ставлю все на тебя, Хан Джисон

Перед глазами пролетала большая белая ваза и будто вся жизнь. Она с громким, разбивающим его сердце звуком упала на белое фарфоровое место, куда ковер не дотягивался. Джисон тут же присел на корточки и принялся собирать осколки даже если понимал, что это ему не поможет. Но самый конец для только пришедшего Джисона начался тогда, когда он услышал разъяренный голос парня позади. -Как ты посмел разбить мою семейную реликвию?! – он быстрым шагом подошел к Хану и правой рукой прижал его к белой стене. Хан тут же начал чувствовать огромный ком в груди, но изо всех сил старался держаться. -Прости, я не специально, просто она так неудобно стояла, и я ее по чистой случайности зацепил рукой… -Ты ее трогал? – он стукнул кулаком в стенку, отчего блестящие камушки на люстре заметно содрогнулись и с более злым взглядом смотрел на Джисона с выпученными глазами. -Она дорого стоит? Давай я тебе выплачу сколько ты скажешь! -Нафиг мне твои деньги, а? -Чего ты тогда от меня хочешь? -Я не ты. Называй меня господин Ли, - более строгим голосом сказал парень, приближаясь чуть ли не носом к его щеке, а сам Джисон следил за каждым его движением. -Почему это? -Потому что теперь ты будешь здесь работать, ромашка, - он убрал руку со стенки и заложил ее за голову, словно уже успел устать от такого разговора. -Ромашка? -Да, ромашка. Теперь я буду тебя так называть. Чтобы называли по имени, нужно заслужить, а ты разбил дорогую мне вещь и уж точно не заслуживаешь этого. -И что мне теперь делать, чтобы загладить свою вину? Я могу приходить по выходным и праздникам на работу… -Это все не важно, - и Джисон с большим вопросам в глазах посмотрел на его дерзкую и такую похожую на кота ухмылку. Он точно что-то задумал. -Тогда что мне делать? -Я предлагаю тебе уговор, - и подошел на шаг ближе, когда Джисон уже не смог идти дальше, ведь, к его сожалению, он не мог проходить сквозь стены. -Ты будешь жить в этом доме три месяца. Но у тебя такая милая мордашка, что я даю тебе подумать до конца этого дня над моим предложением. -Вам нужна помощь с кем-то из близких? -В этом доме живу только я и мои коты, но будем считать, что только я. Поэтому эти три месяца из всех людей во всем мире ты будешь видеть только меня. У тебя не будет права уйти от этой сделки, можно будет только его подкорректировать и то только, если я буду также согласен с новыми условиями. -И над чем мне тогда думать до конца дня? -Согласен ли ты остаться тут. -У меня же нет выбора. -Нет, у тебя есть выбор: продать все свое тело до последней косточки на черном рынке и все равно остаться в долгах из-за сломанной реликвии, или согласиться на мою сделку. В конце третьего месяца ты сможешь спокойно уйти из этого дома без чувства долга. -У меня же еще есть шанс подумать, ведь так? -Да, но можно сказать, что ты уже работаешь. Поэтому сейчас просто осмотрись с домом, но в этот раз ничего не ломай, а то работать придется в два раза больше, - сказал он, подмигивая, и побежал на второй этаж, оставив его в своих мыслях. -Черт, что мне теперь делать? – едва пробубнил Джисон, потирая ладонью макушку. Он так делал каждый раз, когда корил себя за сделанные ненароком вещи. -Нужно теперь поосторожней с кашлем, а не то я разобью весь дом до того, как закончатся эти три месяца. Он поругался еще на себя и решил спуститься вниз. Теперь для него середина лестницы на второй этаж стало проклятым местом, которого он стал обходить не десятой, а одиннадцатой дорогой. На первом этаже была огромная комната, с которой словно исходил яркий солнечный свет. Она выглядела больше, чем вся квартира Джисона за всю его жизнь. Он подошел к ее дверям и только тогда понял, что это обычная кухня. Плита была маленькая, всего на четыре нагрева, а над ней было только четыре полочки для круп и тарелок. Что-что, а тарелки там и вправду были красивыми: большие с рукописью и нарисованными ромашками. «Так странно, что такой наглый и чересчур высокого о себе самомнения господин любит такие мягкие и прекрасные цветы, как ромашки. Может поэтому он меня так назвал… Пф, ромашка. Кто так вообще кого-то называет?» Он даже забыл о том, что в правом ухе у него была маленькая ромашка, которую он сорвал с клумбы своего нового господина и положил за ухо. Головка совсем упала и едва держалась за стебель, но все равно держалась в волосах Джисона. На кухне все было слишком странно: пространства без мебели и каких-либо вещей было слишком много, будто это была не кухня, а какой-то зал. На полу возле холодильника стояли три миски в мягких пастельных тонах. Первая с оранжевым именем «Суни» на мятном фоне, вторая в лавандовом оттенке с темно-фиолетовой надписью «Дуни» и третья персикового цвета с небесного цвета именем «Дори». На каждой из мисок были неаккуратно нарисованные лапки котов под цвет их тарелок. Было видно, что нарисовано вручную и это почему-то выглядело мило. Под ними лежало очень пушистый коричневый ковер. -Черт, такого коврика даже в моем доме никогда не было, не то, что для котов, - хмыкнул он и ушел с поднятой головой, будто высказал все, что думал в лицо новому господину. Только сейчас он стал пристально рассматривать картины: на них были либо пейзажи, либо женщина с котами. Они были словно ее маленькие ангелы-хранители: сидели на коленях, на плечах, на голове одной маленькой кучкой или просто сидели у ее маленьких ног. Женщина на каждой картине была с одним и тем же выражением лица в черном платье и с одной и той же прической: распущенные ровные волосы с красным пионом ухом. Та голова пиона с каждой последующей картиной опускалась все ниже, а на последней картине возле входа на второй этаж и вовсе упала к ее туфлям. На последнем полотне было видно только носки ее туфель, спадающий на голени шлейф пышного платья, те самые три кота и головка ромашки на самом центре. Почему-то именно этот пион с кровавым цветом лепестков заставил Джисона погрустнеть и долго следить за каждым мазком кисти художника, который в свое время это нарисовал. И только тогда, когда Хан проследил за всеми спадающими на тот пол лепестками умирающего цветка пиона, смог увидеть небольшой текст, написанный от руки. «Ты так любила пионы, но когда они завяли, я их возненавидел» -Кто же эта женщина? Таких картин я не видел еще нигде. Наверное, авторские или на заказ. Конечно, в таком доме жить и не иметь авторских картин – просто преступление, - заключил он и прошел в комнату с открытой дверью. Из нее словно исходил свет и это его привлекло, затащив своей таинственностью. Хоть Джисон постоянно и жалуется на проблемы в жизни, в то же время всегда любит искать и раздумывает о том, что же ему сделать сегодня. Для него не было такого плана, как жить размеренной и тихой жизнью. В его философии нужно было жить только так, чтобы в старости, до которой ему уже не суждено дожить, вспоминать со слезами от радости на глазах. «Почему ты постоянно бежишь разгар проблем, а, Джисон? Тебе потом все разгребать!» «Но зато я буду знать, что попробовал все, что хотел и не буду жалеть» И так каждый раз, когда его онлайн друг Ёнбок, с которым они иногда записывают совместные песни, узнавал о выходках Джисона в центре города или посреди школьного концерта. Он часто мог выбежать в круг людей и крикнуть что-то несуразно, а потом убегал, смеясь с их удивленный лиц. Он правда боялся общаться с людьми, но никогда и слова не было о том, что ему неприятно доставлять им неприятности или портить день. Он просто своими выходками удовлетворял забавные желания внутреннего мальчишки Джи, которому всегда говорили не выделяться и быть как все: тихим, не задавать лишних вопросов и просто не стараться стать «красным», когда все «белые». В комнате было тоже очень много места без дела и у стенки стояла одна большая кровать с маленькой тумбочкой и навесной белой лампой. У другой стенки стоял один маленький шкаф и все, словно в один день туда ворвались воры и вынесли все до последней пылинки на стыке единственной мебели. -Почему тут постоянно так много места? У него же такой большой дом. Что, не может себе элементарную мебель обеспечить? Пф, даже у меня вещей дома побольше, чем у него, - он цокнул с закатанными за веки глазами и прикрыл дверь, в которой солнечные лучи как по сигналу покинули ее стены. Положив руки за спину и сцепив холодные от сквозняков пальцы вместе в один замок, он медленно передвигал ноги одну за другой. Джисон крутил головой снова и снова, пока не почувствовал, что та вот-вот отвалиться. В комнатах место пустовало, но в коридорах было так много всего: комоды, вазы, картины, росписи на стенах и один большой граммофон, под которым лежало больше десяти пластинок джазовой музыки из Америки 70-х годов. И вот его ноги уперлись в стенку на первом этаже, когда места ходить искать новое уже закончилось. Он с удивлением покрутил головой и понял, что пришел ко главной входной двери. -Ну что, осмотрелся? – донесся со спины голос того самого парня с кошачьей улыбкой. -Да, я уже все увидел. Что мне теперь делать? Приступить к уборке? -Не стоит, сейчас у нас другие планы, - сказал он, взяв Джисона за плечи, и осматривал его внимательным взглядом с макушки и до носков, словно он выходящая на подиум модель. -Что вы делаете? – его глаза устремились на слишком серьезное лицо господина, пока тот не обращал внимания на такую реакцию к себе. -Я хочу понять, какие у тебя параметры в одежде, - положив руки на талию, посмотрел он на Хана, который также лишь с интересом смотрел в его черные глаза. -Зачем Вам это? -Мы собираемся на мою основную работу, и ты там должен быть, - немного наклонившись вниз и все еще держа ладони на бедрах Джисона, сказал он и приподнял голову вверх, чтобы не разрывать этот нескончаемый зрительный контакт. -Мне идти в этом? – с неуверенностью сказал он, когда вспомнил о своем не самом привлекательном виде. -Мне кажется, что у тебя тело немного меньше моего, поэтому мои костюмы тебе подойдут, - а Джисон просто стал часто моргать на столь неожиданную фразу. - Не бойся, я же не прошу тебя за час найти самому себе костюм. Я тебе дам один, как истинный хороший господин. Он убрал руки с бедер и махнул головой на второй этаж, приглашая Джисона идти за собой, от чего тот не мог отказаться. Как ни как, не каждый день тебе предлагают поносить настоящий костюм, даже если и не свой и не навсегда. Он просто хотел в какой-то день стоять на красной дорожке в вельветовом темно-фиолетовом костюме с красиво уложенными назад волосами, пока его глаза будут ослеплены миллионами камер с яркими вспышками. Он хотел работать так долго и так упорно, лишь бы в один день смог стоять перед бесчисленным количеством журналистов с микрофонами и камерами на руках, объективы который будут направлены только на него. Это правда, что Хан жил «одним днем», но также он жаждал получить признание от людей, ценящих настоящее искусство музыки и силы слова. И вот они подошли до комнаты в конце коридора второго этажа. Это была комната, дверь которой загораживали высокие цветы и полки с запыленными книгами разных времен. Господин отодвинул в сторону стеллажи и вазы, и открыл дверь, за которой скрывалась огромная примерочная. Это была вполне себе обычная комната размером с гостиную или маленький класс рисования в школе, но для Джисона, у которого вещи висели на спинке стула или кровати, это место выглядело таким большим. -Ого, тут так много вещей… Он протянул руку к вещам и стал медленно ходить, проводя пальцами по разным тканям одежды абсолютно разных стилей, но больше всего было рубашек, костюмов и теплых кофт. -Тебе что-то уже понравилось? -Не знаю, тут слишком много вещей… -Не думаю, что слишком, но для тебя я что-то точно найду, - он подошел к шкафу и стал перебирать вещи, которые видел буквально каждый день. Хан внимательно следил за теми движениями, пока тот доставал с верха одну вешалку с темно-зеленым пиджаком и черными брюками. Господин вытащил одну из многих белых рубашек, протягивая ее к груди Джисона, чтобы узнать, верна ли его догадка. -Да, у меня определенно зоркий глаз, - немного наклонив голову, он улыбнулся и протянул остальные вешалки в руки Джисону. -Мне это нужно сейчас одеть? -Конечно, нужно совсем скоро выходить. -Тогда где у Вас есть место, где я могу переодеться? -Нет. -Как нет? -А тебя что-то смущает? – он подошел ближе к Джисону и ехидно улыбнулся в растерянное лицо. -Не то, чтобы, но все же… -Не обращай на меня внимание. Там дальше ты увидишь большое зеркало. Это и считается местом для смены одежды. -Хорошо… - Джисон сжал вещи, прижав как можно ближе к себе, и направился к зеркалу, в котором все еще видел парня, облокотившегося на закрытые на замок двери. -Не бойся, ромашка, я не буду тебя раздевать взглядом. «Действительно, меня это сильно успокоило» - подумал Джисон и, последний раз выдохнув, потянул кофту наверх, снимая ее через голову. Футболка под ней нисколько не стесняясь приподнялась, оголяя на доли секунд подкаченную спину. Хан тут же почувствовал эту прохладу от открытой части тела и натянул как можно ниже, пытаясь достать ее краями до самих стоп, но, к его великому сожалению, настолько длинные футболки еще не продают в местных магазинах. И вот футболка тоже упала на пол, оголяя его торс. Джисон аккуратно взял рубашку в руки. На ней даже пуговицы выглядели дороже всех вещей в доме Хана. Он ее накинул на плечи так, словно она была покрыта горячей смолой или водой прямо из ледников. Но больше его ошарашили прикосновения парня, который так тихо подкрался к Джисону и, развернув его к себе лицом, стал застегивать те самые пуговицы, начиная снизу, где были видны резинки боксерок, и заканчивая тонкой шеей, которая напрягалась каждый раз от неспециальных прикосновений к его телу. -Когда закончишь, спускайся на первый этаж. И постарайся тут не задерживаться. У тебя есть примерно двадцать минут. Так что, если ты не успеешь к тому времени, я приду и одену тебя сам, понял? -Да, господин. -Лучше говори «господин Ли», мне так больше нравиться и в том месте меня именно так и называют. -Хорошо, господин Ли, я это запомню, - и тот ушел, оставив Джисона наедине с сотнями костюмов разных оттенков, одним зеркалом и всего одним торшером возле того самого зеркала. В отражении он мог видеть себя в рубашке, подчеркивающую кисти его рук. Джисон накинул на плечи пиджак с пуговицами и, застегнув их до конца, увидел, как сильно видно его талию. Она у него была и правда очень маленькой, могло даже показаться, что под этим пиджаком затянут на несколько узлов корсет. Хан обычно закрывал свою такую особенность мешковатой одеждой и слишком длинными футболками, ведь считал это слишком женственным вместе с худощавым телом. Джисон и правда пытался вернуть себя в форму, когда ходил на футбол с друзьями еще в средних классах, но ничего не получалось ион решил перестать заниматься такой тратой времени. Теперь то он понимает, что мог бы не ощущать себя так некомфортно в такой одежде, которая не закрывала, а наоборот – украшала его тело и все его мелочи. -Будто знал, что мне нужно подсунуть… Вот придурок, - проговорил он, отойдя от зеркала подальше, и последний раз бросил кроткий взгляд на пуговицу, которая его будто удушала. Он понимал, что так раскроет еще больше свою шею и возможно будет видна ключица, но иначе он чувствовал, что упадет прямо у его ног и просто задохнется. С явным отвращением он едва не разорвал в клочья тот воротник, вырывая ту надоевшую до кончиков пальцев пуговицу. Хан стал спускаться по лестнице, держась левой рукой за толстые перила и смотрел с немного приподнятым носом вниз, где уже стоял господин Ли. -Господин Ли, я готов, - громко сказал Хан, а его слова пронеслись эхом в стенах дома, пока сам парень их не услышал и не повернулся головой вверх. На лице господина расцвела мимолетная, но приятная улыбка кончиком губ. -Тогда спускайся поскорее, скоро гости подъедут, - он отвернулся назад к рукаву своего пиджака, пытаясь застегнуть его на последней застежке. Джисон не спешил спускаться, глазами осматривая с такого ракурса светящуюся от ламп люстру на потолке, а потом остальные повешенные на самом верху стен картины пейзажей, который хан видел за окном автобуса. Он медленно передвигал ногами, но потом заметил старательные и такие бессмысленные старания парня застегнуть пуговицу и поспешил помочь. Джисон взял его руку в свою и застегнул ее, пока тот смотрел ему в лицо также, как и тогда в гардеробной напротив зеркала. -Вы готовы, господин Ли? Тот стоял в бордовом костюме, под котором не было рубашки и его грудь была приоткрыта глубоким вырезом пиджака. Хан правда на секунду засмотрелся, стоя так близко и ловя нас себе доходящие теплые вздохи, но вдруг он почувствовал на подбородке холодные пальцы. -Не пялься на меня так открыто, это будет выглядеть слишком странно, понял? – и резко выкинул с рук лицо, от чего его голова отлетела в сторону. -Да, господин Ли, больше такого не будет. -И еще я тебе хотел кое-что сказать по поводу сделки. -И что же? -Помимо того, что ты будешь жить со мной три месяца, я ставлю все, что у меня есть на то, что влюбишься за это время в меня. -Почему Вы так думаете? -Скоро ты и сам все поймешь и когда это случиться, начнется наша с тобой игра, - и Джисон отступил назад, когда услышал громкий стук дверной ручки на улице. Двери резко распахнулись и из них стали входящие люди в вечерних, обтягивающих, слишком коротких и слишком открытых платьях стали заходить внутрь. За ними и мужчины в элегантных костюмах, похожих на тех с гардеробной Ли, и просто в обычной одежде, будто только оторвались от любимого сериала по выходным на главном канале Кореи. Они вмиг заполнили тихую и такую таинственную комнату своими громкими возгласами и криками восторга от места, где они находятся. -Здравствуйте, дорогие гости! Я безмерно рад тому, что вы решили сегодня прийти ко мне и моему любимому бару. Желаю всем вам хорошего времени препровождения и удачных игр! – и люди поаплодировали так, словно парень сказал что-то такое грандиозное на вручении премии Оскар или Грэмми. -Господин Ли, о каких играх идет речь? – прошептав на ухо Джисон, посмотрел на господина, за которым уже шла очередь людей с купюрами в пятьдесят тысяч вон. -Ты скоро сам все узнаешь, ромашка, - мимолетно кинул тот, с ухмылкой встречая заинтересованные глаза Джисона и поворачиваясь лицом к обрадовавшимся, и ожидающим будто чуда от волшебника, людям. Ли последний раз посмотрел на них и раскрыл двери в конце коридора, которые Джисон даже не заметил. Он их распахнул также, как и в фильмах про богатеньких сыновей и наследников самых большим корпораций страны. За ними была полная темень, но вмиг место заполнилось ярким светом и все стало ясно: настоящий бизнес господина Ли – это казино. Судя по тому, как люди рванулись к игральным автоматам и побежали занимать места за большими вельветовыми столами для игры в покер. Лампочки на автоматах манили к себе, подзывая посетителей подойти и отдать им все до последнего вздоха. Люди тотчас же начали раскидываться деньгами, предлагая повысить ставки, а потом смеялись проигравшим в лицо, зная, что подкупили заодно и того, кто раздавала всем карты. Возле побеждавших игроков кружились под едва слышную музыку девушки в обтягивающих и слишком развратных платьях. Джисон такие называл «тряпочками», ведь они просто прикрывали тело. Они садились на коленки, кокетничали с игроками, предлагали самим выбрать цифру в рулетках и приглашали их к бармену выпить по стаканчику сильного алкоголя. Но как только те проигрывали, девушек, как и не бывало и они шли на поиски нового ухажера на эту ночь. Кто-то смеялся с проигравших, но потом сами оказывались на коленях перед новым победителем и слезно умоляли простить долг, ведь у них, как вдруг оказывается в таких ситуациях на грани банкротства, очень тяжелая ситуация в семье и у них слишком много долгов. Это все выглядела так жалко, но в то же время эта атмосфера заставляла Джисона позабыть о том, что он прислуживает парню – основателю этого подпольного казино в тот же день, когда узнал, что болеет последней стадией рака легких и в любой момент может умереть. Это правда опьяняло и заглатывало залпом все его внимание целиком, не давая думать о реальной жизни за дверьми этого казино. В какой-то момент Джисону стало слишком жарко, и он расстегнул все верхние пуговицы, оголяя все то, чего так боялся даже в отражении видеть буквально час назад на втором этаже того же дома. По лицу стали стекать капли пота, ведь он должен был стоять неподвижно возле господина Ли, который ставил очередную ставку на парня и каждый раз казался прав. Все поражались такому невероятному таланту, а кто-то скидывал все на везение, но он не услышал их слова6 выигрывая сумму с шестью нулями позади. В один момент Ли вспомнил о существовании своей ромашки, которая работала на этот вечер телохранителем и увидел то, от чего не смог вовремя вернуться в игру, а его никогда и ничто не отвлекало. Джисон стоял позади него со сложенными перед ним руками и поднял покрасневшую голову вверх, заметно пытаясь достать воздух. По лицу стекали капли пота и переходили до вытянутой назад шеи, заливаясь за воротник расстёгнутой рубашки. Ли долго смотрел, пока не отошел к Джисону. Тот уже еле стоял на ногах, а в глазах все стало плыть и сильно размываться, поэтому, когда его взяли крепко за руку и отвели подальше от игральных столов, он этого даже и не почувствовал, не то, что не услышал. Все звуки перемешались меж собой и в голове был просто один долгий и нескончаемый писк. -…Эй, Хан Джисон? Ты вообще тут? Все же он смог вернуться в реальность и перед его глазами стоял господин, а его руки на плечах, ведь пиджак успешно спал на локти, открывая часть спины, худые руки и не самые широкие плечи. Пару раз проморгавшись своими большими глазками полных удивления, он уставился на Ли, ожидая от него объяснений, чего тот захотел на этот раз. -Джисон? Ты же еще тут? -Простите, господин Ли. Мне стало плохо, но теперь я в полном порядке. -Я собираюсь сейчас доиграть партию и вернуться домой, так что скоро сможешь пойти в свою комнату и спокойно отдохнуть. -Вы же не играете. -Теперь играю. Как ты думаешь, я смогу выиграть? -Конечно, господин Ли, я уверен, что Вы сможете всех выиграть. -Проверим, - Ли сел за стул на против того, где сидел раньше и теперь он стоит напротив Джисона, облокотившись спиной, и стал ждать окончания очередной игры, в которой важны связи, а не знания самой игры. Он прожигал Хана своими большими глазами и в один момент одними губами сказал: «Просто подожди». -Хэй, Минхо, ты снова ставишь ставку, не так ли? -Ошибаешься, дорогой господин Со, сегодня я хочу поставить высокую ставку на своей игре. -Ого, что же произошло? Остановите Землю! Ли Минхо стало плохо! – смеясь, шутил парень с очень широкими плечами и действительно милой улыбкой, осматривая свои карты. -Успокойся, Чанбин, а то больше не позволю тебе тут ошиваться. -Да успокойся, я всего то пошутил, веселья ради, - он показал язык и еще раз взглянул на карты, прежде чем отложить их подальше и с улыбкой дальше смотреть на реакцию владельца этого места. -Все посмотрели свои карты? Тогда можете ставить ставки. -Ставлю миллион вон. -Пять миллионов. -Десять. -Пятнадцать. В игре участвовало всего двое и того было достаточно, чтобы следить за их словесной перепалкой, как за игрой в пинг-понг. - Ставлю пятьсот миллионов, - Чанбин протянул фишки и сытно посмотрел на более задумчивого и погруженного в свои мысли Минхо. Он подпер голову тыльной стороной правой руки и смотрел на скапливающиеся горы денег. У него было достаточно, чтобы еще минут десять играть в «Кто назовёт больше число». И в один момент он посмотрел на Джисона с широко раскрытыми глазами от того, как те бесстрашно тратят деньги на игру в карты. И тогда Минхо, наклонив голову вниз так, что его челка закрывала глаза, улыбнулся широкой и даже пугающей улыбкой. -Ставлю все на тебя, Хан Джисон, - он смотрел прямо в душу, протягивая к центру стола с вельветовым зеленым покрытием все фишки, что у него были. Даже когда все кричали что-то несуразное и потрясенно охали, он смотрел только на Джисона, будто никого там не было: только господин и его слуга. -Если ставка больше не поднимается, то можете раскрыть свои карты, - и вот момент истины, который ждали все зрители с затаившимся дыханием. Они склонили свои головы перевернутыми картами и стали кричать различные слова: поддержки, разочарования, радости, злости. -Господин Ли Минхо, мне жаль, но Вы все проиграли. Итого, выигрыш в два миллиарда четыреста тридцать миллионов пятьсот тысяч вон переходит господину Со Чанбину. Люди аплодировали победителю, но и не выгоняли проигравшего, ведь могли больше здесь никогда и не появится. Минхо встал с места, поклонился всем и ушел в коридор за те двери. За ним пошел и Джисон. Он хотел того приободрить, но увидев вполне себе довольное лицо господина, понял, что тот уже привык к проигрышам. -Зачем вы так сделали? -Поставил все выигрышные за сегодня деньги на слова парня, который тут только пару часов работает? -Именно. Я всего прислуга, которая разбила Вашу дорогую вазу и сказала обычную фразу перед большой игрой, и вы меня послушали тогда, когда не следовало. -А когда тогда следовало? -Например сейчас, - Джисон неспеша шагал к Ли, пока тот не двигался и ждал дальнейших действий со стороны Хана. -Что же я должен услышать? -Вы плохо обращаетесь с деньгами и Вам нисколько не больно с ними расставаться. -И что с того? -Мне это нравиться, господин Ли, - и он смотрел в едва заметно удивившееся лицо Минхо, который все ещё не двигался, слушая мысль до самого конца. -Что ты хочешь этим сказать? -Я согласен на Вашу сделку, господин Ли. -Ты же знаешь, что обратного пути нет? -Да, поэтому и говорю прямо сейчас. -И что же тебя переубедило? -Мне интересно, что Вы еще можете сделать, если это Вам скажу именно я. Жду не дождусь увидеть, как все пойдет ко дну от одного моего слова, - и оба стояли со злорадными улыбками, словно только что пришли с ада, но теперь они поняли, почему судьба свела их вместе. Их знакомство стало началом игры – кто кого первым уничтожит.