Я посажу тебя на цепь и обучу командам

      Осенние вечера в Джерико становились всё прохладнее и темнее, и Уэнсдей знала, что дальше сумрак будет опускаться на городок всё раньше и раньше. По правде говоря, она уже и так погрязла во мраке, обступившим со всех сторон, чувствуя себя мухой, которая запуталась в тонкой паутине. И каждое движение втягивало только глубже в темноту, как прогулка по болоту. Аддамс рассчитала всё правильно, организовав засаду буквально по заветам Робин Гуда: сама расположилась около пещеры, Юджина оставила на полпути от академии для верности, а Вещь дежурил у сарая-мастерской. Чёрное небо прилипало к неподвижным кронам деревьев, подчеркивая темноту и бесконечность леса вокруг. Не стоило надеяться, что им повезёт в первую же ночь, но Уэнсдей была настолько непреклонна в своём намерении поймать монстра с поличными, что идея разделиться в ночном лесу казалась ей оправданной. Аддамс немного нервничала в предвкушении — находясь около этой пещеры, усыпанной оленьими костями, Уэнсдей ощущала себя скорее добычей, чем охотницей. Но у неё и в мыслях не было думать, будто она боится, хотя всё вокруг казалось сейчас ещё более подозрительным и зловещим чем обычно. — Уэн…сде-е-ей… — рация оживилась обеспокоенным и прерывающимся голосом Оттингера, но тут же издала несколько неясных хрипов и странных звуков. — Юджин? — переспросила девушка, нервно сжимая кнопку связи. — Юджин, повтори! В ответ Аддамс не получила ничего, а неприятно липнущий страх забрался прямиком под кожу, будто внутривенной инъекцией. Мысль о том, что могло случиться, ударила током, и Уэнсдей стало не по себе. Не может быть такого, что она всё просчитала и случилось нечто незапланированное! Однако, по всей видимости, так оно и было, потому что после странного включения в эфир второй рации, отданной Оттингеру, больше сообщений не было. — Юджин! — повторила Аддамс. Не дождавшись ответа, Уэнсдей бросилась к месту, где оставила Юджина, проклиная себя за безответственность. Всё вокруг смешивалось в одно мутно тёмное пятно, пока девушка бежала, на ходу соображая, кто со стороны академии мог так напугать её друга. Мысль, что это мог быть монстр-убийца, разгоняла кровь по организму, и заставляла выжимать последние силы из утомлённого тела. — Уэнсдей! Помоги! Раздавшийся крик Оттингера ещё больше убедил Аддамс, что происходит что-то ужасное, если не сказать непоправимое. Теперь расчёт был лишь на одно — любой ценой успеть к Юджину, несмотря ни на что. Поэтому Уэнсдей ускорилась ещё сильнее, казалось, открывая второе дыхание в своём организме. — Юджин! Я близко! — крикнула она в ответ, несмотря на сбившееся дыхание. Оставалось совсем чуть-чуть, но когда в поле зрения Аддамс попало лежащее на осенних листьях тело мальчика, рядом никого не было. Уэнсдей тут же опустилась на грязные листья рядом, разглядывая повреждения отключившегося Оттингера. Дело было откровенно плохо — вся грудь до живота была подрана острыми и глубокими царапинами, кровь стремительно пропитывала одежду Юджина превращая серый цвет в мрачно бордовый. Несмотря на то, что органы были повреждены не сильно, он очень быстро терял кровь, а лицо его становилось всё бледнее и более безжизненным с каждой минутой. — Эй, есть здесь кто-нибудь?! — Аддамс оглядывалась вокруг, прижимая ладони к кровоточащим ранам. — Нужна помощь! Сюда! Уэнсдей тяжело вздохнула, прикидывая свои дальнейшие действия и до жути боясь в них ошибиться. Почему-то сейчас испуг перед возможным монстром вытеснило большее глубокое чувство — страх потерять одного из немногих своих друзей из-за собственной глупости. Мысли смешались в сплошной иррациональный комок, мешая Аддамс сохранять хладнокровность. — Уэнсдей? Девушка тут же обернулась на знакомый голос. Появление мисс Торнхилл оказалось настолько кстати, что у Аддамс даже не возникло вопросов. Это спасительная соломинка Юджина и никак иначе. Правильно говорят — не почувствуешь ценность чужой жизни, пока она крепко не переплетётся с твоей. — Юджин… Тут… — голос Уэнсдей неестественно сбился, словно слова давались ей с большим трудом, хотя на деле, всё просто парализовало от страха. — Надо что-то сделать…       Остальное пятно последующих событий Уэнсдей запомнила крайне смутно, в памяти отпечаталась лишь строгая просьба Торнхилл подождать её в комнате коменданта, а дальше ноги Аддамс сами повели по нужному маршруту. Это всё казалось чьей-то гротескной выдумкой, которая никаким образом не могла быть в реальной жизни. Комнатка была маленькая, если сравнивать её с чердачными хоромами Уэнсдей и Энид, но тем не менее уют прослеживался в каждой детали интерьера. Равнодушно и бегло оглядев жилище учительницы, девушка села на стул, сложив руки на коленях, и принялась ждать. Мисс Торнхилл вернулась спустя довольно много времени, за которое Аддамс уже успела обдумать все возможные сценарии развития событий: от самых безобидных до отвратительно напрягающих. Мэрилин без всякого интереса кинула взгляд на Уэнсдей, проходя вглубь собственной комнаты. — Как он? — Аддамс немедленно подскочила со стула. — Сядь, — недовольно поморщилась женщина, но тут же вернула себе своё самообладание. — Юджина госпитализировали в окружную больницу Джерико, Уимс поехала с ним. Девушка тяжело опустилась обратно на стул, нервно теребя манжеты чёрного свитера. Вообще-то ответ Торнхилл её нисколько не приободрил, а только усугубил переживания, которые и без того достигали точки кипения. В воздухе стояло напряжение, которое можно было почувствовать даже без слов. Мэрилин смотрела на Аддамс, спокойно сидящую на стуле, с явным неодобрением. Вот только спокойствие Уэнсдей было лишь внешней маской, за которой скрывался максимум тех переживаний, на какие она только была способна. — И что вы с Юджином делали в лесу? — спросила Торнхилл, упирая руки в бока. В позе женщины хоть и было что-то воинственное и строгое, но Аддамс совершенно не чувствовала от неё опасности. Уэнсдей уперлась взглядом в пол, не двигаясь, как заводная кукла, у которой закончился заряд. Вся её поза была какой-то неестественной и напряжённой до самых кончиков пальцев. Мэрилин тяжело вздохнула, сделав несколько шагов к замершей ученице. — Уэнсдей, если ты мне расскажешь, я попытаюсь прикрыть вас с Юджином перед лютующей Уимс, — объяснила учительница, одобряюще улыбнувшись. — Иначе я не смогу помочь. — Хорошо. Хотите правду? — Аддамс поднялась со стула и начала бродить по комнате. — Юджину для исследования нужна была парочка жуков с ночным циклом жизни, и он попросил меня помочь их поймать. Как вы можете догадаться, выползают из своего укрытия они только ночью. Конечно, они с Оттингером придумали оправдание на тот экстренный случай, если во время засады наткнутся на кого-нибудь. Уэнсдей вполне правдоподобно и сосредоточенно несла фиктивную версию, медленно расхаживая по комнате. Вообще-то мысленно она волновалась за самочувствие Юджина. Торнхилл усмехнулась как-то совсем недобро, и Аддамс явно ощутила, что ей совсем не хочется находиться здесь под пристальным взглядом женщины. — Разве это правда? — прямо спросила Мэрилин, снимая с носа очки. Аддамс нахмурилась от такого открытого обвинения во вранье, неужели она была настолько неубедительна… Женщина не спеша протерла тонкие линзы краем ткани кофты и водрузила обратно на переносицу, ожидая ответа от Уэнсдей. Тяжесть её взгляда давила на ученицу. — Хорошо, мисс Торнхилл, — Уэнсдей сжала губы и ещё раз подумала, прежде чем продолжить. — Но вы должны мне пообещать, что об этом не узнает ни директриса Уимс, ни кто-либо ещё. — Я не могу этого пообещать, ты же понимаешь, — угрожающая угрюмость Мэрилин сменилась мягкой улыбкой. Аддамс оценивающе посмотрела на женщину и тяжело вздохнула, потому что особого выбора у неё не было. Торнхилл могла отвести от неё удар директрисы, ведь сейчас возвращение тюремного контроля в исполнении Уимс — было последним, что нужно было Уэнсдей. Расследование влекло за собой всё новые и новые жертвы, а значит обличать преступника нужно было как можно скорее. Даже, если это тот, кому она доверяет. — Ладно, — сдалась Аддамс, на полном серьёзе решившая посвятить женщину в подробности своего расследования. — Я думаю, вы слышали о серии убийств в Джерико, объединённые странными резаными ранами и отсутствием у жертв каких-либо органов. Согласно моему расследованию это не просто серийный убийца, а ещё и изгой-оборотень. — Кто-то из клыков? — перебила хмурая Мэрилин. — Не думаю, здесь какой-то другой оборотень. Во-первых, его превращения не зависят от лунного цикла и происходят по собственной воле. Во-вторых, его не типичная внешность… — объяснила Уэнсдей, начиная вдаваться в подробности. — Мы с Юджином напали на его след и устроили ночную засаду. И если вы собираетесь сказать, что это ужасно безответственно, то не утруждайтесь, я это уже поняла! — Хм, — задумалась Торнхилл, машинально поправив волосы. — Но если ты знала, что это изгой, почему не сказала директрисе Уимс? — Она склонна скрывать правду в своих интересах, — с недовольством парировала девушка. — Я намереваюсь продолжить своё расследование одна, чтобы больше никто не пострадал! Я не позволю этому монстру есть моих друзей и думать, что это я его подкармливаю! — Брось это, — неожиданно холодно сказала учительница. — Неужели тебе не хватило жертв? — Их будет ещё больше, пока я не остановлю монстра! — возмущённо отозвалась Аддамс. — Как же… Ладно, можешь идти и постарайся добраться до своей комнаты без приключений, их на сегодня достаточно, — убедительно попросила Мэрилин и, подумав, добавила. — Я настоятельно попрошу мисс Уимс ввести комендантский час. И да, Уэнсдей, я за тобой приглядываю.

***

      Шериф даже не удосужился оградить место преступления жёлтой лентой, хотя здесь в отличии от случая на ярмарке факт нападения был на лицо, и Уэнсдей поморщилась от некомпетентности. Это было точно нужное место, но от мрачного сумрака ночи сейчас не осталось и следа. Вокруг было тихо, деревья были такими огромными и таинственными, словно они хранили тайну произошедшего этой ночью. Носком ботинка Аддамс пнула кучку листьев, которые тут же в шорохом разлетелись в разные стороны. Настроение у неё было весьма подавленное и причин этому было предостаточно: её собственная беспомощность, бесполезная засада, Юджин в коме… Уэнсдей присела прямо на землю, проводя пальцами по листьям, перепачканным грязью и кровью, и подтянула колени к груди. Ветер раскачивал над её головой кривые ветки и гонял листья, перекидывая их с места на место. Аддамс понимала, что, сидя здесь, ведёт себя нелогично и непоследовательно, но не могла ничего поделать с сиюминутным порывом придти сюда. Все мысли куда-то пропали, а в глубине её души что-то заунывно и мучительно надрывалось. Уэнсдей никогда не думала, насколько сама была близка к смерти той ночью, но понимала, конечно, совершенно точно: она подвергла Юджина огромной опасности и еле успела, чтобы спасти его. Мысль о том, что жизнь знакомого ей человека может закончиться по её вине, уже не радовала Аддамс, как раньше. Хотя девушка никогда не повиновалась ни судьбе, ни её знакам, сейчас она чувствовала себя совершенно бессильной и не знала, что следовало сделать. — Что, убийца вернулся на место преступления? — прозвучало позади неё. Аддамс даже не вздрогнула, хотя услышать кого-то здесь было неожиданно. Она была настолько погружена в переживания за друга, что не удивилась бы даже возвращению убийцы к месту нападения. А если бы и увидела его рядом с собой, то наверняка не смогла бы обороняться из-за накатившего из ниоткуда бессилия. — Или сделать работу за твоего отца, — недовольно ответила Уэнсдей оборачиваясь на подошедшего Тайлера. — Ауч, — задето отозвался Галпин, хотя девушка буквально слышала в его словах оттенок улыбки. — Когда ты грустишь, ты наступаешь ещё быстрее. — Или ты, или тебя, помнишь? — хмуро парировала Аддамс. — А вот что делаешь здесь ты? — Гуляю с Элвисом, — Тайлер присел на корточки рядом с ней. — И, возможно, ищу с тобой встречи. — Зачем? — без особого энтузиазма спросила Уэнсдей. — Мы не общались с Вороньего бала, и, кажется, мне нужно извиниться, — Галпин звучал довольно искренне, по всей видимости, он действительно жалел о своих словах. — Я не должен вести себя, как будто ты моя собственность, формально мы же, надеюсь, друзья? В общем, извини, если я вдруг вёл себя дерьмово по отношению к тебе. — Не ты один, не ты один… — вздохнула Уэнсдей, припоминая свою ссору с Ксавье. — Слышал, что тут произошло, — всё ещё чувствуя себя неудобно, Тайлер сменил тему. — Ты его знала? — Да, я была с ним той ночью, — неожиданно честно отозвалась девушка. — Мы ставили капканы на монстра-убийцу. — Хах, — посмеялся Галпин, но тут же опомнился. — Погоди, ты не шутишь? Внезапно Аддамс резко, с шумом втянула в себя воздух, повернулась к юноше и смерила его взглядом, давая понять, что говорит она предельно серьёзно. Их лица были близко друг к другу, намного ближе, чем было комфортно Уэнсдей, поэтому она поднялась с земли. Тайлер тоже поднялся с корточек. — Чёрт, сочувствую, — пробормотал юноша, запуская руку в кудрявые волосы. — Дерьмо иногда происходит. — Никак не могу перестать думать об этом, — недовольно цокнула она. — Как я могла просчитаться и почему не учла это… — Тебе надо отвлечься, — с готовностью кивнул юноша. — Не хочешь, например, завтра вечером посмотреть кино? — Не хочу, — хмуро ответила Аддамс, явно не собираясь тратить собственное время на всякие глупости. — У меня другие планы. — Сидеть в лесу и корить себя за ошибки? Так ты только ещё больше зациклишься на произошедшем, и твоему другу это вряд ли поможет, — с ироничной улыбкой объяснил Галпин. — К тому же… Кажется, за тобой должок за копии материалов шерифа. Укор за ответную услугу за сканы дел, которые достал Тайлер, возымел действия, да и в глубине своей чёрной души Уэнсдей понимала, что парень сейчас как никогда был прав, но сдаваться так быстро не собиралась. Девушка нахмурилась, обдумывая его предложения, вернее варианты отказаться от неясного досуга. — Уимс установила комендантский час в академии, — равнодушно рассказала Аддамс. Вообще-то запрет директрисы её не слишком-то беспокоил, но ночи становились всё опаснее. — Тебе и не придётся, — Галпин фирменно улыбнулся. — Я всё устрою! Давай… мгм… завтра в восемь у склепа? — Хорошо, Тайлер, — наконец, решительно кивнула Уэнсдей. — Просто просмотр кино без прочих двусмысленностей.       Остаток дня прошёл абсолютно точно также как и его начало — смазано, неприятно и в высшей степени раздражающе — сконцентрироваться на домашнем задании не получалось, роман получался натянутым и фальшиво оторванным от реальности, смычок виолончели упрямился и не поддавался пальцам. Даже сон никак не шёл, заставляя Аддамс пялиться в потолок вместо драгоценного отдыха для организма. Вина буквально съедала Уэнсдей изнутри, но с каждым отмершим от внутреннего переживания нервом мысль о том, что Оттингер сейчас под присмотром, становилась всё более весомой и успокаивающей.       С Ксавье девушка так и не общалась с самой их ссоры ночью после Вороньего бала. Капризно, упрямо и злонамеренно. А ещё, руководствуясь какими-то примитивными знаниями о людских чувствах, Аддамс упоминала предстоящий вечер с Тайлером в разговорах с Энид, стоило Торпу появиться в её поле зрения. Работало неплохо, юноша вздыхал с плохо скрываемым недовольством от долетавших обрывков фраз, а Уэнсдей едва сдерживала высокомерную ухмылку. Синклер же с энтузиазмом радовалась за подругу, но о такой резкой смене объекта симпатии всё же спросить не решалась, только тешила прозрачную надежду, что когда Аддамс созреет, то всё ей сама расскажет. Говорят, больнее всего для человека, когда его не замечают, видимо, Уэнсдей и решила проверить эту теорию. На самом деле, Аддамс и не знала, как ей действовать дальше в отношении Торпа. Иногда девушка ловила себя на мысли, что стоит возобновить общение с ним исключительно из корыстных целей, всё-таки он был единственным подозреваемым, с другой стороны, извиняться Уэнсдей не собиралась, даже когда ловила на себе напряжённый и настырный взгляд Ксавье. Сложнее всего было выдерживать те лекции, на которых они сидели вместе, потому что оба они были слишком упрямы и чтобы помириться, и чтобы отсесть друг от дружки. В ожидании вечера Уэнсдей начала испытывать лёгкий интерес к идее Тайлера и тому, как он собирается обходить запрет на покидание кампуса студентами. Невермор был тёмным, зловонным омутом, в котором чертей было больше чем в аду — это нервировало. Тайлер — прозрачный ключ, невесть откуда взявшийся в холодной земле, в который можно было нырнуть и также легко вынырнуть. Сын шерифа был беспроблемным и абсолютно нормальным, и Аддамс поверила. Наконец Уэнсдей отвлеклась и расслабилась, пуская вечер на самотёк. Никто же не умрёт, если она пару часов проведёт в компании парня, верно? От помощи Энид в сборах Аддамс отказалась, чем немало расстроила подругу, которая уже собиралась приложить когтистую руку к образу. Тем более, что Уэнсдей не собиралась наряжаться и всячески отрицала, что грядущий просмотр кино с Тайлером это свидание. Уходя, Аддамс приказала Вещи всё время её отсутствия печатать на машинке, создавая видимость присутствия в комнате, хоть она и предполагала, что как только за ней закроется дверь, рука сбежит сплетничать с оборотнем. — Удачи на свидании! — Вещь характерно потёр палец о палец. — Это. Не. Свидание! — отчеканила Уэнсдей, смотря то на конечность, то на Энид. — Обоим говорю!       До склепа Аддамс добралась довольно быстро, подстёгиваемая лёгким желанием не проводить ни минуты в ночном лесу без особой надобности. Тайлер уже стоял вплотную к каменной постройке, подпирая её спиной, как Атлант, и, увидев Уэнсдей, улыбнулся. Юноша её всё же удивил, устроив свидание прямо в склепе Крэкстоуна. Гуди бы определённо оценила, подумалось Аддамс. Галпин явно приложил к оформлению кучу сил, это было видно по бережно разложенному на полу пледу, по притаившемуся проектору с заготовленной плёнкой и, главным образом, по яркой гирлянде, обвивавшей древние колонны. Уэнсдей замерла на входе, разглядывая украшенный зал, и не сразу заметила, что Тайлер уже стоял у проектора. Пройдя к пледу, девушка присела и с интересом продолжила оглядываться вокруг. — Жареная кукуруза? — уточнила Аддамс, вглядываясь в бумажный пакет. — Попкорн, — любезно поправил парень. — Золото всех кинотеатров, на котором они сшибают тысячи долларов. — Очередное примитивное явление массовой культуры, — пожала плечами Уэнсдей, но, видя выражение лица Галпина, добавила. — Без обид. Тайлер скопировал её движение плечами и завёл допотопный проектор, осветивший комнату и белую простыню ярким лучом. Под громкую заставку «Блондинки в законе» он сел рядом на плед рядом с Уэнсдей, вторгаясь в её личное пространство и соприкасаясь плечами.       Вечер прошёл не так дурно, как Уэнсдей предполагала, фильм оказался настоящей пыткой: от беспросветной тупости главной героини хотелось сделать лоботомию, от обилия картонных клише хотелось сжечь живьём сценариста, от примитивного юмора хотелось пустить себе пулю в висок, а излишне сладкая и ванильная концовка будто бы насмехалась над всеми шедеврами кино. В целом, забавный фильм, справившийся со своей целью отвлечь девушку от реальности. — Это была настоящая пытка, — отрезюмировала Уэнсдей, придя в себя только в конце титров. — Спасибо. — Слушай, Уэнсдей, — начал Тайлер, выключая проектор. — Я не уверен, что тебе понравится сказанное мною, но и молчать больше не хочу. Девушка с любопытством подняла взгляд на Галпина, ожидая признания в чём-то восхитительно отвратительном, чтобы впечатлиться окончанием не-свидания. Прежде чем продолжить свою речь, юноша аккуратно сложил проектор в специальную сумку, чем не мог не вызвать уважение со стороны Аддамс — всё же к старым вещам они оба относились аккуратно. Наконец, Тайлер разобрался с техникой и подошёл к Уэнсдей, тут же вовлекая её в зрительный контакт. — Я не хочу быть просто друзьями… — неожиданно заявил юноша, заставив её озадаченно моргнуть. — У тебя это пройдёт, как только узнаешь меня лучше, — совершенно серьёзно ответила Аддамс, при этом решительно кивая. — Не надо, — Тайлер чуть наклонил голову, добродушно хмыкая. — Не обесценивай мои чувства. — Как ты мог заметить, я плохая подруга, — Уэнсдей нахмурилась, не зная, как ей переубедить Галпина не делать шаг в пропасть. — А тем более девушка. Я буду игнорировать, плевать в душу И всегда ставить свои интересы выше. — Можешь и дальше пытаться оттолкнуть меня, но это не сработает, — парень широко улыбнулся и развёл руки в сторонах, дескать «ничего не могу поделать». — Твоё завуалированное предложение — самая большая ошибка, — равнодушно заметила девушка, тщательно скрывая свою заинтересованность. — Возможно, — Тайлер пожал плечами, но даже не расстроился такому ответу. — Совершенно точно, — остро парировала Аддамс. — Хорошо, Тайлер, я подумаю над твоим предложением и дам ответ… Юноша сделал ещё шаг к Уэнсдей, сократив дистанцию между ними, и протянул свои руки для объятия. Стоило ему едва задеть её махровый чёрный свитер, ткань тут же ударила по пальцам Галпина током, на что тот лишь улыбнулся и убрал руку. Значит, рано.       По возвращению в свою комнату Аддамс немедленно разыскала Энид, которая оказалась на балконе. Уэнсдей решительно вылезла через окно и, подойдя к балконному ограждению, оперлась на него локтями. Вдали лес сжирала бездушная темнота. — О, ты уже вернулась? — радостно отметила Синклер. — Как прошло? — Интересно, — откликнулась Аддамс, совсем не понимая, как ей подступиться к нужной теме разговора. Уэнсдей задумчиво побарабанила пальцами по каменному ограждению балкона и вздохнула. Это действительно был познавательный опыт, возможно Аддамс даже сочла бы его хорошим, если бы не странное послевкусие недосказанности. Однако её ещё можно было пережить, а вот с запутанностью в собственных эмоциях, которые вызывали и Тайлер, и Ксавье, дело обстояло сложнее. — Энид… — Уэнсдей оказалась в довольно непривычном для себя замешательстве. — Дело в том, что… Мне нужна твоя помощь. В силу своей малоопытности в делах такого рода, мне нужна консультация… — В делах какого рода? — Синклер в непонимании уставилась на подругу и прищурилась, кажется, догадываясь. — Погоди, мы об отношениях сейчас? Аддамс коротко кивнула, тут же отворачиваясь к мрачному лесу, на который уже опустилась ночная темнота. Разговаривать было ещё тяжелее, чем признать свои чувства, а игнорировать их становилось совсем невозможно. Ведь если их принять, они уйдут на задворки памяти, как пройденный в классе урок? По крайней мере, Уэнсдей очень рассчитывала на это. — И что ты хочешь узнать? — после недолгой паузы всё же полюбопытствовала Энид. — Нормально ли, что возможно… Мне немного симпатичны две абсолютно противоположные личности? — быстро протараторила Аддамс, не давая себе шанса отступить. С проблемами надо бороться решительно, иначе какой тогда смысл? Оборотень вскинула брови, не ожидая такой эмоциональной честности, и задумалась, грешным делом прикидывая, о ком речь. Однако попытка не увенчалась успехом и Синклер, зная каким странным может быть выбор Аддамс, не стала переходить на личности. — Насколько… противоположные? — Энид с любопытством посмотрела на подругу и наклонила голову. — Один не тот, кем хочет казаться всем вокруг, и меня манит эта тьма в нём. Как что-то притягательное до ужаса… — Уэнсдей поймала себя на мысли, что эти слова из её рта звучат не так глуповато, как она ожидала. — А второй для меня что-то вроде надёжного убежища, просто спокойствие, которое меня уравновешивает. — Позволь тебе кое-что объяснить: не может быть одновременно две любви, что-то из этого ложь, — в ответ на удивленный взгляд девушки Энид лишь пожала плечами. — Может быть дружеская симпатия или доверие. Ты просто новичок в сфере эмоций, вот и путаешь размытые грани. — И как мне определить, что конкретно ложно? — переспросила Аддамс, но, видя, как неловко улыбается подруга, поняла сама. — Ну, конечно, никак… Поэтому я и не люблю эмоции, они всё усложняют и затуманивают истину. — Путаться и ошибаться — это нормально, Уэнсдей, ты же живой человек, — улыбнувшись, оборотень подбодрила её. — В конечном счёте, чувства — это то, что отличает нас от животных! — От животных нас отличает прямохождение, наличие речи и способность к целенаправленной деятельности, — проворчала Уэнсдей, не находя слова подруги успокаивающими. — Возможно и так, — Синклер неопределённо пожала плечами в полосатой кофте. Энид вернулась обратно в комнату — только окно и скрипнуло — Уэнсдей осталась на балконе одна, глядя в черноту ночи и заранее испытывая только мрачные чувства по поводу завтрашнего дня. Родительского дня.