Я посажу тебя на цепь и обучу командам

      Ксавье без удовольствия завтракал, сидя на железной койке, жёсткость которой чувствовалась даже сквозь матрас сомнительных качества и чистоты. Еду без вкуса, зато с отвратительным запахом притащил шериф Галпин, заодно напомнив о том, что сегодня отвезёт его в тюрьму штата. И скромно добавил, что Винсент Торп ещё ничего не ответил на новости о своём сыне. От этого Ксавье хотелось даже рассмеяться — письмо, скорее всего, затерялось на просторах электронной почты отца, а дозвониться через многочисленных агентов было той ещё задачкой. Торпу-младшему даже и не хотелось видеть сейчас старшего, потому что он прекрасно понимал с каким осуждением и ненавистью он столкнётся. В момент, когда его тайна всё же раскроется, удобное, немое соглашение о невмешательстве в жизни друг друга сгорит дотла. И на оставшемся пепелище Ксавье и Винсент вряд ли найдут общий язык.       Иногда парень размышлял об Уэнсдей, которая покинула его также неожиданно, как и наведалась. Обиднее становилось хотя бы от того, что она не соизволила попрощаться с ним и даже извиниться. Видимо, крутые повороты какого-нибудь нового детектива оказались интереснее. Впрочем, извинялась ли Аддамс хоть раз? Нет. Уэнсдей не нужна была даже дружба с Ксавье, и от этой мысли ему становилось невыносимо тоскливо.       Будущее было размыто в тёмном тумане, заглянуть за который не представлялось никакой возможности. У Ксавье Торпа до знакомства с Уэнсдей Аддамс было всё: учёба в любимой академии, несколько верных друзей, вполне конкретные планы на будущее, приемлемые отношения с отцом. И это угасло за один чёртов семестр, становясь мёртвым с каждым днём. Та самая тусклая жизнь, которая раньше казалась данностью и радовала, теперь казалась чем-то навсегда потерянным. Разбитое сердце и ощущение собственной чудовищной сущности выжигало изнутри. Это было ужасно, как мечта больного о выздоровлении от неизлечимой болезни, или как мучительная надежда самоубийцы на быструю и лёгкую смерть. Никогда в жизни Ксавье не чувствовал себя таким мёртвым. Собственная личность становилась всё более и более зыбкой и размытой, и Торп ждал предстоящей ему атаки психологической агонии, через которую в любом случае придётся пройти.       Когда они вышли из полицейского участка, уже был вечер, и Ксавье даже смог сделать несколько полных вдохов ночного воздуха, прежде чем в спину его толкнул помощник шерифа. Впереди была только пугающая неизвестность, которая вилась удавкой где-то в районе шеи. И ощутимой цепью на запястьях. Для Торпа это была первая поездка в полицейской машине, тем более в качестве преступника за решеченной стенкой. — Прости, приятель, — криво усмехнулся шериф. Ксавье не ответил, позволяя Галпину приковать цепи к полу в машине. Вряд ли это было безопасно для самого парня в случае какой-нибудь аварии, но Торпу было всё равно, поэтому он молча поддавался. В конце концов, если Доновану так будет спокойнее, то почему бы и нет. Ксавье откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, но долго в тишине они не продержались. — Слушай, — шериф отвлёкся от дороги, обернувшись. — Ты мне можешь вот чего сказать… Зачем ты их всех убивал? Парень нахмурился такому вопросу в лоб, даже не зная, что должен на него ответить. Сейчас любое неверное слово было сродни прыжку на весеннем льду. Да и что мог сказать Торп? Как минимум, смерть Роуэна уж точно была на его совести. Увидев, как его окончательно сошедший с ума друг пытался прикончить Уэнсдей, звериная ипостась буквально сама вырвалась из Ксавье, выкрашивая воспоминания о том моменте в мутное пятно. Мутное пятно с вкраплениями багряной крови, разлетавшимися каждый раз после взмаха когтей. Гребаный хайд внутри не поддавался контролю, особенно тогда, когда Торп был до предела расстроен, что Аддамс пошла на ярмарку с Тайлером. Искаженное злобой и решимостью лицо Роуэна, прижимавшего своим телекинезом девушку к дереву, подписало ему смертный приговор. Ксавье точно не помнил, как хайд взял контроль над телом, потому что последними воспоминаниями в его голове были лишь затопляющая всё злость и острое желание помочь Уэнсдей. — Не для протокола, — внезапно добавил Галпин. — Если я скажу, что не убивал, то вы мне не поверите, да? — поинтересовался Торп, чуть склонившись вперёд. Сквозь решётку, в зеркало заднего вида Ксавье разглядел, как Донован усмехнулся и пожал плечами. Торп не мог винить шерифа за его реакцию, мужчина явно за время своей службы повидал много преступников, уверяющих, что они невиновны. К тому же, иногда Уэнсдей была весьма убедительна.       Внезапно встроенная рация ожила нестабильными помехами и переговорами на линии. Галпин перехватил руль одной рукой сверху, а второй взял рацию и, нажимая на кнопку приёма, вышел на связь. — Шериф, вы далеко от Невермора? — послышался обеспокоенный голос помощницы шерифа. Ксавье, до того смотревший на скованные цепью собственные запястья, поднял голову от упоминания академии. Должно быть, случилось что-то действительно серьёзное, раз уж Уимс позвонила в полицию. И что-то подсказывало Торпу, что Уэнсдей определённо к этому причастна. — Что у них там? — вымученно спросил Донован. — Я не знаю… — женщина с сомнением помолчала. — Что-то явно происходит, и директриса Уимс не отвечает. — Ричи, я не могу колесить с преступником по городу! — раздражаясь, цокнул шериф. — Отправь кого-нибудь ещё. — В том-то и проблема, — замялась Сантьяго и как-то неуверенно добавила. — Больше некого… Ну, не убежит же он в самом деле… Галпин нерешительно обернулся на Ксавье, который ответил ему равнодушным взглядом и позвенел цепью для большей убедительности. Бежать ему было некуда и незачем, а вот обеспокоенность за друзей росла в геометрической прогрессии. Донован тяжело вздохнул и сделал резкий поворот на 180 градусов на пустой дороге, заставляя шины скрипеть. Торпа ощутимо качнуло в противоположную сторону, и он чуть не завалился набок. По шерифу было видно, что такие манёвры для него не впервой. Почему-то смотря на не слишком-то довольное лицо Галпина, Ксавье подумал, что мужчине хотелось бы находиться на территории изгойской академии как можно меньше времени. Интересно, всегда ли Донован так скептично, а иногда с откровенными пренебрежением и предвзятостью относился к изгоям? — Шериф, можно вопрос? — неожиданно подал голос Торп и, копируя манеру шерифа, добавил. — Не для протокола. — Валяй, — добродушно согласился Галпин. — Почему вы недолюбливаете изгоев? — парень даже не стал выбирать более сглаживающую формулировку. Всё равно ему терять нечего. Неожиданно Донован искренне рассмеялся, чем изрядно удивил юношу, и посмотрел на Ксавье в зеркало заднего вида. Торпу стало как-то странно от реакции мужчины. Он ждал злость, иронию или нежелание отвечать, но никак не смех. — Я недолюбливаю подростков, которые лезут не в свои дела, нарушают общественный порядок или совершают преступления, — картинно загибая пальцы свободной руки, ответил шериф. — Типа тебя или твоей подружки Уэнсдей. Нормальность здесь второстепенна. А что до моего личного отношения к изгоям… Галпин на секунду задумался, а губы его расплылись в неподдельной улыбке. Ксавье мог поклясться, что впервые видит шерифа таким. — Вот чёрт! — улыбка исчезла с его лица также неожиданно, как и появилась. — Поворот проскочили… Донован затормозил, а потом сдал назад, возвращаясь к съезду по направлению к Невермору. Сердце Торпа пропустило несколько ударов, он и не думал, что увидит академию в ближайшее время. Не доезжая до здания, шериф остановился и вновь взял рацию. — Офис, приём, это шериф Галпин, — мужчина сделал короткую паузу, а после продолжил. — Ричи, я на месте. Есть новости? — Никаких, сэр, — отозвалась Сантьяго. — Разве что какие-то подозрительные движения около склепа Джозефа Крэкстоуна. Чертовщина какая-то… — И его проверю, — кивнул Галпин. — Конец связи. Ксавье равнодушным взглядом проследил за тем, как мужчина надел шляпу и машинально поправил кобуру. Забрав ключи от машины, Донован хлопнул дверью и направился в сторону леса.       Галпин не возвращался уже какое-то время, но юноше по большей части было всё равно. Хотя скука ощутимо давала на голову. Торп пробовал размялся, насколько это позволяли на цепи; пытался считать до тысячи, пока не надоест; представлял, что рисует в своей мастерской, даже по памяти читал какие-то стихи. Наконец, приближающийся силуэт оторвал Ксавье от безделья. Водительская дверь открылась и, Торп, уже заготовивший вопрос о случившемся, поперхнулся воздухом, увидев, кто лезет в салон. Вместо ожидаемого шерифа внутри оказался дядя Уэнсдей. — Мистер Аддамс?! — удивленно радостно поприветствовал Ксавье. — Привет, мистер хайд, — в тон ему ответил Фестер и принялся шарить по бардачку в поисках ключей от наручников и цепи. — Боюсь, что Уэнсдей очень нужна твоя помощь! — Что с ней случилось? — спросил парень, опуская подразумеваемое слово «опять». Вещь сбежал с плеча мужчины, жестами говоря, что поищет ключи. Фестер кивнул и открыл дверцу машины со стороны Торпа, рассматривая цепь и прикидывая, как от неё освободиться. Учитывая тот факт, что Уэнсдей вряд ли понравится, если дядя сломает Ксавье пару пальцев, то оставалось единственное решение — найти ключи от наручников, а потом просто снять их с крепления к цепи. Торпа не очень-то волновало, что побег фактически был ещё одним преступлением, который шериф не преминёт записать на его счёт. Сейчас главным было другое — судя по тону Фестера дело было серьёзное и Уэнсдей была в реальной опасности. Вещь кропотливо рылся в бардачке машины под чёткими указаниями Фестера, которые, надо сказать, не особо помогали. Когда рука, наконец, нашла ключи от наручников, то тут же забралась на крышу машины, передавая их мужчине. Дядя Уэнсдей расстегнул наручники, попутно отстегивая их от самой цепи, и освободил Ксавье. — Краткое содержание предыдущих серий… — начал было Вещь, но был бесцеремонно перебит. — Пятипалая ты ошибка эволюции! Я знал, что твоё увлечение мексиканскими сериалами до добра не доведёт, mi amigo! — недовольно буркнул Фестер на такую долгую преамбулу. — В общем, Уэнсдей выяснила, что за всеми убийствами стоит эта ваша рыжая психичка! Ну, знаешь, с круглыми такими очками! — Мисс Торнхилл? — изумленно подсказал Торп, наблюдая, как мужчина двумя руками изображает очки. — Уэнсдей хочет побить свой рекорд по вседозволенности и посадить как можно больше народу за решётку? — Э, нет, парень, — дядя Уэнсдей тепло хлопнул его по плечу. — Всё серьёзно! Мы с Вещью всё поняли. Ксавье вылез из машины, потирая измученные покрасневшие запястья пальцами. Всё тело ломило от неудобной позы, словно по Торпу проехал асфальтоукладчик. Он поднял руки вверх и потянулся, стараясь как можно сильнее напрячь уставшие мышцы, чтобы вернуть их в рабочее состояние. — В книге, что моя гениальная протеже умыкнула из библиотеки Белладонны, есть пророчество, которому суждено сбыться в ночь кровавой Луны, — продолжил Фестер и поднял голову к небосводу. — Смекаешь? — Угу, — ответил Ксавье, после того как повторил его движение. Знамение на сегодня. — Что в пророчестве? — Если кратко, то восставший пилигрим, люто ненавидевший всех изгоев, захочет отомстить за свою смерть, — дядя Уэнсдей привёл краткую выжимку из десятка страниц, что они недавно прочли с Вещью. — А ещё некий потомок ведьмы, убившей его, вступит с ним поединок, который, скорее всего, оставит Невермор в руинах. Я, конечно, академию на дух не переносил, но это слишком. — И этот потомок — это Уэнсдей? — картинка в голове Торпа начинала собираться воедино. — Бинго, — кивнул Фестер, подталкивая юношу в сторону академии. — Идём, остальное по дороге. Второе приглашение Ксавье не было нужно, и он с готовностью пошёл вслед за мужчиной и рукой. Парень не задавал лишних вопросов и не спрашивал, куда они идут, чувствуя, что Фестер ведёт его туда, где ему нужно оказаться. Правда, вопросов у него было всё равно приличное количество. — Но я не понимаю, причём тут Торнхилл? — спросил Торп, картинка в голове которого никак не сходилась. — Мы и не подозревали, что она как-то с этим связана, — пожал плечами мужчина, не замедляясь. — Уэнсдей как раз направилась обвинять её в убийствах. Хотя само по себе это не доказательство, ну, кто не убивает людей время от времени? Даже, если и вытаскивает какие-то органы, все мы со странностями! Ксавье буквально ощутил в этих словах намёк на него. Причём слова эти не таили в себе ни осуждения, ни неодобрения. Удивительно, как при всей непосредственной легкомысленности мужчина становился серьёзным, когда дело доходило до опасности, касающийся племянницы. — Но потом я подумал, и всё встало на свои места! Не знаю, возвращал ли ты когда-нибудь мёртвых к жизни, но основная сложность в том, что органы быстро умирают и разлагаются. Соответственно, для жизнеспособности вчерашнему покойнику нужны новые! А значит эти органы, скорее всего, для почившего Крэкстоуна. Таких ведь совпадений не бывает! — Фестер тяжело вздохнул, признавая неудачу. — Тогда мы с Вещью хотели предупредить Уэнсдей, но опоздали. Эта злобная психичка её куда-то потащила. Я ещё подумал, почему моя девочка не отбивается, ведь знает столько приёмов! Но проблема в том, что она была без сознания. Торп подумал, что грудь сейчас разорвётся от переполняющей его ненависти. Как Торнхилл только посмела прикоснуться к Уэнсдей?! Зверь внутри скребся когтями и подвывал, подписываемый неожиданным всплеском нефильтрованной злобы. — А потом я пригляделся… — тяжело вздохнул мужчина. — Никакая она не Мэрилин и уж тем более не Торнхилл! Раньше её звали Лорел Гейтс — Мистер Аддамс, но почему я? — неожиданно задал главный вопрос Ксавье. — Почему вы не пошли к шерифу, например? — Он у меня не вызывает доверия после дела моего брата… Если он и тогда занял сторону Гейтсов, то сейчас и смысла нет к нему обращаться! — беззаботно объяснил Фестер и, чуть погодя, добавил. — А тебе доверяет Уэнсдей. — Вы что-то путаете, — горько усмехнулся Торп. — Если пропустили последние новости, то она считает меня убийцей и монстром. — Ну, и как это, по-твоему, мешает тому, что я сказал? — озадаченно переспросил мужчина. — Поверь мне, уж я-то точно знаю свою протеже с косичками! Если кто-то и есть в её вкусе, то не меньше чем ты. Ксавье, услышав эти слова, остановился, как вкопанный, и уставился на Фестера, словно видел его впервые. Лицо Торпа выражало растерянность, страх и ещё какой-то неописуемый набор эмоций, из которых мужчина понял только одно — он не хотел бы оказаться на месте этого парня, даже при всей любви к своей племяннице. Ксавье посмотрел в сторону здания академии, за которым было видно буйство яркого пламени. Что же, к такому он был явно не готов, но что-то подсказывало Торпу, что в эпицентре обязательно найдётся Уэнсдей. Даже если её там нет, Ксавье может спасти парочку изгоев. Торп попросил Фестера и Вещь остаться на дороге и по возможности вызвать хоть какую-нибудь подмогу, а сам двинулся к Невермору. Ускорившийся ритм сердца оглушал парня, пока он бежал, а земля ускользала из-под ног. Только чудом Ксавье успевал перебирать ногами и притормаживать на неровностях.       Внутренний двор выглядел непривычно, пока в траве бушевало огненное пламя, взявшееся не пойми откуда. Вдалеке, где был фонтан, горело дерево, которое всегда склоняло свои ветви к воде. Во всей этой картине было что-то ужасно неправильное, словно этот огонь выжигал не территорию Невермора, а сердце. Мимо Торпа с криком пронёсся ворон, иррационально летя в самую гущу пожара, а не наоборот, и это вывело парня из ступора. Медленно Ксавье пошёл внутрь, мысленно собираясь увидеть не самую приятную картину. Было тяжело даже думать, что если пророчество, о котором ему рассказал Фестер, сбудется полностью. Это означало пепелище в руинах и горы обуглившихся трупов тех, кого он раньше знал. — Ксавье? — этот удивлённый голос он ни с кем не мог перепутать. — Бьянка? — Торп обернулся и был несказанно рад видеть девушку. — Где все? — Ты откуда в таком виде? — удивлённая Барклай сделала шаг к нему навстречу, но, видя, что он не собирается отвечать, сказала. — Все внутри… Кажется. — Откуда я, не самый важный вопрос сейчас, — отчаянно отмахнулся Ксавье. — Слушай, нужно всех вывести из академии хотя бы в лес. Мы же Белладонна, мы должны защищать, если не сам Невермор, то хотя бы тех, кто в нём учится! Торп рассуждал здраво и, хотя его внезапное появление после пары дней отсутствия смущало сирену, она была полна решимости согласится со сказанным. Наконец, их обществу выпала достойная возможность показать всем, что они не просто подростки, которым дозволено чуть больше, но и скрытая опора Невермора. Бьянка кивнула. Ксавье боролся с тяжестью, наливавшей его грудь свинцом, и когда Барклай уже собиралась рвануть внутрь здания академии, он остановил её, придержав за локоть. На языке оставался единственный вопрос, волнующий Торпа прямо сейчас. — Где Уэнсдей? — В четырёхугольном дворе… — девушка подождала, обдумывая стоит ли ей продолжать. — С пилигримом, который восстал из мёртвых. Ксавье почувствовал, как неприятный комок подкатывает к его горлу. Что там Аддамс говорила о своей смерти от рук пилигрима? Вот чёрт! Чтобы страх спазмом сжал грудь, хватило одной мысли, а после мозг просто-напросто отключился, позволив внутреннему бешенству вырваться наружу.