Изломы вероятности

      — Вы еще здесь, мисс Стейси? — с наигранным удивлением воскликнул Кертис, столкнувшись с практиканткой на выходе из лаборатории. — А как же ваш невероятно важный ужин?       — Я как раз на него опаздываю, — лучезарно улыбнулась Гвен и, бросив взгляд себе за плечо, добавила: — Я убрала лабораторный стол и выгрузила все полученные данные в общую БД. С моей стороны было бы крайне бестактно оставить на рабочем месте бардак. Особенно после того, как вы пошли мне навстречу.       — Сытный ужин в кругу семьи важнее всего, — заявил Курт, улыбаясь в ответ. — Даже великих научных открытий.       — Ну-у, — девушка повела плечами, и ее глаза озорно сверкнули, — круг не совсем семейный.       — Ждете кого-то еще? — с вежливым любопытством осведомился Кертис.       — О да, — фыркнула Гвен. Ее щеки чуть покраснели. — Одного мрачного побитого жизнью юношу с томным взглядом загадочных глаз.       — Оу, — выдал Курт, одновременно удивившись и обрадовавшись. Наконец-то! Такая очаровательная и умная девушка, как его ученица, не должна оставаться одна. — Знакомите родителей с молодым человеком? Не сказав мне при этом ни слова?.. Смелый ход. Кто же этот таинственный кавалер?       — Для вас он не таинственный, — рассмеялась Гвен. — Это Питер Паркер, вы приглашали его сюда несколько недель назад.       — О, — выдохнул Кертис. Его словно ударили по голове. Где он? Кто он? Что… — Вы… встречаетесь с Питером? Давно?       — Не очень, около двух недель, — сказала Гвен, и ее щеки загорелись ярче. — Так уж вышло, что мы ходим на одни и те же лекции в университете. Раньше особо не замечали друг друга, но после той экскурсии все как-то само собой…       — Понимаю, — улыбнулся Курт. — Что ж, приятного вечера, мисс Стейси.       — Благодарю, доктор. Доброй ночи. — Помедлив, девушка поправила рукав его лабораторного халата, подвернутого на правой руке выше локтя. — Не засиживайтесь, прошу вас. Вы нехорошо выглядите.       Курт что-то ответил. Что-то дружелюбное, подходящее случаю. Улыбнувшись в последний раз, Гвен, стуча каблучками, заспешила к ближайшему лифту. Какая она красавица — стройная, гибкая, с густыми светлыми волосами и яркими серо-голубыми глазами. Настоящий подарок. Любой парень посчитал бы за счастье быть рядом с ней. Питер заслужил это счастье. Они хорошо подходят друг другу. Умные, смекалистые, живые…       «Они встречаются, — подумал Курт. И этот факт наконец свалился на него со всей неумолимой силой и ясностью. — Уже две недели. О боже».       Дыхание перехватило. Тяжело сглотнув, доктор Коннорс вернулся в лабораторию. Работа. Сейчас главное работа. Прочее подождет. На горизонте, кажется, забрезжил успех. В организме Фредди заметны серьезные изменения: скорость свертывания стала еще выше, температура тела упала, но вместе с этим вырос уровень иммунитета и, что важнее всего, регенерации. Результаты тестов показали, что длина ампутированной конечности стала значительно больше. «У нас получилось», — шептал в голове восторженный голосок. Знакомый голосок. Юношеский, до боли близкий…       Курт отмахнулся от него, как от мухи, и вернулся к последнему отчету. Все стабильно: жизненные процессы — в норме, давление — в норме, температура держится на прежнем уровне, регенерация проходит медленно и равномерно. Такими темпами мышонок отрастит лапку за считанные…       — Доктор Коннорс.       Курт оторвался от планшета. На пороге кабинета стоял Смайт, один из старших лаборантов. Доктор моментально напрягся — белый, как молоко, помощник выглядел страшно напуганным. Ему это простительно. Мне — нет.       — Что случилось? — ровным голосом спросил Кертис, отложив отчет и поднимаясь на ноги. — Что-то с подопытным?       Смайт судорожно закивал, и доктор сорвался с места. Еще на подходе к секциям с экспериментальными образцами он заметил толпу в белых халатах. Повсюду слышались приглушенные голоса. Кто-то шептал, кто-то охал, ахал. Однако стоило Смайту произнести громкое: «Отойдите! Пропустите доктора Коннорса!» — как все моментально умолки и расступились перед ним.       Тишина. Опять эта чертова тишина. Лаборанты и студенты-практиканты смотрели на него со смесью страха и надежды. Их взгляды будто говорили: «Он разберет проблему, даст убедительное объяснение и предложит решение, которое предупредит любой возможный эксцесс в будущем». Что, черт возьми, здесь происходит? Курт твердым шагом приблизился к контейнерам, где держали подопытных.       — Осторожно, сэр! — выкрикнул кто-то из ребят. — Он агрессивен!       — Агрессивен? — нахмурился Кертис. — Кто?..       И поперхнулся своим же вопросом. Великий Господь. Этого не может быть… Только не это… Нет… Только не снова!

***

      Курт успел опрокинуть две стопки бренди, прежде чем неприятно взвизгнул дверной звонок. Помедлив, он все-таки встал и, тяжело шаркая, направился в прихожую. Ни поздний час, ни нежданный визит, ни собственный помятый вид его не смущали. Его в принципе ничего не смущало. Ему было плохо.       Из-за порога пахнуло холодной осенней свежестью. А на самом пороге стоял…       — Док… Курт, — Питер оббежал его цепким взглядом и нахмурился, — я… извините, что так поздно. Я-я не мог до вас дозвониться… Можно?       Курт скосил глаза к часам на запястье. Десять часов пополуночи. Правда, поздно, подумал он. И, кивнув, пропустил гостя внутрь. Возможно, это неправильно. Возможно, ему следует попросить парня уйти. Не могу. Я… просто не могу. Одиночество на пару с проклятой тишиной душили ледяной петлей. Кое-как дойдя до ближайшего стула, Кертис упал на него и на автомате потянулся к пустому стакану. Но тут же одернул руку. Нет. С него хватит.       — Курт, — позвал знакомый — до боли, до режущей, колющей, мучительной боли — голос, — все в порядке?       Курт посмотрел на парня. Кожаная куртка, рюкзак через плечо, солидная толстовка, неплохие джинсы и новые кеды. Принарядился к ужину. Причесался, побрился, надушился, запах одеколона чувствовался даже на расстоянии. Завидный жених. Даже синяк не портит. Кроме того, отец Гвен — капитан полиции. Скорее всего, жесткий мужчина, уважающий грубую силу. Питер ему точно понравился…       — Курт? — голос парня дрогнул. Неужто волнуется?.. — Что с вами? Почему…?       — Фредди покрылся чешуей, — сказал Курт.       Так буднично. Будто это обычное дело, когда лабораторная мышь превращается в жуткую химеру, словно из фильма ужасов. Глаза Питера расширились.       — Чешуей? — выдохнул он, откинув рюкзак на ближайший стул. — К-как? В смысле? Из-за чего?       — Побочный эффект передачи куска генома от существа одного вида другому, — повторил Курт то, что уже сообщил топ-менеджеру «Озкорп». — Непредсказуемая мутация. Ошибка в преобразованном ДНК-коде. Моя ошибка, — добавил он негромко. — Очередная. Мда.       Его взгляд метнулся к бутылке. Полная до краев, пей и пей до потери рассудка. Пальцы непроизвольно дернулись. Судорожное дыхание рядом и оглушительный стук сердца — это все, что разрывало тишину.       Дыхание приблизилось. В поле зрения возникла знакомая рука (ловкая, цепкая, сильная) — она легла на стол недалеко от его ладони.       — Так, — произнес Питер совсем близко. Слишком близко — его запах, его тепло, одно его присутствие заставляло кровь бурлить, а голову — идти кругом. — Это не конец. Нужно провести дополнительные анализы. Мы найдем источник проблемы. Мы исправим все, слышите?       — О, безусловно, — сказал Курт. И улыбнулся — в точности, как улыбнулся Ратхи, когда доктор, весь в мыле, в растерянности, в исступлении, предложил возможные выходы из ситуации. — Это будет сделано и в кратчайшие сроки… Но уже без меня. Я, — в горле пересохло, и он тяжело сглотнул, — для этого не нужен.       Опять тишина. Невыносимая глухая тишина. Как же он устал от нее. Как же он устал от вечного страха, бесконечных сомнений и пустых надежд. Как же он устал так жить… Дик, подумал он, когда Ратхи поставил его перед фактом — реальным, почти стопроцентным фактом — увольнения, забери меня. Где бы ты сейчас ни был, забери меня к себе. Но Дик, как и судьба, Фортуна, Бог, был абсолютно глух к его мольбам. Курт встал со стула и подошел к кухонной раковине. Если напрячься, можно представить, что из нее течет вода. Течет, течет и уносит всю боль, все страдания, все мысли — все, что терзает, глодает, мучает. Глазам стало жарче, ощутимо закололо в носу.       Кертис сжал тумбу одной-единственной рукой. Вполне вероятно, она останется таковой навсегда — «попрощайтесь с мечтами, доктор Коннорс!..»       — Как прошел ужин? — выдавил Курт. Думай о воде. О ровной, тугой струе, которая…       — Н-не очень, — произнес Питер. Голос у него был глух и тих. — Откровенно говоря, отвратительно.       — Правда? — спросил Кертис, вместо изумления испытав лишь легкое удивление. — Почему?       — Мы… капитан Стейси и я… не сошлись… во мнении, — ответил парень напряженным тоном. Ему явно было неприятно это вспоминать. Неприятно — и неловко. — Относительно… одной персоны.       — Какой? — Курт нехотя обернулся.       И как обжегся. Снова этот странный взгляд. «Томный взгляд загадочных глаз». Кертис едва сдержал жалкую улыбку. Как же он близко. Вот, протяни руку — достанешь. Такой красивый, такой умный, такой… Держи лапы при себе, слюнтяй! Он не твой — и никогда не будет! Смирись, смирись, терпи, терпи!..       — Сэ… Курт, я бы хотел еще поговорить о проекте… — начал Питер.       — А я бы хотел, — мягко, но твердо перебил Кертис, — поговорить о твоем неудавшемся ужине. Ну так… что была за персона?       — Человек-паук, — негромко отчеканил Питер. — Вы, должно быть, слышали о нем.       — О, да, — закивал Курт, слабо улыбаясь. — Да, да. Я слышал об этом парне. Сумасшедший! Такое творит…       — Он спасает людей, — парень раздул ноздри. — Ловит бандитов, воров, хулиганов. Помогает там, где не справляется полиция!       — В этом вы с ним похожи, верно? — заметил Кертис, и его улыбка стала нежнее. Глупый, храбрый, отчаянный юноша. Такой же, как отец… «Они всегда думают о других и почти никогда — о себе»… и одновременно лучше, намного лучше. — Я не хотел сказать о нем ничего плохого. Я просто волнуюсь за него. Неподготовленный человек вряд ли сможет долго…       — А может, он подготовленный? — Питер сверкнул глазами исподлобья. — Может, он много тренируется? Или у него какие-то… особые таланты?       — Может быть и так, — примирительно отозвался Курт. — Мы с тобой вряд ли это узнаем. Так… а что произошло с капитаном Стейси?       — Он заявил, что Человек-паук — шпана, — буркнул Питер. — Что он ничем не лучше тех, кого ловит, и что ему следует сидеть за решеткой вместе с ними. Но это неправда! Человека-паук, он… — парень перевел дыхание. — Он делает мир лучше. Он… пытается это делать.       Прикусив губу, Питер опустил голову — совсем как молодой бычок, готовый бодаться. Курт смотрел на него и потихоньку млел. Щеки, шея, уши, грудь и нижняя часть живота горели огнем.       Как же ему хотелось сейчас удавиться.       — Несовпадение во взглядах с отцом возлюбленной тяжелый, но не критический момент, — как мог ласково заявил он, проглатывая невидимый ком в глотке. — Не думаю, что это как-то скажется на ваших отношениях. Мисс Стейси разумная девушка. Не волнуйся, вы останетесь вместе.       — Вряд ли, — пробурчал Питер и, глубоко вздохнув, пояснил: — Мы расстались. — Пауза. — Ну… То есть мы как-то и не особо встречались… Но… Была надежда, а вот теперь… Словом, все. Мы… Мы просто друзья. Вот.       Парень снова посмотрел на него. Это взгляд… настороженный? Ожидающий? Чего? Почему? Боже, как громко стучит сердце — это не преддверие инфаркта? Вроде бы для его возраста рано, но в последнее время болезни молодеют… Курт оперся о кухонную тумбу. Колени ослабли. И ладонь вспотела. Питер весь перед ним — честный, открытый, дорогой… Да ты еще набросься на него, как похотливый орангутанг. Стыд-позор! На черта ты ему нужен, безрукий урод?!       — Мне, — просипел Курт и прочистил горло, — мне… очень жаль.       — Да ладно, — Питер криво улыбнулся. Улыбка не дошла до глаз. — Не из-за чего переживать. Мы справимся… А вот вы.       — А что я? — опешил Кертис.       — Хреново выглядите, вот что, — заметил парень, и на его лице отразилось неподдельное беспокойство. — Я могу вам чем-то помочь? Вас… Черт подери, вас не могут уволить! Вы же ведущий научный специалист! Вы ветеран проекта, вас нельзя вот так просто!..       — Начало не всегда равно концу, — устало проговорил Курт и, оторвавшись от тумбы, взял бутылку бренди. — Поправить недостатки формулы теперь может любой специалист выше среднего уровня. Гений сделал свое дело. Гений может уходить.       — Бред! — рявкнул Питер, и Курт вздрогнул. Он ярится, как ты, Дик. В точности как ты. — Это произвол! «Озкорп» не имеет права!       — «Озкорп» слишком богаты, чтобы из-за этого переживать, — слабо улыбнулся Кертис и, обойдя парня по кривой, приблизился к холодильнику. — Для них человек — такой же ресурс, как деньги и лабораторные мыши.       — Вы — не мышь! — гневно вскричал Питер. — Вы — великий ученый!       — Я — великий неудачник, — произнес Курт, поставив бренди на место и закрыв дверцу холодильника. — Я — глупец, который думал, что сможет повторить успех гения. Я — безумец, который надеялся, что удача и случай ему помогут. Я… — Мир заволокла мутная пелена, и он судорожно втянул носом воздух. Нет. Нельзя. Только не сейчас!.. — Я калека, который верил, что сможет вылечиться.       Тишина. Тяжесть в груди. Стыд, отчаяние — смирение. Смирись, смирись, терпи, терпи. Ты всю жизнь жил для чего-то. Для кого-то. Вот результат. Получай. Пустота, бесцельность, абсолютная неопределенность. Твоя настоящая жизнь такая же убогая, кривая и короткая, как твой жалкий обрубок.       Горячий тугой ком с пугающей скоростью подкатил к горлу. В носу засвербело. Ванна. Надо дойти до ванной. Но Питер…       — Уже поздно, — просипел Курт из последних сил. — Тебе пора домой. Тетя будет волноваться.       Ванна. Ему нужно дойти до ванны. Благо, дверь расположена так, что не надо поворачиваться к парню лицом. Он не должен видеть его позор. Он не должен видеть его еще более жалким, чем он уже есть. Тяжело дыша, Курт обошел холодильник, нетвердым шагом направился к ванной и…       — Нет, — услышал за спиной. Тихое, глухое. Твердое, как камень. — Я никуда не пойду.       Что-то толкнуло в бок. А потом еще раз — в другой. Кертис не успел обернуться, удивиться, испугаться — он не успел вообще ничего. «Что-то» с силой дернуло назад, закрутило в воздухе так, что он потерял равновесие.       И если бы не руки, ловко обхватившие за пояс, скорее всего, упал.       — Я тебя не оставлю, — выдохнул Питер, глядя глаза в глаза.       — Что… — прохрипел Курт, пораженный, растерянный.       Он посмотрел было вниз, чтобы увидеть, чем его… как его… Но тут Питер схватил его за щеку и привлек к себе. Быстрее, чем можно было понять. Быстрее, чем можно было отвернуться.       — Н-нет! — сдавленно вскрикнул Кертис, вырвавшись спустя долгое, невероятно долгое мгновение. — Нельзя!       — Можно, — прошептал Питер.       И поцеловал его снова.