***
Путь в клан Не занял три дня, за которые несколько заклинателей во главе с Ханьгуан-цзюнем преодолели на мечах горный хребет с обширными равнинами, и только в нескольких ли от столицы клана опустились на землю. Двое адептов несли доказательство победы над известным разбойником Лю Линем, еще четверо – дары из Гусу Лань. Впереди, не оглядываясь на сопровождающих, быстрым шагом двигался Ванцзи. Уже были видны зубцы сторожевых башен, когда за спинами гусуланцев раздался стук копыт. Небольшая группа всадников пронеслась мимо, обдав идущих людей горячим дыханием коней и тучами придорожной пыли. «Как вызывающе», — подумал верховный заклинатель, стряхивая с плеч рыжий песок. Остальные выразились более резко, вслух обругав невежливых чужаков. Слыша возмущенные крики, скачущий впереди человек сделал знак остановиться, осадил лошадь – да так, что она встала на дыбы, – и, спрыгнув на землю, быстро приблизился к верховному заклинателю. — Люди клана Гусу, что вы забыли в Нечистых землях? — Мы направляемся к главе клана Не, — изящно сложив руки, Ванцзи совершил церемониальный поклон. Хотя обстановка совсем не располагала к вежливой беседе, всё же счел необходимым достойно приветствовать незнакомца — Зачем? — голос был отрывист и хрипл, видимо, человек много времени провел в седле и сильно наглотался пыли. — Несем ему дары, которые, уверен, будут уместны. — Со времен Аннигиляции Солнца гусуланцы не посещали наш клан, а теперь явились с подарками? — Надеюсь, вы позволите нам продолжить путь? Верховный заклинатель Гусу сменил тон, в его голосе послышался металл. Всадник заколебался и, отступив, освободил дорогу. — А вас никто и не держит. Надеюсь, эти дары будут достойны моего брата. Иначе… — с этими словами всадник легко закинул тело на спину своей лошади и, ударив ее пятками, продолжил скачку. — Совершенно невоспитанный тип! — возмутился благородный Ян Лин. — Вы были с ним слишком вежливы, Ханьгуан-цзюнь. Горя желанием излить свое негодование, он приблизился к Ванцзи. Тот с улыбкой покачал головой. — Это была девушка. — Девушка? — от удивления друг даже по-мальчишески присвистнул, что было строжайше запрещено. — Да, это сестра Не Минцзюэ, Не Мэй. Девица, обладающая превосходными способностями в боевых искусствах и особенно в верховой езде. В клане у нас еще будет возможность познакомится с ней. Прошу быть предельно внимательными и не уронить честь Гусу. — Кто ж захочет с ней беседовать, если она не обучена даже здороваться? — поддержал Ян Лина его товарищ, тот, кто вместе с ним нес голову разбойника, а теперь, поставив ношу на землю, разминал затекшее запястье. — Чжан Су, не суди о человеке по одной встрече, — задумчиво ответил Ванцзи. — Кто знает, что ждет нас в будущем. Возможно, именно она станет нам лучшим другом. Адепты переглянулись, на лицах промелькнула понимающая усмешка. Лань Чжань вдруг осознал, что они припомнили его дружбу с Вэй Ином и теперь молча смакуют несуществующие подробности их отношений. Вздохнув, он опустил ресницы. Как можно запретить людям сплетничать, фантазировать на непристойные темы? Да прокричи он на весь мир: «У нас ничего не было! Даже поцелуя!» — кто ж ему поверит? Ян Лин опустил ладонь на плечо верховного заклинателя. — Давайте устроим привал, нам надо подготовиться к встрече. Найдя отдых в тени, гусуланцы расселись на нагретых солнцем камнях, тихо переговариваясь между собой. Отойдя немного, Второй Нефрит стал смотреть за горизонт, на колеблющиеся вдали тени, вспоминая бой с ожившим мертвецом Лю на тропе Цинци… Невероятно сильный, неутомимый и быстрый точно демон, тот, кто с легкостью раскидал опытных заклинателей словно мелкий горох в лущильне, теперь смотрел на Ванцзи. Во взгляде врага не было и тени страха, чего не сказать про неопытного верховного заклинателя, у которого вспотели ладони, а Бичэнь в руке предательски дрожал. Третий час бессмысленной рубки… Раны, нанесенные нечисти, казалось, ее совсем не волновали – мертвяк был всё так же ловок и яростен. Уже вся поляна была залита кровью гусуланцев, но результата – ноль! Самоотверженные Ян Лин, Бай Жун и Чжан Су, сами серьезно раненные, не переставали нападать на нечисть с трех сторон, позволяя верховному заклинателю подобраться ближе… еще ближе… изготовиться для решительного удара. Разъярённый Лю Линь точно зверь бросался на каждого, доставая нападавших огромной, вытесанной из черного дерева дубиной. По твёрдости ее можно было сравнить с лучшей сталью или алмазом, потому металл гусуланских мечей трескался и крошился, попадая под оглушающий по силе удар. Несколько человек, потеряв свое оружие, были вынуждены отступить, защищаясь всеми подручными средствами. Дважды Ванцзи заходил для решающей схватки и дважды едва спасался от смерти. Только природная ловкость в сочетании с многолетними тренировками давала ему возможность еще как-то держаться в непосредственной близости от нелюдя. — Нам его не победить! — кричали одни. — Пора отступать! — вторили им остальные. Оставался последний заход, и если сейчас Ванцзи проиграет, то действительно лучшим решением будет сбежать, перегруппироваться и, отдохнув, попробовать снова. — Ни за что! Я его прикончу! — Кровь бухала в висках, сердце лихорадочно колотилось. — Это моя первая охота в качестве верховного заклинателя, уступлю – опозорю брата и дядю! Надо рисковать! Поймав благоприятный момент, выпрыгнул на расстояние вытянутой руки перед врагом, полоснул клинком по его шее, вскрывая яремную вену, выпуская бурлящий поток черной крови. Отскочил, закрепившись неподалеку, наблюдая за реакцией разбойника. Тот и не думал отступать. Дубина просвистела совсем рядом, и если бы не молниеносная реакция Ханьгуан-цзюня – раздробила бы в клочья его голову. Скрипя зубами, пришлось броситься на землю, вжимаясь в грязную притоптанную траву, но только с тем, чтобы тотчас вскочить и уже с плеча рубануть еще раз по шее нечисти. Никто не выжил бы с такими ранами, никто из людей, но, даже имея наполовину срубленную башку, разбойник и не думал останавливаться, нанося страшнейшие удары тяжелой дубиной, круша всё на своем пути. «Мне не одолеть его! Никто из заклинателей клана Не не смог победить, даже Не Минцзюэ не захотел во второй раз с ним встретиться! Кто я такой, чтобы замахиваться на непобедимую добычу?» — предательские мысли роились в голове. Не желая им внимать, Ванцзи провел еще серию смертоносных ударов, пронзая грудь и спину противника. Ничего! «Я должен сохранить жизни людей своего клана, надо отступать». Решение далось тяжело. Принимая его, верховный заклинатель на какое-то время ослабил бдительность, чем и воспользовался мертвяк. Протянув уродливую руку, он схватил заклинателя за одежду на груди. В последний момент Ванцзи отпрянул, едва ли не ложась на землю спиной, и потому лишь один коготь прочертил смертоносную дорожку, распоров кожу, оставляя сочащийся алым след. — Поделом! Ты утратил контроль ведения боя и поплатился! — закричал верховный заклинатель, ругая себя. Кровь закапала на землю, стало трудно дышать – видимо, враг задел даньтянь и потоки Ци спутались, вскипая в венах. Слабея, он отбежал на безопасное расстояние. Зажимая свежую рану, принялся глубоко дышать, пытаясь восстановить хотя бы остаток сил. Его адепты, изможденные многочасовым боем, не могли помочь. Разбросанные по поляне с многочисленными повреждениями, они бессильно наблюдали, как погибал Ханьгуан-цзюнь. — Лань Чжань! Дубина взлетела, закрывая собой солнце! Конец Ванцзи был предрешен, как вдруг в оглушающей тишине раздался громкий голос флейты. Мелодия была груба и резка, словно кто-то во злобе выдыхал отчаянные ноты, заклиная мертвеца остановиться. Тяжело раненный, стоявший на одном колене и уже смирившийся со смертью, бледный Второй Нефрит Гусу Лань увидел черную клубящуюся тень идущего к разбойнику заклинателя, играющего на флейте. С каждым звуком движения нечисти становились всё медленнее и медленнее, он словно терялся в хитросплетении музыки, слепо раскачивался и бессмысленно размахивал руками. Пальцы ослабли, дубина упала, и враг сам, закрыв лицо руками, рухнул на колени… Другого шанса не будет – Ванцзи отчетливо это понимал, потому, собрав последние силы, рванул вперед, срубая разбойнику голову и падая рядом. «Кончено, — сами собой прошептали сухие запекшиеся губы, и уже совсем тихо: — Вэй Ин, спасибо…»Часть 10
27 марта 2023 г. в 20:09
Заметив багрово-фиолетовые полосы на плечах Сычжуя, учитель сделал вид, что ничего не понял. Вмешиваться в семейные разборки в Гусу было строго запрещено, однако тем же вечером переговорил с отцом ученика Мао, Ян Лином, пригласив его на урок истории. В клане считали, что обучение должно быть разносторонним, потому поощряли встречи учеников с опытными практикующими заклинателями.
— Я осмелюсь попросить вас рассказать про ночную охоту. Возможно, мои воспитанники откроют для себя нечто важное.
Мудрый Ян Лин улыбнулся в ответ.
— Я и сам хотел просить вас, уважаемый, о подобного рода одолжении. Ближайшие несколько дней я, к сожалению, буду занят – еду с верховным заклинателем в клан Не. Но после я весь в вашем распоряжении.
На том и расстались.
Учитель вернулся к детям, Ян Лин к раздумьям о воспитании сына и выполнению распоряжения Ханьгуан-цзюня. Последний тоже не находил себе места, считая, что поступил слишком жестоко, искал повода поговорить и может даже извиниться. Но Сычжуй пропадал в школе, потом на дополнительных занятиях, домой приходил уставший и сразу прятался в свою комнату. Ванцзи несколько раз порывался постучать в дверь, да в последний момент отказывался от этой мысли, тяжело вздыхая, отступал, ожидая от сына первого шага.
Беспокойство мешало заснуть. Далеко за полночь Второй Нефрит Гусу Лань сидел в бывшем кабинете отца, перебирая его старые записи. Услышав шаги возле входа, насторожился. Бичэнь послушно скользнул в руку.
— Не пугайся, это я, — раздался голос дяди, и, переступив порог, родственник прошёл внутрь дома. — Сиди, — махнул было вскочившему племяннику, — не надо церемоний. Почему не спишь?
— Просматриваю записи отца.
— Похвально, — задумчиво произнёс Лань Цижэнь. — Ванцзи…
Тот понял: предстоит тяжёлый и, похоже, неприятный разговор, потому, испросив разрешения, вышел заварить дяде любимый им чай. Сам разлил ароматный напиток по маленьким фарфоровым чашечкам и отточенным жестом пододвинул одну к бывшему главе клана. Дядя пил не торопясь, видимо не решаясь начать разговор, однако прямой заинтересованный взгляд племянника заставил его смягчиться.
— Ванцзи, я хочу рассказать о твоей матери.
На лице верховного заклинателя не дрогнул ни один мускул, разве только чашка громко звякнула, ударяясь донышком о стол.
— Это печальная страница нашей семьи. Зачем вспоминать прошлое?
— Пришло время тебе узнать правду. Теперь, после стольких лет, мне видится многое в ином свете… возможно, обладай я неким опытом, не наделал бы тьму ошибок… Итак, первое, что ты должен знать: твоя мать из клана Цишань Вэнь и приходилась последнему главе, Вэнь Жоханю, младшей сестрой. О ней ходили разные небылицы. Поговаривали, что её золотое ядро было в разы прочнее, чем у мужчин, что она наравне с лучшими воинами клана участвовала в набегах на соседние кланы, была жестока и коварна. Могла часами пытать неугодных в Огненном дворце. Уровень её совершенствования позволял применять любую магию, но её влекло злое железо. Часами она упражнялась с ним, получая тёмную энергию, наполняя ею свои меридианы. За глаза люди звали её ведьма, ведь красотой она превосходила многих женщин и не только своего клана. Старший брат Вэнь Жохань любил её безумно, ревновал совсем не по-родственному, всем свахам приказал рубить головы, если только осмеливались переступить границы ордена… Тебе интересно, как она стала женой главы клана Гусу? Нет-нет, у твоего отца и в мыслях не было свататься к такой опасной девице, тем более с сомнительными связями. В ту пору он только завоёвывал авторитет, совершенствовался на путях добродетели. Между нашими кланами отношения были далеки от идеала, стычки на границах случались очень часто. Чтобы как-то урегулировать этот вопрос, твой отец прибыл в клан Вэнь, где имел долгую беседу с Вэнь Жоханем. В тот приезд они ничего так и не решили, хозяин и гость не доверяли друг другу. Отец даже отказался пить чай, принесённый младшей сестрой главы клана, чем сильно ее расстроил. Тогда, закрыв лицо длинным рукавом, она хотела убежать, но, раскаявшись в собственной неучтивости, твой отец придержал ее за локоток, сказав ласковое слово. Девица залилась румянцем, смутившись, неловко повернулась с гостю и задела ногой стол с чайными приборами. Драгоценный фарфор разлетелся вдребезги на каменном полу, а свежезаваренный жасминовый чай вылился прямиком на белоснежное ханьфу гостя. Вэнь Жохань довольно захохотал, посчитав, будто сестренка сделал это нарочно, желая выпроводить неприятного визитёра. Она же, совершенно растерявшись, упала на колени, пытаясь стереть чуть видные подтеки с серебряной парчи одежд твоего отца. Шепча извинения, подняла на него глаза, полные непрошенных слез, и увидела взгляд, исполненный участия и прощения. Я не знаю, что сказал ей тогда мой брат и как они поладили, но он задержался в клане Вэнь еще на день, и весь день они были вместе. Я склонен думать, что это была не любовь, – скорее, необузданная страсть. Утолив ее, они вроде бы успокоились. А через год из клана Цишань Вэнь пришло оглушительное известие о разрыве Жоханя и сестры. Поговаривали, что раздор произошёл из-за власти, но я склонен думать: ваша мать, как всякая влюблённая девушка, просто хотела быть счастливой с тем, кого избрало её сердце. Вэнь Жохань не желал допустить её брака с кем бы то ни было и, считая себя самым достойным, предложил бесстыдную вещь: выйти замуж за него. Вполне возможно, он боялся, что сестра может украсть кусок темного железа и сотворить магическую печать. В отчаянии ваша мать бежала из родного клана в Гусу. Здесь, упав в ноги старейшинам, умоляла защитить её от брата, заклиная Цинхэн-цзюня, твоего отца, взять на себя ответственность за данные когда-то обещания. Увы, он не мог отвечать ей с той же страстностью, как год назад, ведь к тому времени встретил свою настоящую любовь: его бывший учитель, благородный Лань Ю, теперь занимал все его мысли. Разъярённый Вэнь Жохань привел целую армию к нашим границам и требовал выдачи предавшей его сестры. Вопрос личных взаимоотношений приобрел политический характер. Это был выбор чести! Мы не могли выдать того, кто просил нашей защиты, но и держать у себя девицу чужого клана предосудительно! На твоего отца надавили старейшины, был заключён брак, и дева Вэнь стала мадам Лань. Молодожены сразу удалились в уединенное жилище, которое вы теперь называете домом матери. Вэнь Жохань, получив известие о бракосочетании сестры, отвел войска вглубь своих территории. Лицемерно смирившись, он стал ждать иного случая для войны… Я редко бывал в доме брата. Не скрою, ваша мать вызывала во мне противоречивые чувства: в то время я, как и многие в клане, жалел Лань Ю, видя, как тот страдает и тает день ото дня. Сердечная привязанность Лань Ю и Цинхэн-цзюня не остыла, в разлуке лишь стала глубже. Не знаю, не хочу оскорблять память старшего брата дурацкими сплетнями, но тайно они встречались. Лань Ю, чувствуя поддержку, на собраниях обличал вашу мать в прошлых злодействах. Многие, кто его слушал, возмущались укрытием ведьмы в нашем клане. Брат мучился, хотя и не показывал вида. Разрываясь между женой и любимым человеком, был на грани уничтожения брачных клятв. Проводя время с Лань Ю, к вашей матери испытывал только жалость. Однажды между ними произошёл серьёзный разговор, к тому времени она была беременна А-Хуанем. Упрекая отца в изменах, в гневе дала ему оглушительную пощёчину. Он, не задумываясь, ответил. Бывшая Вэнь упала, ударившись затылком о край стола… Твой брат родился недоношенным, слишком слабым для жизни… Первые три года мать не отходила от него ни на шаг, кормила со своих рук, купала в отварах целебных трав. Она не состоялась как жена, но матерью стала образцовой. Холодность мужа, его откровенное игнорирование перестали её волновать, она растворилась в ребёнке, видела только его, дышала только им. Она даже похорошела: лицо округлилось, взгляд стал нежным, спокойным, с загадочной поволокой. Кстати, помимо магических способностей, она обладала даром вышивания и была прекрасной вышивальщицей. Вскоре о её необычных узорах заговорили многие, очень часто её просили расшить свадебные наряды. Спустив А-Хуаня с рук, она часами орудовала иглой, сидя на крыльце дома. Одиночество и материнство изменили её нрав, так во всяком случае полагал я и… ошибался. Сичэня забрали, когда ему исполнилось три. Она рыдала, униженно молила, давала немыслимые обещания. Цинхэн-цзюн был тверд: «Один день в месяц наш сын будет навещать тебя».
— С восьми утра до шести вечера, — вздохнул Ванцзи. — Помню.
— Один день в месяц она надевала своё самое лучшее платье, красила губы и, набрав цветов в горах, украшала дом. Накануне такого дня она и встретила Лань Ю. Это была ранняя весна, и в руках твоя мать несла ветку хамамелиса – дерева, расцветающего раньше иных. Она взяла одну единственную веточку, любуясь ею, мечтая, как сын удивлённо распахнет глаза, увидев в вазе золотые цветы. Лань Ю остановил её и строго спросил, неужели она не знает, что ломать ветки на территории Гусу запрещено. Она стояла на пронизывающем ветру с опущенными плечами, с глазами, полными грусти, молчаливая и смиренная под градом обличений. Но когда гусуланец попытался вырвать из её рук веточку, вдруг преобразилась, ударила его по руке и, отскочив, смерила ненавистным взглядом. «Ты отобрал у меня мужа, а теперь хочешь отнять и то, что я несу сыну?! Не отдам! А если ещё раз посмеешь приблизиться ко мне – убью!» В слезах она бросилась домой, оставив потрясенного Лань Ю посреди двора. Те слова вскоре стали знамениты – люди любят посудачить о чужих взаимоотношениях. Дошло это и до старшего брата. Он пришёл к ней вечером, стал требовать, чтобы женщина извинилась за неподобающее поведение, напомнил, что живёт она здесь только из милости и всём обязана клану Гусу, но при этом осмеливается угрожать любимому им человеку. Они так громко кричали, что сложно было пребывать в неведении. Все ждали развязки. Кто же: Лань Ю или ваша мать? Разводы в Гусу осуждаются, но и любовь нельзя сбрасывать со счетов. Всё шло к трагическому концу. Во время одного из скандалов твой отец в ярости совершил насилие, а ещё примерно через месяц Лань Ю нашли мёртвым, с кинжалом в груди… Вспомнились неосторожно сказанные слова, помянулась нескрываемая вражда. Думаешь, много надо фактов, чтобы заподозрить нужного человека? Старший брат в присутствии старейшин обвинил жену, и она… согласилась. У нас не практикуется смертная казнь, потому её решили изгнать из клана. Перед уходом отец дал бывшей жене два золотых слитка, на которые она могла бы прожить первое время, и недрогнувшей рукой вывел за пределы Гусу. «Здесь кончается наш брак, — заявил твердо, — отныне мы чужие люди». Она ушла в темноту, не проронив ни слова, а сказать ей было что… хотя бы о своей второй беременности. Где она бродяжничала, никто не знает, но думаю, ей удалось дойти до озёр Лотосовой гавани, там её спутником стал птенец журавля со сломанными крыльями.
— Как же так случилось, что она опять оказалась в Гусу?
— Случай, нелепый случай… На рынке в Юнмэне её заметил один из адептов нашего ордена. Она продавала вышитые платки, продавала дёшево, беря цену только за ткань и нитки. Её изменившаяся фигура с большим животом вызвала праведный гнев того заклинателя. Громко, на весь рынок, он принялся обвинять её в распутстве. Собравшиеся люди, услышав подобные речи, разъярились и выгнали её из города, а заклинатель не преминул растрепать всем о бывшей жене старшего Ланя, торгующей теперь не только платками, но и телом. Известие дошло до нас. Расспросили хорошенько болтуна, прикинули сроки… и уже утром следующего дня она была найдена и перевезена в Облачные Глубины. Вместе с ней переехал и журавль. Теперь многие прибегали посмотреть, как, задрав юбки почти до середины бёдра, бывшая жена бродила по мелководью озера, собирая в тине улиток и ловя лягушек для птицы. Врач подтвердил, что будущий ребёнок – чистокровный Лань и для своего срока развивается нормально. Отец ни разу не посетил её. Брошенная, она с не меньшим рвением взялась за работу, например, мне вышила ко дню рождения замечательный пояс… После стольких лет унижений никто не смог бы в ней признать бывшую первую красавицу, а сама она ни с кем не заговаривала: если спрашивали, отвечала просто «да» или «нет». Ты родился без помощи лекарей в одну из холодных зимних ночей. Даже в таком бедственном положении, как роды, она выбрала гордое одиночество. Пришедшая убираться служанка рассказала о твоём появлении. В отличие от брата ты родился упитанным, здоровым младенцем. Мать заблаговременно нашила тебе пелёнок и множество одежды, поэтому первые годы ты выглядел как маленький император. Теперь вы вдвоём мерили илистое озеро: мать ногами, а ты – взглядом, сидя на её спине. Вы вместе кормили журавля, учили его охотиться. Ты называл его Ти Чэ, потому что других слов не выговаривал.
— Я помню тот день, когда покинул дом матери. Она улыбалась…
— Да, на это ей хватило сил… Позже, зайдя, чтобы взять немного твоих вещей, я нашёл крепко кручёную из шёлкового пояса верёвку. Я забрал её с собой.
— Она хотела умереть?
— Возможно… Только встречи с вами держали её в этом мире. Она много работала последнее время, почти не спала, копила тебе свадебные подарки. «А-Хуаню достанется наследство отца, — изредка вздыхала она, — А-Чжаню же – лишь два золотых слитка. Это несправедливо. Хочу, чтобы в день свадьбы у него тоже были достойные подарки для будущей жены». В наших кладовых стоят сундуки в ожидании твоего брака…
Лань Цижэнь замолчал.
В окна заглянуло восходящее солнце, заиграло шаловливыми зайчиками на поверхности стола, прыгнуло на циновки, пробежало по шкафам.
— Благодарю за наставления, дядя, — опустив глаза, прошептал Ванцзи. — Я буду помнить каждое ваше слово.
— Да, уж постарайся. А-Чжань, тебя оценивают не только по героическим поступкам, славе или добродетели, но еще и по внешности. Красотой ты пошел в отца, и потому немало разобьешь девичьих сердец, многие будут искать любовной связи с тобой. Будь осторожен в привязанностях, ищи свою истинную родственную душу.
«Боюсь, эти наставления немного запоздали», — хотелось ошеломить признанием дядю, но на этот раз Второй Нефрит промолчал и только согласно склонил голову перед мудрым собеседником.