Отец-одиночка Лань Чжань

      — Это правда?! — крик Сычжуя сорвался почти до визга.       Отец застыл на пороге, не успев прикрыть дверь.       — Что именно?       — То, что ты женишься!       Вздохнув, Ванцзи прошел в комнату сына и, расположившись на циновке, поманил его к себе.       — Сядь. Выслушай. Каждый человек обязан создать семью. Дядя считает, что сейчас подходящий момент для нас с братом.       — А как же память о моей матери? Ты ее любил? Хоть немного?!       — Не помню. — Вздохнув еще раз, приобнял сына, устраивая его голову у себя на плече. — Многое тогда случилось, всего не расскажешь. Твоя мать пошла против моего клана, против всего мира заклинателей, поэтому её конец был закономерен… но я не оставался в стороне.       — Ты защищал ее и был наказан? За это?!       — Мгм, — подавив самый тяжелый вздох, Ванцзи едва заметно кивнул.       Не замечая нарастающей грусти отца, мальчик начал строить предположения.       — Мама была из клана Вэнь, наших врагов?       — Нет. Впрочем, это сейчас уже не имеет значения.       — Ты всегда так говоришь, когда речь заходит о матери.       — Я хочу оградить тебя от горькой правды хотя бы до тех пор, пока ты не сможешь правильно понимать взаимоотношения людей.       — Хорошо, — соглашаясь с нежеланием отца говорить на больную для него тему, Сычжуй решил сменить предмет разговора. — На днях мы ходили на поклонение в горный храм и один незнакомец передал тебе поясную подвеску. Я всё никак не мог ее отдать, не подворачивалось случая, а потому… Вот! — Вывернувшись из теплых объятий, он достал с полки маленькую шкатулку и, раскрыв, поднес отцу.       На лицо верховного заклинателя набежала тень.       — Ты уверен, что эта вещь предназначена мне?       — Да, тот человек назвал твоё имя. Однако, если здесь что-то оскорбительное, я выброшу её!       — Нет, постой.       Осторожно приняв коробочку, Ванцзи посмотрел на нежданный подарок. Это была точная копия подвески, которую он сломал в храме Лотосовой гавани. С какой стати старому другу так настойчиво предлагать ему столь грубый артефакт?       — Как выглядел незнакомец?       — Он как бы был… а как бы и не был.       — Поясни.       — Я много думал, читал и спрашивал учителя. Скорее всего, это неупокоенный дух, пришедший из мира мертвых. Бесплотный, он мог некоторое время поддерживать очертания человеческого тела, когда же его миссия была выполнена, исчез, вернувшись в свою истинную форму.       — Он назвал тебе имя?       — Нет.       — Мгм. — Не касаясь подвески, отец внимательно обследовал странный дар. — Это может быть темный талисман… ты пока никому не рассказывай о нем. Я посоветуюсь с братом. — Осторожно закрыв, словно в шкатулке собрался клубок ядовитых змей, опустил её в широкий рукав.       Тем же вечером, застав Лань Сичэня у стола за просматриванием списка гостей, младший неслышно опустился рядом. Вынув из-за спины гуцинь, наиграл несколько простых мелодий. А-Хуань многозначительно улыбнулся.       — Несомненно, тебе есть что сказать.       — Я не женюсь.       — Дядя усилил охрану Облачных Глубин. Кроме того, бегство – это проявление слабости.       Ванцзи нахмурился.       — Кто сказал, что я намерен исчезнуть?       — Разве не за этим разрешением ты пришел? Помнится, в последний раз, когда ты играл мне на гуцине, то просил содействия в плане ночной охоты с Вэй Усянем.       — Я был глуп.       — Не совсем. Впрочем, чего же ты хочешь сейчас?       — Отговори дядю. Мне нельзя жениться, любая из девушек будет со мной несчастна! Я не способен любить!       — Но с Сычжуем у тебя неплохо получается!       — Это иное.       — Что же ты предлагаешь?       — Фиктивный брак.       — Боюсь, не получится. Любовь для всякой девушки – самое дорогое в жизни.       — А если предложить брак мужчине? Например, старику? Я согласен о нем заботиться, уважать…       — Такого прецедента не было за всю историю клана. Кроме того, дети…       — Я не хочу детей, с одним-то едва справляюсь.       Лань Сичэнь нежно взял вздрагивающие сухие ладони брата в свои, осторожно сжал.       — Ванцзи, как думаешь, может, пришло время снять с сердца чешуйку лунного дракона?       Младший резко дернул руки назад, закрывая локтем грудь, – место, защищенное перламутровой броней.       — Нет, никогда! Что может дать мне любовь, кроме мучений? Не хочу страдать. Разве моя жизнь сейчас не идеальна? Я истребляю нечисть, помогаю простым людям – разве это не тот идеал служения, к которому нас готовили? Поздно уже, я ухожу.       Суетливо ухватив гуцинь, в один взмах завернул его в шелковый чехол и вышел в начинающиеся синие сумерки.       А немного в стороне, в простом доме обычного заклинателя Гусу, развернулся не менее серьезный разговор. Благородный Ян Лин, просматривая домашнюю работу сына, как бы невзначай задал странный вопрос:       — Почему ты постоянно ссоришься с Лань Сычжуем? Он достойный молодой человек, и вам следует прекратить вражду.       — Он зазнайка, любимчик всей школы! А всё потому, что его отец – верховный заклинатель!       — А если бы твой отец возвысился, ты бы дружил с ним?       — Нет, уж слишком он идеальный. Подожди! Папа, у тебя есть возможность?.. — Ян Лин тяжело вздохнул, взгляд добрых глаз стал таинственен. — Скажи, что сделать и я сделаю! — Ян Мао, упертый в детской непосредственности, не замечал многозначительной грусти отца, напротив, принялся строить разные предположения, одно другого фантастичнее. — Мы еще утрем носы этим Ланям!       Его мечты прервала вошедшая сестра. Сбросив с плеч вязанку сухих дров, дала младшему легкий подзатыльник.       — Прекрати! Не видишь – отцу плохо!       Замерев на полуслове, Мао удивленно захлопал ресницами.       — Папа нездоров? Почему мне не сказал?       Сестра, взяв глупыша за рукав, отвела в соседнюю комнату и там, расположившись на циновке, принялась очищать принесенные с утра овощи. Мальчик смотрел на грязные руки старшей сестрицы, с потертостями и ссадинами от тяжелой работы, и злость снова поднялась в нем невидимой волной.       — Чем мы хуже напыщенных Ланей? Почему я должен дружить с их чистоплюем Сычжуем?       Опустив уставшие руки, сестра посмотрела на него как на идиота.       — Мао, хватит злобствовать, ты же ранишь отца своими необдуманными словами. Вспомни, каким потерянным он был, когда умерла мама.       Нежные речи произвели волшебное действие, и взъерошенный юный заклинатель мгновенно притих, вслушиваясь в негромкий говор любимой сестренки.       — Ну да, он несколько лет оплакивал её.       — И теперь, когда его боль немного отступила, а сердце возродилось, заслужил хоть крошечку счастья! Присмотрись, на кого отец взирает с улыбкой, кого он защищает даже ценой своей жизни? Вспомни историю с разбойником Лю. Кого отчаянно прикрывал отец, отдавая свою победу?       Задумавшись, Мао взял из рук сестры редьку и принялся сосредоточенно очищать от кожуры.       — Невозможно… — сказал после долгого молчания. — Абсолютно невозможно!       — Связь с Лань Ванцзи сделает отца счастливым, и потому мы должны поддержать его. Кроме того… верховный заклинатель богат, у него огромный дом, власть, связи. Наша семья может возвыситься через брак, и… у тебя тоже будет серебряный гуань.       — Дело не в гуане, он мне не нужен! Я переживаю за отца! А что, если Лань Ванцзи ему откажет, если посмеётся, оскорбит?!       — Тогда мы убьем Сычжуя. Пусть страдает до конца жизни, — сестра сказала это совершенно спокойно и серьезно, но от ее тона Ян Мао вдруг стало страшно.       — Это ты хватила лишку! Я могу просто его избить. Ну хочешь, руку ему сломаю?       — Нет. — Сестра и не думала об иных вариантах. Ее глаза вдруг сделались пустыми, зрачок расширился, занимая всю радужку. — Никто не причинит горя нашему отцу! Если его сердце выбрало Лань Ванцзи, хочет тот или нет, но он будет жить с нами.       — И Сычжуй?       — И Сычжуй.       Бросив редьку в подставленную чашку, Ян Мао задумался.       — Отец уже открылся верховному заклинателю?       — Он хочет сделать это на празднике, ведь даже глухой слышал, что на торжестве оба Ланя выберут себе супругов.       — Говорят, будет много гостей. Девушки со всей Поднебесной приедут, чтобы попытать счастья.       — Значит, наша задача немного усложняется. Не трусь, я сделаю всё сама, ты же возьми на себя Сычжуя, чтобы он не догадался заранее.       Весь следующий день Ян Мао был необычайно задумчив, соученики даже стали спрашивать, не случилось ли чего, не заболел ли. Мальчик только отмалчивался, не спуская взгляд с Сычжуя, словно решал в голове непростую задачу.       Чувствуя его пристальное внимание, первый ученик сильно нервничал и потому пропустил момент, когда в класс вошел новенький. Смущенно озираясь, пришлый попытался найти свободное место, а все мысли сына верховного заклинателя были направлены только на предстоящую женитьбу отца.       — Эй ты! — грубый окрик Сяо Сина прервал грустную задумчивость. — Ты кто такой? Откуда? Как зовут?       Пришельца окружили мальчишки, разглядывая странный для Гусу наряд из темно-зеленого шелка и смешную шапочку на макушке. В школьной шумной сваре не участвовали Сычжуй и Мао, каждый из них был занят лишь собственными переживаниями. Новенький забился в угол и на все вопросы отвечал молчанием до тех пор, пока Сяо Син не поддел его шапочку, срывая с головы и забрасывая далеко вглубь зала.       — Мы в Облачных Глубинах головы не покрываем! Уважай законы Ланей!       Мальчишка с грустью проводил взглядом полет любимой шапочки и, вытерев нос, вдруг заявил:       — А я и есть Лань по материнской линии.       — Ты Лань? С таким курносым носищем? С толстыми губами? Ха! Вот уж кто действительно Лань, так это Сычжуй!       Все обернулись к первому ученику, а он, оторвавшись от книги, только мило улыбнулся.       — Ребята, прекратите пугать новенького, — и, уже обращаясь к нему, предложил: — Садись рядом. Сейчас придет учитель и представит тебя.       Мальчик улыбнулся в ответ, выбравшись из толпы, плюхнулся рядом со столиком Сычжуя, пожирая его глазами.       — Лань Цзинъи, — отрекомендовался и добавил: — Позаботьтесь обо мне, благородный господин.       — Сколько тебе лет?       — Восемь.       — Значит, мы ровесники, я очень рад! А то десятилетки вечно задирают младших, считая нас малявками. Кстати, сейчас будет урок каллиграфии. Где твой набор кистей?       В отличие от Сычжуя, Лань Цижэнь был сильно обескуражен и слегка напуган. В гостевом доме напротив него сидела Чан Ы, младшая сводная сестра, рожденная отцом от безвестной проститутки из Дуань Ханя. Девочка до совершеннолетия воспитывалась у матери и редко посещала Облачные Глубины. Не желая огласки о рождении ребенка на стороне, отец бывшего главы клана, как только дочь достигла брачного возраста, постарался выдать ее замуж подальше от дома. Ни Лань Цижэнь, ни его старший брат Цинхэн-цзюнь не подозревали о наличии сестры, лишь перед смертью отец рассказал о ее происхождении, заклиная не бросать кровь Ланей, быть её опорой, если понадобится помощь.       И вот сейчас, глядя на совершенно незнакомую женщину с тяжелыми чертами лица, рано постаревшую, небрежно одетую, Лань Цижэнь не мог понять, что он должен к ней чувствовать. Гостья, напротив, ни капельки не сомневалась в правах на Облачные Глубины.       — Братец, — она протянула старое письмо, с вызовом смотря на величественного хозяина клана, — надеюсь, ты выполнишь волю нашего отца.       В послании говорилось, что первый ребенок, рожденный в семье, будет наследовать титул главы клана. Смяв бумагу, Лань Цижэнь мрачно отозвался:       — Его воля для нас закон, но о чем конкретно идет речь?       — О Лань Цзинъи, моем сыне, ведь он следующий наследник клана! Потому после смерти мужа я приехала сюда, чтобы заявить о его правах и дать ему соответствующее образование.       — Действительно, — хозяин качнул головой, — такой закон есть, но чиста ли кровь твоего сына? Кроме того, у Гусу Лань уже есть наследник и его права неоспоримы.       Теперь уже женщина поджала губы. Известие о еще одном претенденте неприятно поразило, но сдаваться было не в ее правилах.       — Насколько я осведомлена, ни один из сыновей Цинхэн-цзюня не связал себя узами брака, а ваша дочь давно мертва. Выходит, из молодого поколения есть только один Лань.       Стараясь выглядеть спокойной, младшая сестра тем не менее занервничала.       — Лань Сычжуй, сын Лань Ванцзи, официально прошел церемонию чистоты крови и доказал свое прямое родство, потому он прямой наследник Гусу.       Чан Ы не ожидала такого удара и потому замолчала, шевеля губами словно разговаривая сама с собой.       — Но ведь Лань Цзинъи может быть верховным заклинателем?       — Всё будет зависеть от его способностей.       Бывшему главе клана стал надоедать бессмысленный разговор. Он смотрел на внезапно объявившуюся родственницу отнюдь не с теплотой, а скорее с нарастающей тревогой и раздражением. Желая закрыть вопрос, решил сменить тему разговора.       — Где вы поселились?       — Я сняла маленький домик в деревне. Однако будет ли уместно тете главы клана и верховного заклинателя жить там?       — У нас есть несколько свободных хижин, пожалуй, мы найдем одну подходящую для вас. Кстати, где ваш сын, почему я не вижу мальчика?       — Где же ему быть как не в классной комнате? Пусть начинает обучение с сегодняшнего дня.       Нахрапистость и полная уверенность в правильности своих действий всё более не нравились Лань Цижэню, потому он не сдержался:       — И всё же не следовало торопиться, тем более ребенок не прошел проверку! Впрочем, закончим на этом. Я предоставлю вам место, в обед вы встретитесь с остальными членами семьи.       Вставая, Лань Цижэнь величественно развернулся, смерив сидящую перед ним женщину презрительным взглядом.       — Отец! — вбегая в дом, Сычжуй закричал с порога. — Отец, у меня есть брат!       Лань Ванцзи, принимая посетителей, отозвался не сразу. Он расспрашивал крестьянина о появившемся болотном духе и не придал значения радости сына, но, когда Лань Сичэнь самолично вошел в приемную, закрыв за собой двери, забеспокоился.       — Явилась Чан Ы и привезла сына, — с порога без всяких предисловий выдохнул старший.       Ханьгуан-цзюнь громко крикнул слуге, что прием окончен и всех просителей он ждет завтра, после чего серьезно посмотрел на брата.       — Они люди другого клана. Что им надо?       — Чан Ы недавно овдовела, — устраиваясь на месте вышедшего крестьянина, вздохнул Сичэнь, — и решила вспомнить о правах, дарованных ей нашим дедом. Дядя сильно обеспокоен.       — А есть основания?       — К сожалению, да. Если ребенок сохранил чистоту крови, мы обязаны принять его и выделить долю в наследстве.       — Не вижу причин для беспокойства.       — Чан Цзинъи, или, как она говорит, Лань Цзинъи, восемь с половиной лет. В следующем месяце ему исполнится девять. Он старше Сычжуя и как бы… первенец рода!       — Понял. — Очередь хмуриться перешла к Ванцзи, но решение созрело мгновенно: — Идем к дяде, сегодня же проведем церемонию наделения Сычжуя титулом наследника клана.       — Здесь есть одна проблема, брат.       — Я не знаю его родителей, но если его кровь отозвалась на кровь Ланей, выходит, он из нашей семьи! И мне кажется, дядя что-то подозревает, не просто так он вдруг резко переменился в отношении моего сына. Мы должны раскрыть эту тайну!       Всё же раскрытие старой семейной тайны пришлось отложить, потому что в Гусу начали съезжаться приглашенные заклинатели.       Первым заявился соседний клан Не во главе с Не Минцзюэ, следом за которым ехали Не Хуайсан с неизменным веером, прячущий за расписной картинкой хитрющий взгляд, и Не Мэй в нарядном платье. Девушка уже видела себя женой Ванцзи и оттого сильно нервничала. На церемонии приветствия только и делала, что бесстыдно разглядывала изящно склонившегося верховного гусуланца. В целом будущий супруг не был противен, разве что слишком задумчив и молчалив. Фигура? Быстро глянула на гармонично развитые плечи и широкую грудь. Недурна! Бедра узкие, ноги длинные – будучи без одежды, он не вызовет отвращения. Лицо приятное, глаза спокойные, губы нежные – целуется, наверно, приятно. Сойдет. Немного пройдя вперед, она склонилась чуть ниже перед верховным заклинателем, словно отдавая ему преимущество перед всеми встречающими. Тот в ответ даже вздрогнул от повышенного внимания.       — Приветствуем благородных представителей клана Не на земле Облачных Глубин, — начал было Лань Цижэнь длинную речь, как вдруг Лань Сичэнь его перебил.       — Очень, очень рады. Молодцы, что приехали пораньше! Дядя, прошу без церемоний, нам эти славословия ни к чему! — Бросился к Не Минцзюэ обниматься, похлопывая его по плечам со знаменитой улыбкой, способной заворожить даже нечисть. — Брат, идем, я покажу тебе приготовленные покои.       — Куда я могу поставить лошадь?       Лань Сичэнь обернулся на вопрос Не Мэй, многозначительно протянув:       — Брат…       — Мгм, идемте.       «И как это у них ловко получилось? — всю дорогу Ванцзи только и думал об оставивших его наедине с девушкой родичах. — Пара минут и всё! Ушли!» Искоса бросив взгляд на вышагивающую рядом Мэй, недовольно фыркнул:       — Следуйте за мной… — и сделав над собой усилие: — Пожалуйста.       Неловкость ситуации передалась и приглашенной, потому, сжав повод рыжего скакуна, она беспокойно затеребила его, не зная, как продолжить разговор.       — Э… в… Облачных Глубинах… есть… лошади?       — Да, — бесцветно подтвердил Ванцзи.       — Вы мне их покажете?       — Да, — снова пустой, ни к чему не обязывающий ответ.       Более не найдя тем для разговора, Не Мэй запнулась. Оставшийся путь они проделали в молчании.       Сама конюшня поразила девушку клана Не и размерами, и чистотой: просторная, с рядами широких стойл из светлого дерева, с проходами, усыпанными свежескошенными пряными травами. Высокий потолок и окна до краев наполняли помещение ярким солнечным светом. Почти сотня коней, в основном серой масти, меланхолично дожевывали из кормушек плющеный овес, лениво обмахиваясь длинными хвостами.       — Вы можете занять любое стойло. Я велю конюхам позаботиться о вашем жеребце.       — Благодарю, я сама бы хотела приглядывать за ним. Это не запрещено?       — Не запрещено.       Расседлав коня и немного успокоив его, девица предприняла последнюю попытку расшевелить будущего супруга.       — А вы будете участвовать в скачках?       — Да, — гусуланец слегка нагнул голову в знак согласия.       — Ну тогда… Вы уже видели моего коня, могу я увидеть вашего? Ну… так сказать, в знак доверия.       — Да.       Развернувшись и даже не предложив следовать за ним, Ванцзи прошел в другой конец конюшни, где у самой двери стоял белоснежный жеребец с тонкой шеей и умными фиолетовыми глазами. Заметив незнакомого человека, скакун испуганно шарахнулся, и только поводья, которыми он был привязан, умерили его порыв.       Не Мэй невольно усмехнулась:       — Пуглив?       — Нет. — Подойдя, верховный заклинатель положил руку на холку коня и слегка потрепал его за гриву. — Горный Ветер просто не ждал гостей.       Почувствовав присутствие хозяина, жеребец сразу успокоился, мягко ткнулся ему в плечо, по-своему, лошадиному, выражая радость.       — Серьезный соперник, — пришлось признать Мэй после оценивающего осмотра. — Хотя на пересеченной местности скорость его будет невысока.       — Горный Ветер полон сюрпризов, барышня Не, — наконец Ванцзи удалось выжать из себя что-то вместо «да» или «нет».       — Как и вы, молодой господин? — Взор наконец оторвался от лошадей, и девушка быстро придвинулась, заглядывая ему в глаза.       Не хуже коня гусуланец резко отшатнулся, налетая спиной на столбик для завязывания поводьев, напрочь забывая, как надо дышать. Ситуация складывалась не в его пользу, мысли заметались. Плохо соображая, он уже хотел было проявить невоспитанность, мягко отстранив девушку, как его спас неизменный Не Хуайсан, идущий по проходу конюшни и громко спорящий о предстоящей скачке со своей низкорослой буланой лошадкой.       — Ванцзи? Мэй? А что вы тут делаете? Ха, неужели?.. Ну… не буду мешать…       — Ты всё не так понял, братец! — Покраснев, барышня рванула с конюшни – только ее и видели.       Проследив за ней взглядом, Не Хуайсан приблизился к старому другу.       — Быстро же у вас закрутилось. Предупреждаю: если у тебя нет серьезных намерений, не тревожь её.       — Я не… а впрочем, думай как хочешь. Мне пора.       Готовый сбежать от стыда, Ванцзи быстро двинулся к выходу и услышал вслед:       — Не поступай с ней так, как с Вэй Ином! Если не любишь, не давай надежду!