***
Свадьбу решено было играть немедленно. Глава клана Су подозревал, что Лань Сичэнь неспроста взял за себя его сводную младшую сестру, ведь она и ее мать обладают огромной властью и могут убедить большинство соотечественников вернуться в Облачные Глубины. Тем более, что их отношения уже несколько лет можно охарактеризовать одним словом: напряженные. Еще никогда власть Су Шэ не казалась ему такой призрачной, такой неуступчивой и никогда он так не боялся ее потерять. Хитрый Сичэнь, не давая опомниться, был готов прямо с бала вести сестру в храм для свершения свадебной церемонии. Он отбирал у брата сестру, а с ней – и весь клан, лишая жизнь смысла. Не надо было ехать сюда! Весь в горестных раздумьях, глава клана Су мог только бессильно наблюдать, как беспечно кружатся полупрозрачные накидки глупой девицы, – так же, как закручивается петля на его шее… На рассвете, утомленные танцами и красочными увеселениями, адепты медленно разбредались по домам, надеясь поспать пару часов до главного события – свадьбы главы клана Гусу. Оба Нефрита без отдыха готовились к церемонии, и если первая по пышности и богатству нарядов не знала себе равных, то вторая по скромности могла бы соперничать со сговором нищих. — Ванцзи, почему ты не хочешь облачиться в свадебные одеяния, вышитые нашей матерью с такой любовью? — перед началом торжеств пытал старший брат младшего. — Ты сам выбрал себе жениха, сам просил соединить ваши руки! Почему же сейчас хочешь опозорить его, идя в храм в повседневной одежде? — Ты… любишь её, свою невесту? — Разумеется! — Неправда. Ты женишься, чтобы уничтожить Су, завладеть злым железом. Зачем тебе это, брат? Тебе не кажется, что этим повторяешь судьбу отца? Немного помолчав, Сичэнь ответил: — Ты прав. Я много думал, но таков мой долг как главы клана. Я не хочу повторения событий пятилетней давности. Кто-то же должен остановить возрождение культа. Дядя, до этого казавшийся безучастным к предстоящему событию, грустно качая головой, поддержал: — А-Хуань поступает так, как ему велит разум. Ты же, дурья башка, ломаешь себе жизнь из прихоти! Услышав горькие слова, Ванцзи не стал возражать, напротив, покаянно прошептал: — Простите, что не оправдал ваших надежд. — Перестань. — Лань Цижэнь приблизился, кладя теплые ладони на плечи младшего племянника. — Всё еще можно остановить! Откажись от брака с Ян Лином, на следующем празднестве выбери себе девушку по душе, и я с радостью приму вас. — Нет, я уже всё решил. Мне нужен отец для Сычжуя, и это в приоритете. Я уверен, Вэй Усянь не прошел перерождение, застряв между миром живых и мертвых. Я видел его, он прикасался ко мне. Следы его касаний до сих пор уродуют мою кожу. Если я умру, кто тогда позаботится о Сычжуе? У А-Хуаня сегодня появится своя семья. Вы, дядя, духовный центр нашего клана, я не имею права навязывать вам сына. Так и не надев алого наряда, Ванцзи присутствовал на свадьбе старшего брата. Пышная церемония прошла согласно всем канонам, а те, кто поднялся после бессонной ночи и пришел в ранний час, были вознаграждены красотой убранства храма и богатством одежд жениха с невестой. Мечущийся в ярости Су Шэ не явился, даже заместителя не прислал. Наоравшись и перессорившись с важными соотечественниками, напивался у себя в одиночестве. Ванцзи выглядел задумчивым, словно не осознающим до конца важность момента. Руку его сжимал Ян Лин, к вящему удивлению приглашенных. О втором браке решили не объявлять и пока держать его в секрете, потому многие дивились подобной фривольности, хихикая и тыча пальцами в спину. Новобрачные, выполнив положенные поклоны и разделив чашу вина, быстро закончили нехитрую церемонию. Сичэнь поцеловал холодные губы молодой жены и, нежно взяв ее под руку, вывел из храма. Им бросали под ноги цветы лилий и лепестки пионов, осыпали рисом, золотыми монетами. Утреннее солнце искрилось, разбиваясь на сотни маленьких светил, отражаясь в изысканных драгоценностях. Пришедшие наперебой поздравляли новую супружескую чету Гусу Лань, со всех сторон слышались пожелания долгой жизни, богатства, красивых детишек. Подарки заполонили всю площадь, а люди всё шли и шли, каждый желал лично выразить свое восхищение и радость, требуя немедленно рассмотреть именно его дар. Сичэнь, потерявшийся в толпе, едва успевал раскланиваться и принимать поздравления. Лань Цижэнь также попал в водоворот обожания, его толкали, хватали за полы одежды. Огромная гудящая толпа заклинателей всех кланов медленно двигалась к пиршественным покоям, предвкушая то ли обильный поздний завтрак, то ли ранний обед. Гомон, крики, шуршание тяжелых одежд, суматоха заполонили узкие проходы между павильонами клана. Верховный заклинатель плотно закрыл дверь храма и повернулся к Ян Лину. — Пора. Жених осторожно приласкал его ладонь, грустно перебирая пальцы, посмотрел в глаза. — Ты не любишь меня. — Не люблю, — согласился Ванцзи и добавил: — Я не знаю, как это – любить, и уже никогда не узнаю, но могу гарантировать тебе… вам… вашей… нашей семье защиту и достойную жизнь. У меня есть средства, и я готов передать их вам, но с одним условием: когда меня не станет, вы позаботитесь о Сычжуе. Это единственное, о чем я прошу. Даже нет: скорее, требую. — Почему ты считаешь, что скоро умрешь? — Это следствие моих старых ошибок, то, как близко я подошел к пропасти, в которую упал темный заклинатель Вэй Усянь. Я по глупости дал ему повод надеяться на возможность отношений. Ванцзи замолчал, не желая дальше продолжать тему, о которой судачили все кланы и что никак не понимал Ян Лин. — Он был твоим любовником… — наконец после недолгого раздумья догадался жених и вдруг испугался. — Извини. — Он был моим посмертным мужем, — ничуть не обидевшись, грустно продолжил Лань Чжань, — и то, что он может приходить в наш мир из преисподней, меня сильно беспокоит. Уверен, он хочет увести меня с собой! И у него это получится! Когда он одним взмахом кисти зашвырнул Тан Сианя в угол хижины, я ощутил его силу и полную свою беспомощность перед его желанием. Ян Лин, темный заклинатель не успокоится, пока не получит своё, поэтому ещё не поздно: ты можешь отказаться от брака, зная теперь мои мотивы. Честность Второго Нефрита, его прямой взгляд и бледность, сильное волнение, делали Ванцзи невероятно притягательным. Ян Лин осторожно потрепал его по плечу. — Ну-ну, не так страшен Вэй Усянь, как говорят люди. Я слышал, он был благородным молодым господином и получил отличное воспитание. Думаю, мы сможем с ним договориться. Через некоторое время из храма брачных клятв вышла и вторая пара. Эти молодые супруги не спускались по торжественной лестнице и не принимали дорогих подарков, им не желали счастья, не осыпали цветами. Они выскользнули через неприметную заднюю дверь как два вора и молча разошлись в разные стороны. Только к вечеру верховный заклинатель сумел добраться до дома. Шумная многолюдная свадьба отняла последние силы и хотелось только одного: никого не видеть, не слышать и в конце-концов найти сына, которого потерял со вчерашнего дня. Как и предполагал, Сычжуй сидел в главном зале для приема посетителей, рядом стояли пять узлов с книгами и небольшой сверток с одеждой, для верности перевязанный веревками. С отрешенным видом сын смотрел в темный угол комнаты. Заметив появление отца, не сменил позы, лишь немного вздрогнул. Тот сел рядом, вытягивая на циновке гудящие ноги. — Ты проявил неуважение к дяде, я посылал за тобой трижды. Почему ты не явился? — Он не моя семья. Внутри Ванцзи всё похолодело. «Неужели он знает?! Вэй Усянь?! Он явился и к Сычжую?» Надо было осторожно расспросить. — Почему ты так считаешь? — Я ведь теперь Ян! — Сычжуй, мой брак не повод отказываться от родства. — Твой брак?! Вот именно – твой! Почему я должен в этом участвовать? Почему Яны уже вовсю хозяйничают в моих покоях?! Они сняли со стен мои гравюры, раскидали книги! Они вытоптали всходы лаванды у заднего крыльца! Мои одежды, где они? В них щеголяет Ян Мао! А то, что не налезло на его жирную задницу, порвано и выброшено! — Лань Сычжуй, следи за языком, — автоматически строго произнёс Ванцзи. — Это ты должен был следить за своим поведением! Все, буквально все, только и говорят о твоей связи с темным заклинателем! Ты думаешь, люди забыли? Напротив, сплетни уже обросли подробностями! И между прочим, многие говорят, что я не твой сын, а выродок Вэй Усяня! — Ты на него не похож… — отопревший от гневной речи, прошептал Лань Чжань, но, мгновенно собравшись, приструнил на сына: — Кто дал тебе право кидаться подобными обвинениями? Немедленно иди в свои покои! — В какие покои? — Сычжуй уже не мог остановиться, горечь, копившаяся в душе со вчерашнего вечера, требовала свободы. — В те, что определил мне Ян Лин?! Рядом с кухней и дровяным сараем, где нет даже полок, чтобы хранить подаренные дедушкой книги? Изволь, я уйду, а ты можешь продолжать веселиться на своей свадьбе или на свадьбе дяди – мне всё равно! Выкрикнув последние слова, мальчик резко поднялся, подхватил обеими руками узлы с тяжелыми книгами и, пыхтя, поволок их по полу. Отец стоял посреди зала, не в силах двинуться, понимая, что надо броситься к сыну, успокоить, объяснить. Сзади на талию легли теплые руки Ян Линя. — Всё хорошо, — мягко подсказал, — дети поладят. Завтра я возьмусь за Сычжуя, побеседую, он раскается и принесёт свои извинения. — Мгм, — неопределенно протянул Ванцзи. Супруг не понял: — Что? — Ничего, я иду отдыхать. Выбирай себе покои по душе. Ян Лин нахмурился. — Мы проведем ночь раздельно? — Хочешь участи Тан Сианя? — Он был готов на насилие, я же желаю только твоей любви. — Я не обещал тебе чувства… Моё сердце умерло! На нем лежит чешуйка лунного дракона и её уже не снять! Забирай всё, только моего сына воспитай, помоги ему определиться в жизни! Не желая продолжать бессмысленный диалог, верховный заклинатель развернулся и, взмахнув длинными рукавами одежд, скользнул в наливающиеся синевой сумерки.Часть 20
6 ноября 2023 г. в 10:15
Грандиозное сборище заклинателей всех возрастов и кланов, наделавшее столько шума и кутерьмы в Гусу, подходило к своему логическому завершению. Вспоминая о том, что победа над Вэнь Жоханем произошла как раз на рассвете, адепты веселились до утра.
Хозяева, желая напоследок поразить гостей размахом праздника, устроили всё в лучшем виде: украсили главную площадь цветочными гирляндами, алыми и золотыми фонарями в виде карпов, драконов и фениксов, с любовью и вниманием расставили мягкие диваны и лежанки для пожилых участников, пришедших полюбоваться на танцы молодежи. Запахи пряных благовоний, ароматы ночных трав, смешиваясь, кружили головы недавним влюблённым, усиливая и без того нежные чувства.
Все ждали важных решений, особенно объявления о помолвке Двух Нефритов Гусу. Едва теплые сумерки пришли на смену жаркого дня, гости бодро стали подтягиваться на площадку для танцев, занимая лучшие местечки. Предупредительные гусуланцы зажгли множество свечей и заранее разнесли хмельные напитки. Обмениваясь любезностями, приглашенные степенно прохаживались, гадая, произойдет ли в этом году нечто интересное.
Как только на небе засияла первая звезда, вся верхушка власти знаменитого клана взошла на вершину недавно сооруженного подиума. Чопорно, даже с излишней строгостью, Лани разместились на белом ковре из овечьей шерсти и, трижды поклонившись гостям, исполнили традиционный гимн, знаменующий победу над силами зла. Два гуциня и одна флейта в невероятной гармонии спели о недавних событиях, воспроизведя в музыке радость победителей, вопль отчаянья побежденных, грусть по погибшим и надежду на мирное будущее. Заслушавшись, многие адепты пустили слезу, каждый вспоминал что-то своё, своих дорогих сердцу соотечественников, погибших в той страшной битве. Воспевались кланы Цинхэ Не, Гусу Лань, Юньмэн Цзян, множество мелких кланов, всех как бы заново оплакивали оставшиеся в живых воины. Достигнув апогея боли, музыка внезапно поменяла ритм, становясь более живой, как бы утверждая, что радость не умерла, а жизнь не угасла и всё возродится вновь. Таинственные улыбки Ланей, их умиротворенные лица без каких бы то ни было эмоций словно внушали собравшимся мысли о вечном…
— Лань Ванцзи! — громкий крик разорвал тончайшее кружево мелодии и заставил гостей насторожиться.
Посередине площади, потрясая поднятой вверх рукой с зажатым в ней обнаженным мечом, стоял молодой заклинатель клана Тан.
— Возьми на себя ответственность за то, что произошло в охотничьей хижине! Хватит строить из себя белого лотоса! Признайся, что ты делал наедине с нашим главой Тан Сианем?
В возникшей тишине раздался стон порванной струны, и сухие ладони резко легли на поющие струны. Вскочив, Лань Чжань схватился за Бичэнь, но старший брат его опередил, взял за локоть, не позволяя обнажить клинок.
— А-Чжань, нет!
— Сидеть! Вы, оба.
Отложив инструмент, Лань Цижэнь величественно спустился с пьедестала и почти вплотную приблизился к пришельцу. Представитель клана Тан опешил, не ожидая столь близко увидеть уважаемого пожилого заклинателя, о благородстве и утонченных манерах которого ходили легенды. Глаза старшего Ланя были спокойны, взгляд абсолютно безмятежен. Делая вид, что не замечает яростной грубости возмутителя спокойствия, он бесстрастно произнёс:
— А что произошло? Ровным счетом ничего.
Невозмутимость Лань Цижэня повергла смутьяна в неконтролируемое исступление. Едва дыша, давясь воздухом, он прохрипел:
— Неправда! Главу нашего клана вывели из хижины под руки, он даже не мог переставлять ноги! А сейчас сидит как мертвый не в силах сказать ни слова!
Чужак густо покраснел, потом побледнел, затем покрылся багровыми пятнами, рука с зажатым мечом дрожала.
Старик Лань настойчиво и твердо взял его за запястье.
— Не позорься, опусти клинок.
Это было сказано так властно и в то же время мягко, сердечно, что пальцы сами собой разжались, колени подогнулись. Молодой адепт стал медленно оседать, сползая на землю, едва ли не плача. Лань Цижэнь не дал ему упасть, удержал в неудобной преклоненной позе, по-отечески увещевая:
— Мне понятна ваша горячность, но прошу отложить решение неприятного инцидента до завтра.
Меж тем гости зашумели, передавая слова представителя клана Тан, обсуждали ответ бывшего главы клана Гусу. Многие не понаслышке знали Тан Сианя и его непомерную страсть к молодым мальчикам, но чтобы дойти до такого бесстыдства и попробовать завязать отношения с верховным заклинателем?! тайно пригласить на свидание?!
— Это проклятие второго господина! — потихоньку сплетничали. — Не успел отмыться от грязи общения с Вэй Усянем и вот снова! На это раз Тан Сиань, главный ловелас всего поднебесного мира!
Слыша подобные речи, Ванцзи сидел мертвенно бледен, подобный своим белоснежным одеждам, и если бы не брат, держащий его, наверное, сбежал бы.
— Ничего, — прошептал Сичэнь своё любимое словечко, — ничего. — Мягко убрал руку, поднимая отброшенную флейту. Изящным жестом прикладывая ее к губам, заиграл грустную мелодию.
Заслышав нежный мотив, гости как по волшебству прекратили кривотолки, поддавшись чарам магической песни. Никто не заметил исчезновения нарушителя спокойствия.
Тяжело опустившись на свое место, Лань Цижэнь тронул струны гуциня, помогая старшему племяннику. Словно очнувшись, второй инструмент запел, и лица заклинателей вновь осветились.
Скомканное начало уже не мешало гостям веселиться от души. Прекрасные девушки Гусу исполнили традиционный танец с покрывалами, чем заслужили всеобщую похвалу, затем уже юноши показали умение владения мечом в шутливом игровом поединке. На третий танец вышел сам глава клана и с таинственной улыбкой направился к людям клана Су. Все зашептались, отлично понимая его намерения и гадая, кто удостоится счастья стать его партнершей не только на сегодняшний вечер, но и на всю жизнь.
Ванцзи, к неудовольствию многих, остался на месте. Низко опустив голову, закусил губу, слушая возобновившиеся сплетни. Шептались, особо не таясь:
— Второй Нефрит не смеет и глаз поднять, вот же правду говорят люди: у прозрачного озера мутное дно!
— Кто же теперь за него пойдет? Разве что гулящая девка!
— Бесстыдник! Сразу к двум имел любовный интерес!
— И оба мужчины!
— Похоже, Лани вырождаются! Отрезанные рукава у них появляются всё чаще.
И кто бы мог остановить подобные речи, от которых верховный заклинатель становился всё мрачнее и всё крепче стискивал зубы?
Заметив его состояние, старший Лань положил теплую ладонь на подрагивающие от гнева пальцы и мягко стиснул их.
— Успокойся, сейчас они забудут про тебя и начнут обсуждать выбор Сичэня.
— Я не хочу прятаться, — Ванцзи упрямо прошептал в ответ, — я ни в чем не виноват!
С немым укором дядя посмотрел на бледного племянника, выставленного на растерзание досужим сплетникам. Вдруг тот поднял голову и слабой улыбкой поприветствовал невесту старшего брата.