Лига справедливости

Резиденция Стоунов, Готэм-Сити, Нью-Джерси

Виктор Стоун любил футбол. Он был благословлен спортивным телом, а также умом своих родителей, и он воспользовался этим благословением, заработав полную стипендию в Готэмском университете. Всегда было горько-сладко наблюдать за детьми, играющими в мяч, из окна третьего этажа квартиры его отца. Это всегда возвращало его к тем славным дням на сетке, когда он уворачивался от квотербеков, гоняя мяч по грину и забивая тачдаун за тачдауном. Горько-сладко не только потому, что это было бы напоминанием о спорте, в котором он больше не мог участвовать, но и потому, что это напомнило бы ему о единственном из его родителей, кто действительно видел, как он играет… ВСПЫШКА! — Ваш сын может быть капитаном футбольной команды и признанным гением, миссис Стоун… — начал декан. — Доктор Стоун, — твердо поправила его мать Виктора Эллинор. Виктор вспомнил, как усмехнулся про себя, услышав это из-за двери кабинета. Его мама была чертовски гордой женщиной, которая слишком усердно и слишком долго работала, чтобы добиться того, чего она добилась, чтобы надутые мужчины в эгоистических поездках называли ее иначе, чем Доктор. Конечно, декан проигнорировал это и продолжил обличать Виктора. — Но это не значит, что ему можно взламывать нашу систему, чтобы изменить оценки своих друзей. -%Семья Сары потеряла свой дом в этом году. Как этот ребенок мог сделать свои уроки? — возразила Эллинор. — Виктор помог ей, потому что у него доброе сердце. Что вы сделали, чтобы помочь ей? ВСПЫШКА! Конечно, он пропустил большую игру. Его отец всегда мог рассчитывать на то, что пропустит большую игру. И на его мать всегда можно было положиться, что она найдет для него оправдание. — Твой отец… — начала его мать по дороге домой с футбольного матча. — Мама, мама, не надо, я… — у Виктора не было времени на эту чушь. — Он задержался в лаборатории, — все равно сказала она. — Он всегда так делает, — выплюнул Виктор. — Он хотел быть здесь… — добавила его мать. — Ты всегда так говоришь! Ма, ты должна перестать оправдываться перед ним, — горло Виктора сжалось. — Ты так же занята, как и он, но все равно находишь время. — Ему просто трудно это показать, но он гордится тобой. Мы оба, Виктор, — заверила его мать. Виктор заплакал. Он был зол. Зол на своего отца за то, что его никогда не было рядом. Зол на свою мать за то, что она пыталась избавиться от этого. Она на долю секунды отвела взгляд от дороги, чтобы утешить его. — Эй, эй, эй, эй! Учитывая все, что, как я знаю, ты можешь сделать сегодня, я не могу дождаться, чтобы увидеть, кем ты будешь завтра. Она никогда этого не делала. Вышедшая из-под контроля машина, которая их протаранила, позаботилась об этом. ВСПЫШКА! Он едва цеплялся за жизнь, лежа на больничной койке, его тело было изломано, а мучительную боль сдерживал только постоянный прием лекарств. Даже сквозь этот туман Виктор мог вспомнить, как врач отделения неотложной помощи сообщил ему плохие новости. — Доктор Стоун, мне очень жаль. Ваша жена не выжила. Боюсь, ваш сын тоже… Его отец был вне себя. — Я не позволю тебе умереть! Я этого не допущу! Я не позволю этому… О, теперь тебе не все равно, папа?.. ВСПЫШКА! — Виктор. Виктор, ты не… застрял здесь. У тебя еще вся жизнь впереди, — раздался умоляющий голос его отца, вытряхивая Виктора из воспоминаний. — Твоя мать хотела бы, чтобы ты жил такой жизнью. — Если бы ты был там, мама была бы все еще жива, — холодно обвинил его Виктор. Сайлас вздрогнул. — Хорошо, смотри. Ты не обязан давать мне второй шанс, но дай себе. Если тебе невыносимо смотреть на меня, попробуй послушать, — он достал диктофон из кармана брюк и положил его на кухонный стол. Когда Сайлас скрылся из виду, Виктор покинул свое место у окна и подошел к столу, включив диктофон. <…что ты можешь сделать сейчас, Виктор. Твоя физическая сила — это только верхушка айсберга. Кончик наконечника. В мире единиц и нулей ты — абсолютный хозяин.> Виктор прокрался на крышу глубокой ночью. Голый — или настолько голый, насколько это возможно, когда около девяноста пяти процентов твоего тела состоит из металла. Он не хотел, чтобы его кто-нибудь видел, и не хотел разрушать квартиру, пока пытался разобраться во всей этой истории с полетом… <Никакой брандмауэр не сможет остановить тебя. Никакое шифрование не может бросить тебе вызов. Мы все в твоей власти, Вик. От наших электросетей до телекоммуникаций жизнь каждого человека контролируется и доминируется сложными цифровыми сетями, которые без усилий подчиняются твоей воле. Судьба мира будет в буквальном смысле находиться в твоих руках. Весь его ядерный арсенал ты мог бы запустить одной мыслью.> Проецируется в затемненную гостиную, как приложения на смартфоне: голографические изображения всего и вся, что работает в цифровом формате. Сотовые телефоны, автомобили, компьютеры, спутники, радиоприемники. Ядерные ракеты. Мысленным взором он представил себе эти ракеты. Их сотни. Их тысячи. Он представил себя стоящим перед ними, свое истинное «я» — из плоти и костей, а не из металла и схем. Он подумал об этих ракетах и о той разрушительной силе, которую они заключали в себе. Он протянул руку, как будто хотел дотронуться до них, а затем отмахнулся от них… <Мировые денежные системы и их сложные взаимодействия покажутся тебе такими же простыми в управлении, как детская игрушка.> Быки и медведи. Высокие финансовые показатели. Виктор представил, как поднимается по ступеням всемирного банка с высокими беломраморными колоннами и причудливыми деревянными дверями. Деньги — доллары, золотые монеты, бриллианты, все это — громоздилось высоко под потолком, как пещера дракона Смауга в «Хоббите». <Вопрос — нет, вызов… Не буду этого делать. Не видя. Именно бремя этой ответственности определит тебя и то, кем ты решишь быть.> Он видел молодую официантку через камеры слежения и видео с мобильного телефона, которая ехала на автобусе по криминальным улицам Готэма со своим маленьким сыном, усердно работая, чтобы поздравить его с днем рождения. Она едва могла позволить себе самое необходимое, но все же нашла несколько долларов, чтобы раздать бездомным. Однажды она пришла домой и обнаружила на двери своей убогой квартиры уведомление о выселении. Сама оказавшись на грани бездомности, официантка под проливным дождем подошла к банкомату Национального банка Готэма, чтобы снять свои последние 11,92 доллара на покупку молока и хлеба, чтобы им было чем перекусить в тот вечер. $11.92? Нет. Давайте изменим это. Немного манипуляций с денежной системой здесь и немного сложных взаимодействий там, и эта молодая леди собиралась выиграть Специальный приз для клиентов Национального банка Готэма в размере 100 000 долларов! Таким образом, 11,92 доллара превращаются в 100 011,92 доллара, и жизнь достойного человека изменилась к лучшему. Крик удивления, облегчения и радости, когда она получила свой приз, сделал все это стоящим того… <Виктор… Виктор, это слова и умозаключения ученого. Вот как я с тобой разговаривал. Сейчас… Позволь мне говорить с тобой от чистого сердца, а не как ученый. Как отец…> С хрустом Виктор раздавил диктофон в своих роботизированных руках и оставил разбитую электронику на столе, чтобы его отец мог точно увидеть, что он об этом думает. Что за гребаная шутка.