***
Любые перемены сопровождаются болью. Если ты не чувствуешь боли, значит ничего не изменилось. Мэл Гибсон
Миша поворачивает голову в сторону дома и непонятно зачем показывает средний палец. Действие направлено исключительно на удовлетворение и утешение личных обид, а не на прямое оскорбление. Конечно, неприличный жест никто, кроме Миши, не сможет увидеть. Это даже очень и очень хорошо, ведь отец точно не оценит подобного и по головке не погладит. Миша топает ногой и идёт дальше, только непонятно куда: местность не знакома от слова совсем. Да и не волнует Мишу конечная точка прибытия, ведь сейчас самым важным и главным является уход от дома, где сидит жутко злой отец. Вокруг него наверняка бегает мама, пытающаяся хоть немного успокоить. Она всегда так делает, когда её муж ссорится с сыном. Это происходит чуть ли не каждый день, из-за чего домашние скандалы становятся своего рода рутиной. Молодой человек тихо матерится себе под нос и пинает камень. Настроение совсем паршивое, его сможет немного поднять только игра на гитаре без свидетелей. Последние же всегда «слетаются» на звуки музыки как мухи на повидло. В этом нет ничего плохого, но Миша жаждет поиграть именно для самого себя, а не для местных деревенских зевак. Те же обязательно начнут требовать какие-то песни и откажутся слушать то, что Миша самостоятельно придумал. Ему кажется, что кто-то вдалеке его зовёт обратно домой. Миша трясёт головой и продолжает путь вперёд, в неизвестность. Местность совершенно не знакома Мише, и в этом он виноват сам, потому что отказался гулять с матерью и отцом. Те постоянно проводят эдакие экскурсии, чтобы никаких сложностей не возникало. Если Лёша соглашался на такие авантюры без проблем, то Миша принимался препираться и возмущаться. Ну не хотел он проводить время с непонимающими людьми! Точнее, с отцом, который всё заладил: «Миша, ты можешь играть свои песенки, но нормальные образования и работы тебе необходимы. Не майся дурью, а к учёбе готовься» Не сдалась Мише эта учёба, в одном месте он её видел, а на другом вертел. Миша сразу заявил о своей позиции семье. Тогда Татьяна тяжело вздохнула и просто приняла решение сына, Лёша посмотрел каким-то неодобрительным взглядом и промолчал (Ягода, вообще, в какой-то момент слишком отстранился), а вот отец взъелся ни на шутку. Именно в тот день произошёл самый первый и жуткий скандал. Миша кричал, что лучше умрёт, чем «сольётся с серой массой», а Юрий всё говорил, что музыканты никогда не смогут обеспечить себе достойную жизнь. — Да много он в жизни понимает! Ничего он не понимает! — Обиженно шипит Миша и пинает очередной камень. Миша искренне считает себя ни в чём не виноватым, а своего отца самым жестоким и злым тираном, не дающим нормально жить. Миша одно время пытался найти поддержку своих мыслей у брата, но тот в ответ хмурился и серьёзно говорил: «Миша, он же как лучше хочет, а ты ведёшь себя так…» Тогда Миша понял — брата у него больше не было, а нужен он только маме: она одна ничего против мечт о музыкальной карьере не говорит, не поддерживает, но и не отговаривает. Тёплый ветер ерошит волосы, и Миша вспоминает, почему вообще находится в этой глупой деревне. Виной всему родители, которые посчитали, будто возвращение в родное место способно укрепить семейные отношения и сделать их более тёплыми. Ни черта из этого не вышло! Количество ссор Миши с отцом увеличилось раз в двадцать, если не во все тридцать! В городе хотя бы друзья морально поддерживали после семейных скандалов, а в деревне всем плевать на состояние Миши. Местные знают о ссорах: уши больно большие у людей. Они всё сплетничают и распускают не самые лестные слухи, а в лицо ничего не говорят. Крысы лицемерные. Здесь, в деревне, у Миши нет никаких товарищей. Он и в городе с большим трудом в компании вливается, а тут совсем иное мышление, совершенно не похожее на мишино. Он честно пытался подружиться или начать общаться хоть с кем-то из-за просьб матери, но ничего дельного не вышло. Местные просто приняли Мишу за дурачка и отрезали всякую возможность вести нормальный диалог. Зато вот к Лёше тянутся все без исключения. Он смог завоевать сердца и теперь умело пользуется связями. Миша злится на брата не из-за этого, а потому что тот явно считает своим долгом хвастаться наличием друзей двадцать четыре на семь. «Мы с Сашей поймали огромную щуку!», «Мы с Сашей обыграли ребят из соседнего двора и стали чемпионами!», «Мы с Сашей наловили раков на ужин, тут аж два ведра!». Вот буквально всё время Лёша говорит об этом с такой счастливой улыбкой, что Мише тошно становится от всей деревни и семьи, считающей, что унижать кого-то обязательно. Миша постоянно чувствует себя униженным и лишним среди вроде как родных людей. Противный голос в голове любит нашёптывать: «Ты тут лишний и ненужный. Ну сам посуди — Лёша примерный и хороший сын, твоя мама уважаемая женщина, а отец вообще эталон отличного человека. Один ты белая ворона со сломанным крылом. Тебе лучше уйти и не мешаться под ногами». А ведь Миша действительно порой пытался сбежать из дому, но все эти «операции» оканчивались неудачей. В траве виднеется кем-то потерянный мячик. Миша сразу вспоминает игры с Лёшей и грустно улыбается. Раньше в отношениях с братом всё было хорошо, нет, идеально. Лёша уважал, восхищался и старался быть похожим. Миша тогда не ценил этого и лишь закатывал глаза, когда брат робко просил показать, как правильно зажимать баррэ на гитаре или ещё какой-нибудь другой аккорд. С губ слетает тяжёлый усталый вздох. Миша упустил тот момент, когда Лёша стал совсем другим человеком. Мише кажется, что однажды он лёг спать и попал в параллельную вселенную, где место любимого младшего брата занял кто-то другой. «Новый» Лёша не интересовался музыкальными успехами брата, не смотрел на него с восхищением и не спрашивал советов. На место всего этого пришли насмешки, едкие комментарии, презрительные взгляды и фразы, что лучше самому подумать или у друзей спросить, чем советоваться с Мишей. Последний старается делать вид, словно ему не грустно и не обидно, а сердце ведь кровью обливается. Конечно, Миша очень скучает по «старому» Лёше, чей разум ещё не захватил отец со своей безумной жаждой не позволять развиваться в любимых сферах. Миша бесконечно винит себя за то, что позволил сломать творческую натуру брата и не дал ему нормальной поддержки. Миша спотыкается о кочку и тихо матерится, после чего непонятно зачем пинает её и тут же шипит от боли. Молодой человек начинает злиться и искать глазами кого-нибудь или что-нибудь, на ком или чём можно будет сорвать скопившуюся за день злость. Как на зло, вокруг только трава да кочки, а разбивать любимую гитару Миша не станет даже под дулом пистолета. Миша просто обречённо вздыхает и продолжает свой путь. По правде говоря, молодой человек мечтает взять деньги, купить билет на автобус и уехать в город, лишь бы быть подальше от семьи. В Ленинграде ждут друзья, готовые приютить на некоторое время, а в деревне — только вечные ссоры, опустошающие морально. Против отъезда Миши будет только мама, Лёша точно поддержит эту затею. Миша как-то стал невольным свидетелем того, как брат говорит: «Как же меня Миша достал! Отец просит его по-нормальному помочь, а этот урод давай истерить! Ещё немного, и я ему рот зашью или остальные зубы выбью!» Слышать подобное от Лёши было больно и обидно. По правде говоря, Миша тогда чуть не расплакался. Теперь он старается сторониться брата, чтобы тот обратил внимание и заподозрил что-то неладное. Однако Лёше явно всё равно на все знаки, подаваемые Мишей: он живёт как ни в чём не бывало. От этого обиднее становится вдвойне. И нет возможности выговориться хоть кому-то: друзей в деревне нет, писать или звонить городским — не вариант, делиться с матерью — заставлять её лишний раз нервничать и плакать. Вот и приходится Мише держать все обиды в себе. Он не замечает того, как подходит к небольшому озеру, в которое впадает «тихая» (на самом деле бурная) река. Тут слышно только шум воды, шёпот листьев и чириканье птиц, зато голосов людей нет. Это как раз то, что нужно Мише сейчас. Он наконец сможет расслабиться в более-менее спокойной обстановке. Никакие «зеваки» точно не прибегут сюда: больно далеко от домов. Миша садится под дерево, достаёт из чехла гитару и начинает осторожными движениями перебирать металлические струны. Сейчас бы пребывать в компании, слушать восхищённые вопли и находиться в центре внимания. Миша играл лучше всех своих знакомых, а ещё пел, что только добавляло ему уважения среди сверстников. Они часто слушали не только песни «Кино», но и те, что написал сам Миша. Он в подобные моменты был, наверное, самым счастливым человеком. Мелодия, как кажется Мише, чистая и невероятно приятная. Раньше её очень любил Лёша и постоянно просил научить играть, а Миша только закатывал глаза и отталкивал прочь брата. Наверное, именно поэтому тот потерял уважение и перестал обращаться за помощью даже в самые тяжёлые моменты. Миша ставит пальцы, так чтобы сыграть аккорд «Am». Раздаётся громкий удар о струны и довольное мычание. Миша не мог играть нетихо дома, потому что у отца вечно болела голова. Тут же, возле озера, никто возмущаться не станет. Если всё-таки попробует, Миша не побрезгует помахать кулаками. Вообще, Миша не фанат насилия и старается избегать применения грубой физической силы. Однако в жизни порой наступают такие моменты, когда нельзя действовать как-то иначе. На то могут влиять самые разные факторы. В случае Миши таковым служит дурное настроение. Оно толком не улучшается, несмотря на игру на любимой гитаре. Слова отца слишком сильно ранили и опустили морально в грязь прямо перед матерью и зло усмехающимся братом. Тут любой человек не сможет радоваться и улыбаться, ведь противный осадок останется на душе. Миша начинает играть «Группу крови» «Кино» максимально уверенно и зло. Пальцы не всегда нормально зажимают струны, отчего звук выходит достаточно противным. Однако Мише глубоко плевать на подобные мелочи. Сейчас нужно просто выпустить пар, чтобы никто живой не пострадал. Вскоре молодой человек начинает петь. Это выходит у него намного лучше, чем перебирание струн. Ну, это только сейчас, в момент, когда эмоции так и просятся наружу и требуют, чтобы им дали разгуляться. Обычно же Миша и поёт замечательно, и аккорды зажимает превосходно. Одним словом он мечта, а не музыкант. Его во всех группах ждать должны, только почему-то никто не зовёт к себе играть. Миша предпочитает думать, что окружающие его люди просто тупые. — И есть чем платить, но я не хочу победы любой ценой… — Пропевает Миша и снова фальшивит, когда играет аккорд. Где-то сверху слышится недовольное цоканье языком, но Миша сваливает всё на бурное воображение. Оно всегда выкидывает нечто такое, от чего всё тело мурашками от страха покрывается. Сейчас нужно сосредоточиться на спасительной музыке, а не разыгравшейся фантазии. — Я никому не хочу ставить ногу на грудь… — Миша в очередной раз зажимает струны не до конца. Звук выходит, мягко говоря, противным. Мише повезло, что его не слышат друзья. Они бы быстро потеряли уважение, и отговорки о «свободном творчестве» не смогли бы спасти репутацию Горшенёва. Тот долго и кропотливо завоёвывал себе авторитет и какое-никакое уважение. Его так тяжело получить, но невероятно и преступно просто потерять раз и навсегда. — Да прекрати ты так хреново играть! — Слышится чей-то громкий и возмущённый до глубины души голос. Миша вздрагивает всем телом от неожиданности и почти в ту же секунду чувствует достаточно сильный удар по лбу чем-то не очень тяжёлым. Молодой человек рассеянно хлопает глазами и поднимает с травы предмет, который кинули. Им оказывается достаточно крупная шишка с отломленными «лучиками». Её явно очень долго мяли перед тем, как кинуть. Через несколько секунд Миша вскакивает на ноги и начинает злобно осматриваться по сторонам, чтобы найти противного «пулятеля» и засунуть ему шишку туда, где солнце не светит. Мало того, что этот хренов «шутник» оскорбил игру, так он ещё и кидаться вздумал! Миша от него мокрого места не оставит. Вот возьмёт, нос сломает, а потом в озере утопит или на костре сожжёт. — Кто это кинул?! — Миша шипит, как разъярённая змея, сжимая несчастную шишку. — Кто кинул?! Вместо ответа в Мишу летит ещё одна шишка, и попадает она прямо в лоб. Там наверняка останется ярко-красный след, и Лёша примется дразнить единорогом или ещё кем-то в этом роде. — Играй нормально, тогда кидаться не буду, — шутник всё же подаёт голос. — Или же вали отсюда и не пытай меня!***