Умереть за любовь не сложно.
Сложно найти любовь, за которую стоит умереть.
Фредерик Бегбедер
Гул лопастей военного вертолёта не успокаивал, а напрягал всё сильнее, по мере приближения к месту назначения. Снова вернуться в тот дом... Но я сделаю это. Я хочу, чтобы моя семья, если она существует где-то там, мной гордилась. Хочу, чтобы мной гордились Браво. Может, это эгоистично, что в такой ситуации я больше думаю о себе, чем о людях в том самолёте, но одно другому не мешает, верно? Я забочусь о своём будущем, попутно помогая им. Надеюсь, они ещё живы. - Всем приготовиться, - сказал Прайс, когда вертолёт начал снижаться. - Ника, держишься за нами. - Я поняла. - Вперёд! Вертолёт сел метрах в пятистах от дома. Мы осторожно пробирались вперёд, прячась в опустившися сумерках. В доме всё так же горел свет, но не было видно движения. Все его обитатели были холодны и неподвижны. Все, кроме меня. Браво вошли в дом первыми. - Чисто! - сказал Соуп. Я зашла следом, стараясь внимательно смотреть себе под ноги. В доме стоял гнилостно-приторный смрад, я прикрыла нос рукавом. - Рассредоточимся. Ника, пойдёшь с Гоустом. Я беспрекословно кивнула и пошла на второй этаж. Макаров в этом доме не жил, но я почему-то была уверена, что начинать надо именно отсюда. Я переворачивала вверх дном комнату за комнатой, но всё было тщетно. Никаких документов, рисунков, схем. Вообще ничего. Неужели здесь успели подчистить? Я устало села на диван и подпёрла голову ладонями. - Ничего нет, - констатировала я. Гоуст молча стоял у двери, но вдруг он выпрямился и сказал: - Сиди здесь. Он быстро спустился вниз, где уже собрались остальные. - Машина, большая, - сказал Соуп. - Готовимся к бою, - скомандовал Прайс и Браво затаились у окон. Я сидела не дыша. Кто-то знал, что сюда обязательно вернутся и ждал. Похоже, мы вляпались. - Выходите, тогда мы вас, может быть, не убьём, - послышалось с улицы. - Даю минуту на размышление. Браво не сдвинулись с места. Я не видела, сколько человек находится на улице, но понимала, что их в разы больше. Хотя, когда Браво пришли сюда первый раз, они тоже были в меньшинстве. Эти ребята своё дело знают. Раздались первые выстрелы и крики с улицы. Я прижалась к стене, не рискуя даже подойти к окну. Браво действовали чётко и уверенно. Кто-то проник в дом, но застать их в расплох не смог. Дом пополнялся новыми трупами. Смерть - неотъемлемая часть жизни, но вряд ли кто-то из тех, кто пришёл за нашими головами, думал о ней филосовски. А я вот думала. Каждому из нас положено прожить ровно столько, сколько нам отмерили сверху и ни минутой больше. Пусть моя жизнь будет короткой, но я счастлива, что мне довелось встретить в ней таких людей, как Прайс, Соуп, Гас, Гоуст. Глядя на них, я больше не боюсь умереть за свою новую идею и новую цель. Жаль только, что мы пришли сюда и не получили то, что так отчаянно искали. Вскоре пальба сменилась одиночными выстрелами. Я осторожно вышла на лестницу и спустилась до середины, чтобы меня не было видно из окон. Вдруг, боковым зрением я заметила движение. Со стороны кухни в нашу сторону полз какой-то недобиток. Он держал в одной руке пистолет, а второй держался за простреленное бедро. Он остановился и поднял руку с пистолетом, пытаясь прицелиться. В моей голове завыла серена и шестерёнки пришли в движение. Адреналин выбрасывался в кровь бешеными дозами, выводя мои реакции на новый уровень. Я посмотрела на Браво. Они не видели и не слышали его. Если я сейчас крикну, то не спасу их, а сделаю только хуже, ведь этот ушлёпок может начать палить без разбора. Всепоглощающий страх проник под кожу и расползся по телу, отрывая мясо от костей, выворачивая наизнанку. Гоуст. Он стоит к нему ближе всех. Если в него попадут... Нет, не позволю. Я рванула вперёд и с силой врезалась в Гоуста, отталкивая его с линии огня. В этот момент раздался выстрел, заставив меня дёрнуться. Гоуст повернулся в сторону стрелявшего и всадил пулю ему прямо между бровей. Я облегчённо выдохнула и отошла в сторону, тяжело дыша. Улыбаясь, как сумасшедшая, я не сразу поняла, почему мужчины смотрят на меня, как на привидение. - Что? - спросила я и вдруг почувствовала, что по моему виску стекает что-то горячее и густое. Я машинально провела пальцами по виску и посмотрела на них. - Кровь, - озвучила я и так очевидный факт. С детства не переношу вида крови. Неужели я сейчас действительно умру? Прайс подошёл ко мне и помог присесть. Осмотрев мою рану, он сказал: - Пуля прошла по касательной. Жить будешь, но шрам останется. - Буду носить его с гордостью, - улыбнулась я. - А ты смелая, - сказал Соуп. - И глупая. Я повернулась на голос Гоуста. - Мне кажется или я вижу в твоих глазах осуждение? - спросила я. - Тебя могли убить. - Тебя тоже. Соуп, скажи ему. - Сегодня ты спасла одного из нас, так что с этого дня можешь называть меня Джонни, - шутливо сказал он, переводя разговор в более мирное русло. - А меня - Кайл, - подключился к нам Гас. - Ну надо же, какая честь, - я подмигнула мужчинам. Я ждала, когда Гоуст тоже предложит называть его по имени, но этого не произошло. Мне помогли подняться. Проверив двор на наличие оставшегося врага, Браво вызвали вертолёт, который забрал нас минут через пятнадцать. Сидя в вертолёте, я думала, что вот теперь я точно бесполезна и ЦРУ не обязательно больше носиться со мной, как с писаной торбой. Всё, finita la commedia. Спишут, как отработанный материал, потому что пользы от меня абсолютный ноль. Жаль, конечно, потому что я уже привыкла к рассудительному Прайсу, весёлым Соупу и Гасу, грозному и молчаливому Гоусту. Особенно к Гоусту. Я даже не поняла, в какой момент стала зависима от него, как от наркотика. Жизнью ради него рискнула. Может потому, что от него в этом мире пользы будет гораздо больше, чем от меня. А может потому, что я просто не могла позволить ему умереть. Без каких-то особых причин. Спасла, потому что на тот момент могла это сделать. Они ведь тоже рискуют из-за меня, а на добро надо отвечать добром. Когда мы вернулись на базу, Прайс пошёл докладывать Ласвэлл о проведённой операции, всех остальных он отправил отдыхать. Гоуст был чернее тучи. Окинув всех угрюмым взглядом, он ушёл в свою комнату. Да уж, вот это благодарность. После того, как мне обработали рану, я аккуратно приняла душ и залезла под одеяло. Сон сморил меня достаточно быстро и я погрузилась в пустоту. Проснулась я среди ночи от непонятного шума. - А-а-а, - из комнаты Гоуста раздался сдавленный крик. Я соскочила с кровати с бешено колотяшимся сердцем и подошла к смежной стене, прислушалась. Крик повторился снова. Я отпрыгнула от стены, лихорадочно соображая, что же мне делать. Самым разумным было бы разбудить Прайса и сказать ему о происходящем, но я, видимо, не совсем разумная. Я вышла из своей комнаты и тихонько открыла дверь в комнату Гоуста. Света, падавшего из окна, было достаточно, чтобы рассмотреть обстановку в комнате. Гоуст лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Я подошла ближе. Его голая спина блестела от пота. Маски на нём не было, взмокшие волосы торчали в разные стороны. Я осторожно коснулась его плеча. - Гоуст, ты... "В порядке?", хотела спросить я, но уже лежала, прижатая к кровати и задыхаясь от тяжести его тела. - Что ты здесь делаешь? - процедил он сквозь зубы. - Ты кричал. - И ты опять решила засунуть нос не в своё дело. - Я просто испугалась. Думала, с тобой что-то случилось. Я говорила с ним, не до конца понимая, что вижу его лицо полностью: глаза, нос, губы. - Не смотри на меня! - Ладно. Хорошо. Я не буду смотреть, только успокойся. Я отвела глаза в сторону, но соблазн рассмотреть его получше был настолько велик, что вытеснил даже страх. Я снова посмотрела на Гоуста. Прекрасен. Увидев его один раз, я без труда узнала бы его в городе с миллионным населением, если бы снова встретила на улице в толпе. Я смотрела, не в силах больше оторвать от него взгляда. Тяжесть его тела больше не напрягала, а приятно волновала. Гоуст взял меня рукой за горло и легонько сжал. Наверное, я должна была испугаться, но не испугалась. Наоборот, я испытала прилив дикого возбуждения, и прикрыла глаза, томно простонав. Мой стон он воспринял как призыв к действию. В следующее мгновение я почувствовала на своих губах горячий и абсолютно дикий поцелуй. Такой необузданный, страстный, как будто он вложил в него всего себя. Я обхватила его широкую шею руками, прижимаясь крепче. Мне так хотелось быть не просто ближе, а стать единым целым. Хотелось слиться в этом безумном порыве. Гоуст водил руками по моему телу, вызывая вспышки желания, которое уже невозможно было сдерживать. Мы приближались к точке невозврата, но абсолютно не думали о последствиях. Гоуст стал требовательнее в своих прикосновениях. Я вскрикнула. Этот контраст боли и удовольствия сводил с ума. Парой резких движений Гоуст оставил меня без футболки и нижнего белья, а его руки с ещё большим энтузиазмом принялись изучать неизведанное. Он смял мою грудь, коснулся языком сосков. Между ног у меня уже образовался настоящий водопад. Я потёрлась о него, чувствуя силу его возбуждения. Наконец-то он готов капитулировать передо мной. Я потянулась к резинке его белья и немного оттянула её вниз, давая понять, что этот кусок ткани нам больше не нужен. Гоуст понял меня и избавился от ненужного элемента одежды. Его довольно внушительный горячий орган прижался к моему входу. - Сделай это быстро, - прошептала я. Упрашивать его не пришлось. Толчок и мой взгляд помутнился от боли. Гоуст зажал мне рот рукой, пока я привыкала к ощущениям. Двигаться он не перестал. Наоборот, с каждой новой фрикцией он ускорялся, проникая всё глубже. Мысли о боли отошли на второй план. Было так приятно чувствовать его на себе и в себе. Гоуст убрал руку и я прижалась губами к его груди, пытаясь заглушить стоны. Ещё несколько глубоких толчков заставили меня выгнуться и протяжно простонать. Сдерживаться я уже не пыталась. Пусть хоть весь мир узнает, насколько мне сейчас хорошо. Гоуст уткнулся лицом в простынь рядом с моей головой и глухо простонал, содрагаясь всем телом. Мы лежали так минут пять, пытаясь выровнять дыхание. Потом Гоуст откинулся на подушку и прикрыл глаза. Я легла рядом с ним и погладила по голове, зарываясь рукой во взъерошенные тёмно-русые волосы. - Теперь моя очередь тебя защищать. Спи, а я буду охранять твой сон, - сказала я, слушая размеренное дыхание. Что же могло сниться этому большому и страшному мужчине, вселяющему в других страх и ужас? Какие кошмары мучали? Что он пережил? Через что ему пришлось пройти? Почему он стал таким? Я ведь совершенно не знаю этого человека. Может, у него есть семья. Или была. Может, он пошёл воевать только потому, что искал смерть, как спасение, но, по иронии судьбы, стал лучшим в своём деле. Гоуст. Безымянный призрак, как загнанный в угол зверь, которому уже нечего терять.