***
Перон встречает их единичными голосами и шелестом деревьев вокруг небольшого здания из красного кирпича. Родной город значительно меньше Магнолии, поэтому и людей здесь теперь непривычно мало. Заклинатель смотрит на это с беспокойством и тревогой. Путь занял всего два часа, и солнце над головой светит ярко и жарко. Если повезёт, то они управяться за день и уже завтра снова будут в гильдии. В конце концов, как бы сердце ни трепетало при виде знакомых улочек и магазинчиков, Хаджиме всё равно не желал оставаться здесь надолго. Потому что каждый камушек на дороге здесь напоминал о детстве, в котором он ненавидел смотреть в зеркало, где его никогда не существовало. Они остановились у небольшого одноэтажного домика с бежевыми стенами и занавешанными изнутри окнами. Совершенно обычный, совершенно нормальный. Ничего особенного и примечательного. Аж зубы сводит. Хаджиме стоял на месте, не решаясь взойти даже на крыльцо. Сердце в груди сходило с ума, и ноги становились ватными. Ещё не поздно, против воли думал он. Ещё можно повернуть назад, кричали плохие мысли. Дух рядом стоял тихо и почти ничем не выдавал своего присутствия. Хината знает, что Нагито не стал бы порицать за слабость. Льву, по большей мере, всё равно на такого рода человеческие взаимоотношения. Он не понимает сути семьи, не видит в этом слове ценности и совершенно не представляет, как это чувствуется. Да и не старается понять, если быть уж совсем откровенными. Он ценит дружбу, верит в согильдийцев и не воспринимает кровное родство за что-то серьезное. Самую малость Хината хотел бы быть таким же. Но он не имеет права. Его родители не были плохими людьми. Они не ранили его, никогда не кричали, не били, всегда поддерживали. Они были любящими и заботливыми. Но они хотели всей душой, чтобы он был таким же как и они. Чтобы пошёл в школу, где они учились, работал там, где работали они, всю жизнь прожил в городе, в котором прожили они. Его мысли о звёздах они никогда не воспринимали всерьез. Только улыбались снисходительно, словно ему всё ещё шесть и он снова совершенно не понимает, что говорит. Но Хината чувствует, что не имел права с ними так поступать. Ни за что не должен был уйти вот так, оставив их в неизвестности. Он знает, что его не отпустили бы добровольно, но... Но они были хорошими родителями. Хината поднимается по деревянным ступенькам и подходит к невзрачной коричневой двери. Ему кажется, что он слышит тихие неровные шаги по ту сторону, стоит ему постучать пару раз. Нагито остался позади, у первой ступени. Хаджиме не оборачивался, но он думает, что Лев привычно стоит с руками в карманах и смотрит на всё с небольшим любопытством. Его присутствие придает уверенности, даже если совсем чуть-чуть. Кажется, словно они снова на поле битвы, и Комаэда здесь только для того, чтобы защищать своего хозяина. Краем сознания, когда дверь начинает открываться, Хината думает, что дух всё именно так воспринимать и может. Показавшийся мужчина смотрит на парня перед ним сначала с недоумением. Уже после его осунувшееся лицо начинает искажаться узнаванием. У Хинаты падает сердце, когда он его видит. Отец постарел больше, чем на четыре года. Всегда опрятный в воспоминаниях, сейчас он выглядит растрёпанным и усталым, с глубокими морщинами на лбу. Хаджиме совсем не нравится это зрелище. Во рту стремительно пересыхает. "Здравствуй, отец," - говорит заклинатель через силу, до боли сжимая кулаки. Мужчина отшатывается как-то неправильно, хватаясь рукой за дверь. А потом бестрым движением бьёт Хаджиме в челюсть кулаком. От неожиданности заклинатель делает пару шагов назад, пока под ногами не кончается крыльцо, и он летит с лестницы. К счастью, под руки его ловит подоспевший дух, быстро ставящий хозяина на ноги и с явным предупреждением смотрящий на Хинату старшего. Мужчина выглядет разъяренным. Лицо его стремительно багровеет, а достаточно худоватая фигура выходит из дверного проема. "Как ты смеешь сюда заявляться?!" - кричит он, от злости клацая зубами. Хината держится за покрасневшую щеку и смотрит на него без особого удивления. Челюсть хоть цела, и то хорошо. "Я хотел поговорить," - отвечает он приглушённо и через тупую боль. Какая-то часть его, если честно, ожидала именно этого. "Поговорить? Ты хочешь поговорить?!" - распалился ещё более отец. - "Убирайся отсюда! Тебе здесь не место!" Хаджиме закрыл на мгновение глаза, собираясь с мыслями и силами. "Отец..." - начал он тихо, но злой голос перебил его. "Не называй меня так, ты мне не сын!" Заклинатель вздрогнул, как от пощёчины и опустил глаза. Дух стоял рядом, не зная, что ему сказать или сделать. Или лучше не вмешиваться? Этот разговор казался ему глупым, но Хаджиме он сильно ранил, и это Нагито не нравилось. "Господин Хината," - заговорил вновь Хаджиме сиплым и надломленным голосом. - "Могу я просить вас передать моё приветствие...госпоже Хинате." Заклинатель так и не решался посмотреть на родителя, а потому, в отличие от Льва, не заметил, как надломилось выражение на чужом лице. Мужчина побледнел и побагровел поочередно, а потом бросился в сторону сына, с явным намерением ударить. Нагито встал между ними, перехватывая чужой кулак. Как хорошо, что он всё же пошел с хозяином. Разумеется, Хаджиме не был беспомощным, но этот удар он бы принял добровольно. Как и прошлый. "Вам не стоит этого делать, господин," - предостерегающим полушепотом сказал он. "Не лезь! Это не твоё дело!" - мужчина вырвался из слабого захвата и впервые за время разговора обратился к Комаэде, которого, очевидно, до этого просто игнорировал. "Не могу согласиться, Хината-кун мой друг, я не могу стоять в стороне, когда на него нападают," - ровно произнес Лев, когда почувствовал руку у себя на плече. "Не стоит," - слабым голосом сказал ему Хаджиме. Нагито обернулся на секунду, но не послушался. "Я имею право его воспитывать!" - грозно заявил отец. Комаэда посмотрел на него притворно удивленно. "Разве? Кажется, это не ваш сын, так почему вы считаете возможным "воспитывать" его?" "Хватит." - С резким голосом за спиной, Нагито почувствовал, как рука сжала его плечо, но Хината заставил себя быстро смягчиться. - "Правда, не стоит." Нагито выдохнул недовольно, но замолчал. Комаэда правда не понимал, где грань и как ему её не переступить, если дух её не видит. Мужчину, тем временем, разрывало от возмущения, боли и злости. Он опустил руки и отошёл на пару шагов назад. И сказал мрачно и отвратительно: "Моей жены нет почти год." У Хинаты оборвалось дыхание. Его слова пронзили искрящийся от напряжения воздух. Хаджиме медленно поднял голову и посмотрел на него полными непонимания и ужаса глазами. Он смотрел в надежде, что ему послышалось. Потом в надежде, что ему врут. После, в надежде, что он неправильно понял. Ни одна надежда не оправдала себя. "О-о чем ты..?" - Хината запнулся в начале и засипел в конце. Рука соскользнула безвольно с плеча в миг напрягшегося духа, оставляя после себя помятую ткань и мерзкое бессилие, а заклинатель почувствовал, как холодеет всё в животе. На лице отца появилась мрачная насмешка, повергшая Хинату в ещё больший шок. "Так случилось, что один неблагодарный ублюдок сбежал из дома," - сказал он жестоко. - "Она так о нем беспокоилась, что на фоне нервов у неё попортилось здоровье. Она болела почти всё время. И умерла..." - в его голосе появились нотки срыва. - "В конце лета." В конце... Ох. В августе, на закате месяца, Хината вступил в гильдию. В августе, на закате месяца, он был счастлив. В августе... Он не знал, что в родном городе умирает родной человек. "Где..." - голос совсем сел и Хаджиме стало стыдно за свою слабость. Он ведь... - "Где она?" ... даже не смог сказать слово "могила". "Тебя там не хватало," - плюнул мужчина, поднимаясь по ступенькам и держась за перила. Кажется, у него резко кончились все силы. Хаджиме неожиданно понял, что ответа и не ждал. В этом городе только одно кладбище. Он найдет. Господин Хината остановился у двери. Оглянувшись через плечо, он с ненавистью прошипел: "И стоило оно того?" Заклинатель не ответил. Он смотрел себе под ноги и думал о чем-то далёком. По какой-то странной причине он никак не мог вспомнить что-то особенное, связанное с его матерью. Что-то, что сразу встало бы перед глазами при её упоминании. Что-то, что заставило бы его почувствовать тепло в груди и всеобъемлющую любовь. "Стоило." - Услышал Хаджиме голос Льва и в оцепенении посмотрел на него. Мужчина возмущённо повернулся в дверях. "Оно того стоило," - надавил Нагито, смотря прямо в чужие карие глаза. - "Потому что Хината-кун спас очень многих. И меня в том числе." Дух схватил сбитого с толку хозяина за запястье и поднял его руку, думонстрируя татуировку. Он говорил громко и уверенно. Так, словно объявлял чёртову смертную казнь. "Хината-кун состоит в знаменитой гильдии - Пик надежды. И за время, что я его знаю, он помог предотвратить ужасные катастрофы, в которых жертвами могли стать десятки тысяч людей. Он тот, кто дарит людям надежду, и если бы вы разглядели в нем его настоящий потенциал, то вашему сыну не пришлось бы сбегать от вас вовсе!" Дух смотрел на побелевшего мужчину грозно и осуждающе. В противоположность твердому взгляду, он мягко опустил руку хозяина и сжал его ладонь в утешении и, возможно, в извинении. Комаэда не знал, имел ли он право высказываться. В конце концов, семейные узы для него были сложнее любых загадок. Мертвое молчание висело, казалось, несколько вечностей. Прервал его - и застоявшуюся в воздухе ненависть - Хаджиме, когда, не произнеся ни слова, он повернулся в сторону улицы и потянул за руку Нагито. Они ушли, не прощаясь. Мужчина за их спинами осел на пол и не сдержал слез.***
На поиски могилы ушло полтора часа. На то, чтобы покинуть её ушло... Больше. Когда небо начало окрашиваться в розовые тона, а Хината всё так же разглядывал безликий холодный камень с красивой надписью, так и не положив купленный по дороге букет, Нагито начал всерьез волноваться. Страшнее всего было то, что заклинатель ничего не делал. В смысле, он не говорил с могилой, как, насколько знает дух, принято у людей. Он не плакал, не кричал, не спрашивал мир, почему всё так произошло. Он не искал утешения, не убегал, не пытался коснуться холодного гранита, чтобы "попрощаться". Хината смотрел на надпись с обречённо спокойным лицом и, кажется, о чем-то долго думал. Когда у него затекали руки, он перехватывал скромный букет из каких-то маленьких и очень невинных на вид синих цветочков, и переступал с ноги на ногу. Нагито был безумцем и прекрасно знал это, но даже его сейчас пугало поведение хозяина. Как можно тише прочистив горло, дух, всё время стоящий неподалеку, аккуратно предложил: "Если ты хочешь поплакать, или, может, поговорить наедине, то..." "Нет," - спокойно покачал головой Хаджиме. - "Мы сейчас пойдем." Комаэда сделал понимающий кивок, но на деле, ничего яснее в данной ситуации ему не стало. Хината постоял ещё пару минут, за которые дух успел перебрать в голове слишком много разных причин и следствий, а потом вздохнул, и заговорил ровным, лишь с ноткой грусти, голосом: "Но знаешь, это так странно." Нагито вопросительно склонил голову. "Я имею ввиду, что..." - словно найдя, наконец, ответ, заклинатель повернулся к духу. В зелёных глазах была тень беспокойства и стыда. - "Мне почему-то совсем не хочется плакать." Нагито удивлённо поднял брови. Ему казалось, основные черты "семьи" он знает, но почему-то поведение хозяина в них совсем не вписывалось. "Не понимаю," - признался дух, выглядя умилительно беспомощно в своём недоумении. - "Она же твоя мать." "Я знаю," - кивнул снова Хаджиме, опуская глаза. - "И я люблю её. Я не могу не чувствовать себя виноватым перед ней." Бумажная красивая обёртка букета зашуршала, когда его руки дрогнули. "И я не думаю, что то, что ты тогда сказал, было правильно. Нельзя решать, стоила ли её жизнь чьей-то другой, но..." - Хината запнулся и вдохнул больше холодеющего к ночи воздуха. - "Но сколько бы я ни думал, я никак не могу представить себе, что можно было сделать иначе. Как стоило поступить правильно? Что я должен был сделать, чтобы спасти всех?" Задавая вопросы, Хината выглядел взволнованным и напуганным. Сильнее сжимал стебли цветов, и, наверное, не ждал ответа, но Нагито всё же сказал серьезно: "Ты никогда не спасёшь всех. Никто не может этого сделать." Заклинатель поднимает голову и кажется расстроенным и беспомощным, как это бывает, когда прописная истина оказывается неприглядна и от неё хочется скорее отмахнуться. Но не получается. Хината закусывает изнутри губу и жмурится. Он глубоко вдыхает, открывает глаза и смотрит на синие цветы. Присев, он оставляет букет на молодой траве перед камнем. "Думаю, всё, чего я хотел бы, так это чтобы она видела меня сейчас и гордилась..." - тихо говорит он, в последний раз в мыслях повторяя выгравированое имя. Хината встаёт на ноги и обращается с прозрачной просьбой к духу. - "Комаэда, давай вернёмся домой?" Нагито только кивает, щурясь немного от удовольствия. "Конечно, идём."