Green light

Очнулся Ёсан от пения. Оно эхом звучало где-то вдалеке и с каждым мгновением становилось всё громче и ближе. Он медленно открыл глаза и увидел перед собой белый потолок. Первая мысль была о том, куда делось звездное небо? Вторая: что это за запах? Пахло чем-то мучным, сладким и таким вкусным. А песня? Что это была за песня? Кажется, он впервые её слышал. Что-то на… испанском? Нет, это португальский! Точно, её же постоянно напевал тот медбрат в клинике… кажется, он был единственным португальцем, который ещё не забыл свой родной язык. Как же его звали? Стоп. Медбрат… в клинике? Ёсан повернул голову в сторону, откуда звучала песня, и наткнулся на внимательный, такой до боли родной и озорной взгляд мужчины, что сидел на мягком диване в комфортной позе. — Ну наконец-то ты проснулся, дорогой. Я уж думал, придётся здесь ночевать. А у меня, между прочим, ещё были планы насчёт одной особы. — Про…фессор… — Ой, только давай без обзывательств! Ёсан устало закрыл глаза и сглотнул. В горле ужасно пересохло, будто он стекла наелся. — Вот, держи, попей воды, — профессор протянул ему стакан, а потом, закатив глаза, встал с насиженного места и помог пациенту аккуратно поднять голову. — Полегче, малыш, а то поперхнешься и заляпаешь мне новый костюм! Ёсан пил жадно, отчаянно держась за соломинку, будто она одна могла вернуть его к жизни. Ну, может, ещё этот очень специфический юмор его лечащего врача. — Ну вот и всё, — довольно улыбнулся доктор и поспешил вернуться на диван. — Булку хочешь? Ёсан из последних сил покачал головой и попытался сфокусировать взгляд на профессоре. Хотя, глядя на этого молодого человека, язык не поворачивался так его назвать. Костюм на нём действительно был новый, салатового цвета с каким-то синим цветочком на правой груди. Очередной аксессуар, к которым лечащий врач питал особую любовь. Чёрные и гладкие волосы спадали на красивые лисьи глаза. Улыбка довольная, но, кажется, из-за вкусной булки во рту, а не из-за факта того, что его пациент наконец очнулся. — Ну что ж, давай, рассказывай. Что там случилось, что тебя приволок сюда на руках, аки принц из слезливых сказок, наш двухметровый шланг. Ёсан моментально замер и закрыл глаза. События до потери сознания каруселью пронеслись перед глазами, возвращая к состоянию овоща. — Кстати, как там его зовут, напомни? — Юн..хо, — одними губами прошептал Ёсан. — Точно, Юнхо, — сказал профессор, мечтательно подняв глаза. — Красивый, зараза, скажи? Ты, случаем, тоже не того… ну, не влюбился в него, как все? Ёсан открыл глаза и уставился на врача недоумевающим взглядом. С чего ему вообще влюбляться в своего специалиста? И что значит… что значит «как все»? — Ах да, я забыл, у тебя же к такому иммунитет. Профессор вдруг хитро ему подмигнул, а потом как ни в чем не бывало продолжил наслаждаться булкой. И откуда он её взял вообще? В Северном секторе строго следили за каждым приемом пищи граждан, выделяя для этого отдельное место и время. Это гарантировало соблюдение правильного режима питания. — Я… — медленно заговорил Ёсан, чем привлёк, наконец, внимание врача. — Думал, что уже умер… но ваш сарказм доказывает обратное. Доктор вдруг разразился громким смехом, запрокинув голову назад и ударив себя по колену. Потом, немного успокоившись, снова посмотрел на пациента и чуть не хрюкнул от очередного приступа смеха. — Как же я тебя люблю, дорогой, — заметил он, стирая выступившие на глазах слёзы. — Признаюсь честно, с нетерпением ждал очередного твоего приступа, чтобы мы могли встретиться снова. Эти северяне такие все серьезные, аж тошнит. Хоть ты не такой. Почему-то Ёсана никак не обидела колкость профессора. Наоборот, чужая ремарка вдруг активировала пресловутое любопытство. — Профессор… — Я же просил без оскорблений, — в шутку обиделся доктор. — У тебя ведь есть отличная привычка запоминать имена, даже тех, кого ты впервые увидел. Удиви меня, малыш. — Сан-щи…. — И без этих формальностей, пожалуйста. Мы ведь одного возраста, — продолжил свои возмущения врач, уж слишком резко откусив булку. — Сан… — Вот, другое дело, — сразу же улыбнулся профессор, с забавно торчащим куском булки между зубов. — Ну, давай, что ты хотел сказать? Не томи, дорогой. — Вы тоже… не из Северного сектора? Врач внезапно перестал жевать, а его взгляд напрягся. Кажется, Ёсан сболтнул лишнего, чего сам моментально испугался. Но сказанного уже не воротить, поэтому, если будет необходимо, он готов будет бессовестно врать, только бы сохранить секрет своего специалиста. Сан постепенно расслабился, но ненадолго. Его глаза вдруг таинственно загорелись, а на лице появилась хитрая ухмылка. — Конечно, нет. А ты думаешь, почему я не пью эту вашу отвратительную настойку. Такое пойло и настойкой-то называть оскорбительно. Ёсан подскочил бы с койки от удивления, но сил на это просто не было. Зато мозг работал исправно, так что он быстро свёл все факты воедино. — У вас кожа смуглей, — начал свои размышления Ёсан. — Вы говорите неформально, дерзко и быстро. Любите все цветное и жёсткие шутки. Едите, что хотите и когда хотите и не пьете настойку, потому что она создана из химических добавок, а не природных продуктов. И пользуетесь неординарными методами лечения. Вы из Южного сектора. — А ты умный парень, — сказал Сан, сузив свои лисьи глаза. — Реабилитация и правда пошла тебе на пользу. Ну, в этом двухметровом шланге я и не сомневался. Рад, что когда-то откопал его в той мусорке. Профессор посмотрел странно, явно намекая на то, что Ёсан понял, о чём шла речь. А Ёсан действительно понял. И очень хотел узнать подробности. Но тяжелые веки не слушались, из тела будто высосали остатки силы, и так ушедших на разговор, а мозг решил, что на сегодня с него хватит. Оказывается, он всё-таки не умер. А значит, ещё будет время для того, чтобы снова уважить неугомонное любопытство новой порцией невероятных фактов.