Green light

Ёсан не мог заснуть. Бесконечное количество вопросов мучило его уже порядком изможденный разум. Где профессор нашёл Юнхо? Почему позволил работать специалистом по реабилитации? Каким образом Юнхо смог показать свои способности для получения должности? Ёсан, конечно, был восхищен его работой. Он никогда бы не подумал, что сможет за такой короткий срок побороть свои страхи прикосновений, тем более, к людям, которых видел впервые, как было в Южном секторе. Что осмелится в одиночку отправиться в систему номер девять, о которой практически ничего не знал. Что сможет… так сильно возбудиться от одного лишь взгляда на чужое обнаженное тело. Вопросы. Их было так много. И ответы на них создавали ещё больше вопросов. Что же такого произошло в Восточном секторе? Неужели слухи были правдивы, и там действительно царили такие хаос и беззаконие, что люди были вынуждены сбегать в Северный сектор и согласиться на изоляцию и чипирование. В последнее Ёсану всё ещё верилось с трудом. Неужто иммигранты были настолько опасны для жителей его сектора, что пришлось пойти на такие крайние меры? Тогда как профессору удалось добиться разрешения на работу для Юнхо? Хотя, зная Сана, он наверняка многое для этого сделал. Возможно, даже нечто не совсем легальное. Ёсан усмехнулся. И почему эта мысль ему так понравилась? — Вам не спится, Ёсан-щи? Внезапно раздавшийся вопрос специалиста не на шутку напугал Ёсана. Он сразу же замер и задержал дыхание. На часах было два часа ночи. Юнхо вообще спал хоть когда-нибудь? — Прости, я тебя разбудил? Какая глупость. Как можно разбудить того, кого не разу даже спящим не видел? — Вас что-то беспокоит, Ёсан-щи? Голос. Его голос звучал совсем по-другому: с беспокойством и неким сожалением, будто специалист извинялся за что-то. Ёсана это напрягало. А вдруг Юнхо уже надумал себе всякого, опасаясь, что после того, что пережил пациент, от него могут отказаться? Ну уж нет. Такому точно не бывать. — Можно… можно тебя кое о чём спросить? — Конечно, Ёсан-щи. Отлично. Только вот какой из тысячи вопросов задать? Да так, чтобы снова не ляпнуть чего-то унизительного или неуместного. Ёсану было страшно, что ему могут просто-напросто не ответить. Взглянуть на собеседника казалось непосильной задачей: слепящий блеск в глазах специалиста он мог бы разглядеть даже в темноте. — Как ты думаешь, у меня получится… не бояться… прикосновений? — У вас и так отлично получается, Ёсан-щи. Не такого ответа Ёсан ожидал. А чего тогда? Ведь его уверяли, что он делал успехи, даже похвалили. Что тогда было не так? Что он хотел услышать на самом деле? А может, просто задал не тот вопрос? — Ты тоже молодец, Юнхо, — Ёсан поднял глаза к звёздному потолку, стараясь унять внутреннее волнение. — Ты отличный специалист. И я так тебе благодарен. Уверен, ты многим помог так же, как и мне. — Если честно, вы мой первый пациент, Ёсан-щи. Ёсан моментально повернул голову в сторону специалиста. Что он только что сказал? Первый? У Юнхо не было больше пациентов? Внутри вдруг начало зарождаться нечто, наполняющее теплом и сладким запахом цветов из Южного сектора. Счастливая улыбка на лице появилась будто из ниоткуда. Ёсан весь сжался от переизбытка чувств, а кожа покрылась мурашками. Такой ответ почему-то безумно его порадовал. — Надеюсь, я не сильно тебя обременяю, как первый пациент? Вымолвив это, Ёсан сразу же сомкнул губы, покрывшись стыдливым румянцем. Вот зачем он такое ляпнул? Юнхо ведь даже не с кем было его сравнить. А когда внезапно в ответ послышался тихий смех, Ёсан забыл, как дышать. Хотел бы он слышать этот мелодичный смех вечность. Но нельзя. Специалиста будут ждать новые пациенты, как только нынешний успешно пройдёт реабилитацию. В последнем Ёсан почему-то даже не сомневался. — Вы так волнуетесь обо мне, Ёсан-щи. Не стоит. Несмотря на то, что сказано это было с явной нежностью, Ёсан всё равно напрягся. Неужели он снова умудрился выдать свою нездоровую заинтересованность? Это огорчало. Всё складывалось не так, как он хотел. Ёсан устал. Устал пытаться как можно незаметнее узнать о Юнхо побольше. Устал подбирать слова и с таким трудом сдерживать свои желания. Устал от невидимой границы между ними, что постоянно отдалялась, стоило подойти ближе. Он притих, что сразу же привлекло внимание специалиста. — Но вас ведь не только это беспокоит. Верно, Ёсан-щи? Верно. Но Ёсан не посмеет сказать больше ни слова. Хватит с него этих нескончаемых размышлений. Он просто хотел выздороветь. Хотел… взять своего коллегу за руку, смело заявить о своих чувствах и больше не бояться, если они в один прекрасный момент окажутся в одной постели. Но всё пошло не так. Теперь он лежал на кровати с тем, до кого так сильно желал прикоснуться, но не имел на это права. Какая ирония! Ёсан молчал. Хотел бы он соврать Юнхо, что беспокоиться не о чем, и выкинуть из головы все ненужные вопросы и чувства, что терзали его измотанную душу, но как это сделать, понятия не имел. Юнхо ничем ему не обязан. Он не был виноват в зарождении этих самых чувств. Ведь он просто делал свою работу, а Ёсан позволил себе лишнего. Может, поговорить об этом с профессором? Как же он тогда сказал? «Ты поймешь. Тем более, тебе есть с кем сравнить». Кажется, Ёсан всё понял. Только в этом не было никакого смысла. Ведь его чувства могли оказаться невзаимными. Открыв глаза на следующий день, Ёсан заметил, что на часах уже одинадцать утра. Он проспал. И никто не стал его будить. Место рядом на кровати пустовало, как и комната в целом. Неужели специалист ушел? Ёсан принял сидячее положение и прислушался. Откуда-то звучала песня. Так тихо и ненавязчиво. Мелодичный женский голос пел на неизвестном ему языке, проникая в самое сердце и поражая своей красотой и меланхоличностью. Интересно, о чём она пела? О потери любимого человека? Или о расставании? Ёсану вдруг стало невыносимо грустно. Одиночество. Как же сильно внезапно стало пугать это чувство одиночества. Он обнял себя за плечи и опустил голову как можно ниже в попытках закрыться от этой всеобъемлющей тоски. Как же сильно хотелось… хотелось… — Вы в порядке, Ёсан-щи? Ёсан поднял голову и увидел Юнхо, который вышел из ванной комнаты. Уже привычный блеск в его глазах казался настоящим спасением. Но он и так сделал слишком много, чтобы спасти больную душу и сломанное сознание пациента. Ёсан ничего не мог дать взамен, лишь банальную условность — хороший отзыв на портале психологической помощи «Green light». А хотелось намного большего, чего-то особенного, того, что Юнхо было так необходимо. — Какая красивая песня, — тихо произнёс Ёсан и медленно опустил руки на кровать. — О чём она поет? Юнхо снял небольшое полотенце со своей шеи и убрал руки за спину. Только сейчас Ёсан заметил, что чужие волосы были мокрыми. На это было невыносимо смотреть. Сердце сжалось в очередном приступе неописуемой тоски. Ёсану нравился Юнхо. Нравилось всё, что касалось этого человека. Любая мелочь, даже то, что выглядело абсолютно обычным или уже привычным. А ведь он так мало знал о Юнхо. Но даже то мизерное, что смог разузнать, притягивало с немыслимой силой. — Она поёт о боли, — ответил Юнхо и задумчиво опустил голову, но вскоре снова поднял и посмотрел на Ёсана с неким вызовом, видимо, решив, что они готовы для очередных откровений. — О боли, которую причиняли ей мужчины. Ёсана будто ледяной водой окатило. Внутри всё болезненно сжалось, не позволяя сердцу биться, а легким — гнать по организму кислород. Воспоминания. Та боль, которую он чувствовал в тот день, те муки, что ему пришлось пережить, все они отражались в этом прекрасном женском голосе. Оказывается, он был не один. — На острове, откуда я родом, дети в основном рождаются от насильников. Женщины практически не имеют права выбора партнера и не смеют отказать, если мужчина выбрал её для продолжения рода. Ведь главной целью было увеличение численности и так малого населения, чтобы получить островам возможность приобрести статус полноценного Сектора. Но с таким устоем постепенно начали бороться почти двадцать лет назад. В такое невозможно было поверить. Ёсану было страшно отвести взгляд от Юнхо, что говорил с такой стойкостью и желанием ответить на вопросы, наверняка терзавшие пациента прошлой ночью. Был ли Ёсан готов к дальнейшим ответам? Он толком не знал. Но боялся даже пошевелиться. — Женщины нашего острова героически пересекали с детьми океан, прошли через суровые снежные сугробы и наконец оказались в пещере, в которой можно было укрыться… — В системе номер девять, — прошептал Ёсан, осознавая всю горечь людских страданий, о которых до этого даже не догадывался. — Мне было двенадцать лет, а Минги восемь, — продолжил Юнхо, медленно присаживаясь на пол и складывая руки на согнутые колени. — И то, что нас приютили в Северном секторе, было настоящим подарком судьбы. Ёсан, не осознавая своих действий, ведомый лишь сильным стремлением снова стать как можно ближе, встал с кровати, обошёл её и сел на колени перед Юнхо. Тот следил за пациентом с особой внимательностью, видимо, решая для себя, насколько будет опасно продолжать говорить о таком. Ёсан выглядел ужасно расстроенным, но стойко сдерживал панику, норовившую накрыть с головой. Но он не позволит панике одолеть его. Только не в такой момент. — Через несколько лет сообщество решило дать прибывшим детям и образование, — продолжил Юнхо, все ещё пристально следя за состоянием пациента. — А самым способным начали постепенно позволять посещать школы первых восьми систем. — А в какой системе учился ты? — Я… не успел. Произошло то, что изменило нашу жизнь. А потом и условия нахождения в Северном секторе. Ёсан подвинулся ближе и, не ведая, что творит, коснулся пальцами чужих рук. Лишь снова взглянув в полные удивления глаза Юнхо, до него дошло, что он сделал. Но от чувства стыда за содеянное отвлекло нечто иное. Специалист был не просто удивлён. В его глазах было столько боли и растерянности. Кажется, вовсе не такой реакции он ожидал от пациента. Разве откровения такого рода не должны были напугать Ёсана? Оттолкнуть, заставить впасть в ужас и как можно скорее закрыться, отгородившись от воспоминаний и навязчивых мыслей. Но этого не произошло. Желание узнать о Юнхо абсолютно всё, даже самое сокровенное, теперь было сильнее страха. — Что произошло, Юнхо? — Зря я вам все это рассказал, Ёсан-щи. Я всё испорчу. Простите меня. — Почему? — Потому что то, что произошло…было связано с вами.