Mistake

Если говорить о состоянии Чуи, то это где-то один из пяти. Он разбил себе нос. Ну, то есть не он, а Дазай. Конечно, сейчас, сидя в медпункте и истекая кровью, хочется умереть от стыда, но это было необходимо. Все видели, как Дазай ударил Чую и куда-то увёл. Легенда гласит о том, что они подрались. Да…они оба в медпункте, потому что Чуя разбил губу Дазая. Это надо было видеть… Они в мужском туалете пытаются избить друг-друга так, чтобы это выглядело правдоподобно. Дазай пару раз ударил Чуе по носу, но должного эффекта не добился, тогда он просто психанул и взяв рыжую копну, ударил того о стену. Не раздумывая, Чуя резко развернулся, шипя и скалясь, он яростно шлёпнул Дазая по лицу, но из-за роста получилось, что по губам. Они оба запыхавшиеся, красные и мокрые выходят из туалета, попутно поправляя немного помявшуюся одежду. Акутагава, прибежавший с медиком, так сильно испугался за друга и подумал, что тот умирает от того, что у него случилось, что-то типо сердечного приступа, просто был в полном шоке, когда из туалета вышел весь в крови Чуя, а за ним плёлся так-же весь в крови Дазай. — Это как понимать? Я, значит, бежала сломя голову сюда, думая, что Чуя умер, а вы просто решили помериться силами? Вам не стыдно меня гонять? — она сщурилась на Акутагаву. Йосано недавно устроилась работать в школу. Она была привлекательна, стройна, белолика. У неё были чёрные волосы подстриженные под каре с чёлкой. Она иногда носила белый халат под которым была рубашка того-же цвета с галстуком и чёрная юбка до колен. От неё всегда приятно пахло цветами, так что многие стали бывать в медпункте и кабинете психолога, коим она ещё является, чаще, чем обычно. Она закатывает глаза и томно вздыхает, когда пятый человек за день приходит к ней и жалуется на своё разбитое сердце; потирает переносицу, когда должна успокаивать детей после драки (девочек успокоить сложнее всего). — Я даже слушать не хочу, — она прижала палец к своим губам, прежде чем Дазай успел открыть рот. — Йосано, мы не дрались! Поверьте. Я просто ударился губой о стену, а малыш Чуя… — он перевёл взгляд на покрасневшее недовольное лицо и посиневший нос и кровь, которую он прижимал ваткой. Посмотрев ещё секунд пять, Дазай не выдержал и залился громким смехом, держась за живот. — Ах ты мразь! Кто ещё тут малыш! — смех Дазая не прекращался, он взялся за живот и облокотился о стену. — Я тебе повторно пропишу, если не перестанешь ржать как конь! — Чуя показательно сжал правую руку в кулак, но под пристальным взглядом Йосано, опустил и стал смотреть в пол. — Извините. Мы больше так не будем. У меня просто…давление подскочило, а мой одноклассник любезно согласился проводить меня в медпункт, — Дазай залился смехом ещё сильнее, а Чуя оишь недовольно зыркнул на него. — А ну-ка марш в медпункт! Не будут они… Я вас знаю, таких святых, а на деле, вы тайком после школы изобьёте какого-нибудь ученика и мне это потом разгребать, — она скрестила руки на груди и посмотрела на всех свысока. Не выдержав напряжения, они сдались и ушли каждый по своим местам — Акутагава на урок, думать о всём происходящем, а Чуя и Дазай на самую настоящую и жестокую в их жизни казнь… … — Йосано, мы просто позабавились. Малыш Чуя хотел научиться драться, а я, как его самый лучший друг решил помочь ему с такой трудной задачей, — он театрально приложил тыльную сторону ладони ко лбу. — Он прекрасный ученик, которым я неустанно горжусь, правда в следующий раз нужно будет быть аккуратнее на поворотах. — Хватит строить дурака. Я знаю о том, что вы раньше практически не общались, — она так-же стояла скрестив руки перед зелёной кушеткой, где они сидели. — Я уже продолжительное количество времени жду кое чего от вас. Мальчики переглянулись, но ничего не поняли. Дазай лишь немного хихикнул, ещё раз взглянув на лицо Чуи. — Эм…но чего Вы ждёте? Простите, просто не очень понятно. Мы должны что-то сделать? Вылизать пол, а потом и Ваши туфли? — с раздражением сказал Чуя. — Извинений, Накахара, - хладнокровно сказала она. — Простите нас. Мы так больше никогда не будем. Это была лишь небольшая шалость, которую мы никогда не повторим, ведь Дазай и я уже большие мальчики, которые будут решать свои проблемы не кулаками, а светскими разговорами по душам, — театрально сказал он, приложив ладонь к сердце и смяв белую рубашку, локтем другой руки ткнул Дазая, на что тот быстро среагировал и начал часто кивать, как-бы показывая, что всё что сказал Чуя, это кристально чистая правда. — Да…мы вообще-то отлично ладим, — он посмотрел на друга. — Только вот Чуя иногда ведёт себя как маленькая истеричка, — он отвернул лицо, но удар пришёлся в плечо. Дазай зажмурился и чуть растёр руку. — Что за абьюз в нашей семье! Где же такое видано, чтобы избивали беспомощного человека?! А если ты нанесёшь мне непоправимую психологическую травму из-за которой я разочаруюсь в своём существовании и решу покончить жизнь самоубийством? Возьму где-нибудь верёвку, мыло, стул и приступлю к осуществлению завтра же, — Чуя и Йосано одновременно скосились на него и замолчали. — Шучу, конечно. — Сколько можно вести себя словно дети малые. От всего этого и я скоро отправлюсь в мир иной, — она опустила голову и потёрла переносицу. — Как с вами сложно… Вы должны извиниться перед друг-другом. Они синхронно перевели взгляд с Йосано. — Может, нам ещё поцеловать швабру? Это будет в разы приятнее, серьёзно, Дазай не достоин и одного моего слова, — он посмотрел в карие глаза Дазая. — Мне кажется, что тут извиняться должен только он. Не я называл его всякими словами, типо урода и заучки. Сам виноват в своём фингале. — Откуда у меня фингал остался? Ты вроде-бы не бил меня туда, не достаёшь, — он судорожно потёр повреждённый глаз. — Ты нормальный вообще?! Кто тебя так хоть раз называл? Ты просто завидуешь мне, моему врождённому интеллекту и природной красоте! — он вздёрнул нос и отвернулся. — Ведь в отличии от тебя я не похож на обезьяну семь суток в неделю, — продолжил Дазай уже шёпотом, на что Чуя оскалил зубы и показательно начал заправлять рукава белой рубашки, враждебно посматривая на кудрявого шатена, большую часть времени, напоминавшего мокрого пуделя, оставленного своими глупыми хозяинами на помойке. — Будите сидеть здесь то тех пор, пока не извинитесь. Сутки, двое, мне всё равно, — она посмотрела на них со строгим взглядом. — Я ушла пить кофе, а вы пока думайте над моими словами, — она подошла к двери и коснулась ручки. — когда я приду, то вы уже простите друг-друга и признаетесь, кто первый затеял драку, иначе это дойдёт до директора Фукудзавы, а потом отчисление и штраф за хулиганство. Вздёрнув нос, она развернулась и затопала к выходу, постукивая своими чёрными туфлями на каблуках и хлопнула дверью. Чуя и Дазай всё также сидели, не двигаясь и не поворачивая головы на друг-друга. Это было смущение. Хоть Чуя вёл себя дерзко, но по отношению ко взрослым и Дазаю он себе такого не позволял. Самое страшное состоит в том, что ему понравилось абсолютно всё. Небольшая улыбка появилась на его лице. Это чувство ни с чем не сравнимо, ты словно высоко летишь, но и при том падаешь в бездонную яму. Дазай же не разделял его страха и смущения. Это был тот человек, который ведёт себя словно хулиган семь дней в неделю. Типичный школьный задира (с интеллектом учёного). Общество друг-друга было очень приятным. Сидя на кушетке, они не начинали диалог, а каждый смотрел, то в потолок, то в окно, то на часы. Приступ Накахары внёс некоторую перчинку в их общение. Чуя считал, что приоткрыл двери в свою жизнь слишком уж широко. Дазай был того же мнения. Когда ты заглядываешь без разрешения в мир другого человека — не очень приятно, скорее неловко. Теперь каждый избегает общество другого, чтобы не продолжать это испытание на стойкость разума. В комнате было светло и свежо от открытых нараспашку окон. Всё казалось ещё ярче из-за нежно салатовых стен. Перпендикулярно окну стояло несколько, аккуратно застеленных, кристально белых кроватей. На подоконниках стояли разнообразные растения: несколько с розовыми бутонами, несколько просто без них. Они наполняли комнату воздухом, выполняя процесс фотосинтеза. Чуя невольно чихнул от слепящего в глаза солнца и почесал нос. За долгий промежуток молчания и бездвижного сидения на одном и том же месте, Дазай соизволил повернуть свою голову в сторону, от которой был этот звук. Его карие глаза внезапно увидели не затылок отвёрнутого Чуи, а голубые, почти синие, как какой-нибудь глубокий океан на нашей планете глаза. Чуя не отводит взгляд, несмотря на смущение. Глаза Дазая были почти чёрными при обычных буднях, но сейчас они словно янтарные на солнце. Чуя смотрит очень пристально, стараясь откопать в них что-то, он хочет найти в них всё на свете. Там, у Дазая есть свой мир, где тот живёт отдельную жизнь. Там он проводит своё время, когда не занят. Именно там прячется настоящий Осаму Дазай. Весь этот образ хулигана и крутого парня кажется лишь фальшью. Чуя не может увидеть практически ничего. Это так печально, что просто невозможно воспринимать реальный мир, как единое целое, что-то настоящее. Чуя шепчет. Нет. Он кричит взглядом: я хочу знать о тебе всё. Ты ведь расскажешь? Хочу вновь познакомиться, но не с тобой, а с тобой. Казалось, ещё немного и Дазай разойдётся по швам, лопнет от напряжения, не в силах оторвать взгляд. Сколько прошло времени. — Дазай, ты знал о том, какие у тебя красивые глаза? Я приклеился взглядом к тебе и думаю, что с трудом смогу оторваться, — сказал он, при этом абсолютно не моргая. — Знаешь, задыхаюсь от твоего самолюбия после сказанных мной слов, — он хихикнул и отвернулся к двери. Первым сдался Дазай, отведя взгляд и зажмурясь из-за пересохших глаз. — Спасибо, но про самолюбие было явно лишним, — он тоже посмотрел на дверь, с небольшим раздражением. — Мне льстит твой безграничный интерес к моей персоне, но это напрягает, если честно. — Он также ни разу не взглянул на Накахару, — ты собираешься извиняться или мы будем тут до глубокой ночи сидеть? Гляди, Чуя, на улицах в такое время ходят одни торчки. Будь внимателен к любым мелочам. — Ты ошалел в край?! — он посмотрел на отвёрнутого с неописуемой яростью. Больше всего Чуя не любит быть неправым. — Почему я должен извиняться перед тобой? Это ты меня о стену ударил. Я лишь защищался от такого высокого чучела. — Да-да. Меньше оправдывай свою неконтролируемую агрессию и тупой неуместный недо-флирт, — он с раздражением посмотрел на него. — Просто признай это: «я, Чуя Накахара, абсолютно не умею контролировать свои эмоции и свой длинный язык. У меня возможно какие-то проблемы в семье, поэтому я вымещаю весь свой накопившицся гнев на других, ни в чём не виноватых людях», — всё это время он смотрел на собеседника и наблюдал, как его рот чуть приоткрывается, бровки мило сводятся к переносице, а к концу лицо передаёт весь спектр его эмоций — полная ярость. Но он почему-то не спешит распускать руки. Неужели слова Дазая имели такой эффект? — Чуя, дорогой, я ведь уже говорил, что наблюдал за тобой. Ты очень яркая личность. Давай же, детка, сорвись ради меня. — Чуя сменил гнев на недоумение и тупо смотрел на Дазая, который не отрывал взгляда от двери. Важно подметить, что всё это время тот говорил достаточно громко. Чуя тоже начал смотреть на дверь, но ничего такого не заметил. — Дазай, всё хорошо? Последние несколько минут ты странно себя ведёшь, — он говорил это чуть ли не шёпотом. — Я не стану тебя бить. Это было бы слишком низко с моей стороны — ударить побитого, — Дазай всё так же смотрел на дверь. Казалось, что он вообще ничего не замечает кроме проклятой двери. — Накахара, — он уже говорил тише и повернулся к собеседнику. — Позволишь ли ты пригласить тебя на авантюру, которую ты будешь вспоминать до конца своей жизни. Это будет то самое воспоминание, которое ты будешь вспоминать перед сном, когда нужно рано вставать, а в голову лезут лишь я и позорные истории из детства? — он спустился с кушетки и незамедлительно встал прямо перед Чуей. — Абсолютно в любой момент ты можешь просто избавиться от меня и игнорировать, избегать, убить. — Я пойду за тобой, хоть на край света. Сейчас больше всего мне хочется быть определённо не здесь, а где-нибудь у моря или в кафе. — он смотрел прямо в глаза Дазая, когда тот внезапно прикоснулся к подбородку Чуи, не отрывая взгляд, и чуть приподнял его, немного ухмыляясь, — смотришь так, как-будто хочешь убить меня прямо сейчас. — Хочу, чтобы ты шёл за мной, ни на шаг не отходя, — он отпустил подбородок. — Если я скажу пригнуться, ты сделаешь это. Если скажу ударить меня, ты замахнёшься и дашь со всей силой мне прямо по лицу. Если скажу поцеловать, ты поцелуешь, — всё это время Чуя смотрел на него с очень серьёзным лицом, нахмурил брови и кивал на каждую фразу, но услышав последнюю, замер. Дазай сразу заметил небольшую заминку. — Я жду твой ответ. Не торопись, у нас весь день впереди. — Я согласен, — он выдержал небольшую паузу. — Знаешь, у меня такое чувство, как-будто бы мы сейчас пойдём и ограбим ближайший банк, ну, или буфет, — он тоже встал с кушетки, непозволительно близко к дазаю. — Насчёт буфета я подумаю как следует, но это будет не ограбление, а скорее уж похищение, — он чуть приподнял уголки губ и взял его за руку, но тот быстро отдёрнул её, смотря на пол. Дазай нахмурился, но не стал язвить на этот счёт. Он подошёл к окну, а за ним встал и Чуя, с недоумением смотря на худую спину с выпирающими позвонками — честно признаться, Чуя всегда замечал его болезненный вид. Несмотря на свой образ «плохого парня», он был ещё и отличником, приходящим к самому первому уроку раньше всех остальных, Чуя знает это лишь от того, что сам приходит вторым. Ранним утром, когда только начинает рассветать, первые лучи солнца попадают на макушку шатена, а затем хотят пробраться на его закрытые глаза. Ресницы чуть подрагивают он раздражения, готовые вот-вот открыться и увидеть лишь одного Накахару в классе, но к счастью чья-то тень встала напротив, заслоняя собой солнце. Чуя, облокотившись на подоконник, скрестил руки и ноги. Он прикрыл глаза, после того, как мельком убедился в том, что никто не потревожил сон Дазая. Когда тот просыпался, урок как-раз начинался. Что человек может делать всю ночь, чтобы довести себя до такого состояния. Дазай говорил о прогулках с друзьями, но в это сложно поверить. Друзей то у него совсем не было, лишь единицы каких-то левых людей. Чуя переживает, есть ли у него какие-нибудь знакомые, употребляющие психоактивные вещества. Всякое в жизни может происходить. Если это так, то ему нужна помощь. Но Чуя не замечал ни каких-либо изменений в его характере. Хотя, он не может говорить о таком, ведь они совсем не знают друг-друга. Дазай говорил, что наблюдал за Чуей, но и тот делал практически то-же самое. Выходит, что они знают друг-друга практически всю жизнь, но косвенно… И сейчас, Чуя делает самый необдуманный поступок за последний год. С недоумением и полным шоком он смотрит на Дазая, который что-то сделал с ручкой и окно открылось нараспашку. Опираясь о подоконник, его колени, затем корпус переместились наверх. Он сел и спустил ноги с окна. Чуя смотрел на это в недоумении и то и дело посматривая на дверь, чтобы никто не увидел этот позор. В какой-то момент он отвернулся, а когда повернулся, шатена уже не было. Чуя быстро залез на подоконник и посмотрел вниз на улыбающегося во все тридцать два зуба Дазая, показывающего высоко поднятый большой палец. Выдохнув, Чуя спустил ноги, а затем спрыгнул. — Мы сбежали со школы. Прогуливаем, — он повернулся к Дазаю лицом и увидел лишь очень широкую ухмылку. — Завтра нас точно убьют и отчислят, — на это заявление лишь усмехнулись. Дазай быстро взял чуину руку и потянул за собой. Они быстро преодолели территорию школы и уже шли по тротуару в городе. — Малышу Чуе страшно? — прежде чем ему ответили он продолжил. — Ты всё ещё можешь вернуться домой и поплакать от досады. Знаешь, я всегда замечал твой нежный характер внутри. — Какой нахрен малыш и нежный характер?! — он резко отдёрнул руку и обогнал Дазая, идя впереди его. — Мне просто неудобно перед Йосано. Мы поступили некрасиво. И всё из-за меня, как ты уже и говорил. Я хотел взять всю вину на себя, но не смог и слова сказать об этом. — Чуя, я соврал. Я так не считаю. Не считаю тебя виновным. Ты просто оказался в непредвиденной ситуации. Испугался. Ты ведь понимаешь, что я это всё говорил из-за нужды. Чуя, милый, зачем мы ударили друг-друга? Для того, чтобы про нас ничего такого не подумали. Потому-что тебе не нравятся эти гадкие слухи, — он положил руки в карманы брюк и опустил голову, смотря на обувь Накахары. Тот спустя некоторое время остановился. — Мне кажется, что ты патологический лгун, но очень хорошо это скрываешь, — он повернулся к нему лицом и улыбнулся. — Но спасибо, — он развернулся и пошёл дальше, но быстро остановился и развернулся к смотрящему на него Дазаю. — А куда мы идём кстати? Дазай улыбнулся и начал идти к Чуе, но прошёл чуть дальше. — Дорогой мой Чуя, сперва мы идём есть. По глазам вижу, как ты смотришь на меня, готовый откусить кусочек, но лучше поешь чего-нибудь нормального, иначе совсем упадёшь без каких-либо сил. — Вообще-то я нормально ем, — так хотелось сказать: «в отличии от тебя», но Чуя сдержался, ведь причиной худобы могла быть болезнь, о которой лучше не говорить. Это может оказаться больной темой. Лучше всего будет расспросить об этом, когда они будут знакомы чуть ближе. — Хочу супер острой лапши. — Я могу это устроить. От тебя лишь трубуется мило улыбаться и сказать, что Дазай-сан мой спаситель от заточения, — он смотрел на раздражённое лицо Чуи. — Шучу, конечно. Зайдём, поедим и отправимся в следующий пункт назначения, — он игриво улыбнулся и подмигнул ему. Чуя поравнялся с ним. Они шли вдоль улицы совсем недолго и всё это время молчали. Улица была совсем узкой и безлюдной. Видны лишь старики и некоторые взрослые, ведь идут уроки и многие на работе. Почему они просто не извинились перед друг другом? Оба упёртые бараны. Тем более всё было обоюдно согласовано! Почему бы не потратить один день на самих себя. Их, конечно же по итогу просто напросто убьют за такое самовольничество, но, как говорят, жизнь одна. Дазай резко остановился и замер на месте. Чуя успел пройти немного дальше, но затем остановился и повернулся к нему с недоумением на лице. — Чего встал как вкопанный? — он присмотрелся к нему и увидел лицо, полное страха, просто животного ужаса. — Призрака увидел, Дазай? — ему не ответили. Лишь быстро подошли ближе, резко схватили за руку и потянули куда-то вбок, как раз на поворот, там где их не видят люди, идущие впереди, сильно припечатали к кирпичной стене и зажали рот рукой, прижавшись очень близко. Чуя испугался. Ему стало страшно из-за резких действий Дазая. Они были спонтанны и не обоснованы. Частое дыхание, напряжение мышц и бегающие глаза выдавали его. Дазай не замечал этого всего. Он сам…трясётся от страха. Глаза смотрели в пол и бегали из одной точки в другую, ноги согнулись в коленях. Он еле стоял и Накахара выступал в роли некой опоры для него. Дазай дышит слишком часто, но вдруг просто затыкает свой рот ладонью и приближается к уху Чуи непозволительно близко, задевая его губами, и шепчет что-то похожее на: «Не издавай ни звука. Доверься мне», затем он немного отстранился и показвл свою еле сделанную улыбку. Чуя не мог ответить из-за закрытого ладонью рта, лишь недоверчиво кивнул. Дазай посматривал в сторону, откуда они выбежали. В один момент он резко положил колено между ног к стене, прижался всем корпусом к телу, прикоснулся к своей руке, что лежала на чужом рте, губами… Чуя видел его закрытые глаза и, чуть подрагивающие, пушистые ресницы, рука, прикасавшаяся к холодной щеке… Посмотрев в сторону, которую секундой ранее смотрел Дазай, он увидел две фигуры, проходящие мимо быстрым шагом.