***
— Антош, ну не переживай ты так. Мы сейчас все быстренько сделаем и поедем за твоим любимым бургером. — говорит педиатр, сажая ребенка на кушетку в своем кабинете. — А ч-что ты будешь делать? — спрашивает Антон. А вот тут брюнет понял, что попал. Если он сейчас скажет, что он собирается делать прививку, то еще одной истерики им не избежать. Но ведь и не сказать он тоже не может. — Сейчас обработаем твою ручку, а дальше посмотрим, — Арсения самого не удовлетворил свой ответ. Слишком завуалировано, и Антон это понял. Не без слез, но руку обработать удалось, а после и перебинтовать. А вот теперь надо было готовиться к прививке. — Тош… понимаешь, тут такое дело… нужно сделать ма-а-аленький укольчик. — мягко говорит педиатр. Антон непонимающе смотрит на него, думает секунд пять, а потом резко вскакивает со стула и несется к двери. К его счастью, дверь оказалась открыта. Антон выбегает из кабинета и изо всех сил толкает дверь назад в надежде, что это хоть ненамного, но все же задержит папу. Арсений среагировал сразу, так что буквально через секунды две он побежал за мальчиком, но дверь, которую толкнул Антон, ударила ему по лбу. Так что план ребенка сработал. Антон бежит по коридору и видит лифт, именно в него он решил забежать. Нажав самую верхнюю кнопку, а это был пятый этаж, лифт тронулся. Когда он остановился, Шастун быстро выбежал из него, но он не смотрел, куда бежит, а это было зря. — Мальчик, ты совсем уже? — спрашивает медсестра, в которую он врезался. — И-извините. — тихо говорит Антон и уже хочет бежать дальше, но крепкая рука женщины не дает ему это сделать. — А ты вообще что здесь делаешь? Ты вообще знаешь, что этот этаж только для взрослых? — зло спрашивает она. — Быстро говори, с кем ты пришел! — Я-я… с папой. — все же выдает правду Антон. — К какому врачу ты пришел? — всё никак не отстает та. — Не к врачу… у м-меня папа тут р-работает. — у Антона от такого напряжения наворачиваются слёзы на глаза, но волю им он не дает. — Ты можешь нормально рассказать?! Еще реветь начни мне тут, папу как зовут? — П-Попов Арсений С-Сергеевич. Это его клиника. — отвечает Антон. — Отпустите меня… п-пожалуйста. — Главный?! — сама для себя говорит женщина. — Мальчик… давай компромисс? Я тебя отпускаю, и мы делаем вид, что я тебя не видела и ты меня не видел. И можешь идти, куда хочешь. — теперь медсестра улыбается мерзко и натянуто. — Х-хорошо, только, пожалуйста, отпустите… — умоляет Антон. Он очень хочет сдержать слёзы, и ему это удается. Только от этого начинает противно болеть в груди. Медсестра быстро удаляется в какую-то палату, а Антон решает найти папу. Сейчас он очень хочет, чтобы тот его прижал к себе, взял на руки и говорил, что все хорошо. Антон даже был согласен на укол, но только бы поскорее найти папу. Поэтому мальчик идет к лифту и нажимает на кнопку «два», потому что именно с этого этажа он уезжал. Тем временем Арсений уже оббежал четыре этажа, он обошел уже все туалеты, но нигде не нашел Антона. Оставался последний этаж. — Извините, Вы не видели тут мальчика, низенький такой, — Попов водит рукой на уровне пояса. — волосы светлые, глазки зеленые… — А, да-да, видела, бегал тут один… с ним еще Зинаида Петровна разговаривала. И, честно, не в самой доброй форме. — на последних словах женщина почему-то перешла на шепот. — Я понял… — Арсения это очень насторожило, ведь он хорошо знал эту медсестру, и ему самому не нравился ее характер. А как выражался Матвиенко — мразотный. — А Вы не знаете, куда он побежал? — В лифт потом побежал. Ох, и довела она его, весь в слезах был, бедненький. И рука у него была перебинтована. — глаза брюнета сразу стали на оттенок темнее. Его малыша, его Тошу обидели и довели до слез, а теперь он вообще непонятно где. — Спасибо вам большое! — благодарит Арсений, а потом убегает в сторону лифта. Антон нашел тот кабинет, из которого выбегал, он дергает ручку двери, но кабинет оказался закрытым. Это добивает Шастуна, и вот по его щеке катится первая слеза, а затем и вторая, и третья… Тоша просто надеется, что папа его скоро найдет. Арсений спускается на второй этаж в надежде, что Антон возле кабинета, и он не прогадал. Он видит мальчика, который сидит возле двери, обняв свои колени и уткнувшись в них лицом. — Антон! — кричит Попов где-то за три метра от ребенка. Шастун резко поднимает голову и видит папу, он встает на ноги и бежит к нему навстречу. Педиатр подхватывает того под мышки и прижимает к себе. — Тоша… я так испугался. — а Антон ничего не отвечает, он теперь открыто плачет в плечо старшему. Педиатр открывает дверь и заходит в кабинет с ребенком, он садится на кушетку и начинает гладить Антона по голове. — Все хорошо, Тош… не плачь, малыш. Я тут, я рядом… Проходит около десяти минут, и Антон более-менее успокаивается. — Прости меня, пап. Я согласен на укол, только прости… — начинает быстро говорить младший. — Зайчик, ты чего? Я на тебя не обижаюсь, все хорошо. — говорит брюнет и пересаживает мальчика со своих коленей на кушетку. — Тош, ты не обижайся на меня, но укол обязателен. У тебя может быть инфекция, и тогда придется ложиться в больницу. Ты пойми, я не пугаю тебя и не хочу тебе навредить, я хочу как лучше. — объясняет Арсений, а затем идет готовить инъекцию. Когда все было готово, брюнет оголил плечо младшего, но, когда увидел, что рука младшего напряжена, сказал: — Тош, нужно ручку расслабить. Давай, а то больно будет, — но от этих слов Антон напрягается еще сильнее. — Заяц, ну так дело не пойдет. Давай, вдох-выдох. Все хорошо, я пока ничего не делаю. — Антон даже расслабляется, но когда педиатр проводит спиртовой ваткой, то ребенок напрягается вновь. — Только протер… — объясняет свои действия старший. Спустя минуту Антон отвлекся на рисунок слоника, который был нарисован на стене. А Арсений, пользуясь этим моментом, быстро ввел иглу под кожу. — Ай! Ай! Папа, убери, пожалуйста! — кричит Антон и снова начинает плакать. — Тихо-тихо, Тош… я уже почти закончил…— говорит Попов, параллельно доводя поршень до конца. — Все-все, я закончил. — брюнет заклеивает маленькую ранку пластырем, а потом поднимает мальчика на руки. — Ну тише, Тошик, не плачь, — говорит он и начинает гладить спину ребенка. — Все хорошо… Ты у меня сильный мальчик и самый лучший, я знаю. Я тебя люблю, не плачь, малыш. — Я тоже тебя люблю. Поехали домой? — спрашивает Шастун. — Поехали.***
Этим же днем, в девять часов вечера, Антон почувствовал, что ему не очень хорошо. Ему было как-то слишком жарко, а еще появилась боль вокруг прокола. Шастун не очень хотел рассказывать об этом папе. А вдруг он опять повезет его в больницу и ему сделают еще один укол? Такого Антону было не надо. Но мальчику было страшно за себя, поэтому уже через десять минут пошел сдаваться папе. — Пап?.. — ребёнок открывает дверь старшего. — Можно к тебе? — Конечно! Иди ко мне, малыш, — педиатр хлопает по свободной половине кровати, тем самым приглашая младшего к себе. Антон этот жест оценивает и сразу же прыгает на кровать папы, а Арс обнимает своего малыша и говорит: — Ну рассказывай. — Я… у меня… у меня рука болит, и жарко. — протараторил Шастун. — Жарко? Дай-ка лобик. — Арсений касается губами теплого лба сына. — Сейчас температуру померим. — говорит педиатр и достает из аптечки градусник. По истечению десяти минут прибор показал цифру «37,5». Температура, конечно, была повышена, но сбивать не надо. — Антош, давай попробуешь поспать? — Хорошо. — отвечает ребенок и начинает чесать руку в том месте, куда делали укол. — Нет-нет-нет… — Арсений быстро убирает руку мальчика. — Нельзя чесать, Тошунь. Да, знаю, чешется, но нужно потерпеть. Давай укладывайся уже, со мной поспишь. — говорит брюнет и укрывает мальчика легким одеялом, затем он выключает свет и ложится сам. Понятное дело, в полдесятого мужчина спать не будет. Он будет переписываться с Пашей и следить за Антоном, чтобы с тем все было хорошо. — Спокойной ночи, пап. Я тебя люблю. — сказал Антон и прикрыл глаза. — Спокойной, малыш. Пусть тебе приснятся хорошие сны. — Арсений поцеловал ребенка в макушку и продолжил переписку с Пашей. Но спустя десять минут ребенок так и не смог заснуть, спустя двадцать тоже. Он только ворочался с бока на бок и иногда скидывал с себя одеяло. А Арсений только смотрел на него в надежде, что его сын уснет. — Тоша, солнце мое, ты уляжешься сегодня или нет? — без злобы спрашивает брюнет. — Я не могу уснуть! — жалуется мальчик. — Можно я буду с тобой играть в телефон? — спрашивает мальчик и уже подползает ближе к Попову. — Вообще-то я не играю, а работаю. А если ты не можешь уснуть, то… — Арсений думает, чем же можно занять ребенка. — …давай овечек посчитаем! Ты же умеешь считать? — спрашивает педиатр. — Да! — гордо отвечает малыш. — Ну давай тогда, — Арсений укладывает Антона на его руку и слегка обнимает его. — по очереди будем считать, я начну первый. Раз овечка, — начинает Попов. — Два овечка, — продолжает мальчик. — Три овечка… И так досчитали аж до восьмидесяти, а потом у Антона начал заплетаться язык. И совсем скоро Арсений услышал мирное сопение у себя под ухом. Он аккуратно вытаскивает из-под Антона свою руку, а потом сам решает, что нужно спать, поэтому он переворачивается на другой бок и закрывает глаза.