My Rainy Bird (или 50 оттенков красного)

what big eyes you have, the kind of eyes that drive wolves mad. so just to see that you don't get chased I think I ought to walk with you for a ways. what full lips you have. they're sure to lure someone bad. so until you get to grandma's place I think you ought to walk with me and be safe. Amanda Seyfried, "Little Red Riding Hood"

— А ты уверен, что она тебя не разыгрывает? — после продолжительного молчания уточнила Конан, оторвав взгляд от переливающейся ярким электрическим светом вывески над гостеприимно распахнутыми дверями стриптиз-кабаре "Сладкая вишня". Изнутри помещения веяло теплом и манящими сладкими запахами, там звучала зажигательная музыка и слышался смех. Сложно было поверить, что заведение подобного рода было так надежно и незаметно спрятано между зданием банка и одной из самых фешенебельных гостиниц Амэ. Впрочем, про себя подумала Конан, все верно: снял денег с карточки, развлекся, а потом обратно в номер баиньки. Ворон выглядел растерянным (а он редко так выглядел, что само по себе было показательным). — Она сказала, что сообщит нам нечто очень важное, — проговорил он. — Возможно, это то место, где нас точно никто не подслушает. — В этом есть смысл, — пораскинув мозгами, кивнула синеволосая девушка. — Но только вот как у твоего невинного цветочка хватит смелости прийти в такое место и в такой район? Если ее тут увидят, это ляжет несмываемым клеймом на ее репутацию. Девушки вроде этой Сакуры должны быть чистенькими, иначе в будущем у них может возникнуть множество проблем. — Значит, она сильно рискует ради помощи нам. — Он сказал это ровно и без малейшей тревоги в голосе, но Конан не доверяла его внешнему спокойствию: Итачи всегда умело притворялся и это сделало его одним из лучших агентов "Красной Луны". — Или все же она просто глупая девчонка, которая решила посмеяться над тобой, — пробормотала она. — "Сладкая вишня", ха! Даже я улавливаю в этом намек. — Намек на что? — Он сказал это таким холодным тоном, что девушке тут же захотелось извиниться и пролепетать, что она ничего такого не имела в виду. Черт, она явно переобщалась с Хиданом — этот псих вызывал в ней постоянный подсознательный страх, что любое ее слово или действие может быть истолковано неправильно. И повлечь за собой неминуемое наказание. — На то, что у девочки есть чувство юмора, — суховато ответила Конан. Не хватало еще, чтобы теперь она начинала дрожать перед каждым мужчиной, который повышает на нее голос. Но на всякий случай она все же бросила быстрый взгляд на своего напарника и успела заметить короткую улыбку, на секунду коснувшуюся его тонких губ. — Ладно, тогда давай зайдем с другой стороны, — не унималась Журавль. — А если она заодно с Саламандрой, и это ловушка? Что, если внутри нас уже ждут его парни, чтобы переломать конечности и объяснить, в какие дела лучше не соваться? — Мне кажется, ломать конечности — это, скорее, в списке любимых занятий Бессмертного, — негромко заметил Итачи. — Вспомни, что они сделали с тем парнем, из охраны Саламандры. — Ооо, такое не забудешь, — протянула девушка, и, казалось бы, не к месту залилась краской. Его приволокли в отдел ранним утром — по словам Демона, который не переставал потешаться над несчастным и ухмыляться во весь свой зубастый рот, "выдернули прямо из теплой постельки". Какузу, в ноги которому бросили несчастного дрожащего от холода мужчину в одном нижнем белье и носках, наклонился над ним, взял за подбородок, повертел в разные стороны и потом коротко кивнул. На его лице проступило удовлетворение. — Это точно тот парень, что унес из особняка кейс с деньгами, — своим низким голосом прогудел он. — Можете как следует им заняться. К вечеру он должен запеть как мальчик в церковном хоре. Лидеру нужны результаты. И он развязал нам руки. — Пожалуйста, — хрипло пробормотала сбитая с толку жертва. — Я все скажу, все скажу! Только не бейте меня! Я не хотел участвовать во всем этом! Было видно, что окружавшие его фигуры кровожадных детективов внушали ему настоящий ужас. — Не бить тебя? — протянул Хидан, который, по своему обыкновению, сидел на столе, сложив руки на груди, и курил, наполняя небольшое помещение запахом дыма. — Нет, педрила, именно за этим тебя сюда и притащили, так что даже не думай лишать меня удовольствия! Такое заявление окончательно лишило несчастного дара речи, и он только и мог что хлопать глазами и издавать какие-то невнятные гортанные звуки. — Ситуация такая, — хмыкнул Какузу, разворачивая к нему монитор своего компьютера. — Вот это — ты. — Он ткнул пальцем в небольшую фигурку с кейсом, идущую по коридору. — Даже не пытайся отнекиваться, от этого будет только хуже. Сейчас ты нам популярно расскажешь, куда и зачем носил эти деньги. А если мне не понравятся твои ответы, с тобой будет говорить мой друг. Хидан сверкнул ослепительной белозубой улыбкой и сдвинул брови. Плотоядное выражение, появившееся на его лице, было совершенно безумным и подходило скорее бешеному зверю, чем человеку. Охранник из дома Саламандры мгновенно понял, что если он попадется в лапы этого маньяка, то живым отсюда точно не выйдет. С другой стороны, то, что босс мафии делает со стукачами и предателями, могло быть куда страшнее. Поэтому пленник молчал целых две минуты. Но после того, как его зубы запрыгали по полу, а нос превратился в лепешку, начиненную костной крошкой, инстинкт самосохранения взял верх. Конан знала все эти подробности только по той причине, что Бессмертный после допроса пришел к ней, потрясая окровавленными кулаками и весь светясь от переполнявшего его адреналина и животного восторга. Он пару раз неосознанно вытер рукой неудержимо растягивающиеся в ухмылке губы, из-за чего они были все в чужой крови, как будто Хидан рвал свою жертву зубами. Конан чувствовала вкус этой крови на своих губах, когда он жадно целовал ее, вжав в стол. Отвращение и наслаждение смешались в ней, свившись тугим клубком в низу живота. Они бы занялись сексом прямо там, совокупляясь как парочка грязных животных, в крови, поту и других, чуть более приятных, жидкостях, если бы в тот момент в дверь не вошел Ворон. — Конан, я хотел попросить тебя составить мне компанию сегодня вечером... — Он не сразу понял, что происходит в кабинете Журавля. Или не придал этому значения, потому что слова продолжали литься из его рта, даже когда он остановился, окаменев на пороге. — Она занята сегодня вечером, — прохрипел в его сторону Бессмертный. — Пошел на хрен отсюда! Синеволосая девушка, покраснев и в ужасе успев подумать о том, в каком виде их застукали, вывернулась из-под тяжелого тела Хидана и принялась торопливо застегивать блузку дрожащими пальцами. От нереализованного желания чуть сводило ноги, но стыд был сильнее. Наверное, ей еще стоило быть благодарной за то, что это был не Лидер. Если бы Пэйн узнал, с кем и как она оскверняет память его брата... Конан судорожно сглотнула и едва не оторвала одну из пуговиц. — Я, конечно... Я пойду с тобой, Итачи. Я буду рада помочь. Извини нас. — Это не мое дело. — Непроницаем, как всегда. — Тогда в семь я зайду за тобой, и поедем вместе. — Никуда она с тобой..! — зарычал было Хидан, но Ворон не стал его слушать и вышел из кабинета. — Что за херня, Конан? — накинулся тогда Бессмертный на свою пассию. — Куда это вы собрались? — Мы ведем расследование, осел! — вспыхнула та. — Если ты удумал ревновать меня к этому парню, то ты либо головой ударился, либо... Впрочем, что ты долбанутый на всю свою белобрысую башку, я и так знаю, так что вопрос отпадает. — Если я узнаю, — предупреждающе проговорил он, тяжело дыша и явно не собираясь следовать примеру Журавля и застегиваться на все пуговицы, — что ты трахаешься еще с кем-то, я ему голову отверну. А тебе, моя дорогая, не то что сидеть — дышать будет больно еще очень и очень долго. Конан провела рукой по волосам, по возможности приглаживая их, и кивнула, опустив взгляд и закусив губу. О том, какие у Хидана крепкие кулаки, она знала не понаслышке. А еще о том, каким горячим, бешеным, невыносимым желанием его удары отзывались у нее внутри. Да и разве он бил ее по-настоящему? Увидев лицо охранника Саламандры, девушка, к своему огромному удивлению, вдруг поняла, что то, что Бессмертный делал с ней за закрытыми дверями, вообще нельзя было назвать побоями. Если бы он захотел, он бы одним ударом разбил ее лицо как фарфоровую маску — так, что костей потом было бы не собрать. А у нее наутро оставались только едва заметные покраснения на коже, которые проходили за пару дней и болели, только когда к ним прикасались. Это открытие отчего-то ее шокировало. Можно сказать, что Хидан был... нежен с ней. В своем собственном извращенном понимании этого слова, но тем не менее. И разве ей это не нравилось? Разве она сама не провоцировала его и не стонала бесстыдно, когда он заламывал ей руки или дергал за волосы? Разве у нее не влажнело между ног, когда от ее удара она падала на пол, зажимая пылающую болью щеку?.. Конан сморгнула, возвращаясь к реальности — ярко мигающая вывеска "Сладкой вишни", нахмуренный Итачи, дождь, бьющий по щекам. — Так мы идем внутрь? — спросила Журавль, ежась на холодном ветру. — Так можно всю ночь простоять. — Идем, — кивнул Ворон, и они пересекли порог. В "Сладкой вишне" было многолюдно и из-за того — тесно. Сцена, где выступали девушки, была поделена три части — две боковые и центральную, выступающую вперед подобно подиуму. Задник сцены был украшен тяжелыми бархатными портьерами, перевитыми толстыми позолоченными канатами. Стриптизерши появлялись из-за него как дети на утреннике — примерно тем же неуверенным жестом отклоняя пыльный, пахнущий увядшими розами и гримом занавес и выходя в яркий свет прожекторов с легким страхом и неуверенностью, так идущими к их миловидным кукольным личикам. Конан вдруг подумала, что большинству из выступавших сейчас девочек еще нет и двадцати. Эта мысль почему-то ее поразила, несмотря на то, что Журавль прекрасно знала о том, что творится на улицах, а также на их задворках. Но додумать она не успела, потому что Ворон потянул ее за собой к одному из свободных столиков около центральной сцены. — Сакура сказала ждать здесь, — коротко произнес он. — Не верю, что она сюда сунется, — покачала головой Конан, с жалостью оглядывая тоненькие фигурки, сладострастно скользящие по шестам. Такие юные и уже так безнадежно погрязшие во всем этом дерьме, которым бурлил Амэ. — Я бы на ее месте вообще никогда не спускалась ниже Небесной улицы. Так есть хоть какой-то шанс сохранить иллюзию того, что этот мир еще не прогнил до конца. Итачи ничего не ответил — его взгляд был прикован к центральной сцене. Он как будто окаменел и перестал слышать, что ему говорила напарница. И только его черные глаза сверкали ярче прожекторов, освещавших танцующих девушек. Около шеста появилась новая танцовщица, одетая в бело-розовый шелковый корсет, накрепко перетягивающий ее хрупкую и почти не женственную фигуру, и ярко-алый плащ с капюшоном, спускавшийся чуть ниже бедер в кружевном нижнем белье. Белые чулки на подтяжках дополняли общую картину, и это выглядело бы почти невинно (в той мере, в какой это слово вообще применимо к подобному внешнему виду), если бы не кричащий цвет плаща. Он отчего-то внушал смутную тревогу — по крайней мере, в сердце Конан. А вот судя по тому, как побелели от напряжения пальцы Итачи, сжимавшие стакан с выпивкой, которую им секунду назад "за счет заведения" принесла официантка, ему он внушал совсем иные чувства. Что-то в фигуре незнакомки, чье лицо было практически полностью скрыто за капюшоном, показалось Журавлю смутно знакомым, но она никак не могла понять, что именно. — Слушай, тебе не кажется, что... — начала было она, обратившись к своему спутнику, но закончила фразу совсем не так, как планировала изначально: — Этого делать не стоило? Итачи отставил пустой стакан из-под коктейля, опорожненный одним быстрым глотком, и чуть ли не всем телом подался вперед, пытаясь лучше рассмотреть девушку в красном плаще. Меж тем заиграл ее трек, и она, лукаво улыбнувшись из-под плаща, начала двигаться. Сначала медленно, едва покачивая бедрами и скользя по ним руками, потом все быстрее и быстрее. Плащ развевался за ее спиной как окровавленные крылья, и Конан пару раз чувствовала желание закрыть лицо руками, чтобы уберечь его от несуществующих кровавых брызг. Да, танцовщица двигалась красиво и соблазнительно, но все же синеволосая девушка никак не могла взять в толк, почему Ворон смотрит на нее так, словно она была ангелом, спустившимся с небес. Обычная девчонка, даже грудь у нее еще толком не выросла. В этом кабаре вообще одни девчонки — это что, фишка местного управляющего? Самого тянет на молоденьких, так еще и под клиентов таких же подкладывает? Руки Конан непроизвольно сжались в кулаки. — Объясни мне! — потребовала она, дернув Ворона за рукав. — Объясни, что за чертовщина с тобой творится? — Это она, — одними губами ответил он. — Она. — Что "она"? Подожди... Она? — Конан снова перевела взгляд на сцену, и от неожиданности лишилась дара речи. Вот почему танцовщица в красном плаще показалась ей знакомой. Потому что они уже виделись. Потому что именно для встречи с ней они пришли в это злачное местечко сегодня ночью. Только вот... какого черта? — Ты знал?! — Нет. — Он выглядел потрясенным до глубины души, но совершенно точно пребывал в бешеном восторге по поводу того, что происходило перед его глазами. Харуно Сакура, заканчивая свой танец под восторженные овации толпы, опустилась на колени прямо перед ними, и поскольку Итачи сам уже почти взобрался на сцену, ей не составило никакого труда дотянуться до него. Их горячий поцелуй под завершающие аккорды бушующей музыки был встречен бурными овациями и свистом. Конан уронила голову на руки: вечер только начался, а все ее мировоззрение и система установок уже трещали по швам. — Этот гребаный мир сошел с ума! — воскликнула Журавль, следуя примеру своего напарника и залпом выпивая стакан с бесплатным коктейлем. — Вчерашняя школьница сегодня танцует у шеста так, будто занималась этим всю сознательную жизнь. Ворон, у нее же выучка и опыт, это сразу видно! Какого хрена тут творится? — Не ругайся, — мягко попросил ее Итачи, положив свою теплую ладонь поверх ее. — Тебе это не идет. — Что? — не поверила своим ушам она. — После того, как эта девчонка станцевала там полуголая, тебя заботит только то, что я грубо выражаюсь? А ты точно не знал обо всем этом? — недоверчиво прищурилась синеволосая. — Не знал, — дернул плечом он. — Я и предположить не мог ничего подобного. Я думал, она обычная школьница. Пока это было так, я даже в мыслях не мог прикоснуться к ней. А теперь… — Он оборвал сам себя, поняв, что сказал лишнего. Возможно, это алкоголь развязал ему язык, а, возможно, он все еще не пришел в себя после увиденного и не совсем себя контролировал. — Извините. — К ним подошла незнакомая девушка, на вид — ровесница Харуно. Красные волосы, очки в толстой оправе, серый обтягивающий костюм, скрывающий абсолютно все, но при этом не оставляющий зазора для сомнений. Конан она почему-то напомнила секретаршу — только какую-то футуристическую. Не хватало разве что шлема от скафандра. — Нам ничего не нужно, спасибо, — отмахнулась Журавль, решив, что речь пойдет о заказе или чем-то подобном. — Меня прислали за вами. Она ждет вас. Итачи поднялся чуть более резко, чем следовало, отчего ножки стула царапнули по лакированному полу, однако ему удалось взять себя в руки и ответить совершенно ровным и спокойным голосом: — Мы готовы идти. Их провели за кулисы, минуя беснующуюся толпу, сцены и яркий свет прожекторов. Оказавшись в полумраке и тишине служебного коридора, Конан испытала самое настоящее облегчение. Мысли вроде бы начали выстраиваться в логическую цепочку, но пока какие-либо выводы делать было рано. И вопросов все равно пока было больше, чем ответов. Плюс выпитый сгоряча коктейль давал о себе знать — и чего они только туда понамешали? Харуно Сакура действительно ждала их. Она уже успела частично переодеться — сняла красный плащ и натянула поверх чулок серые трикотажные штаны. Вместе с расшитым мелкими бусинками корсетом они смотрелись довольно странно. Когда Ворон и Журавль вошли, она стирала с лица остатки макияжа, стянув свои розовые волосы в хвостик на затылке. Ее плечи и руки покрывали мелкие блестки, местами чуть размытые струйками пота. — Я привела их, Сакура, — произнесла красноволосая. — В зале все в порядке, девочки справляются. — Спасибо, Карин, — кивнула та. — Останься, пожалуйста, я хочу, чтобы ты тоже послушала. Карин закрыла за собой дверь и два раза повернула ключ. Потом устроилась в угловом кресле, поджав под себя длинные тонкие ноги в обтягивающих серых джинсах (на поверку оказалось, что ее костюм футуристической секретарши состоял вовсе не из космического скафандра, а из банальных брюк и водолазки под горло). Сейчас она выглядела как школьница, оставшаяся у подруги после пяти долгих пар занятий. У Конан никак не укладывалось в голове, как все происходящее соответствовало друг другу. Убийство Нашидзен Харуки, элитная высшая школа под крылом Саламандры, девочки в плиссированных юбках и белых гольфах, стриптиз-бар, все эти тайны… С каждым новым действующим лицом, появлявшимся в этой истории, все только больше запутывалось, ни на шаг не приближая их к разгадке. — Спасибо, что пришли, я… надеялась увидеть вас сегодня, — проговорила Сакура, разворачиваясь к своим гостям. — Что все это значит? — негромко спросил Итачи. Без агрессии или нападки, почти с любопытством. — То, что вы видите вокруг себя, это мое детище. «Сладкая вишня» изначально задумывалось как место, где такие, как мы, можем наблюдать за такими, как Саламандра. — Стоп! — вскинула руки Конан. — Что? Саламандра? Такие, как вы? Может, начнешь с начала? А я запишу. — Она вытащила блокнот из сумки, чувствуя себя куда увереннее, когда абсурдность происходящего выстраивалась в ровные линии на бумаге. Харуно тяжело вздохнула и бросила быстрый взгляд на Итачи. Ее щеки чуть порозовели — возможно, она вспомнила, чем закончился ее недавний танец. — Хорошо, — наконец решилась она. — Я расскажу вам все. Итачи убедил меня, что вам можно верить, и я хочу поделиться с вами тем, о чем знают лишь немногие. — «Нам» — это кому? — на всякий случай уточнила Журавль. — Мне или отделу в целом? — И то, и другое, — помедлив, ответила розоволосая. — Как вы знаете, я прибыла в Амэ два года назад. Мое появление здесь не было случайным. В Конохе давно знали о беспределе, творящемся в городе именем Саламандры, но у нас не было прямых доказательств того, что здесь все им подкуплены — начиная от постовых полицейских и заканчивая мэром города. А без доказательств Коноха не могла вынести эту проблему на диспут Пяти Городов. — Стой-стой-стой! — Конан чувствовала себя немного глупо, постоянно ее перебивая, но ее разум упорно отказывался верить в то, что слышали уши. — Все это… все это как-то слишком. Два года назад тебе было пятнадцать! Харуно посмотрела на нее с легкой снисходительностью во взгляде и, поджав губы, поправила: — Если точнее, мне тогда было восемнадцать. Мои документы поддельные. По крайней мере, та часть, где упоминается возраст. Имя настоящее. — Это она быстро добавила, посмотрев на Итачи, и Журавлю показалось, что ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она обманывала его все это время. — Меня перевели в Амэ с одной-единственной целью — подобраться поближе к Саламандре и заполучить доказательства того, что он связан с мафией. А также как можно большего числа его грязных делишек в этом городе. — Не понимаю, причем тут школа и это место, — покачала головой Конан. Когда Сакура упомянула свой возраст, молодая женщина стала воспринимать ее немного иначе и теперь слушала куда внимательнее. — Школа была прикрытием. А это место… Оно создано по моей инициативе, но при поддержке Саламандры. У него полно подобных заведений по всему городу, и это лишь одно из них. Он крышует его. Водит сюда своих партнеров, когда им нужно расслабиться. Иногда заходит сам. Многие из этих извращенцев готовы платить целое состояние за то, чтобы семнадцатилетняя девственница в нижнем белье поерзала у них на коленях. — Девственница? — усмехнулся Итачи, и его голос звучал даже ниже обычного. Конан вдруг заметила, что он буквально раздевает Сакуру глазами, постоянно касаясь взглядом ее обнаженных плеч и небольших холмиков груди, целомудренно выглядывающих из-за кружев корсета. — Мы стриптиз-клуб, а не бордель! — оскорбилась девушка. — Многие из моих девочек все еще учатся в школе и даже с мальчиками еще не целовались! Ну или так о себе говорят. Все они здесь добровольно. Кому-то нужны деньги, а кто-то помогает мне собирать информацию. — Значит, вы подслушиваете, о чем болтают сильные мира сего, когда танцуете для них? — догадалась Конан. Паззл потихоньку начал складываться. Сакура кивнула, закусив губу. — Только немногие знали, что я работаю на Коноху. Карин в их числе. И вы теперь тоже. Остальные считают меня добровольцем и независимым лидером подполья. — О каком подполье речь? Вы делаете что-то еще помимо сбора информации? — Иногда мы выходим на улицы и помогаем тем, кто сам себе помочь не может. Раздаем лишние деньги. Иногда удается вспугнуть шайку бандитов. За этими стенами я учу девочек не только танцевать. — Она распрямила плечи и гордо подняла голову. — Нет-нет, постой, — вдруг заулыбался Ворон. — Я как-то слышал о каких-то якобы девчонках-супергероях, которые помогали людям в бедных кварталах. Но я думал, это все сказки и городские легенды. — Мы редко выходим на улицы, — коротко ответила Сакура. — Если Саламандра узнает, нам всем придется несладко. Но мы должны хотя бы пытаться что-то делать, иначе просто потонем во всей этой грязи. Они еще несколько долгих секунд смотрели друг другу в глаза, и Конан вдруг почувствовала, что они с Карин тут лишние. Похожее напряжение она испытывала, когда они с Хиданом оказывались наедине в одной комнате. И это всегда кончалось одинаково, как она ни старалась этого избежать. — А причем здесь Нашидзен Харуки? — спросила Журавль, пытаясь вернуть молодых людей с небес на землю. — Харуки была моей правой рукой. — Сакура помрачнела и обхватила себя за плечи, пытаясь оградиться от болезненных воспоминаний. — Она знала очень многое. Я думаю, гораздо больше, чем следовало. — Ее убили за то, что она была связана с вашей организацией? — Конан прерывисто выдохнула: вот этот поворот! — Нет, не думаю, — покачала головой розоволосая. — Если бы так, нас бы всех тут давно переморили как паразитов. Саламандра безжалостен, он бы не остановился только на одной Харуки. Я думаю, она просто услышала то, что не должна была, когда обслуживала клиентов. — Каких-то конкретных клиентов? — уточнила Журавль, чувствуя, как сильно бьется сердце: интуиция подсказывала ей, что они на пороге разгадки. — Обычно Саламандру обслуживаю я, — поджала губы Харуно, метнув еще один взгляд на Ворона, но того такое заявление ничуть не смутило. Он все еще откровенно любовался ею, склонив голову набок и едва заметно улыбаясь чему-то. — Но в тот вечер я растянула ногу и была не в форме. Попросила Харуки заменить меня. А на следующий день ее убили. — Саламандра был один? — Да, но посреди ее выступления ему кто-то позвонил. Он поговорил минуты две, не больше, но Харуки была там и все слышала. — Она не сказала тебе, с кем общался Саламандра? — Она была не уверена. Мы толком не успели поговорить, ей нужно было возвращаться домой, пока родители не хватились. Мы собирались встретиться в школе на следующий день, но она не пришла. — Ты сказала, что она была не уверена. Значит, какую-то версию она тебе озвучила? — Конан едва сдерживалась, чтобы не схватить розоволосую за плечи и не встряхнуть как следует. — Она сказала, ей показалось, это был шеф полиции. И они говорили о каком-то Душителе.