⊹──⊱✠⊰──⊹
Вальбурга была на своем портрете, медленно обмахивалась веером. Смотрела… не тяжело, но выжидательно, и Том мучительно подбирал слова под ее взглядом. Таким родным. Затылок гулко стукнулся об стену, когда он к ней прислонился, откинув дурную свою временами голову. — Я его не понимаю, — признался он внезапно со смешком — совсем не то, что хотел сказать. Или как раз-таки то?.. — Не понимать — нормально, — в голосе Вал слышалась насмешка, но она хотя бы заговорила. Том прикрыл глаза, чуть сполз по стене — совсем не аристократично. Не идеально. — Я не привык к такому. — Гордость Слизерина, — насмешки стало только больше, но Том на это только и хмыкнул, не открывая глаз. — Она самая. Во всех смыслах. — Гриффиндорцы… они другие. Никогда не понимала! — хлопнул веер, а Том приоткрыл заинтересованно глаз. Теперь Вал явно говорила о чем-то другом, осталось только понять — о чем. — И будто с решением Шляпы меняется сразу все, все мировоззрение… Одиннадцать лет до будто и не бывает… — И все же распределение не случайно. — Не случайно. Да только вреда и пользы как-то неравнозначно выходит. — Твои… сыновья? — Том говорил спокойно, но как же странно это звучало. Сыновья Вал — подумать только. Той самой Вал, которая только кривила губы при любых разговорах о детях — а их было много, стоило пройти всего пару лет со свадьбы. Даже Том был их свидетелем — неловкость. — Ты убил младшего из них, — так обыденно. Том замер, парализованный. Он… как?.. — Нет… — Да. — Вал… — Пустое, Том, — вот только тон ее кричал об обратном. Том дернул ртом, гася любую иную реакцию своевольного нового тела, а Вал продолжила, смерив его странным взглядом. — Это сделал не ты — такой. На момент смерти моего милого Регулуса мы не общались уже почти десять лет — маленькая вечность, не так ли? И даже когда еще общались — ты уже был совсем… безумен. — Крестражи. Действительно, что еще могло быть. Видимо его теория про влияние числа семь оказалась полностью неверной — страшная ошибка. Самоуверенность. Гордыня — какая она есть. Глупость. Том засмеялся, запрокинув голову, стукнувшись затылком об стену, но и не думая прекращать. Внутренности сводило от боли, но он не мог остановиться, все смеялся и смеялся, дрожа. Как насмешливо-точно! Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы! Он не то чтобы ждал ледяной воды на голову, но не удивился, только вздрогнул в последний раз, лениво скосил взгляд в сторону, замечая домовика-развалину, стоящего рядом. Вода стекала по лицу, телу, капала с волос с садисткой размеренностью попадая то в рот, то в глаз. Том только растрепал сильнее волосы, подняв руку, зачесал пальцами челку на сторону. — Я — идиот. — Действительно. — А твой старший сын? — Гриффиндорец. — О. — Так что да, распределение уничтожило мою семью задолго до того, как в дело вступил ты. Неравнозначно. — Вал замолкла, медленно обмахиваясь веером и смотря в никуда. Что видят портреты за пределами своей картины?.. — Но я все же успела, успела хоть немного… Знаешь, что я поняла, когда Сириус притащил ко мне пятилетнего мальчишку в рваной пижаме и сказал, что тот теперь живет с нами и вообще мой внук? — Что? — послушно отозвался Том, вновь прикрыв глаза. — Что иногда стоит отбросить любую мишуру воспитания и древних традиций, и просто помнить, что кровь — не вода. Кровь — не свод правил и не список качеств. Не ноша и не обязанность. А связь.⊹──⊱✠⊰──⊹
Закончив разбирать подшивку, столь тщательно собранную Вал, Том устало размял шею. Пусть он и не сомневался уже, что крестражи благополучно свели его и в репутационную, и в отнюдь не фигуральную могилу, но убеждаться в этом вновь и вновь было совсем не приятно. Имея столь прекрасные вводные… Он работал над ними с первого дня в волшебном мире! Столь бездарно все спустить… Судорога уже привычно скрутила, стоило ему попытаться встать с кресла; пришлось, сжимая зубы, упасть обратно, насильно расслабляя мышцы. И все же — уже легче. Он не видел Гарри полдня так точно, а еще даже может ходить после приступов, а не валяется бессильным кулем. Ритуал. Явно его последствия, это даже не было вопросом. Том задумчиво пошевелил пальцами перед лицом, любуюсь игрой света свечей и теней на них при каждом движении. Следовало добавить в планы на ближайшее время исследование, что же там с ним тот ритуал наворотил. Разберется в этом — поймет, что происходит с магией. И что за странная связь. Но как бы там ни было — ему нужно в Косой. Хотя бы просто пройтись, не будучи закрытым в пусть не четырех, а сотнях стен, но все же. Старое здание приюта, с серыми облупившимися стенами. Сырой подвал бомбоубежища с грибком и шансом сдохнуть под обвалом пятьдесят на пятьдесят. Он достаточно был закрыт в своей жизни, чтобы выработать аллергию на это. Но сперва палочка. Вторая попытка пробраться на чердак оказалась удачнее первой. И Том даже нашел тот самый сундучок с палочками почивших Блэков, тот и был всего лишь тремя смертельными проклятиями защищен. Мелочь. Для него прежнего, а не неспособного даже согревающее наложить. Том скривился, недовольно глядя на сундучок на пыльной этажерке. Он выложился в ноль снимая защиту с дверей чердака. — Кричер, ты можешь открыть этот сундук? — Кричер не может, хозяин… — Понял, — отмахнулся Том, и вновь уставился на сундучок долгим взглядом. Ему срочно, срочно нужно пройтись. — Кричер, перенеси меня к магазину «Совы». Это ты можешь? — Кричер может… — Отлично. Давай.⊹──⊱✠⊰──⊹
Косой переулок будто и совсем не изменился. Все также бурлит жизнью и кажется, что дома вот-вот сложатся по кирпичику, а все еще стоят — как стояли годы до, и будут стоять еще долго. Пока будет существовать магия, что их поддерживает. Том гуляет без особой цели, заходит в магазины — выходит. Все равно у него ни кната в карманах. И не то чтобы он не думал их захватить — не настолько он импульсивен, но все же слова Гарри зацепили. Гордость. Он всегда опасно балансировал между ней и гордыней — изящный танец. Но видимо в какой-то момент не удержался, упал и не поднялся. За гордыней не увидел, как это падение стало началом конца. Или началось все еще с крестражей? Неважно. Том замер задумчиво у входа в Гринготтс, коснулся пальцами губ, читая стишок над дверью. Любопытно, его ведь новое тело — полная копия старого? Кровь, магия?.. Или все же нет? Что — и сколько — отдал Гарри при том своем ритуале? Где-то в глубинах банка скрывается его именная ячейка — не настолько полная, как у некоторых, но все же с вполне достаточной для жизни суммой. И все же вряд ли он сможет до нее добраться на чистой наглости и зашкаливающей харизме — не идиот же даже пытаться. Значит придется использовать запасной план — очень хитро составленное завещание. Надо только найти, куда он его засунул. Всего лишь. Лавка Олливандера манила к себе. Том смотрел на палочки, выложенные на витрине, и пальцы чесались от желания почувствовать отполированное дерево, силу. Сладкое могущество, такое привычное. Пусть даже ему никогда больше не ощутить идеальный симбиоз, что дарила тисовая палочка. Но все же, все же… Стоило переступить порог, как Олливандер, стоящий у прилавка, схватился за сердце, отпрянул. Вздрогнул мужчина, с кем тот говорил до этого, в явном недоумении обернулся. Малфой. Не Абраксас, но эту породу сложно не узнать. Том безразлично кивнул ему, ласково улыбнулся Олливандеру, яснее ясного понимая — его узнали. — Добрый день, Гаррик… Давно не виделись. — Т-том… — заикаясь начал старик, судорожно дернулся куда-то в сторону. Том остановил его движением руки, легким взмахом ладони. — Не стоит, Гаррик, столько лет ведь знакомы. Можно просто Том, ты прав. Ведь время так быстротечно… К чему ворошить прошлое? — И зачем вы здесь, Т-том? — все же запнулся Олливандер на имени, но уже не пытался свалиться на колени или сделать еще что-то столь же глупое. — Всего лишь хотел посмотреть на палочки. Моя, к сожалению… Ах, и сам не знаю ничего о ее судьбе. — Тис и перо феникса, тринадцать дюймов, — забормотал Олливандер, совсем забыв о страхе, стоило речи зайти за его страсть и любовь — волшебные палочки. — Я помню ее, как же не помнить. И сестру ее… Да. Она у меня, — вдруг взглянул он остро на Тома, будто и не падал всего с минуту назад на колени. — Сестра? — Том заинтересовано повел бровью. — Нет, — качнул головой старик. — Сестру я продал уже лет десять назад. Но тисовая палочка — феникс, тринадцать дюймов, — все еще хранится у меня. Как ту принес Дамблдор двадцать лет тому. Дождливая тогда ночь была, да… — Что?.. — переспросил Том медленно, не уверенный, что расслышал верно. А затем поддался вперед, перегнулся через прилавок, с ровно отмеренной дозой безумия: — Она здесь?! — Д-да, — икнул Олливандер, дернувшись назад и врезавшись спиной в стеллаж. С грохотом оттуда посыпались палочки. — Сейчас принесу! — быстро скрылся он в глуби магазина. Том довольно усмехнулся, совершенно спокойно отшагнув назад. Поправил слегка сбившуюся мантию, совсем не стесняясь невольного свидетеля. Лишь вежливо улыбнулся на изучающие взгляды, коими его не стесняясь окидывал Малфой. Олливандер вернулся быстро, бережно неся в руках стандартную картонную коробочку, в которых у него хранятся палочки. Но стоило ему поставить ту на прилавок и снять крышку, как Тому стал безразличен хоть сколь непрезентабельный вид коробочки. Ведь внутри лежало его сокровище. Палочка будто сама запрыгнула в руку, стоило ту протянуть. Том бережно погладил древко, а затем резко взмахнул — пыльное окно, за которым нельзя было и приблизительный цвет неба определить, моментально очистилось, заблестело. Уже сумерки, оказывается. — Благодарю, Гаррик, — благосклонно кивнул Том, не выпуская палочку из рук. — К сожалению, я не могу за нее сейчас заплатить… — Нет-нет, — замахал Олливандер руками. — Вы ведь ее уже купили! Пусть и почти семьдесят лет назад, но два раза продавать одну и ту же палочку — как вы могли обо мне такое подумать! — Ведь это палочка выбирает волшебника, а не волшебник палочку, не так ли? — с довольной улыбкой закончил Том. — Истинно так, мистер Риддл!.. Том, простите. Но Том лишь небрежно кивнул на эту оговорку. И прикрыл глаза, пряча довольный их блеск, от того, как Малфой весь вздрогнул, лишь услышав его фамилию. Узнал. Отлично.⊹──⊱✠⊰──⊹
— Назвать сына Люциусом, другого я от тебя и не ожидал, Аби. — А я вот совсем не ожидал, что в девяносто лет ты будешь выглядеть только выпустившемся школьником, Том, — хмыкнул насмешливо Абраксас, прикрыл глаза, отпивая скотч. — Я тоже не ожидал, что, когда я буду выглядеть только выпустившемся школьником, ты будешь стариком, из которого разве что еще песок не сыпется. Или сыпется? — приподнял бровь в вопросе Том, а затем привычно уклонился от проклятия ослиных ушей. Видимо Абраксас и с возрастом не избавился от дурной привычки кидать это проклятие на любой пустяк. Зато во времена их учебы любой слизеринец мог пробоваться на должность ловца в квиддич — проблем с реакцией ни у кого не наблюдалось. Что за чудеса… Воистину. — Зато юмор не изменился — отсутствующий. — Как и у тебя, друг мой, как и у тебя. Они переглядываются, и пусть Абраксас выглядит совсем уж непривычно — он все такой же. И Том смеется, запрокинув голову; Абраксас негромко вторит его смеху. Пока после недолгой тишины не говорит: — Я рад, что ты вернулся. Прежним. И это слишком похоже на слова Вал. Том замирает, вновь переживая их последний разговор, и… Сложно. — Возможно это из-за того, что последнее мое воспоминание — сборы на твой бал, летом пятьдесят седьмого. — И ты хочешь, чтобы я помог закрыть твои… пробелы, — понятливо откликается Абраксас, и Том прикрывает в согласии глаза. Лучший способ узнать, что же произошло — у непосредственного свидетеля, и Том действительно рад, что Абраксас все еще жив. И даже не из-за того, что в ином случае тот спектакль перед его сыном — Люциусом — потерял бы смысл. Как сложно все в последнее время — стоило лишь возродиться каким-то кривым ритуалом. Как хорошо, что он любит сложности. — Это будет долгий рассказ. — Абраксас вертит в пальцах тумблер со скотчем, любуясь переливами цвета в бокале. — Я не буду тебе должен, Аби, — качает головой Том, не сдерживая опасного блеска глаз. С Малфоями всегда надо быть начеку, сколь бы дружественные отношения вас не связывали. Их надо держать на очень коротком поводке, чтобы и не рыпнулись — или за сотней страниц договоров, лаконичных и даже так запутанных, зная каждый нюанс, и постоянно держа их в памяти. — Достаточно будет если ты снимешь Метку с руки Люциуса. — Абраксас равнодушно ему салютует, а сам Том еле удерживает равнодушное выражение лица. Как у него вышло поставить Метку на Люциуса? Как?! Метка — символ контроля. Насмешка изначально. Клеймить ею не просто случайного чистокровного, а Малфоя? Это звучит почти смешно. Вот только Абраксас явно не шутит, сколь размеренно не пил бы скотч. — Договорились. Ведь как бы это не произошло — Том не мог не воспользоваться случаем. Его достало слепым кутенком тыкаться по сторонам, каждый раз натыкаясь на стены.⊹──⊱✠⊰──⊹
Эскиз выходил раз за разом кривым, и это не могло не раздражать. Том привык к собственному совершенству, никак не дающийся рисунок был словно клеймо неудачника, и он не мог оставить это так. Даже если придется перевести все пергаменты и грифели во всей школе. — Корона здесь совсем не к месту, — фыркнула Вал, перегибаясь через его плечо. — Не стой над душой. — А я и не стою, — толкает она его куда-то в бок, и больно при том. — На тебе вишу… висю? Том смотрит на нее недовольно, пусть и видит всего с половину — а может и меньше — ее лица. Он уже и не надеется закончить работу сегодня, не когда Вал решительно настроена ему помешать. — Чего тебе? — совсем не вежливо, так не должны говорить идеальные перфекты. Но с Вал можно, это же Вал. — Ве-че-рин-ка, — по слогам говорит она. Хлопнула по плечу: — Ты забыл? — Нет. Действительно не забыл. Только не видел смысла идти — но об этом он молчит. Его влияние вполне уже позволяет такие «фокусы». А не спать ночь, когда можно провести время с намного большим толком — без него, пожалуйста. И точно без него, когда Лестрейнджи уже весь Хогвартс просветили своими переглядываниями сколько и какого алкоголя будет. Но Вал ведь не отстанет? Иногда Том жалел о той воле, что ей дал. Но это же Вал. Его первый друг. Единственный. И именно поэтому он покорно идет на вечеринку, на полшага впереди нее. Благосклонно улыбается, когда Мальсибер пододвигает ему кресло — в самом лучшем — «тронном» — месте всея гостиной Слизерина. Несмотря на шум, он все никак не может перестать думать об эскизе. Клейме, которым он будущий будет карать и миловать. И больше первое, все же ставить он будет его не за заслуги… Не позитивные, это точно. Создать магическую модель оказалось в разы легче, чем рисунок — что за ирония. Вечеринка в самом разгаре, когда Том призывает к себе грифель и новый пергамент, вновь начиная чиркать в попытках придумать нечто путное. И без короны, ладно, но со змеей — обязательно. — Что рисуешь? — рядом непонятно как оказывается Абраксас, но Том только ведет плечом. — Да так, проект один будущий. — Похоже на отметку какую-то, — хмыкает тот, нарочно игнорируя все намеки Тома «отцепитесь-от-меня-убью». — Или на метку. Да, точно, метку. Метка. Том задумчиво хмурится, кивает. Да, ему нравится, как это звучит. И как выглядит — на последнем рисунке змея выползает из глазницы черепа — ему тоже нравится. Только надо научиться рисовать не так криво. Да.⊹──⊱✠⊰──⊹
Том действительно с презрительным снобизмом относился к фразе «моральная усталость». И тем неприятнее было раз за разом примерять ее по отношении к себе — это бесило. Как бесил и общий неустойчивый эмоциональный фон, не совсем понятные желания (точнее, Том просто запрещал себе осознавать их), постоянные приступы — а все из-за этого Гарри. Поттера, мать его. Что же, теперь он знал, чем так его «обидел». Не то чтобы от этого стало сильно легче или что-то изменилось. И все же теперь он сможет слегка подкорректировать свое поведение. Не сильно. Все же бесится мальчишка так забавно. Почти горячо — как любил говорить Долохов. Но как же слава коварна. Разбить чужую семью, на мелкие-мелкие осколки — пылинки. Почти смешно. Как много «почти». Том чуть спустился по кровати, изогнувшись, пропихнул себе под поясницу валик подушки, поерзал, устраиваясь удобней. Спать не хотелось, как не хотелось и на Гриммо. Он вернется завтра. Если мальчишка не найдет его раньше, так и быть. Ленивыми волнами накатывала слабость, предвещая очередной приступ. Том поморщился, рефлекторно погладил свою волшебную палочку, в кобуре на предплечье. Но не пошевелился в остальном — не первый приступ, переживет. Да и с каждым разом становилось легче — значит ли это, что скоро все станет нормально? Что же наворотил Гарри с тем ритуалом? Судорогой скрутило ноги, и Том сжал-разжал кулаки, пережидая боль. Шумно выдохнул, готовясь к ее «подъему» выше по телу, но… Боль внезапно прекратилась, будто и не было ее. Только остаточное дрожание мышц ног доказывало — не приснилось. Том нахмурился. Встал с кровати, покачнувшись и чуть не упав — под руку удачно подвернулась прикроватная тумбочка. Удачно, что решил не раздеваться — не надо и одеваться. Много ли было причин, чтобы его приступ просто так закончился, толком не начавшись? Действительно, загадка со множеством переменных. Том не имел ни малейшего понятия, что в Малфой-меноре мог забыть Гарри. Он озаботится этим вопросом позже, пусть и не мог не заметить еще в разговоре с Абраксасом, что что-то тот подозрительно подробно о Поттерах осведомлен. И все же, раз его дверь все еще не выламывает этот ребенок — явно что-то не так. А значит, хотя бы из-за Долга Жизни (непризнанного и не озвученного, но все же Том чтил законы. Репутация-с) он не мог остаться в стороне. Даже если для этого придется перерыть весь Малфой-менор. Выйдя из комнаты Том посмотрел по сторонам, но и право, и лево выглядели совсем одинаково. Начинать все равно надо с чего-то, и Том открыл соседнюю дверь от своей слева. О. О… Говоря, что готов перерыть весь Малфой-менор, Том ведь даже не угрожал… Но почему-то уже за первой же дверью обнаружил свою «пропажу» — даже выглянул на секунду обратно в коридор, но да, все было, как и раньше. Гарри метался по кровати, и Том обеспокоенно склонился над ним. Стоны мальчишки звучали слишком болезненно-неприятно, лицо кривилось в мучениях и было… Почти прекрасным. И все же Том даже гнев на этом лице считает более прелестным. Какова же будет улыбка?.. Том нахмурился, силой воли отбросил все лишнее. Потом. Ладонью накрыл лоб Гарри — обжигает. Прошептал: — Здесь ты не останешься. Как там Вал говорила, симулируя в очередной раз, дома и стены лечат? Вот и проверим. Том извернулся, просовывая руки под ноги и плечи Гарри, и тот совсем не помогал, мечась по кровати. И все же ухитрившись поднять Гарри на руки, прижав того к себе, Том не мог не заметить, что тот какой-то слишком легкий. Даже прищурился, легилименцией просматривая нити чар — но никакого облегчения веса на Гарри не было. Ладно. С этим тоже разберемся. — Кричер. Возникший с хлопком домовик подмел своими ушами пол, но молча — славно. А еще более славно, что тот смог явиться, услышав зов — действует еще старое соглашение между домами Малфоев и Блэков, значит. — Перенеси нас в спальню Гарри. Только бережно, а не как обычно.⊹──⊱✠⊰──⊹
Уложив Гарри на кровать, Том замер на миг. Не совсем уверенный — а дальше что? Из него ведь такой лекарь… Лучше не вспоминать, да. Ладно. Сперва надо сбить жар как-то, это даже он знает. И знает как — в приюте с любой простудой приходилось справляться своими силами и обтирания были вершиной айсберга. — Кричер, миску теплой воды, хлопковое полотенце, девятипроцентный уксус. Быстро. Хлопнуло, раз, второй. Кричер не показывался на глаза, но все озвученное поставил на прикроватную тумбочку. Том закатал рукава, быстрым движением вылил уксус в воду, прямо рукой все перемешал. Опустил полотенце, сжал в воде, чтобы то хорошо впитало воду. Выжал затем над миской хорошо, вытряхнул. Том покосился на Гарри на кровати, на миг замер, смотря в пустоту. А потом встряхнулся, перекинул влажное полотенце через руку, второй схватившись за палочку и несколькими росчерками раздевая Гарри. До трусов. Под руками Тома с полотенцем Гарри вроде даже подуспокоился, перестал так метаться, только хныкал жалобно, когда после тепла полотенца его тела касался прохладный воздух. А ведь на согревающие Том тоже не поскупился. Закончив, призвал чистую простынь, обернул в нее Гарри и замер. Он не знал ни причину такого состояния мальчишки, ни прочие симптомы кроме того минимума, что видел. Том ненавидел что-либо не знать. — Надеюсь, ты не собираешься его лечить, — раздался внезапно голос Вал. Том скосил на нее взгляд, покачал головой, пальцами перебирая волшебную палочку. — Я помню, что случилось с Эйданом. Но что-то делать все же надо. Он… — Том нахмурился. — Я ему должен и не могу оставить его в таком состоянии. — Пусть Кричер приведет Драко — тот вечно присматривает за Гарри и не раз уже и из худшего состояния того выводил. И как только колдомедиком не стал… Явно влияние Люциуса. — Драко? — переспросил Том отстраненно, нагнулся и ласково поправил спутанную челку на лбу Гарри. Чтобы сразу же закостенеть, увидев шрам, который под ней прятался. — Малфой. — А, этот, — поддерживал разговор автоматически Том, не в силах даже взгляд отвести от шрама. Страшного шрама, которому уж точно не место на мальчишечьем лбу. — Внук Абраксаса. Хорошо. Кричер, сделай. Но к тому моменту, как домовик в очередной раз появился с хлопком, в компании явного Малфоя — белобрысого и сероглазого, даром, что волосы коротко стриженные и чуть более лохматые, чем прилично Малфою — он все же справился с собой, даже встал с кровати. — Вы кто?.. Гарри! — Малфеныш нахмурился, замахал палочкой, шепча себе что-то под нос. — Поговорим потом, — отрезал Том, не сводя внимательного взгляда с его действий. — Что с ним? — практически прошептал. — Идиотизм.