Твои глаза рождают свет, мои – хранят твое тепло

Коль напрасна моя жертва, так что ж… Закон негласный Разрешает тебе взять в руки нож.

      Вернувшись к себе после разговора с Чишией, Макото повалилась на кровать и яростно закуталась в одеяло. Голова трещала. Она попыталась уйти от всего происходящего, провалившись в сон, но ничего не получалось.       Позже зашел Акайо, принеся с собой очередную порцию еды, но та отказалась. Разговор совсем не клеился, ответы были неохотными. Узнав о прошедшей игре и видя ее расстроенные чувства, он решил, что лучше пока не утомлять подругу и оставить одну. Ближе к вечеру по очереди приходили Арису и Усаги, но она сделала вид, что спит, не желая больше разговаривать сегодня с кем бы то ни было.       Лежа в постели, Макото старательно подыскивала тему или образы, на которые можно было бы отвлечься. Что-нибудь легкое, приятное… Но в голову ничего не приходило, все так или иначе было связано с Пограничьем и Пляжем.       Она со вздохом перевернулась на бок. Ночь, как и день, была безоблачной. Яркая луна заглядывала в комнату, освещая сжавшийся на кровати силуэт. Девушка уставилась в одну точку, мысленно возвращаясь в моменты ДО, когда все было просто, понятно, а главное — мирно. Как жаль, что тогда она ничего из этого не понимала и не ценила. Так оно всегда и бывает.       Глаза постепенно слипались, и Макото понадеялась, что ей приснится хоть что-нибудь из прежней жизни, но не тут-то было. Стояла уже глубокая ночь, однако полноценно заснуть не получалось. Сознание пребывало в том странном туманном состоянии, находясь на грани между сном и реальностью. И виделись ей не подруга или родители, а лишь один человек.       Эпизоды по очереди сменялись, заставляя тело периодически вздрагивать и проливать через сомкнутые веки редкие слезы. И во всех неизменно фигурировала Джун. Вот она угрожает ей пистолетом. Здесь они вдвоем сидят за столом, и та с жутким смехом готовится нажать на планшет. А потом гроза, и бегство очертя голову сквозь дождь и тьму. Кто-то со всей силой хватает и дергает ее за волосы, почти вырывая клок. Девушка не видит, но чувствует, что это ОНА.       Где-то раздался хлопок. В очередной раз вздрогнув, Макото вырвалась из тяжелой дремоты, и приподняла голову. И тут же уронила обратно, зажмурив глаза.       — Не прикидывайся спящей, — послышался голос. — Я все видел.       «О нет… Теперь уж конечно».       Нираги прошел в комнату и остановился рядом с кроватью. Сквозь чуть приоткрытые веки она видела в лунном свете его нависшую тень.       — Эй, я вообще-то с тобой разговариваю.       Ноль реакции.       — Мне тебя расшевелить или что?       Стук автомата заставил мигом распахнуть глаза, сверкнув ими на боевика.       — Уже лучше, — удовлетворенно хмыкнул тот.       Он отошел и уселся в кресло у кровати. «Какого черта ему надо…». Макото внимательно за ним наблюдала, испытывая огромное желание накрыться с головой или отвернуться, но было не по себе от возможности потерять из виду потенциальную опасность. Она отвела глаза и уставилась в угол комнаты.       Нираги, чьи очертания луна подсвечивала лишь на треть, в свою очередь имел отличную возможность изучить девушку, которая избегала встречаться с ним взглядом. Сейчас она выглядела очень бледной, и глаза практически не выделялись на общем фоне. Ярким пятном были только черные как смоль волосы, собранные в растрепанный хвост, частично перекинутый через шею. «Она почти прозрачная…», подумалось ему. На лице никаких эмоций, а выражение такое, будто Маки уже собралась отходить из этого мира.       — Почему ты ничего не ешь? — спросил он, кивнув на подносы с едой, что до сих пор стояли нетронутыми по обеим сторонам кровати. Видимо, дружок постарался.       Та только моргнула в ответ, не отрывая глаз от угла за его спиной.       — Объявляешь голодовку непонятно чему? Или просто выбрала медленный и мучительный способ отбросить коньки?       Тишина. Она сжала в кулак подложенную под голову руку. «Уже очень поздно, Арису наверняка спит. Но хоть бы не вздумал опять зайти».       — Ты долго будешь молчать?       Макото медленно поднялась, приняв сидячее положение.       — Это не твое дело, — хрипло проговорила она, уставившись в стену напротив и мысленно похвалив себя, что голос прозвучал достаточно уверенно.       Нираги оценивающе взглянул на нее.       — Пока ты член Пляжа, это будет моим делом.       «О, не волнуйся. Это не надолго».       — Если не прекратишь свои выкрутасы, — продолжил он, — я велю принести зонд, и тебя все равно накормят.       Она покосилась на парня.       — Ты этого не сделаешь.       — Сделаю.       Макото гневно повернула голову в его сторону. Тот сидел с серьезным выражением, выгнув бровь. Сомневаться в его словах не приходилось.       — Вот как ты решаешь все вопросы? Запугивая и применяя силу? Даже удивительно, что твоя специализация — бубны.       — Ты истеричка, как еще предлагаешь с тобой бороться?       — Истеричка?! — воскликнула она и запнулась. Потом добавила чуть спокойнее: — Да, я истеричка. Но я никогда не была такой! И все мои истерики здесь только из-за тебя!       — А это обязательно — каждый раз закатывать драмы и убиваться? — протянул боевик.       Девушка посмотрела на него со смесью негодования и разочарования. Ну что взять с этого человека? Он чувствует себя здесь хозяином, для него убить — это как помыть руки, обычное дело. Даже если речь заходит о собственных товарищах, или кем там приходилась ему Джун. И ведь нигде ничего не щелкает. Конечно, она никогда не поймет его. Так же, как и он ее.       Внезапно вспомнились слова Миры, произнесенные на теннисном корте.       [— Тебе стоит быть осторожной на этой масти. Не в том смысле, что ты можешь не пройти игру и проиграть. Иногда сам процесс игры или то, что идет после нее, может навредить не хуже.]       Макото вздохнула и покачала головой.       — Пожалуйста, уходи. Я еще вчера сказала, что не хочу тебя видеть.       — Жаль, что твои хотелки тут не имеют значения. И они не совпадают с моими.       — А тебе-то что нужно?! — снова взорвалась девушка. — Ты сказал, что не можешь справиться со мной. Открою тайну: со мной и не нужно бороться! Просто оставь меня в покое!       — Не могу.       — Что?! Почему?       — Не получается, — процедил Нираги. — И я… Я этого не хочу.       Она едва заметно вздрогнула. «Черт! Он же не начнет сейчас о… Только не это». Макото отодвинулась на кровати и бросила взгляд на дверь.       — Даже не думай, — отрезал парень.       Ей по-прежнему не хотелось, чтобы он находился рядом, но устраивать сцену и бегать теперь уже по всему отелю — точно не вариант. Она неосознанно поднесла ладонь к шее, где до сих пор как будто чувствовались его пальцы, и с отвращением произнесла.       — Ты вырубил меня.       — А какого черта ты рванула непонятно куда? Между прочим, — Нираги нагнулся вперед, — будь на моем месте из наших кто-то другой, с тобой бы не стали церемониться. Ты бы и пары метров не пробежала.       [— А ты думаешь, за многими он так гоняется? За эту выходку ты бы скорее словила пулю в затылок. В лучшем случае он бы просто притащил тебя за волосы. А вышло так, что Нираги, можно сказать, проявил несвойственное ему милосердие.]       — Ах, так мне еще стоит поблагодарить тебя? — едко поинтересовалась Макото. — А если бы я вообще не очнулась?       Он моргнул. Такая мысль, конечно, приходила к нему.       — Ну, этого же не произошло.       «Какой же он…». Девушка закатила глаза и откинулась на кровать, прикрыв глаза рукой.       Некоторое время они провели в молчании. Нираги развалился в кресле, вытянув длинные ноги и постукивая пальцем по прикладу. Он чувствовал, что скоро она подойдет к главному, к тому, из-за чего убегала. И как же ему этого не хотелось… Он посмотрел исподлобья на кровать: Маки натянула одеяло до подбородка и тихо сопела. «Опять плачет?».       — Почему шпионом оказался тот старик? — наконец спросила она. — Ты его случайно выбрал?       — Очки, — коротко пояснил он. — Экран его телефона отразился в линзах.       Она повернулась, изумленно уставившись на него. «Вот так легко?».       — То есть ты знал уже тогда? Игра еще даже не началась, а ты уже убедился в том, кто шпион?       Нираги кивнул.       — Тогда почему… почему не сказал другим игрокам?! Хотя бы нам, кто был с Пляжа!       — А ты бы поверила? — он сузил глаза. — Если бы я сказал всем вам. Или только тебе.       — Ну… а почему нет? — растерянно проговорила девушка. — Эта версия звучит логично и оказалась правдивой.       — Тогда ты полная дура, — зло выплюнул боевик. — Верить кому-либо в червах? Да ты ничего не понимаешь в этой масти.       Макото опустила глаза, снова ощутив укол обиды. До Пограничья она и не думала, что на самом деле такая ранимая, но тогда и конфликтовать особо не приходилось. Зато сейчас молодые люди вокруг нее — Арису, Чишия, Нираги — разговаривали с ней свысока, как будто знали все лучше всех.       — Хорошо! Пусть так! — неожиданно воскликнула она, подскочив. В горле уже образовывался знакомый комок. — Ты понял, кто шпион. Но победил за счет Джун! Я точно знаю, что у нее была куча этих дурацких карточек. И ты… — дыхание перехватило, стоило вспомнить бесстрастное лицо и ненормальный смех. — Ты ее просто погубил.       — Я тоже знал, — сказал Нираги, встал с кресла и отошел на другой конец комнаты.       — Что?! Что ты знал? — терпение подходило к концу.       Он смотрел в окно, прислонившись к стене. И молчал.       — Боже… — вздохнула она и с силой встряхнула одеяло. — Ты сумасшедший. Я уже ничего не хочу слышать. Просто уходи.       Боевик бросил на нее взгляд и усмехнулся. Пристроив оружие на подоконнике, он развернулся и скрестил руки.       — Я знал, что у нее много карточек. И знал, что она отобрала их у тебя.       Макото непонимающе свела брови.       — Ты видел нас?       — Видел.       — Ну и что с того? В конечном итоге они оказались у тебя, — она пожала плечами, желая отвлечься и хотя бы занять руки. Расправляя на ногах одеяло, слезы с трудом сдерживались. — Не было никакого повода… убивать ее.       — Не было повода? — удивился он.       «Похоже, я правда перестарался... Сегодня она совсем туго соображает. Или просто не хочет».       — Пораскинь мозгами, — продолжил Нираги. — Ты думаешь, собери она больше всех, то оставила бы тебя в покое? Эта сучка повесила бы тебя, как того и хотела. Вне зависимости от твоего статуса.       [— Вообще-то ты мне не нравишься, еще с игры в бейсбол. Но если ты не шпион, то я пощажу тебя… может быть.]       [— Я тебя помилую, если ты не шпионка. Помилую… Может быть.]       Макото глянула на парня, чей темный силуэт четко выделялся в оконной раме. «Так вот о чем он говорил тогда… И как я сразу не уловила, что он просто обратил слова Джун против нее же».       [— Убивать, Маки. Убивать ради друг друга. Наша с тобой судьба.]       Она сжала губы и стерла скатившуюся слезу. «Бред больного человека… Хочет сказать, что таким образом спас меня? Отомстил? Когда уже в этом не было необходимости?»       — Если ты ждешь, что я скажу «спасибо», то этого не будет. И делить эту вину с тобой я не собираюсь.       «Делить вину… Можно подумать, я ее испытываю». Жесткая ухмылка коснулась его губ.       — Ну, я как и ты. Сделал это не затем, чтобы потом получать благодарности.       Она не поверила своим ушам: это были ее слова, сказанные здесь же, в этой комнате. «Псих… Он ничего не понимает и не хочет понимать». Головная боль, терзавшая ее весь день, вернулась. Макото уткнулась лицом в колени.       — Лучше бы мне правда было не приходить в себя. Или… или вообще оказаться шпионом в игре. И дело с концом, — голос надломился.       — Не неси чушь, — скривился парень.       — Я сама разберусь, что мне нести.       Нираги раздраженно выдохнул и сжал челюсти. «Она ничего не понимает. Все хочет быть святошей, только когда-нибудь это ее и погубит».       — Если тебе жалко того, кто угрожал тебе пушкой, то ты не просто дура. Ты дура в квадрате. Идиотка.       Макото замолкла и резко развернулась в его сторону. В свете луны сверкнули влажные дорожки под глазами.       — Тогда что ты вообще здесь делаешь, с истеричкой и идиоткой? — прошипела она, сотрясаясь от гнева.       Не успел тот раскрыть рот, как девушка выкрикнула.       — Замолчи! Больше не желаю ничего слышать! Просто замолчи! — ее глаза бешено забегали. — Ты психопат и убийца! Я не хочу иметь с тобой дело! Ты… ты… — она запнулась, подыскивая слово, как еще можно охарактеризовать эту ненормальную личность. — Ты… просто маньяк. Самый настоящий.       Взгляд наткнулся на тумбочку, где рядом с подносом лежал Ремарк, и она скрипнула зубами.       — Пошел вон из моей комнаты!!       Схватив книгу, Макото была слишком возбуждена, чтобы думать, и швырнула в стоящего у окна боевика. Увесистый том с глухим стуком ударился о его торс и, раскрывшись, шлепнулся на пол.       Нираги медленно нагнулся и поднял книгу. Увидев обложку, он невесело усмехнулся и перевел взгляд на девушку. Утомленная своей тирадой, его присутствием и в целом ситуацией, та шумно дышала. Перед глазами все плыло.       Она не успела опомниться, как Нираги откинул книгу и бросился вперед. Все произошло настолько быстро, что она, вскрикнув, оказалась поваленной на кровать, прижатой его телом. Моментально накрыла неприятная духота.       — Слезь!! Слезь с меня!       Макото затолкала его в грудь и живот в попытках скинуть с себя, но безуспешно, он был слишком тяжелый. Вдруг тело над ней расслабилось, вдавив ещё больше в постель. Дышать стало труднее.       Нираги, уткнувшись лицом в подушку, приглушенно рассмеялся прямо над ухом. Девушка в изумлении замерла и покосилась на него. Посмеиваясь, он неторопливо поднялся, стискивая её плечи и зажимая ноги между своими бедрами. Попытавшись дернуть коленками, он лишь сильнее сдавил их, заставляя не двигаться с места. В данный момент поза была не столько смущающей, сколько пугающей.       Отсмеявшись, боевик наклонился, на губах растянулась хищная улыбка. Несмотря на жар его тела, Макото почувствовала, как внутри все похолодело.       — Убийца… Псих… Маньяк… — вкрадчиво начал он. — Знаешь, меня называли и похуже.       — Отпусти!       Она приподнялась, но была тут же откинута назад. Глаза парня, что смотрели на нее сверху вниз, горели каким-то безумным огнём. Она уже видела подобное во время игры. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, и голос задрожал от ужаса.       — Я буду кричать…       Нираги усмехнулся и высунул язык.       — Кричи! Кричи, сколько влезет. Думаешь, кто-то прибежит сюда? И что-то сделает со мной?       Он чуть сильнее сжал плечо, и ладонь, державшая его запястье, соскользнула под подушку. В глазах мелькнуло узнавание, ощутив под ней нечто давно забытое.       — Ты сволочь! — выкрикнула девушка, стараясь преодолеть страх и давая ярости затопить голову.       — Прекрасно! — воскликнул Нираги в приступе радости. — Сволочь — уже что-то новенькое для тебя. Молодец, Маки, делаешь успехи! — он наклонился еще ниже, приблизив свое лицо, и прошептал: — Может, придумаешь что похлеще?       Прищурившись, она брезгливо посмотрела на него. Рука сделала какое-то неуловимое движение, и в лунном свете блеснуло лезвие. Охотничий нож, принесенный на Пляж, неожиданно дождался своего часа.       — Если ты меня тронешь… — тихо, но твердо предупредила Макото.       Глаза боевика удивленно расширились при виде клинка. Она выставила его вперед, нацелившись в грудную клетку и удерживая расстояние между ними.       — Неплохо… — протянул он. — Хочешь поиграть ножами, луноглазка? Да ты бунтарка! Мне даже нравится, — хохотнул парень.       Макото крепче обхватила рукоять.       — А ты в курсе, — продолжал он, — что за одно это тебе уже положена пуля в лоб? Вот так, — он поднес палец к голове и дал щелбан, заставив ее отвернуться и зашипеть. — И это не считая твоего несостоявшегося побега, маленькая предательница.       Откинув голову, Нираги снова рассмеялся. Воспользовавшись заминкой, девушка напрягла ноги с туловищем и попробовала перевернуться и опрокинуть его, но бесполезно. Она смотрела на него, как загнанный зверь, не зная и боясь дальнейших действий. Из глаз брызнули злые слезы.       — Ненавижу…       Смех резко оборвался. Нираги опустил на нее взгляд, но та уставилась на нож перед собой. Руки немного тряслись.       — Повтори, — выдохнул он.       Тишина, только было слышно тяжелое дыхание обоих.       — Я сказал, повтори!!       И тряхнул за плечи так, что она чуть не прикусила себе язык. Макото подняла глаза, которые, казалось, вернули себе прежнюю яркость.       — Ненавижу, ты чудовище! Ненавижу тебя! — срываясь, прокричала она. — И жалею, что спасла тогда! Всем сердцем!!       Он моргнул.       По лицу пробежала тень, словно только что свершилось предательство. Не то, о котором он говорил ранее, но настоящая измена. Хотя это было абсолютно не так, и Нираги тоже это понимал. Никто из них друг другу ничего не обещал. Однако за это ничтожное время Маки успела стать кем-то очень близким, несмотря на то, что он почти не знал ее. Его никто и никогда не волновал ни здесь, ни в том чертовом мире. Она была единственной, кто не просто защитил, но буквально встал между ним и его собственным прошлым. И оттого сердце пронзила давно не испытанная и в чем-то новая боль.       Нираги жадно вгляделся в глаза напротив. Но сейчас в них не было ни намека на понимание, только отвращение и неприязнь. Неудивительно.       — Все верно, — произнес он и медленно кивнул. — Ты и должна меня ненавидеть. И даже проклинать. Как все.       Он обхватил ее холодную кисть, до сих пор державшую нож. Макото дернула рукой, но боевик и не думал отбирать оружие.       — Некоторые считают, что человек, спасая кого-либо, остается навечно связанным со спасенным. Это привязанность. Зависимость, если хочешь, — он грустно улыбнулся. — Я тоже так думаю.       Почти не слушая, она гневно сжала зубы и попыталась оторвать его пальцы от своих, парень надавил лишь сильнее.       — Но я пойду еще дальше, — хрипло продолжал он тем временем. — Речь не просто о зависимости, а о подчинении. Кто спас, тот может и убить.       Девушка в шоке застыла и глянула на него, как на умалишенного, каковым он и являлся. Нираги чуть сдвинул их сцепленные руки, и теперь клинок смотрел прямо туда, где билось злое сердце.       — У тебя в руках не просто нож, но уникальная возможность. Давай закончим это, здесь и сейчас. И станет легче, поверь. Не только тебе, всем здешним крысам.       — Что… что ты творишь? — она всхлипнула. — Приди в себя.       — Я в себе, — уверенно проговорил он, заглядывая ей в глаза. — Возможно, настолько в себе, как никогда не был.       Макото дрожала всем телом, лежа под ним. Каждый вдох давался с трудом, слезы все текли и текли, заливая уши.       — Почему ты опять плачешь? — неожиданно ласково спросил Нираги и провел пальцами по виску, вытирая их. — Сейчас для этого нет причин. Напротив, все станет лучше некуда.       Он усилил давление, лезвие проделало незаметную дырочку в рубашке, наткнувшись на твердую плоть.       — Твой друг пострадал из-за меня. Я убил Джун, и черт ещё знает сколько людей. А в будущем могу сделать и того хуже…       Нираги налег на острие, и крошечное пятно проступило на ткани. Макото, дыша через раз и уже не пытаясь вырвать руку, как под гипнозом слушала и смотрела на точку, где стучало его сердце.       — Давай. Не бойся, я помогу, — прошептал парень. — Если уж выбирать, то, по-моему, умереть от твоей руки — лучшая смерть, о которой только можно мечтать. Ты меня спасаешь, ты же и убиваешь. Это даже не грех. Наоборот, снова поступишь правильно, избавив мир от такого… что ты сказала?.. чудовища. Чудовища, как я.       По лезвию лениво скатилась тоненькая струйка крови. Она чуть не взвизгнула и посмотрела ему в глаза, но тут же в панике отвела их. Там была пугающая пустота. Похоже, боевик совсем не шутил и был серьёзно настроен умереть.       — Пожалуйста, прекрати… — еле слышно прошелестела девушка.       — Да давай же! — Нираги повысил голос и встряхнул их руки. — Ты же понимаешь, что я прав! И больше ни у кого не будет такого шанса, как у тебя! Проще не бывает. Это все равно, что разрезать мясо: одно легкое и быстрое движение, — он склонил голову набок и улыбнулся. — Никто не знает, что я здесь. Пока меня хватятся, ты сможешь убежать отсюда. Как и хотела, помнишь?       Конечно, она помнила. Помнила и понимала все. Он выстраивал перед ней простейшие логичные цепочки. Сейчас ей казалось, что над ней возвышается не просто человек, а сам дьявол. И его речи были такими правдивыми, стройными и сладкими… Можно закончить это все, разбудить Арису с Усаги и бежать. Бежать, что есть сил, хоть на край света. И к черту Чишию! Вот же он, уникальный шанс! Да ещё отомстить за других.       Но дьявол на то и дьявол, что всегда подталкивает к бездне.       Видя ее колебания, Нираги скривился. Он опустил их руки, а сам наклонился ближе к ее уху, почти лег рядом. Теплое дыхание коснулось нежной кожи, когда он снова перешел на шепот.       — Ладно, вот тебе еще один аргумент. Ты спросила, почему я никому не сказал, что знаю шпиона. Но дело ведь не только в червах. Поверили бы мне или нет — какая разница? Просто я… — он покосился на девушку, что нахмурившись глядела в потолок и внимательно слушала, стараясь не упустить ни слова. — Я не хотел этого делать. Зачем? Тогда игра не была бы такой веселой.       Раздался смешок. Макото повернула голову, столкнувшись с ним нос к носу. В его глазах взрывались безумные искорки.       [— Но знаешь, игра оказалась чертовски скучной.]       [— Ну, она же хотела повеселиться… Тебе весело, Джун?]       [— М-да, какие же вы скучные, ребята. Впрочем, как и вся игра. Пора заканчивать этот цирк. Клоуны сегодня не в настроении.]       — Ты исчадие ада.       — Так и есть… Тогда отправь меня туда, где мне самое место.       Эта девушка сейчас в миллиметрах от него, стоит чуть сдвинуть голову, и можно опять ощутить ее губы. Но в то же время она была невозможно далеко. Они лежали друг напротив друга как свет и тень, как дитя небес и ребенок преисподней.       Не отрываясь, Нираги смотрел в два лунных озера, наполненных не водой, но глубоким презрением. Свет, исходящий от них, никогда не будет для него теплым, он знал, но особо не расстраивался. Они всегда были и будут на параллельных прямых, которые, как известно, не пересекаются. Однако если это конец, то он был рад, что видит перед собой именно ее глаза, самые необычные и красивые, каких еще не встречал. Это была незаслуженная, но все же награда.       Боевик уже и не сжимал ее руку, лишь осторожно поддерживал, готовый в любой момент помочь и направить. Лицо Макото излучало какой-то праведный гнев, она вонзила лезвие, углубляя образовавшуюся царапину. Тело перед ней не сопротивлялось, и Нираги прикрыл глаза.       «Он будет совершать все, что ему вздумается. В этой антиутопии нет никого, кто бы остановил его. Кроме меня… Так он правда больше никому не навредит».       Слезы заливали лицо, нож снова задрожал, но девушка не отпускала его. Ей было страшно, хотя беззащитной была не она. Если бы он угрожал, то Макото вряд ли стала бы раздумывать и пустила бы его в ход. Но сейчас… Этот безумец все перевернул с ног на голову. Снова.       «Что я делаю… Не понимаю… Он так хочет умереть? Почему?».       Лицо перед ней было таким прекрасным в своей безмятежности и спокойствии. Даже странно, что внутри прячется черная и ядовитая душа. Нираги как будто спал, но она знала, что тот лишь тихо ожидает.       «Не могу… Я не хочу марать свои руки. Не так… Он того не стоит».       Кисть в очередной раз дрогнула и окончательно ослабела от напряжения. Клинок упал между ними, подпрыгнув на матрасе. Макото резко отодвинулась и зарыдала, заткнув рот рукой.       Нираги сел и разочарованно вздохнул. Взяв нож в руки, задумчиво повертел его.       — Убиваешь — ревешь, не убиваешь — тоже ревешь. Ты уж определись, ненормальная.       Та ничего не ответила и натянула на себя одеяло, продолжая плакать. Боевик наклонился к ней, она быстро закрыла голову. Он дернул за край, освобождая одно лишь ухо, куда и проговорил негромко, но со злой насмешкой, заставив ее на секунду умолкнуть.       — Ты пожалела, что спасла меня. Но теперь… как бы не пришлось жалеть, что не убила меня сегодня.       Нираги развернулся и грубо пошарил руками под подушками, на которых она лежала. Обнаружился еще один нож. Он хмыкнул и слез с кровати, прихватив с собой оба и рассудив, что не стоит оставлять ей соблазнов, иначе эта психичка может надумать и навредить себе. Он забрал с подоконника автомат и покинул комнату, хлопнув дверью так, что девушка под одеялом вздрогнула.       «Жаль, конечно, что ты не воспользовалась инициативой, вложенной в руки... Это был бы красивый финал. И не такой одинокий».       Тем не менее, Нираги уходил от нее с легкой и пустой душой. Это состояние было ему хорошо знакомо, привычно. Он так и выживал в Пограничье. Его не хотели видеть. Ненавидели. Жалели, что повстречали. Все как обычно. И теперь даже почти не больно.       Чудовище… Все правильно. А чудовищу положено творить свои чудовищные и мерзкие дела.